Сделка леди Ромэйн

Глава 6

— Слава Богу, к тебе вернулся разум, — с улыбкой удовлетворения произнесла Грэндж. — Мистер Маккиннон, конечно, не из тех, кого бы его светлость выбрал тебе в мужья, но брак с этим человеком спасет твою репутацию.

Ромэйн вздохнула. Она мерила шагами маленькую комнатку на верхнем этаже, которую отвели им с Грэндж на двоих. Проведя пальчиком по подоконнику, Ромэйн промолвила:

— Сможет ли дедушка отнестись к Джеймсу более дружелюбно, чем он относился к Брэдли?

— Но ведь он будет твоим мужем.

Ромэйн знала, что герцог был решительно настроен подыскать ей подходящую партию, и то, что внучка вышла замуж за простого шотландца без положения, чинов и звания, приведет старика в ярость.

— Это правда? — в дверь заглянула Эллен. — Ты выходишь за Джемми?

— Утром он спросил меня об этом. — Ромэйн попыталась сохранить бодрость в голосе.

— И ты согласилась?

— Да.

От радости Эллен закружилась по комнате. По лифу из некрашенного льна захлопали косы, прикрытые домашним чепцом, снизу колоколом развевалась темно-коричневая юбка.

— Ромэйн, это замечательно! — с этими словами Эллен повалилась на кровать и утонула в пуховой перине. Сбросив на пол покрывало, девушка засмеялась.

— Мама так хотела, чтобы Джемми женился, но ни одна девушка в Стуткоилле ему не нравилась. Теперь я понимаю, чего он ждал. Я думаю, вы будете замечательной парой.

Ромэйн вымученно улыбнулась. Задумывался ли Джеймс, какую боль он причинит своей семье? Ромэйн сдержала грустную улыбку. Джеймс не способен думать ни о чем, кроме как о том, чтобы захватить предателя прежде, чем тот сможет передать губительную для Англии информацию французам.

— Не думаю, что «замечательная» подходящее слово, — избежала Ромэйн необходимости выразить свое мнение.

— Ерунда! — Эллен не хотела, чтобы у Ромэйн испортилось настроение. — Когда вы собираетесь обвенчаться?

— Через несколько дней.

— Через несколько дней? — разочарованно переспросила девушка. — Но, Ромэйн, за это время никак не успеть подготовиться к свадьбе, пригласить гостей и…

Ромэйн подошла к окну. Как бы ей хотелось обернуться вольной пташкой и улететь в горы, окружающие деревню. Может, тогда кошмар этих дней оставит ее?

— Мы с Джеймсом решили, что обстоятельства складываются таким образом, что церемония бракосочетания должна быть скромной и тихой.

— И он тебя берет с ребенком? Я спрашиваю про ребенка мистера Монткрифа. Ты ведь поэтому хочешь выйти замуж так быстро?

Грэндж так и застыла с открытым ртом.

— Леди Ромэйн Смитфилд ничего не стала бы делать раньше времени, — наконец опомнилась старуха.

Эллен поспешила извиниться, но едва Ромэйн уверила ее, что не оскорблена, как Эллен вновь принялась болтать о том, какой бы она хотела видеть свадьбу своего двоюродного брата. Ромэйн не вымолвила ни слова, чтобы остановить болтушку, в отличие от Грэндж, которая прервала девушку, сказав, что леди Смитфилд следует отдохнуть.

Заснуть Ромэйн так и не смогла. Услышав тихое посапывание старушки, Ромэйн натянула сапожки и набросила на себя порванную накидку. Ей было необходимо выбраться из замкнутого пространства домика. Взглянув на свою обувь, девушка пожалела об отсутствии высоких сапог для верховой езды, которые защитили бы ноги от снега. Она была благодарна Грэндж за то, что та одолжила ей пару теплых носков.

Тихонько спустившись на крыльцо, Ромэйн огляделась и не увидела ни души ни в саду, ни на дороге. Шел снег, будто стараясь наверстать упущенное за несколько дней хорошей погоды. Морозный воздух проникал в прорехи накидки, мешал дышать. Ветер поддувал под юбку.

Услышав стук железных подковок по булыжнику, Ромэйн замерла. Она увидела Тэчера, который, по ее предположению, должен был находиться в амбаре.

Конюх давно расстался со своей ливреей и ходил в теплом пальто и штанах из некрашенной ткани. На нем были сапоги до колен, выпачканные глиной с присохшими к ней соломинками. То, что Тэчер ухаживает за лошадьми, пока она и Грэндж приходят в себя после неудачного путешествия, не удивило Ромэйн. Тэчер был влюблен в лошадей и редко покидал свои любимые конюшни в Вестхэмптон-холле.

Девушка направилась было к Тэчеру, но остановилась, услышав, что он громко обращается к кому-то, находящемуся в амбаре:

— Хорошо, мистер Маккиннон, я отведу лошадей прямо к… — Увидев Ромэйн, он осекся, но тут же, улыбаясь, спросил: — Вы не меня ищите, леди Ромэйн?

Если бы Ромэйн ушла до того, как ее заметил Тэчер, то она бы избежала разговора с Джеймсом. Но теперь делать было нечего, и девушка направилась к сараю. В проеме возникла фигура Маккиннона. Он постарался поплотнее закрыть за собой дверь, но острый глаз Ромэйн заметил в темноте мерцание полированного дерева.

— Это же карета Брэдли! — вырвалось у Ромэйн. Джеймс накрепко закрыл дверь конюшни.

— Вам не следует выходить из дома, леди Ромэйн. Вы замерзнете в этом тоненьком пальто.

— Это карета Брэдли… там… внутри, не так ли? — спросила Ромэйн, отказываясь быть пойманной на удочку его наигранного сострадания.

— Камерон доставил ее сюда с того места, где ее бросили.

— Я хочу осмотреть ее.

Джеймс покачал головой:

— Там нет ничего, что вам хотелось бы увидеть.

На девушку повеяло могильным холодом.

— Брэдли? — прошептала она.

И снова Джеймс покачал головой. Повернувшись к собеседнику спиной, Ромэйн закрыла лицо руками. Она разрыдалась, как не плакала с той ночи, которую провела в хижине вместе с Джеймсом. Маккиннон набросил на нее теплое шерстяное пальто, и Ромэйн прижалась к нему, как тогда в хижине. Как и тогда, он не утешал ее, давая возможность ее горю излиться слезами. Маккиннон гладил девушку по спине, пока она не перестала плакать.

— Дорогая, позвольте, я отведу вас домой, — пробормотал он.

Ромэйн молча кивнула, боясь, что с новыми словами прольются новые слезы. Обнимая девушку за плечи, он провел ее в гостиную. Там он снял с нее пальто и накидку и усадил на диван. Маккиннон подал ей бокал вина, и в его глазах Ромэйн почудилось сострадание. Девушка приняла бокал двумя руками, не доверяя своим дрожащим пальцам. Она сделала большой глоток и подождала, пока вино пламенем согреет ее окоченевшее тело.

— Спасибо, — прошептала она. — Расскажите мне все.

Джеймс опустился на диван рядом с ней.

— Мне нечего рассказывать. Мы подъехали к тому месту, где стояла сломанная карета, и увидели следы тел, которые проволокли по земле. На кладбище в соседней деревне появились две новые безымянные могилы. — Джеймс склонил голову. — Мне очень жаль, леди Ромэйн.

— Мне тоже.

Неожиданно Джеймс выругался, и девушка подняла на него удивленные глаза: Маккиннон укладывал правый локоть на подлокотник.

— Хорошо, что это просто сильное растяжение, — проворчал майор, — но я уже устал сидеть в тепле и ждать, в то время как человек, за которым я охочусь, продолжает свою работу.

— А как насчет разбойников? Там были какие-нибудь следы их пребывания?

— Нет, ничего не было. Карету разграбили. Я допускаю, что если бы я волей случая не оказался в ночь на вашем пути, то вскоре они убили бы и вас, а может, вы сами бы звали смерть.

— Какие ужасные вещи вы говорите!

— Да. Но это правда. Даффи не оставляет следов, чтобы не дать себя сцапать.

Ромэйн поднесла бокал к губам, а Джеймс продолжал размышлять вслух:

— Чего я не могу взять в толк, так это почему Даффи не пристрелил вас после того, как убил вашего возлюбленного?

Девушка едва не поперхнулась. Потом, поднеся ладони к глазам, изо всех сил постаралась не расплакаться.

— Как вы можете говорить такие вещи, когда…

— Нельзя закрывать глаза на правду, — выразительно произнес Маккиннон. — Даффи поступил подозрительно, и мы должны понять почему.

Ромэйн всхлипнула. Маккиннон взял левую руку девушки в свою, она медленно взглянула на него: зрачки его скрывались под полуопущенными веками. Только нежное прикосновение рук выдавало сочувствие, которое он к ней испытывал. Стараясь сдержать слезы, Ромэйн успела помечтать и о том, чтобы вновь оказаться в его объятиях. Джеймс был самым бесцеремонным мужчиной из всех, кого она когда-либо встречала, даже бесцеремоннее дедушки, но вместе с тем он бывал ласковым и нежным, как первое дыхание весны.

— Думаю, завтрашний день самый подходящий для нашей свадьбы.

— Вам удалось раздобыть фальшивые документы?

— Да, они у меня: — Джеймс поднялся. — Все готово. Лишь бы были готовы вы.

— Я не буду возражать. Завтра так завтра. Наша свадьба не более чем сделка… деловое соглашение… не так ли? Было бы неблагоразумным забывать об этом.

— Мне бы хотелось, чтобы вы чувствовали себя в безопасности.

Ромэйн вздрогнула, когда он прошептал эти слова прямо ей в ушко. А Маккиннон продолжал:

— Очень скоро — если этого уже не случилось — сказка о том, как вы появились в моей жизни, будет на устах у всех деревенских жителей. Но если мы отвлечем их внимание свадебной церемонией — сплетен можно будет избежать.

— Сплетников ничто не остановит. — Ромэйн едва не рассмеялась, вспомнив о Филомене Баумфри, их ближайшей соседке в Лондоне. Филомена обожала сплетни и перемывание косточек.

Ромэйн прикрыла глаза и вздохнула: может, ей не суждено больше скоротать вечерок у Филомены.

Понемногу она начинала осознавать, как много утратила одновременно с потерей Брэдли. Но больше всего она боялась того, что завтра утром, став миссис Джеймс Маккиннон, она потеряет Ромэйн Смитфилд.

— Это только на очень короткое время, — произнес Джеймс, будто прочитав ее мысли. — Всего на несколько недель.

— Я знаю.

Но даже эти несколько недель казались ей вечностью.

Ромэйн не понадобилось много времени, чтобы подготовиться к свадьбе. Свадебным одеянием послужит то платье, в котором она отправилась в Шотландию… так думала Ромэйн, делая стежок за стежком: девушка зашивала порванную ткань, стараясь, чтобы швы не были заметны. В безутешном горе она никак не могла совладать с собой, и бесконечные слезы, набегая на глаза, мешали работать. В этом платье она собиралась пойти к алтарю с Брэдли. Выйти замуж за Джеймса, будучи облаченной в то же самое одеяние, казалось ей невероятным, кощунственным лицемерием.

— Брэдли, — прошептала девушка. — Прости меня.

— Что ты сказала, девочка моя? — переспросила Грэндж, которая в это время занималась тем, что очищала от грязи сапожки Ромэйн.

— Ничего. Ничего важного.

Это была правда. Несмотря на то что теперь, когда Брэдли был мертв, компаньонка не позволила бы себе сказать о нем ни одного худого слова, девушка чувствовала, что Грэндж с большим облегчением восприняла исчезновение Брэдли.

Грэндж отправилась проследить, как украшают к свадьбе гостиную, и в комнатку пробралась веселая Эллен с пятнистым щенком дворняжки, которого она назвала Ноккамс. Но даже радостный настрой будущей кузины не поднял настроение Ромэйн.

Никого из приглашенных она не знала. Эллен перечислила блюда, которые будут поданы на праздничный стол, и Ромэйн совсем опечалилась.

Двоюродная сестра Джеймса выглянула в окно и закричала:

— Сюда идет Реверенд Керр! Как только он стряхнет снег со своего Sporran'a, я представлю тебя как свою дорогую кузину.

— Sporran? Что это такое?

Девушка хихикнула:

— Это кошелек из кожи морского котика, который носят сбоку, у пояса. Это деталь шотландского национального костюма.

— А-а, — протянула Ромэйн. Она не могла придумать, о чем бы поговорить, и попыталась улыбнуться, но у нее ничего не получилось.

— По-моему, ты нервничаешь, — продолжая хихикать, сказала Эллен. — Если учесть, что вы с Джеймсом так стремительно влюбились друг в друга, я не сомневаюсь, что вы не думаете ни о чем, кроме свадьбы. Я бы очень удивилась, если бы это было по-другому. Если Джеймс хочет чего-либо, он добивается этого любой ценой. Мама рассказывала, что он и в детстве таким был, но я была еще маленькой и не помню Джемми до его возвращения в Струткоилл.

— Как давно он вернулся? — поинтересовалась Ромэйн.

— Не очень давно — месяц или два назад, — девушка пожала плечами и уселась на кровать Ромэйн. — Ах, Ромэйн, я так рада, что он решил жениться на тебе.

— Почему?

— Ты, должно быть, сама чувствуешь: Джеймс не привык жить в деревне. Он жил в Англии. Делал свое дело.

Ромэйн замерла, нечаянно взглянув на себя в зеркало. Лицо ее было белее платья. Неужели Эллен знает правду? Нужно разузнать.

— Чем он занимался?

Девушка пожала плечами:

— Он почти не рассказывал об этом. Я думаю, он собирался записаться в армию.

Собирался записаться в армию. Ромэйн чуть не рассмеялась.

— Я ему говорила, — продолжала Эллен, — что это безумная затея. Зачем нужно сейчас записываться в армию, если тебя могут послать на войну?

— А чем он занимался до отъезда в Англию? — Любые сведения, которые сообщит ей Эллен, могут помочь составить портрет человека, который очень скоро станет ее мужем.

И снова Эллен пожала плечами и принялась переплетать косу.

Стук в дверь опередил очередной вопрос Ромэйн. Она увидела в щелочку улыбающуюся Грэндж и кивнула. Торжественный миг настал, а она ничего не чувствует. Ни горя, ни опасения, ни смущения. Может, душа ее умерла, когда умер Брэдли, и теперь ей суждено страдать целую вечность в этом аду, среди суетящихся людей.

Отбросив в сторону скорбные мысли, Ромэйн сошла вниз по лестнице вслед за Эллен и Грэндж. Она слышала шепот гостей, но не обратила на него никакого внимания. Заглянув в гостиную, девушка увидела, что вся мебель расставлена вдоль стен. Посередине гостиной, рядом с Реверендом Керром, стоял Джеймс. Когда девушка осознала, что через несколько минут ей предстоит совершить клятвопреступление перед лицом священника, угрызения совести вновь начали смущать ее душу.

Джеймс был одет в свой обычный костюм. Он протянул ей руку, но, оставив свою насмешливую манеру, даже не улыбнулся, когда Ромэйн оперлась на нее. Девушка терялась в догадках, почему он не надел своего лучшего костюма. Неужели он не считает сегодняшнее событие важным? А может, хочет поддержать ее, которой не во что нарядиться.

— Ну как вы? — прошептал он.

— Мечтаю, чтобы все поскорее кончилось.

— Я тоже.

Джеймс не проронил больше ни слова и молча подвел девушку к суровому священнику в черном облачении.

Брачная церемония завершилась на удивление быстро. Тетушка Дора обратилась к гостям с предложением выпить в честь молодых, и кто-то услужливо протянул Ромэйн бокал с вином. На безымянном пальчике левой руки насмешливо мерцало простое золотое колечко. Интересно, подумала Ромэйн, каким образом Джеймс так быстро раздобыл свадебные кольца?

Маккиннон поднял бокал:

— За наш брак.

— Пусть он принесет вам все, о чем вы мечтаете. Да побыстрее, — добавила Ромэйн без тени улыбки.

— Вы так печальны, Ромэйн. А я-то думал, вы будете рады, что не помрете старой девой. — Джеймс прищелкнул языком, а Ромэйн нахмурилась. — Жаль только, — продолжал он, — что у вас нет возможности пожить здесь подольше, чтобы узнать наши обычаи.

— Когда мы возвращаемся в Англию?

— Чуть позже, — ответил он.

— Я думала, мы уедем завтра. Не затем ли вы так торопились со свадьбой?

— Позднее, — отрезал Джеймс и, бросив взгляд на гостей, которые отдавали должное кулинарным способностям хозяйки, добавил: — Сейчас не время и не место для обсуждения.

— Джеймс…

— Тихо. И не смотрите на меня так сокрушенно. Чего вы ждали? Вы что… хотите сыграть в неумирающую любовь к Брэдли теперь, когда мы поженились?

— Нет! Я лишь хочу, чтобы, оставив свои чудовищные манеры, вы уделили мне хотя бы час, дабы я смогла получить чуточку удовольствия за весь день.

Джеймс улыбнулся, но в глазах его оставалось выражение холодной ярости.

— Моя дорогая женушка, я не принадлежу к числу лондонских хлыщей, готовых услаждать женский слух неискренними любезностями.

— Не могу себе представить вас любезным. — С этими словами Ромэйн отошла от мужа.

Ей было все равно, обиделся Джеймс или нет, но, по правде говоря, она надеялась, что обиделся.

Ей навстречу вышла Грэндж:

— Дедушка обрадуется, когда узнает, что ты замужем, Ромэйн.

— А ты?

— Молодой женщине нужен муж, который бы заботился о ней. — И, уведя Ромэйн в уголок, Грэндж понизила голос: — Ты должна понимать, что с сегодняшнего дня в твоей жизни все изменится. Теперь для тебя не существует запретов, которые были раньше. Я не сомневаюсь, что ты познаешь любовь.

— С Джеймсом?

Старая женщина поморщила носик:

— С этим шотландцем? Первую, к сожалению, с ним. Но будут и другие.

— Ты предлагаешь мне заняться любовью с другими мужчинами, будучи замужней женщиной? — едва не вскрикнула Ромэйн.

— Ты не любишь его, он тоже мало тобой интересуется, хотя именно это и кажется мне странным.

— Тебе нет нужды удивляться Джеймсу. — Увидев изумление в глазах компаньонки, Ромэйн постаралась успокоиться и не защищать так яростно человека, которого только что бранила сама. — Грэндж, вне зависимости от того, что ты услышишь и узнаешь, — а я убеждена, что в ближайшие месяцы ты узнаешь много интересного, — уверяю тебя, что постараюсь не изменить обещаниям, которые живут в моем сердце.

— Не будь записной глупышкой! С чего это тебе хранить верность мистеру Маккиннону?!

— Вовсе не Джеймсу. — И глубоко вздохнув, Ромэйн продолжала: — Я буду верна той любви, которую я питала к Брэдли.

— Боже! — всплеснула руками Грэндж. — Что может быть глупее верности покойнику?

— Грэндж, я не могу поверить, что он умер.

— Тэчер рассказал мне, что он видел могилы.

— Я знаю, но…

— Ну и где же мистер Монткриф? — воззвала к здравому смыслу девушки Грэндж. — Будь он жив, бросил бы он тебя на произвол судьбы?! Оставил бы на милость разбойников?! Ты едва не поплатилась жизнью, стараясь ему помочь. Он что, сделал бы меньше для тебя?

Ромэйн поежилась. Ее всегда знобило, когда она думала о том, как мертвый Брэдли лежит в снегу, а вокруг бушует непогода.

Ее окликнули, и девушка оглянулась по сторонам. Джеймс властно протянул ей руку. Ромэйн собиралась не заметить этого, но подумала, что строптивость только усложнит ситуацию. Сегодня между ними не должно быть даже намека на взаимное недовольство. Она должна вести себя как женщина, которая влюблена настолько сильно, что забыла погибшего возлюбленного.

— Тебя слишком долго не было, дорогая, — сказал Джеймс, когда Ромэйн подошла к нему. — Грэндж… она что, объясняла тебе, как доставить удовольствие мужу?

Гости рассмеялись, Ромэйн вспыхнула и отпарировала:

— Она советовала мне во всем потакать мужу и быть покорной… Я не собираюсь делать ни того, ни другого.

— Она даже не намекнула тебе, как угодить мужу?

— Поцелуй новобрачную! — крикнул кто-то из гостей.

Джеймс развернул девушку лицом к себе:

— Неплохая мысль. — Маккиннон наклонился и шепнул ей на ушко: — Ромэйн, теперь ты моя жена.

— Если я не ошибаюсь, вы обещали, что это будет фиктивный брак, — прошипела в ответ Ромэйн.

— Но чтобы пустить людям пыль в глаза, я сейчас тебя поцелую. — Джеймс не шутил. — Пожалуйста, не веди себя как несчастная жертва. Подыграй мне, и мы славно справимся с этим.

Гости требовали поцелуя. Джеймс провел рукой по обнаженному плечу девушки и обнял ее за талию. Глаза его полыхали зеленым пламенем, и сердце Ромэйн бешено застучало. Он прижал ее к себе.

— Сделай вид, что я тебе не безразличен, — прошептал Джеймс и погладил молодую жену по шейке.

— Боюсь, у меня нет актерских способностей, — прошептала Ромэйн в ответ и задрожала, когда Джеймс как бы невзначай провел большим пальцем по изгибу ее шеи.

Девушка надеялась, что он не понял истинного смысла ее слов. Она не хотела притворяться, она не хотела, чтобы он целовал ее, но губы помимо ее воли искали встреч с его губами.

— Я знаю.

— Знаете? Тогда почему?..

— Постарайся, Ромэйн.

Джеймс провел рукой по ее плечам, по волосам, пальцы его поиграли ее локонами. Джеймс слегка коснулся губами ее губ и отстранился. Открыв глаза, Ромэйн увидела размытые очертания его лица. Дружеского поцелуя вполне достаточно, чтобы удовлетворить любопытство гостей, но достаточно ли его для Джеймса? И для нее? На этот вопрос Ромэйн не хотелось отвечать.

— Дорогая моя, — промурлыкал новобрачный.

— Джеймс…

— Тихо, детка, и поцелуй меня так, как любящая жена целует мужа.

При этих словах Джеймс накрыл ее губы своими.

Ромэйн едва не задохнулась от запаха виски. А Джеймс целовал ее требовательными губами, стараясь покорить и подчинить своей воле. Он прижимал ее к себе, заставляя почувствовать свое мужское, крепкое, жаждущее любовных утех тело.

Ромэйн обхватила Джеймса руками за шею, а он, крепко держа ее в объятиях, наклонился вперед, прижавшись к ней всем телом. Девушка почувствовала мощь его мускулов, напрягшихся под рубашкой. Ромэйн была потрясена удивительной нежностью его поцелуя и ответила ему помимо своей воли. В его объятиях она забыла о своей душевной боли и желала только одного — чтобы он и дальше продолжал обнимать ее.

Джеймс улыбнулся и отпустил Ромэйн. Она едва не упала. Приблизившись к ней снова, он шепнул:

— Все может получиться очень интересно, дорогая. Много лет назад я сам был таким, как ты.

— Очевидно, вы уже познали интерес, который собираетесь открыть мне, — взвилась Ромэйн.

— А в этом я с тобой не согласен. — И Джеймс подмигнул ей, прежде чем позволил своим друзьям увлечь себя к столу, уставленному бутылками.

Ромэйн присела на краешек дивана, устремив взгляд на кольцо на левой руке. Зачем она разрушила свою жизнь, выйдя замуж за человека, которого не любит, но чьи поцелуи смущают ее до глубины души?

Джеймс, зевая, поднимался по лестнице. День удался на славу. В свадебной суете и шумихе ни один человек, даже Ромэйн, от чьего взгляда мало что могло ускользнуть, не заметил отсутствия Камерона: Маккиннон послал сержанта на поиски Даффи и его прихвостней. Джеймс рассчитывал, что Камерон вот-вот появится. Сержант должен был доложить даже самые незначительные сведения, которые ему удастся собрать.

— Даже сегодня? — с недоумением спросил Камерон утром, когда Маккиннон отдавал ему приказания.

— Сегодняшний день ничем не отличается ни от вчерашнего, ни от завтрашнего.

— Сэр, грядет ваша брачная ночь. — При этих словах Камерон, который в любом трактире не скупился на скабрезности и сальные шуточки, зарделся, как девушка, чем несказанно удивил своего командира.

— Камерон, ты же знаешь, что эта свадьба не более чем ширма.

— Ага. Но я думал, что вам хотелось бы забыть об этом, ведь как бы в жены вы берете прелестную девушку.

Джеймс нагнулся, чтобы не стукнуться головой о притолоку, а утренние слова денщика все еще звучали у него в ушах. Но если бы Камерон знал, в какую ярость пришло высшее начальство, узнав о предателе и его планах, он бы понял, почему Джеймс не мог позволить себе даже мгновения, проведенного в блаженстве.

Жена! Кто знает, что совершил он только что: самую большую глупость в своей жизни или поступок, который поможет ему сокрушить врагов.

Джеймс взглянул на две закрытые двери. Гм… Этот вопрос они с Ромэйн совершенно упустили из виду и не обсудили, но ведь молодожены не проводят ночь в соседних спальнях! Глубоко вздохнув, Джеймс взялся за кольцо и открыл дверь.

Ромэйн стояла рядом с камином, помешивая поленья. Пляшущие отсветы пламени подчеркивали изящные линии ее фигуры, явно проступавшие под тонкой сорочкой. Взгляд Джеймса остановился на груди, едва прикрытой кружевами. Мягкие блики ложились на кожу безупречной белизны, и сердце Джеймса бешено забилось. С губ сорвалось тихое ругательство.

Услышав, что дверь открылась, Ромэйн выпрямилась и обернулась и потянулась за пеньюаром. Наконец пальчики ее нащупали мягкую ткань, но Джеймс перехватил ее руку, не дав девушке возможность одеться. Он взял пеньюар из ее рук, и Ромэйн больше не сопротивлялась. Она стояла перед ним вся в шелке и кружевах, а он томился единственным желанием — освободить ее прекрасное тело от этой мишуры.

Джеймс сделал шаг вперед, чтобы прижать девушку к себе, но остановился и взял себя в руки. Он что — сумасшедший? Если он доведет до конца процесс заключения брачных уз, то потом, когда раскроется правда, проблем не оберешься.

Джеймс подошел к кровати и рванул на себя стеганое ватное одеяло, чтобы постелить себе на полу. Это было едва ли не самое трудное решение в его жизни. На эту ночь он бы с радостью совершил сделку с предателем, обменяв свои жизненные принципы на его двойную мораль, Джеймс не задумываясь сделал бы женщиной девушку, которую все считали его женой.

— Ромэйн, помоги мне снять сапоги, — приказал Маккиннон, усаживаясь на кровать. — Боюсь, пока рука перевязана, мне не справиться с этим без посторонней помощи.

— Попросите Камерона, — отчеканила Ромэйн, набрасывая на себя пеньюар.

Джеймс прищелкнул языком и приподнял ногу, вынуждая супругу подчиниться своей воле. Единственное, о чем он сожалел, — что плотный шелк ткани скрыл от его взора волнующие линии тела Ромэйн.

— Камерон уехал.

— В Англию?

Ромэйн подалась ему навстречу, но Джеймс понимал, что любое его неосторожное движение спугнет ее, как диковатого котенка.

— Не задавайте вопросов, на которые я не могу ответить.

В глазах девушки сверкнула ярость.

— Тогда нам вообще нет смысла разговаривать.

— Ромэйн… — напомнил Джеймс, покачивая ногой.

— Ложитесь спать в сапогах.

Маккиннон встал и направился к девушке. Ромэйн отступала, держа его на прежнем расстоянии.

— Я могу всю ночь ходить за вами по пятам, — вызывающе улыбаясь, сказал Джеймс, — но я с большим удовольствием прилег бы, если бы вы мне помогли.

— Я вам не служанка.

— Это так. Вы мне жена. — Джеймс пробежал кончиками пальцев по ее щеке и отдернул руку. Он весь был во власти желания. Если бы все можно было сделать по-другому… но об этом слишком поздно рассуждать. Джеймс взял себя в руки и продолжал: — Надеюсь, вы хотите, чтобы я немного поспал сегодня, если проведу бессонную ночь, думая о том, как бы скоротать ее с вами, такой соблазнительной.

— Вы действительно жестоки.

— А вы прекрасны. — Он снова сел на кровать. — Ромэйн, подойдите и помогите мне. Вы должны привыкнуть выполнять свои обязанности. Если мы и освобождены от исполнения супружеского долга, то в течение нескольких ближайших недель мы должны хотя бы по мере сил помогать друг другу в обыденной жизни.