Сделка леди Ромэйн

Глава 2

Скоро все это кончится. Слова эти, произнесенные голосом возлюбленного, странным образом вторглись в сновидения Ромэйн. Просыпаться не хотелось: ей грезилось, как они с Брэдли Монткрифом обмениваются клятвами верности перед алтарем. Она, в благоухающем ароматами платье белого шелка со струящимися по плечам кружевами, протянет руку Брэдли, а он наденет ей на пальчик кольцо. Ромэйн вздохнула. Видение исчезло.

Девушка открыла глаза и оказалась во власти холода и темноты. От усталости слипались ресницы. Как ей хотелось забраться поглубже под теплое одеяло в огромной, но уютной спальне Вестхэмптон-холла и забыться сном, пока Грэндж не отдернет тяжелые занавески, затканные золотом, и солнечный свет не хлынет в комнату.

От постоянной тряски ныла поясница. Неожиданно подушка, на которую облокачивалась Ромэйн, выскользнула, девушка ударилась головой о стенку и застонала.

— Ты не ушиблась? — Стараясь сфокусировать затуманенный взор на очертаниях человека, расположившегося рядом с ней, Ромэйн нахмурилась. Если ее не обманывают глаза… то что делает рядом с ней темной ночью Брэдли и где ее компаньонка?

— Брэдли, где мы?

Несмотря на то что Ромэйн с нетерпением ожидала дня, когда они с Брэдли смогут во всеуслышание объявить о своей любви, было бы крайне опрометчиво позволить бросить тень на свою репутацию добропорядочной девушки безрассудной поездкой без компаньонки, с мужчиной. Замужество… Свадьба… Внезапно ее словно осенило, и девушка, нервно улыбаясь, выпрямилась. Вчера вечером, когда Брэдли предложил побег, ничего более романтичного она и представить себе не могла, но долгая тряска в холодной, продуваемой всеми ветрами карете разрушила прежние иллюзии.

— Скажи, уверена ли ты, что все еще этого хочешь? — донесся до нее шепот Брэдли, как будто он подслушал ее мысли.

— Вполне уверена. — Голос девушки звучал радостно. Усталость была невысокой платой за счастье стать женой Брэдли. — А ты?

— Конечно уверен, — прошептал он, сжал в руке ее детскую ладошку в лайковой перчатке и улыбнулся.

Ромэйн положила голову на плечо возлюбленному. Даже пальто из очень плотной материи — защита от холода — не могло скрыть его завидного телосложения.

— Сии, моя дорогая, я разбужу тебя, когда мы доберемся до цели.

Ромэйн закрыла глаза и замерла, ожидая, когда ею овладеет дремота. Но стоило ей подумать, какой страх за нее почувствует дедушка, когда узнает о ее поспешном побеге, как радостное чувство улетучилось. Но ведь именно дедушка лишил ее возможности выбора, уговаривала сама себя Ромэйн. Она вовсе не желает оставаться в старых девах и превратиться в такое же высохшее и древнее существо, как Грэндж. Если бы дедушка так яростно не противился ее свадьбе с Брэдли, она была бы сейчас дома и они бы мирно обсудили планы на будущее.

Ромэйн любила дедушку каждой клеточкой своего существа. Именно поэтому она оставила ему записку.

Поглядывая из-под широкополой шляпы на Брэдли, она надеялась, что возлюбленный не будет сердиться на то, что она пренебрегла его требованием не оставлять в Вестхэмптон-холле ничего, что могло бы навести на их след. Ромэйн не могла заставить себя покинуть дом, не дав понять его хозяину, куда и зачем она направляется. У старика больное сердце, и счастье внучки не должно принести горе деду. Записочку она спрятала в укромном месте, где гувернантка сможет обнаружить ее только после продолжительных поисков.

— Ты так спокойна, моя дорогая, — прошептал Брэдли.

Девушка оторвала голову от плеча возлюбленного, поправила на себе шерстяную накидку с мехом и стыдливо отвела глаза.

— Все мои мысли — в будущем. — Ромэйн надеялась, что Брэдли не расслышит в ее голосе озабоченности.

Он рассмеялся, и девушка поняла, что беспокоиться не о чем: Брэдли не мог сдержать рвавшуюся наружу радость. Ее с лихвой хватило на них обоих.

— Мы на пороге супружества, — произнес он. — Меня считали мыльным пузырем только за то, что отважился мечтать жениться на внучке герцога Вестхэмптона. Как много людей говорили мне, что ни одна женщина с такими роскошными волосами и голубыми глазами, как у тебя, даже не взглянет в сторону такого жалкого человека, как я. И тем не менее мы здесь, моя дорогая Ромэйн и я.

— Мы остановимся на ночь в Колдстриме? Там есть гостиница?

Брэдли улыбнулся:

— Тебе не надо ни о чем беспокоиться, моя милая. С сегодняшнего дня и до конца дней наших о тебе буду заботиться я.

— Но … мне хотелось знать.

— Зачем?

Вопрос Брэдли привел Ромэйн в замешательство. Раньше ему нравилось до мельчайших деталей планировать их совместную жизнь, и девушка не ожидала, что он уклонится от прямого ответа на простой вопрос. Но тут же она почувствовала болезненный укол совести: любимый был утомлен не меньше, чем она сама.

— Я устала, замерзла, и от долгой езды у меня затекло все тело, — пожаловалась Ромэйн, замечая, что с каждым произнесенным ею словом он хмурится все сильнее.

Глядя в окошечко экипажа, Брэдли пробормотал нечто неразборчивое, и Ромэйн спросила:

— Я ошиблась? Мне показалось, что крестьянин в деревне сказал Скрибнеру, что мы должны добраться до Колдстрима еще затемно. С тех пор прошло больше часа.

— Нас задержала непогода.

Кучер потянул на себя вожжи, и карета остановилась. Возница спрыгнул с козел, и экипаж сильно накренился. Брэдли приподнял занавесочку и высунулся из окна. Порывом ветра в карету нанесло снегу. Брэдли крикнул:

— Скрибнер, далеко еще до Колдстрима?

Продрогший на ледяном ветру кучер достал из-под сиденья фонарь. Приплясывая от холода, он ответил:

— Боюсь, крестьянин, к которому мы обратились, оказался шутником и указал нам неверное направление, мистер Монткриф. Похоже, что эта дорога ведет в никуда. Мы поступим мудро, если повернем назад и вернемся на главную дорогу.

— Хорошо, делай как знаешь, — приказал Брэдли и выругался. Внезапно спохватившись, он принялся горячо извиняться перед Ромэйн: — Извини, дорогая, что так случилось. Будучи так близко к заветной цели, когда я смогу считать тебя своей женой, я прихожу в ярость от необходимости терять каждую лишнюю минуту.

— Мы так долго ждали этого, — мягко заметила Ромэйн. — Вообрази, как сладостно будет обменяться клятвами в вечной любви, когда, наконец, придет желанный час.

Монткриф ухмыльнулся. Длинные тени от тусклого фонаря Скрибнера, прошедшего мимо окошечка к лошадям, исказили лицо Брэдли зловещей гримасой.

— Ромэйн, любить тебя казалось так просто. Скажи мне, что и ты любишь меня, дорогая.

Девушка начала было что-то говорить, но ее слова утонули в крике возницы, предупреждающем об опасности. Выглянув в окошко экипажа, Брэдли оттолкнул Ромэйн. Он выкрикнул приказания кучеру и снова нехорошо выругался. Ромэйн услышала нарастающий топот копыт по промерзшей дороге, предвещающий беду.

— Вывози нас отсюда! — прорычал Брэдли кучеру.

— Возможно, если ты поможешь Скрибнеру… — попыталась вмешаться Ромэйн.

— Замолчи!

Ромэйн изумилась тому, с какой злобой прозвучал окрик. Никогда раньше Брэдли не позволял себе такого обращения с ней. Девушка положила руку на плечо Брэдли, но он стряхнул ее и выглянул в окно, чтобы отдать кучеру следующие указания. Крики Брэдли утонули в шуме разыгравшейся непогоды. Карету дернуло, Ромэйн отбросило в угол экипажа — это Скрибнер пытался развернуть лошадей. Дорога была настолько узкой, что вознице приходилось заставлять лошадей двигаться в нелепом танце — назад и вперед под острым углом. Так Скрибнер пытался развернуть неуклюжую колымагу, чтобы ехать в противоположном направлении.

— Эй, ты, поторапливайся! — крикнул Брэдли, когда Скрибнер, наконец, взгромоздился на козлы.

Скрестив руки на груди, Брэдли проворчал:

— Давным-давно следовало бы прогнать его. Он размазня и приносит неудачу.

— Он старается, Брэдли, — вступилась за возницу Ромэйн, погладила руку Брэдли и вновь была поражена, когда он грубо сбросил ее ладошку.

— Интересно, будешь ли ты защищать этого увальня, когда нас сцапают?

Ромэйн в ужасе зажала себе рот обеими руками: разбойники!

Когда дождь сменился снежной бурей, какие бывают иногда в конце зимы, Ромэйн подумала, что в такую погоду разбойники им не страшны. Теперь же от страха перехватило дыхание, и девушка нервно сжала в кулачке уголок накидки. Наконец, качнувшись, карета двинулась вперед: это Скрибнер кнутом сдвинул лошадей с места. Оставалось только гадать, есть ли шансы уйти от преследователей. Усталые лошади с трудом тащили тяжелый, неповоротливый экипаж, а лошади разбойников были свежи, прытки и резво бежали по свежевыпавшему снегу.

Карета остановилась так неожиданно резко, что Ромэйн бросило вперед. Чтобы не удариться лицом в стенку, ей пришлось вытянуть руки. Боль медленно поднималась от локтя к плечу, и девушка страдальчески поморщилась.

— Брэдли! — крикнула она. — Пусть он правит вперед, скажи ему. Пусть погоняет, прежде чем…

Крик замер у Ромэйн в горле, когда занавеска приподнялась и в окно кареты медленно вполз ствол ружья. Затем показалась голова бандита. Глубоко натянутая широкополая шляпа скрывала от глаз Ромэйн его лицо. Взрыв победного смеха заставил девушку вжаться в угол. Она шарила пальчиками по скамейке, пытаясь нащупать руку Брэдли, но, оторвав взгляд от лица бандита, обнаружила, что Брэдли, подняв над головой руки, всем своим видом демонстрировал капитуляцию.

— Вполне подходящая леди, — проворчал наглый налетчик. Ружейным стволом он приподнял край шляпы Ромэйн и заржал, когда девушка отпрянула в сторону.

— Леди просто прелесть. Ваша жена, сэр?

— Еще нет, — процедил Брэдли сквозь стиснутые зубы.

Ромэйн казалось, что он крепится изо всех сил, чтобы не разразиться бранью в лицо разбойнику. Ей хотелось предупредить возлюбленного, чтобы он сдерживался и не давал волю чувствам. Одно неосторожное слово — и они лишатся жизни.

— Тогда она должна быть очень покладистой женщиной, — продолжал разбойник, говоривший с ярко выраженным акцентом жителя Нижних Земель [2]. — Вы оба пришлись нам очень кстати. Мои мальчики уж было подумали, что в такую ночь никто в путь не тронется, но я им сказал, что наверняка какой-нибудь жирненький англикашка попадется Даффи в лапы. Вы только подтвердили мою правоту.

— Чего вы хотите? — спросил Брэдли.

— Взаимодействия и взаимопонимания, милорд, — и он сдвинул шляпу на затылок, открывая любопытному взору ломаный-переломанный нос. Вдоль левой щеки бежал шрам, вздергивая губы так, что казалось, глуповатая улыбка не сходит с лица разбойника. — Мы объединимся — я и ваша леди.

— Оставьте леди Ромэйн в покое.

— Вы сказали, леди Ромэйн, не так ли? Претенциозное имя для такой женщины, милорд.

Выслушав выпад бандита, Ромэйн изо всех сил сжала кулачки. Она не желает слышать, как ее имя произносят нечистые губы. Однако, как ни хочется бросить в лицо бандиту слова негодования, надо вести себя осмотрительно. И ей, и Брэдли.

— Берите, что вам надо, и убирайтесь! — бросил мародеру Монткриф.

— Да, именно это мы и собираемся сделать.

Ромэйн была сдержанна и холодна, как сталь, и перевела дух, лишь когда ружейный ствол перестал топорщить занавеску. Она насторожилась и прислушалась, надеясь расслышать подтверждения тому, что они не одни на проселочной дороге. Если покажется какой-нибудь путник, разбойники должны будут побыстрее уносить ноги, чтобы меч правосудия не опустился на их немытые шеи.

Когда дверца кареты со скрипом отворилась, надежды Ромэйн угасли. Грязная рука цепко схватила ее за плечо. Девушка в ужасе крикнула:

— Брэдли!

— Ну, давай иди к нему! — сердито прорычал он в ответ.

Ромэйн не верила своим ушам.

Безжалостный похититель стащил ее с сиденья. С дороги донесся глумливый смех. Разбойник приподнял девушку над землей, а его подручные направили на нее свет своих фонарей. Ромэйн безответно взывала о помощи. Она разглядела по крайней мере полдюжины вооруженных разбойников, еще несколько человек окружили Скрибнера, сидящего на козлах, который, как и Брэдли, держал руки поднятыми кверху.

Низенькие сапожки Ромэйн были залеплены грязью; замерзшие слезинки царапали лицо. Порыв ветра донес до нее зловоние — жуткую смесь запахов едкого конского пота и изрядного количества давно не мытых мужских тел. Девушка брезгливо поморщилась. Глаза ее были устремлены на дуло пистолета в руке налетчика, а губы шептали имя возлюбленного. Как ей хотелось, чтобы он обнял ее своими сильными руками и защитил от презренных разбойников!

— Отойдите в сторону! — приказал бандит.

Ромэйн оступилась, и он подтолкнул ее острым дулом ружья.

Девушка неосторожно вступила в самую грязь и подавила крик. Обернувшись назад, девушка увидела, как из кареты спускается Брэдли. Несколько разбойников держали его под прицелом. На дуло ружей, поблескивающих в тусклом свете фонарей, падали снежинки. Ромэйн затаила дыхание. Ее похититель, который, как поняла Ромэйн, был главарем шайки, взмахом руки приказал Скрибнеру спускаться с козел. Промерзший до костей возница медленно повиновался. К затылку кучера приставили дуло пистолета, и Ромэйн вскрикнула. Ее крик перешел в зловещий хрип возницы, когда, получив удар по голове, Скрибнер повалился прямо в снег. И только шапка набухала кровью, сочившейся из раны.

Ромэйн в отчаянной надежде шарила глазами по дороге. Но местность была пустынна, как будто они находились в глуши Шотландии, а не на английской стороне реки Твид. Неровные каменные стены, уложенные вдоль дороги, изгибаясь, пропадали в ночи. Не было ни одного постороннего звука. Даже коровьего мычания не слышалось в реве и свисте ветра, почти беспрепятственно прорывающегося сквозь голые ветви деревьев, простирающих свои корявые конечности над дорогой.

Вдруг до слуха Ромэйн донесся звук голоса Брэдли, и она постаралась подавить в себе страх, чтобы услышать, что говорит возлюбленный. Слова его уносил ветер, девушка видела только его решительную фигуру. Что может он обещать этим бандитам, когда они в состоянии отобрать у него все, что им вздумается?

— Брэдли!

Толчок пистолета в спину заставил девушку замолчать.

Брэдли согнул руки перед грудью, готовясь к драке, но разбойник с вызывающе-наглой беспечностью повел плечами и расхохотался. Брэдли сжал кулаки. От страха у Ромэйн заныло в желудке. Если Брэдли, намереваясь защищать ее, ударит бандита, остальные разбойники нападут на него. Девушка сделала шажок в сторону возлюбленного, но тут же раздался ружейный лязг, и один из ее конвоиров предостерегающе рыкнул.

Должно быть, его предупреждение достигло ушей других бандитов, потому что на шум обернулся главарь банды. Чавкая глиной и снегом, он важно направился к бедной девушке. Обрызгав ее грязью, мужлан рассмеялся, и смех его был так же грязен, как месиво у них под ногами. По голубому пальто Ромэйн стекали струйки вонючей, грязной жижи; по ногам поднимался ледяной холод.

Чтобы не окоченеть, нужно было притопывать ногами, но девушка не решалась даже на это. Главарь разбойников мог воспринять это как открытое неповиновение его приказанию. Несомненно, Брэдли был прав: надо идти на компромисс, иначе можно расстаться с жизнью. Обернувшись в надежде отыскать глазами возлюбленного, Ромэйн изумилась: Брэдли сидел на ступеньках кареты с таким невозмутимым видом, будто находился среди закадычных друзей.

— А теперь… будь хорошей девочкой, — прогундосил мародер, обращаясь к Ромэйн. — Ты умеешь скакать верхом?

— Да, — ответила Ромэйн, взглянув на головореза. — Я умею скакать верхом.

— Ты сможешь удержаться в седле или свалишься, как только скотина под тобой ускорит шаг?

Ромэйн хотела было солгать, но боялась даже подумать о том, что он с ней сделает, если вранье откроется. И она вновь посмотрела на возлюбленного: уставившись на замерзшую под ногами грязь, он похлопывал себя по коленям. Почему Брэдли спокойно сидит, в то время как разбойник тычет ей оружием в спину? Ужасная мысль промелькнула в мозгу Ромэйн. Но нет, она не хочет, чтобы Брэдли бесполезно пожертвовал своей жизнью.

— Вы хорошо ездите верхом, леди Ромэйн? — издевался разбойник.

— Да, — прошептала она.

— Это хорошо. — Главарь подал знак, и ему подвели гнедую кобылу. — Поскачете за нами.

— За вами? — Ромэйн покачала головой. — Я не могу оставить Брэдли.

Разбойник усмехнулся.

— Вы поедете совсем не туда, куда отправится он.

Девушка оцепенела от ужаса, а чьи-то руки уже подхватили ее за талию. От неожиданности она вскрикнула, и в ответ снова раздался взрыв дикого хохота. Ромэйн усадили на тощую, заморенную клячу. Когда девушка начала соскальзывать с седла, главарь мошенников прицелился ей прямо в сердце.

— Постарайся сидеть смирно и ровно, милашка, иначе нам придется быть грубыми с тобой.

Ромэйн поняла, что спорить бесполезно. Главарь оседлал свою кобылу и взял в руки поводья лошади, на которой сидела Ромэйн. Ерзая в седле, девушка увидела, что Брэдли склонился над Скрибнером, а тот изо всех сил пытается подняться. Их караулили четверо бандитов.

— Брэдли! — выкрикнула Ромэйн.

Сейчас же у ее лица оказался пистолет, клацанье затвора напомнило девушке, что больше кричать не следует.

— Хватайте что угодно, парни, и покончим с этим побыстрее, — налетчик одарил Ромэйн ухмылкой, обнажившей сломанные зубы, а его люди уже вышвыривали из кареты в грязный снег вещи девушки, надеясь разыскать драгоценности. — Нас ждет веселенькая ночь, — предвкушал главарь. Ромэйн была уверена, что умрет от разрыва сердца, когда увидела похотливый блеск в глазах грязного разбойника, Неужели это расплата за то, что она не послушалась дедушку? С дрожью Ромэйн подумала о том, как будет он скорбеть, когда узнает, что с ней приключилось.

Ромэйн сглотнула комок ужаса, застрявший в горле. Она внучка герцога Вестхэмптона, уважаемого дипломата, заслуженного ветерана колониальных войн в Америке. Он никогда не сдавался. И она не станет. Подняв подбородок, бросая вызов неповиновения своему недругу, девушка получила удовольствие, когда под ее гордым взглядом разбойник опустил глаза.

Он схватил ее за левую руку, и Ромэйн вскрикнула:

— Не прикасайтесь ко мне, сэ-э-р!

— Успокойся, милашка, не нарывайся на грубость, — проревел главарь, в то время как один из его сообщников стащил с ее левой руки перчатку и швырнул ее в снег.

Торжествующие смешки разбойников озадачили девушку. Если они опасались, что ее крики могут привлечь внимание случайных путников, и угрожали ей, почему они сами веселились как на празднике? Ее недоумение стало еще сильнее, когда один из воров стащил с ее пальчика кольцо, которое она носила в знак ее обручения с Брэдли. В тусклом свете дорожного фонаря загадочно мерцала жемчужина, оправленная рубинами и золотом. Приподняв по-скоморошьи шляпу, грабитель усмехнулся и передал кольцо главарю, а тот спрятал драгоценность куда-то под рваное пальто.

— Не долго вам придется вкушать плоды своих злодеяний, — произнесла Ромэйн, призвав на помощь всю свою отвагу. — Я еще полюбуюсь, как вас вздернут.

— Еще никому не удавалось поймать Артея Даффи, милашка. И никому не удастся, — и он стал отдавать команды своим подельникам.

Трое грабителей оседлали лошадей, привыкших к своей нелегкой деятельности, и окружили девушку. Поводья ее лошади были в руках главаря, и Ромэйн могла двигаться только за его гнедой кобылой. Оглянувшись назад, девушка увидела, что двое бандитов остались сторожить Брэдли и Скрибнера, который едва держался на ногах. Наносная отвага покинула Ромэйн, она испугалась, что больше никогда не увидит Брэдли, предполагая единственную причину, по которой разбойники разлучили их. Очевидно, налетчики собирались убить их обоих, но в разных местах, чтобы сбить с толку власти.

Как раз в это время Монткриф взглянул на нее; Ромэйн подозревала, что это его прощальный взгляд. Из-за игры света и тени выражение его лица было неразличимо, но девушка сердцем чувствовала, как горячо он переживает крушение их надежд. Его решительно разведенные плечи свидетельствовали о норове, пробуждения которого в данный момент Ромэйн не желала всеми силами своей души. Девушка опасалась, что справедливое выражение гнева ни к чему не приведет, потому что жизнь их висела на волоске.

Бандиты миновали поворот дороги. Ветви деревьев и ненастные сумерки скрыли карету, брошенную на произвол судьбы. Раздался резкий выстрел, и сердце Ромэйн замерло. Вскоре последовал второй выстрел.

— Нет! — вскричала девушка.

Отзвуки пальбы растворились в ночи.

Даффи направил свою кобылу по неровной дороге, за ним трусила лошадка Ромэйн. По щекам девушки катились слезы, и она их даже не вытирала. Когда двое разбойников, оставленных у кареты, присоединились к шайке, Ромэйн не сдержалась и послала им проклятия. Бандиты расхохотались. Девушка не могла смотреть в сторону подонков, но не слышать их ликующих голосов она не могла, то было не в ее власти.

Брэдли умер, скоро та же участь постигнет и ее. Ужас овладел Ромэйн: она понимала, что ее смерть не будет такой же быстрой и легкой, как кончина Брэдли.

Внезапно раздался выстрел, и кто-то из негодяев громко вскрикнул от боли. Ромэйн изумилась, увидев, что один из разбойников свалился с лошади. Воздух сотрясался от ругательств. Бандиты направили коней к обочине дороги, где можно было скрыться в тени деревьев, и девушка поняла, что кто-то стрелял по разбойникам и этот кто-то мог стать ее союзником.

— Помогите! — закричала Ромэйн. — Они похитили меня!

— Закрой рот, женщина, — прорычал Даффи и прицелился в нее.

Девушка едва не выпала из седла. Главарь обрушился на нее с грязной руганью, и, подтянувшись, она заняла прежнее положение. После этого разбойник дернул за поводья, и кляча Ромэйн оказалась за деревьями, которые надежно скрывали бандитов от преследователя.

Даффи шепотом отдавал приказания своим людям. Пристально вглядываясь в темноту, Ромэйн поняла, что на противоположной стороне дороги происходит какое-то движение. Она молила Бога о спасении и боялась, что ей все мерещится, а на самом деле лишь ветер колышет ветви деревьев.

Даффи скомандовал — и раздался залп. В воздухе запахло порохом. От едкого дыма девушка закашлялась и едва успела пригнуться к шее лошади, когда в ответ на огонь бандитов раздался одиночный выстрел. Даффи пронзительно крикнул. Ромэйн не стала тратить время на то, чтобы выяснить, куда его ранило. Она подъехала к бандиту, выдернула поводья из его слабеющих рук и пришпорила лошадь.

Девушка стрелой пронеслась мимо ошеломленных разбойников и вылетела на дорогу, чувствуя, что каждую секунду может получить пулю в спину. Сзади послышались крики, и Ромэйн, с одной стороны, вынуждена была понукать лошадь скакать быстрее, а с другой — сдерживать и направлять ее, так как копыта несчастного животного вязли в едва схваченной морозом грязи. Девушка совершенно не ориентировалась и не знала, куда править, ее единственным желанием было вырваться из рук бандитов.

Похлопывая рукой по шее лошади, отважная наездница направила ее в сторону негустой рощицы на противоположной стороне дороги. Внезапно перед ней выросла каменная стена. Лошадь встала на дыбы, отказываясь брать препятствие, и Ромэйн, не удержавшись в седле, перелетела через голову животного.

Удар от падения был очень сильным. Ромэйн услышала звук рвущейся ткани, но состояние собственного гардероба ее совершенно не интересовало. Едва она перевела дух, как услышала топот. Времени не было даже на то, чтобы отдышаться. Если ее снова схватят, шансов спастись у нее не будет. Надо удирать. Ромэйн напряглась изо всех сил, чтобы заставить себя подняться на ноги, и вдруг сильные, тяжелые руки обхватили ее за плечи. Крича, она принялась отбиваться от нападавшего, но силы были не равны. Ее подняли за шкирку и прислонили к огромному валуну. Потом приказали: «Ложись!».

Ромэйн медленно повиновалась, не сводя взгляда с незнакомого мужчины. Его рыжие волосы и бакенбарды заиндевели. Ромэйн могла поручиться, что среди разбойников этого человека не было. Но, сообразив, что он может быть членом соперничающей шайки, которая охотится на своих конкурентов, девушка отшатнулась.

— Кто вы? — прошептала она.

Мужчина втоптал ее разорванную шляпу в грязь, а саму Ромэйн прижал к земле.

— Оставим эти тонкости для более подходящего случая. Сейчас нам надо спасать свои шкуры.

— Вы шотландец!

— Если только вы не такая пробкоголовая, как кажетесь, — сиплым голосом, в котором слышался сильный акцент, пробормотал незнакомец, — вы озаботитесь этими подробностями позже.

Ромэйн, кивнула. Она понимала, что, должно быть, выглядит глуповатой, но была так напугана, что разум и в самом деле почти покинул ее. Всматриваясь вдаль сквозь снеговую завесу, Ромэйн вздрогнула от страха, услышав ружейный выстрел. Совсем близко от них что-то лязгнуло и отскочило от валуна. Спутник ее зло выругался, поднял пистолет и прицелился. Выстрела такой силы Ромэйн не доводилось слышать никогда. Она инстинктивно прижала ладони к ушам, но даже так услышала испуганное ржание лошади.

— Вы не ранены? — спросил рыжеволосый, перезаряжая ружье.

— Нет, просто испугалась.

Девушка ни словом не обмолвилась о том, что она страшится, что убили ее жениха. Сейчас нужно думать только о том, как бы выжить. Только в этом случае она сможет помочь Брэдли и Скрибнеру… если это еще возможно.

Незнакомец улыбнулся.

— Вы были бы совсем глупышкой, если бы не испугались, — сказал он и, глядя в направлении деревьев и каменной гряды вдоль дороги, добавил: — Надеюсь, вы не собираетесь падать в обморок.

— Нет.

— Я не могу нести вас на себе и спасать наши жизни одновременно.

— Я же сказала, со мной все в порядке.

Если бы Ромэйн не была так раздражена его словами, она бы поразилась сама себе: как можно сердиться на человека, который спасает тебя от издевательств и смерти.

— Вы девушка с характером. Должен вам сказать, что когда я переполошил ваших бывших компаньонов, я не знал, убегаете вы от них или ваша лошадь просто понесла.

Ромэйн принялась было ему объяснять, что произошло, но незнакомец сделал знак рукой, чтобы она замолчала. Ромэйн притаилась возле своего спутника и почувствовала, как холод стремительно пробирается сквозь разорванное пальто. Рыжеволосый шептал какие-то непонятные слова, но ей было безразлично, на каком языке он говорил: на гэльском [3] или даже на французском — лишь бы он ее не бросил и спас от разбойников.

— Они хотят окружить нас, — прошептал незнакомец. — Надо выбираться отсюда, пока они не поняли, что нас не очень много.

— Не очень много? — В голосе Ромэйн прозвучала робкая надежда. — У вас есть соратники?

Мужчина мягко улыбнулся:

— Только один.

— Где же он?

— Она. Это вы.

Надежды Ромэйн рассеялись, как дым.

— А их шестеро.

— Сейчас — только четверо.

— Вы убили двоих? — ужаснулась девушка.

— Это вас беспокоит? Подумайте, о ком вы волнуетесь… Только безмозглые дураки собираются в такие шайки. Мы должны перехитрить их. Обладая хотя бы каплей здравого смысла, вы с неизбежностью поймете, что я могу дать вам шанс спастись; что же касается меня, то, уверяю вас, я no-сообразительнее, чем эти слабоумные грабители.

— Вынуждена верить вам на слово.

Незнакомец усмехнулся:

— Если бы я знал, что вы такая мегера, то не стал бы спасать от бандитов. Вы были бы наградой воина. Я… — выстрел заглушил его слова. — О черт! Они более настойчивы, чем я предполагал. Вы что, изнемогаете под тяжестью драгоценностей? В чем причина их пристального внимания к вам?

— Они украли у меня кольцо, — голос Ромэйн жалобно дрогнул, но она продолжала: — Это все ценности, которые у меня были.

— Оставайтесь здесь, — приказал рыжеволосый и исчез за валуном раньше, чем девушка смогла спросить, что он собирается делать. Выглянув из-за камня, она увидела, что ее освободитель крадется вдоль другого ряда камней к серой лошади, стоящей на снегу. Незнакомец вынул что-то из сумки, притороченной к седлу, спрятал это что-то под пальто и двинулся было назад, но помедлил и стал что-то нашептывать лошади.

Ромэйн не могла скрыть любопытства. Что, черт возьми, он делает рядом с лошадью, когда из-за каждого дерева ему угрожает смерть?

Внезапно кто-то напал на нее и закрыл ей рукой рот. В ужасе, краем глаза Ромэйн увидела, что один из бандитов, держа ее одной рукой, другой целится в ее спасителя. Ромэйн извернулась и впилась зубами в палец налетчика. Разбойник закричал от боли и отдернул руку. За это время ее избавитель успел перелезть через каменную стену и нанес неожиданный удар бандиту. Раздался еще один выстрел. Ромэйн нагнулась и съежилась, ожидая смерти. Вдруг она услышала настойчивый голос рыжеволосого:

— Вставайте. Надо поторапливаться, а то вдруг у остальных головорезов пороха больше, чем мозгов.

Как бы в подтверждение сказанному раздался выстрел. Пока Ромэйн перелезла через низкую каменную стену, незнакомец прикрывал ее сзади. Затем он поспешил к лошади. Девушка старалась не отставать. Ветер сбивал ее с ног; сапожки на тоненькой подошве изорвались об острые камни, припорошенные снегом. Что-то просвистело возле самого ее уха, и Ромэйн вскрикнула.

— Черт! — выругался ее спутник, перезарядил пистолет и выстрелил в темноту. — Они никогда не были так настойчивы. Чего они хотят от вас?

Он ощупал Ромэйн взглядом, и девушка невольно поежилась: глаза его были холоднее льда. Положив руку на плечо Ромэйн, незнакомец подтолкнул ее к лошади.

— Не думайте, что ваше очарование, мисс, всесильно. Они без труда добудут себе безотказную девушку, а заодно и стаканчик эля в любой деревушке. От вас они хотят чего-то другого.

— У меня ничего нет, — прошептала Ромэйн.

Рыжеволосый вытащил нож и обрезал ремни, которыми дорожные сумки крепились к луке седла. Швырнув их в сторону валунов, он сказал:

— Если жадность заставит наших преследователей остановиться, чтобы обшарить сумки в поисках добычи, это позволит нам выиграть время и спрятаться от них.

Незнакомец взялся за поводья и двинулся вперед, прячась в тени деревьев.

— Поторапливайтесь, у нас мало времени, — прошептал он.

— Куда вы меня ведете? — задыхаясь и оглядываясь назад, спросила девушка.

Он схватил ее за руку и притянул к себе;

— Какое это имеет значение, если вы живы?