Макс
Когда я вышел на улицу, настроение у меня было так себе. Уроки, эти постоянные разборки с Авдеем и его идиотские шутки — все это уже порядком достало. Хотелось просто сесть в машину, включить музыку и проехать по городу, чтобы проветрить голову.
Я свернул за угол корпуса и направился к стоянке. Там стоял мой новенький автомобиль. Еще неделю назад я получил его в подарок от отца — блестящий, идеальный, почти как из рекламы. Я не был особо сентиментален, но к этой машине у меня было особое отношение. Она была символом моей независимости, статусом, да и просто выглядела чертовски круто.
Но стоило мне приблизиться, как я заметил что-то неладное.
На капоте красовалась глубокая царапина — длинная, неровная, она бросалась в глаза даже издалека.
Я остановился. Я почувствовал, как внутри все сжалось.
— Что за... — пробормотал я сквозь зубы и подошел ближе.
Царапина была ужасной. Она будто разрывала гладкую поверхность металла, оставляя за собой шрам. Сглотнув, я поднял взгляд, и стал прикидывать, кто мог это сделать. И тут я заметил ее.
Аля.
Она стояла неподалеку, как будто парализованная. Ее лицо было мертвенно-бледным, глаза распахнуты, а в руках она держала... отвертку.
Все стало на свои места.
Я сделал шаг к ней, и она вздрогнула, будто я собирался ударить ее. Она уронила отвертку, которая с глухим звуком упала на асфальт.
— Ты?.. Это сделала ты?.. — слова прозвучали тише, чем я ожидал, но от этого не менее угрожающе.
— Я… я не специально, — заикаясь, пролепетала она и опустила голову.
Я молчал и смотрел на нее сверху вниз.
Внутри кипела ярость, но вместе с ней я почувствовал что-то еще. Не злость, а скорее… азарт.
«Вот оно! Ее можно поставить на место. Эта тихоня, эта девчонка, которая думает, что она выше всех, — теперь она в моей власти,» — подумал я, разглядывая ее смущенное лицо.
— Не специально, значит? — медленно повторил я, шагнув ближе.
Она отступила, как испуганное животное.
— Меня толкнули, — продолжила Аля, ее голос дрожал.
Я склонился к ней ближе, чтобы она услышала каждое мое слово.
— А расплачиваться ты будешь? Или у тебя нет денег, чтобы покрыть ремонт?
Она подняла на меня глаза, и в них было все: страх, отчаяние, унижение. Я знал, что у нее ничего нет. Бедная, как церковная мышь. Аля не сможет даже десятой части выплатить.
— Я… я отработаю, — пробормотала она. Внезапно ее голос сорвался. — До последней копейки!
Я почувствовал, как уголки губ дрогнули в улыбке. Она обещала это с таким отчаянием, что у меня внутри что-то защемило.
— Отработаешь? До последней копейки? — переспросил я, играя голосом.
Она кивнула, сжав руки так, что пальцы побелели.
— Тогда слушай. Я устрою тебя на работу. Сам. Придется на коленях отрабатывать. Если каждый день ублажать меня будешь, через месяц рассчитаешься.
Слова прозвучали резко, цинично. Я заметил, как она содрогнулась. Ее глаза наполнились слезами, но она продолжала смотреть на меня.
— Я найду другой способ, — сказала Аля тихо, но твердо.
В тот момент я почувствовал себя хозяином положения. Она была полностью в моей власти. Это было странное, даже немного пугающее чувство, но вместе с тем — чертовски приятное.
Она развернулась и побежала прочь, оставила меня одного рядом с изуродованной машиной. Я посмотрел сначала на капот, потом снова на отвертку, которая все еще лежала на асфальте.
«Что ж, Аля. Теперь ты в моих руках,» — подумал я, поднял инструмент и убрал в карман.
Машина была поцарапана, но я знал, что скоро перестану думать об этом.
Все, что осталось в моей голове — ее испуганные глаза и дрожащий голос.