Счет

Глава 19

Кэл

- Вот это красота. Я был самым ценным игроком в моем первом сезоне. Первым игроком, который сделал это.

Отец Би передал мне в руки посеребренный кубок. Я видел эту награду множество раз по телевизору, но никогда не думал, что буду держать ее в руках. Он тяжелее, чем я представлял себе, когда в детстве притворялся, что получаю ее.

- Впечатляет, - сказал я с уважением. Но чувствовал себя менее взволнованным, чем ожидал. Я должен быть в восторге. Но единственная мысль крутилась у меня в голове, что вы никогда не должны встречать своих героев.

Потому что Эван Митчелл?

Был совсем не похож на человека, которого я видел по телевизору.

Я надевал майку с его номером, когда был ребенком. Экономил каждую заработанную копейку за подстригание газонов, чтобы купить футбольный мяч, подписанный им. Поклонялся ему перед телевизором каждое воскресенье. Хотел быть им.

А теперь, оказалось, что он – мудак, с большой буквы М.

Не столько из-за постоянного хвастовства своими достижениями. Они довольно внушительны. У него были все, кроме кольца Суперкубка. Хотя в комнате, похоже, не осталось места для него.

Я просто не мог вынести, как он обращается с Би. Как будто она недостаточно хороша для него. Каждый раз, когда он открывал рот, оттуда вырывались слова, унижающие ее. А я находился в доме всего несколько часов. Я даже не могу вообразить такое обращение на протяжении двадцати лет.

Неудивительно, что Би терпеть его не может.

Он и я доели наши десерты, пока длился матч, сидя в кожаных креслах в окружении буквально тысячи вещей ностальгии о карьере отца Би. Не было пустого места на стенах. Призы и награды расставлены от пола до потолка, включая полностью укомплектованные полки, расположенные вокруг гигантского телевизора. Ни одной фотографии Би или ее трофеев. Каждая вещь в этой комнате подтверждала только то, что Эван Митчелл - легенда.

Но этот человек не был легендой. Сейчас он лысый, его кожа красная, и у него начал виднеться пивной живот. Стоя рядом с ним, мне постоянно приходиться держать свой темперамент в узде. Этот парень предстал передо мной с самой худшей стороны. Он столько раз ранил Би, что я не уверен, научится ли она когда-нибудь доверять мне полностью.

Но это ее отец, напомнил я себе. Это не мое дело - создавать трудности в самом начале. Мое дело - поддержать Би и попытаться сделать лучшее из плохой ситуации.

Ее отец засмеялся, допил пиво и вытер рукавом рот. Он расправился с упаковкой из шести банок пива Инглинг. Я выпил одну и едва пригубил вторую. Все бутылки выстроились в ряд на кофейном столике. Я знал, что маме Би придется убираться здесь. Еще одна жертва нарциссизма этого мудака.

Он полез в мини-холодильник и достал еще одну бутылку, пока я смотрел на вырезанное из газеты фото Эвана Митчелла, еще в те времена, когда у него было больше волос, в окружении трех полуголых болельщиц.

- Эти девушки были дикими, - сказал он позади меня и присвистнул. - Тройняшки. Они любили все делать вместе, если ты понял, что я имею в виду.

Я кивнул и сделал глоток теплого пива. Фотография сделана давно. Но не так давно как кажется. Дата в верхнем углу подтвердила. Фото было сделано после того, как родилась Би.

Мой живот скрутило. Я почувствовал его взгляд на себе, ожидающего от меня какой-то реакции. Может быть, типа «Дай пять» или «Да, ты хитрец». Но нет. Мне пришлось согласиться со многим, чтобы поладить. Но это уже слишком. Я бы проявил неуважение к Би или ее матери, если бы показал, что круто изменять жене и аплодировать его щегольству.

Я перевел взгляд на другую статью из газеты, посвященную рекордному сезону Эвана Митчелла.

Это не помогло.

Он пошел дальше.

- Ты не должен скрывать только потому, что встречаешься с Би. - Он хитро улыбнулся и наклонился, что я почувствовал его кислое, пропитанное пивом дыхание. - Я хочу, чтобы ты знал. Я понимаю. Это идет в купе с нашей работой. Весь этот адреналин. Мы не должны довольствоваться только одной женщиной. Я прав?

Я глотнул еще пива, и горечь обожгла горло.

Он хлопнул меня по плечу со смехом.

- Мы только плоть и кровь. Знаешь, как я это вижу. Если ты приходишь домой ночевать, то какой в этом вред?

Я схватил бутылку с пивом и посмотрел на пол, считая до десяти в уме.

- Я уверен, что у вас есть несколько шикарных задниц в кампусе. Да? - сказал он заговорщическим шепотом.

Я слишком громко поставил бутылку на столик и направился к двери.

- Я лучше пойду, посмотрю, как Би.

Я пошел наверх. Гнев и отвращение наполняли меня. Я безумно хотел принять душ, чтобы смыть с себя всю убогость этого скользкого типа. Я нашел Би на кухне со стеклянным взглядом и пустым бокалом в руках. Ее мать порхала вокруг, раскладывая остатки еды в контейнеры.

Она посмотрела на меня, и ее разбитый взгляд сказал все.

- Ты готова? - сказали мы одновременно.

Тогда мы опять кивнули одновременно.

Ее мама собрала остатки индейки для Би, чтобы она взяла с собой в общагу. Би поцеловала маму и быстро произнесла слова прощания отцу, пока спускалась по лестнице. Потом мы вышли на улицу.

Она шла впереди слишком быстро, как-будто ей нужно убраться оттуда, как можно скорее. Когда мы вернулись в машину, я взглянул на нее. Она смотрела прямо перед собой на посуду и выглядела так, как будто пережила войну.

- Вот это приключение, - сказал я, чтобы нарушить неловкое молчание.

Она рассеянно кивнула.

- Да.

Я тронулся и направился к главной дороге, все время, бросая на нее взгляд. Она смотрела прямо перед собой, держась за живот, словно он болел. Я видел, что она дрожала, поэтому включил отопление в машине. Это не помогло. Она задрожала сильнее.

- Ты хочешь поговорить об этом? – спросил я тихо. Я бы не винил ее, если бы она не захотела. Но по своему опыту знаю, иногда разговоры помогают. Я вспомнил, как здорово день начался для нас обоих – потрясающаяся тренировка, я и Би в лесу, ее вздохи и стон... А теперь все полетело к чертям. Я продолжал вести, желая убраться оттуда как можно быстрее. Остаться только вдвоем, чтобы ничто плохое не касалось нас.

Ей потребовалось много времени для ответа, но сделав глубокий вдох, а затем резкий выдох, она произнесла:

- Ничего особенного. Он действовал точно так, как я и ожидала. Меня потрясло совершенно другое. Я все время думала, что мама терпеть не может такого обращения. - Она потерла лицо руками. - Но сегодня она сказала мне, что ее абсолютно все устраивает. Она была бедной в молодости, а теперь нет. Она благодарит отца за это. Для нее это компромисс.

- Серьезно? - Я приподнял бровь и задумался на некоторое время, прежде чем продолжить. Я вспоминал Рождество без подарков, бесплатные школьные обеды и маму, которая постоянно копила и экономила, чтобы купить мне футбольную экипировку, и пожал плечами. - Ну, я могу сказать тебе, что быть на мели - это хреново. И если она не позволяет ему добраться до ее головы и сердца и делает это на протяжении долгого времени, может быть, она привыкла к этому, Би.

- Да, но кто может хотеть жить таким образом? - спросила она, качая головой.

- Кто знает, почему люди делают тот или иной выбор? Каждому свое, я думаю. Не тебе исправлять их отношения, - сказал я, потянувшись помассировать ее плечо, чтобы снять напряжение. - Ты не можешь спасти ее. Она выросла и сделала свой выбор. Может быть, тебе лучше сосредоточиться на твоих отношениях с отцом?

Она вздрогнула и отпрянула.

- Ты это сейчас серьезно?

Я притормозил на светофоре и посмотрел на нее.

- Ну, никто из них не считает, что их отношения надо исправлять. Так зачем зацикливаться на этом? Сосредоточь свое внимание на тех вещах, которые ты можешь контролировать. Попытка помочь всем вокруг себя причиняет тебе боль, Би.

Она устремила свой взгляд на меня.

- Причина, - сказала она многозначительно, как-будто бы я дал ей наиглупейший совет когда-либо, - потому что я часть их семьи, конечно. Я не могу прийти домой и не захотеть ударить одного из них. Ты действительно думаешь, что я должна улыбаться. Позволить им думать, что это на меня не влияет?

Тон ее голоса резко повысился. Зажегся зеленый свет, и я двинулся вперед. Она была права. Это ее семья. Очевидно, я сделал только хуже. Это самая далекая вещь для моего ума. Все, чего я хочу, чтобы Би была счастлива. Если это означает, прекратить общение с ее родителями на некоторое время, или как она хочет, подтолкнуть маму действовать, я был на ее стороне на все сто процентов. Я собирался сказать ей об этом, когда она снова открыла рот:

- И это сводит меня с ума. Мужчина становится пещерным человеком и ждет, что за него все сделает его женщина, не давая ей даже каплю уважения? Это отвратительно, Кэл. Мерзко. Я знаю, я знаю. Он великий человек, гребаная суперзвезда, - сказала она, изображая кавычки в воздухе, с горьким смехом. - Я полагаю, ты думал, что все в этом доме просто чики-пуки, да?

Я покачал головой.

- Нет, нисколько.

Ее губы скривились в злобном выражении, а глаза сверкали.

- Просто к твоему сведению. Не то, что ты спрашивал, но меня никогда не устроят такие отношения.

Нахер это.

Я уже был сыт всей этой хренью. Мало того, что ее отец уже нагрузил меня, а теперь еще и Би наваливала сверху.

Я покрепче сжал руками руль.

- Честно говоря, я думаю, что твой отец мудак, ладно? Я думаю, что он относится к тебе и твоей матери, как к мусору. Я никогда не давал тебе повода думать, что я похож на него. Но ты постоянно смешиваешь нас в одну кучу. Мы футболисты. Это все. Единственное наше сходство. Если ты не можешь уяснить это, то я не знаю, что тебе сказать.

Она посмотрела на меня, опешив на секунду, но потом встала в позу, напрягая челюсть:

- На самом деле? Я не знаю. Похоже, ты очень хорош в использовании людей.

Яд в ее словах заставил меня передернуться. Я перевел свой взгляд с дороги на нее и уставился в недоумении. Какого хрена она говорит?

- Повтори?

- Я думала об этом снова и снова. Почему ты захотел пойти со мной на эту «железнодорожную катастрофу» так сильно? Единственное, что мне пришло на ум это то, что ты хотел встретиться со своим футбольным кумиром, Кэл. Может быть, это и была первоначальная причина, почему ты начал спать со мной.

Оглушительное молчание воцарилось в кабине грузовика. Я сжал челюсти, чтобы промолчать. Я знал, что она не это имела ввиду. Она зла. Она расстроена. Черт, я тоже так поступил с ней. Но блин, это жалило. И у меня просто нет слов, чтобы успокоить ее прямо сейчас.

И явно не важно, что я сказал. В ее голове я был мудаком, как и ее отец. И это все кем, я когда-либо был.

Мы были обречены с самого начала?

- Послушай, я не хочу больше говорить об этом прямо сейчас. - Она покачала головой, досадуя. - Ты не понимаешь, что там произошло.

Мы проехали остаток пути в молчании. Все это время я продолжал думать, это та же девушка, к которой я присоединился в этой поездке? Я сделал это для нее. Я хотел поддержать ее. Потому что она мне нравилась. Черт, я даже уверен, что люблю ее. Но, так или иначе, мы оказались дальше от того, с чего все началось. И это убивало меня.

Мы подъехали к общаге, и она практически выпрыгнула из машины, прежде чем я остановился.

- Не выходи, - пробормотала она. - У меня много уроков.

Уверен, что она сделала их все. Это первый день из четырехдневных выходных в честь Дня Благодарения. Но ей не пришлось повторять дважды. Сейчас я не хочу находиться рядом с ней. Нам обоим нужно успокоиться. Ей необходимо некоторое расстояние между ней и катастрофическим визитом к ее родителям. А мне нужна дистанция между ней и мной.

Я наклонился, чтобы взглянуть ей в лицо, ненавидя себя за то, что спрашиваю:

- Ты придешь завтра на игру?

Она пожала плечами с холодным выражением на лице.

- Не уверена. Ну, по крайней мере, ты знаешь, что мой отец будет там.

Она силой захлопнула дверь. Гулкий звон эхом отразился у меня в ушах.

Я сидел в шоке в течение продолжительного периода времени. Затем завел машину и тронулся с места с визгом шин.

Было рано. Еще даже не было шести часов. Я могу выпить до девяти, и еще есть куча времени, чтобы выспаться перед игрой. Потому что Бог знал, что мне нужно еще пиво.

Еще больше пива, чтобы я мог забыть о Белинде Митчелл на какое-то время.

Удачи мне с этим.

Глава 20

Би

Страдание.

Чистое, незапятнанное страдание.

Это все, что я могла чувствовать, направляясь в комнату после очередного «знаменательного» Дня Благодарения в доме семьи Митчеллов.

Я ожидала, что буду покрыта грязью после обеда. Но не думала, что буду чувствовать себя настолько покрытой грязью.

Черт побери, Кэл.

Большинство сестер уехало домой на праздники, включая Флору. Поэтому я устроилась в темном холле и уставилась на темный экран телевизора. Сквозь пелену слез перед глазами, я пыталась понять, что произошло.

Не знаю, почему я чувствовала себя такой ошеломленной. Я знала, что произойдет. Он – футболист, в конце концов. Полностью, я бы сказала. Боль в горле нарастала, когда я вспоминала о нашем времени на поляне на переднем сидении его грузовика. О его решении помочь мне расслабиться, о его языке на моем теле. Я задрожала от нахлынувших воспоминаний. Как все случившееся так быстро обернулось в полную катастрофу?

И в этом не только вина моих родителей. Я уже привыкла к их поведению. Но присутствие Кэла добавило новый слой ужаса в сложившуюся ситуацию. Я предупреждала его, что это произойдет. Я говорила ему, что это плохая идея, чтобы он приходил. И после его слов поддержки в адрес моего отца, что моя мама должна жить с этим жалким мудаком всю оставшуюся жизнь, я имела полное право злиться на Кэла.

Или нет?

Я съежилась от страха, вспоминая, что наговорила. Я обвинила его, что он переспал со мной из-за возможности познакомиться с отцом.

Я сразу осознала, что зашла слишком далеко, как только слова вылетели из моих уст. Было достаточно лишь одного его взгляда, чтобы разорвать мое сердце на куски.

Этот взгляд говорил, что ему будет невероятно сложно сосредоточиться на завтрашней игре. А если он не сможет сосредоточиться из-за меня?

Замечательно, Би. Отличный способ давления и уничтожения всей цели его жизни.

И из-за чего? Из-за того, что мне было больно, и я хотела убедиться, что он так же несчастен, как и я.

Что за человеком я стала? Или из-за страха, что все пройдет ужасно, создала самоисполняющееся пророчество? Ведь ему не нужно было помогать, мне расслабиться. Он мог бы свалить, когда я рассказала ему, какая сумасшедшая моя семья. И он прав. Он не сделал ни одного поступка, который бы доказывал, что он такой же, как мой отец.

Еда в моем желудке легла свинцовой тяжестью, после того как я осознала, что натворила. Я швырнула на пол эти новые, драгоценные, удивительные отношения и раздавила их каблуком.

Если кто-то и вел себя сегодня, как мой отец, то это я.

Я достала свой телефон, готовая позвонить Кэлу. Я хотела умолять его простить меня, но потом убрала, издав глубокий стон. Что я могу сказать, чтобы загладить свою вину? Извинений, казалось, мало. На самом деле, может быть, остальные были правы. Может быть, я действительно недостаточно хороша для него.

Я заставила себя встать с дивана и отправиться наверх, и неожиданно я почувствовала себя такой истощенной, что едва могла стоять на ногах. Я натянула старую футболку и шортики, собрала свои туалетные принадлежности и отправилась в пустую ванную почистить зубы. В общежитии стояла мертвая тишина, что даже было слышно, как скрипят половицы, когда я шла. Обычно, я боялась до жути, находясь в одиночестве в большом, старом доме из-за возможного наличия призраков. Но сегодня, меня не волновало, если призраки хотели бы поразвлекаться со мной. Я заслужила это.

Праздник жалости к себе, столик на одного?

Я закончила мыться и заползла к себе в постель, пытаясь сделать все возможное, чтобы перестать прокручивать произошедшие события у себя в голове. Но, как и следовало ожидать, я лежала без сна и смотрела в потолок, представляя опустошенное лицо Кэла после моих обвинений в его адрес, что он - мудак, использующий людей.

Нет никаких сомнений. Я - сволочь.

Мне нужно одеться и пойти к нему в квартиру. Если извинений будет недостаточно, то я просто попробую что-нибудь еще. Что-нибудь, чтобы исправить ситуацию. Игра завтра. Если я подожду до утра, то он, наверно, проведет всю ночь, ворочаясь и злясь из-за разрыва, как я сейчас.

Замученная смесью отчаянных надежд и горьких сожалений, я скинула одеяло и свесила ноги с кровати. Они уже практически коснулись пола, когда экран моего телефона засветился.

Сообщение.

Мои руки начали трястись, когда я увидела имя Кэла.

Встретишься со мной снаружи? Хочу поговорить.

О, слава богу.

Сейчас буду, - ответила я.

Мое сердце бешено забилось. Я бросила телефон на кровать и побежала по коридору. После всех сказанных мною слов, я бы не удивилась, если бы он никогда не захотел видеть меня снова. Но сейчас он здесь, и надеюсь, что это даст мне еще один шанс. И я намерена им воспользоваться.

И воспользоваться полностью, я имею в виду, – извиняться до посинения.

Я спустилась по темной лестнице, все еще в пижаме, и открыла дверь, ожидая увидеть Кэла. Но крыльцо оказалось пустым. Я выглянула наружу, смотря по сторонам.

Было непривычно тихо.

Небо потемнело. Ночной холод проникал под кожу и мурашки покрыли мои голые ноги. Я обернула руки вокруг себя и встала на крыльце. Закрыв за собой дверь, чтобы не выпустить тепло, сделала пару шагов вниз к тротуару.

- Кэл? – Позвала я, стуча зубами. Так на чем же мы остановились? Не поверю, что оставила его в настроении, чтобы меня разыграть. Так, где же он?

Я как раз собиралась вернуться домой взять телефон и написать ему, когда чей-то голос позвал меня по имени. Он исходил из кустов, растущих возле лестницы. И одно было точно.

Это был не Кэл.

Голос принадлежал девушке, такой сладкий и звонкий.

Нагибаясь через перила, я попыталась что-нибудь разглядеть в чернильной темноте и снова услышала голос позади меня. Я развернулась и увидела фигуру, вышедшую из тени. Я пробормотала себе под нос проклятия от сюрприза.

Я умру, взревели мои инстинкты. Я дернулась, ожидая нападения со стороны крепкого и сильного незваного гостя, несмотря на голос.

Но я увидела белые, светлые волосы. Красивые черты. Ничего устрашающего. На самом деле, когда она подошла поближе, я поняла, что знаю ее. Не психопат, нападавший на всех.

Просто Рене. Стервозная, иногда истеричная бывшая Кэла.

Я почти вздохнула с облегчением, но увидела странное выражение на лице Рене. Она улыбалась, но не дружелюбно.

- Привет, Би. Как ты? - Голос был пронзительный, когда она подошла поближе.

- Эй, Рене. Хм... Кэла здесь нет, тааак... - я замолчала, заметив какой-то предмет в ее руке.

Прежде чем я успела сообразить, что происходит, она высоко подняла руки, и что-то твердое обрушилось мне на голову.

Волна боли распространилась у меня в голове. Следующее, что я осознала, коврик поднимается, встречаясь с моим лицом. Мое тело упало на землю, словно мешок с песком и моя последняя связная мысль исчезла в темноте.

О, Боже, Кэл. Пожалуйста, будь в порядке.

ТАК ХОЛОДНО.

Перед тем как открыть глаза, я поняла, что нахожусь не в теплой постели. Я лежала на полу в позе зародыша и никак не могла перестать дрожать от холода, покрывающего мои голые руки и ноги. Я чувствовала, что лежу на голом полу.

Я попыталась разлепить веки, но фейерверк боли пронесся сквозь мой череп. Что-то липкое коркой покрывало мою щеку и резкий, металлический вкус стоял в горле.

Кровь.

О, мой Бог.

Память вернулась в одно мгновение. Рене, выходящая из тени общежития с жуткой улыбочкой на губах.

Она ударила меня чем-то.

Я заставила себя открыть глаза и переместиться в сидячее положение, борясь с пульсирующей болью в голове, посылающую волну тошноты. В тот же миг, резкая боль пронзила мои запястья. Я посмотрела вниз и увидела, что они связаны. Паника нарастала, душа меня, когда я изо всех сил пыталась освободиться от веревки, связывающей мои руки, но они не шелохнулись. Веревка была связана туго и настолько плотно, что врезалась в кожу. Я попыталась встать и обнаружила, что мои ноги тоже были связаны.

Этого не происходит. Это просто плохой сон.

Но пульсирующая боль в голове и боль буквально в каждой мышце тела, говорила мне совсем обратное.

Я открыла рот, чтобы позвать на помощь, но заметила Рене, неподвижно стоящую в углу. Она стояла, окруженная рядами упакованного мяса, головками сыра и коробками из-под молока. Я никогда раньше не была внутри, но знала, где находилась. Промышленный холодильник.

Она улыбнулась мне с тем же садистским выражением, прежде чем ударила меня по голове. И желчь поступила к горлу.

- Ч-что ты делаешь? – прохрипела я, подтянув колени к груди в попытке согреться. Я была одета только в шортики и тонкую футболку. Кожа на моих бедрах была уже фиолетового цвета и усеяна мурашками. - Где мы?

- Это место? - Она натянула куртку покрепче и коснулась дверной ручки. - В недрах общины Бедфорда.

Бедфорд - один из небольших обеденных залов в колледже всего в полуквартале от общаги.

- Я работаю здесь, - сказала она обычным тоном, вертя кольцо от ключей на пальце. - Они закрылись на праздники, так что, это идеальное место.

Я сглотнула, когда осознала.

Праздник.

День благодарения. Воспоминания о Кэле промелькнули у меня в голове. О нас вместе в машине. Это было в четверг вечером. Как долго я пробыла здесь? Ощущалось, что минуты, но холод уже проник до костей, то вероятней всего, уже несколько часов.

- Если бы ты держалась подальше от него, мне не пришлось бы делать это, знаешь ли, - пробормотала она. - Немного времени наедине с ним после игры сегодня, и все будет исправлено. Я буду с ним, чтобы отпраздновать победу. И буду единственной, кто сможет удовлетворить его, если ты не будешь крутиться рядом. И тогда он осознает. Он, наконец, поймет, что я уже знаю давно. Мы – родственные души.

По выражению счастья на ее лице я осознала, с какой долей безумия столкнулась. Она верила каждому произнесенному ею слову.

- И что ты собираешься делать со мной?

Она пожала плечами и осмотрела свои перчатки.

- Я отпущу тебя, когда Кэл снова придет в чувства. И если ты пообещаешь никому не рассказывать, что я сделала, то позволю тебе прожить остаток жизни в мире.

Страх зародился в животе, когда понимание озарило меня. Она собиралась оставить меня здесь. В холодильнике.

- Подожди, - выпалила я, когда она открыла дверь со звуком отсоса воздуха. Мои зубы стучали бесконтрольно. - Ты не можешь просто оставить меня здесь до тех пор.

Она покачала тяжелую дверь вперед и назад и рассмеялась.

- О, да, я могу.

- Я замерзну до смерти, Рене. - Я пыталась не запаниковать, пока говорила. - Это убийство.

Она зажмурила глаза и положила руки на бедра.

- Ты уродливая сучка. Это просто уловка, чтобы я отпустила тебя. И ты опять могла бы встать между мной и Кэлом. Не сработает.

Я покачала головой. Сделав это, я почувствовала, что-то теплое стекло по подбородку и упало в ложбинку между груди и вниз к моим связанным ногам. Снова начала течь кровь.

Мой взгляд размылся. Я зажмурилась и почувствовала головокружение. Мне нужно оставаться в здравом состоянии. Нужно убедить ее не делать этого, пока не стало слишком поздно.

- Это неправда, - сказала я, умоляя. - Кэл и я - мы просто друзья.

Она усмехнулась, очевидно, не ведясь на это.

Если она уйдет сейчас, никто даже не будет знать, что я пропала. До завтрашнего вечера в лучшем случае. Кэл будет на стадионе весь день. Борьба за приз, который он больше всего желает в этом мире. Большая игра. И глупая я! Сказала ему, что не уверена, приду ли я. Так что он даже не узнает, что меня нужно искать.

И все это время я медленно буду замерзать до смерти.

- Рене, пожалуйста. Не делай этого!

- Остынь, - сказала она с легким смешком. - Сделать что? Успокоиться? Это не морозилка, это просто охладитель. Ты будешь в порядке. Увидимся через день или два. И наслаждайся прекрасным выбором блюд, пока ты здесь.

Мое сердце бешено стучало в грудной клетке, пока она выходила.

- Ты погубишь свое будущее. Тебя поймают и посадят в тюрьму и…

Она проигнорировала меня и начала закрывать дверь.

О боже, о боже. Я вдохнула холодный воздух в легкие и издала крик о помощи. Секундой позже, дверь закрылась. Я услышала звук блокировки, как-будто в замедленной съемке.

А затем осталась одна.

Я долго не могла переварить, что это происходит на самом деле. Я уставилась на дверь и спрашивала сон ли это, пока не увидела белые клубы воздуха, выходящие из моего рта. Это знак, призвавший меня к действию.

У меня нет времени, чтобы его тратить. Температура тела уже была опасно низкой. Я попыталась встать на ноги, сначала перекатившись на живот. Я отдыхала, казалось, вечность, не в состоянии найти в себе силы продолжить. Очень холодно. Когда ледяной металлический пол коснулся моих онемевших локтей и коленей, я пришла в себя и снова поползла к двери, словно хромая гусеница, оставляя позади себя кровавый след. Красная полоса мгновенно превратилась в черную полосу из-за холода.

Я подняла подбородок, готовая попробовать еще раз. Но дверь, казалось, находилась на расстоянии в тысячу миль. И что я буду делать, когда доберусь до нее?

Я положила голову на пол, соображая очень медленно. Мои мысли были вялыми, а паника замерзнуть переросла в мрачное согласие.

Кэл.

Я не могу сдаться. Пока нет.

Я оттолкнулась ногами, извиваясь телом изо всех сил. Я пыталась развязать веревку на руках зубами, при этом шевеля руками, но веревки не сдвинулись, ни на дюйм. Казалось, прошли часы, пока я боролась с завязками на руках. Мое тело истощилось настолько, что я рухнула на пол.

Хорошо, Рене. Может ты и провалила дисциплину по искусству межличностных отношений в этом семестре. И ты тупая как «Сибирский валенок». Но ты получишь «А» по занятию «введение к похищению».

Я маниакально засмеялась. И вдруг, стало слишком тепло.

Мое дыхание клубилось передо мной, затмевая обзор. Веки под тяжестью закрылись и единственное, о чем я подумала, это то, что я очень устала.

Так сильно устала...