Секреты, скрытые в шрамах

Глава 14

– Я действительно боялась и думала, что однажды могло случиться что-то плохое. – Ракель шмыгает носом со слезами на глазах. – Хотя и забывала об этом, когда была одержима злостью и ругалась с тобой. Я не думала о последствиях своих действий. Не думала, что могу довести тебя до такого. До пощечины… До того, что и заставило меня испугаться и решиться навсегда порвать с тобой.

– Ты прекрасно знаешь, что я не хотел этого и готов извиняться перед тобой хоть каждый день до конца своих дней.

– Конечно, знаю, милый… – Ракель мягко гладит Терренса по щеке. – Сейчас я не сомневаюсь, что ты не хотел этого.

– Я знаю, что мне никогда не удастся искупить вину за те омерзительные поступки, что окончательно отдалили тебя от меня и вынудили посчитать меня зверем. И уверен, что не смогу забыть то, что едва не разрушило то, что я до смерти боюсь потерять.

– Я тоже виновата в той ситуации… Если бы я относилась к тебе иначе, ты бы не поверил той лжи, которую тебе сказали, только потому, что наши отношения были очень напряженными. Я слишком много думала о себе и уделяла повышенное внимание своей работе.

– Нет-нет, Ракель, прошу, не вини только себя! – Терренс обеими руками мягко берет Ракель за руку и гладит ее, смотря на нее жалостливым взглядом. – Мы оба виноваты в том, что наши отношения стали намного хуже. Из-за одержимости работой мы напрочь забыли друг о друге и даже и не думали о том, чтобы быть вместе в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии.

– В той ситуации виновата только я. Ты был заинтересован в наших отношениях, а я наплевала на них и тебя самого. Только лишь наша размолвка помогла мне понять, как сильно я тебя недооценивала. И какую ужасную ошибку совершила бы, если бы не решила бороться за свое счастье.

– Мне просто нужно было сразу сказать тебе о том бреде, что наплел тот мерзавец. – Терренс опускает взгляд вниз. – Тогда мы бы не разругались в пух и прах, и ты не была вынуждена долгое время переживать все проблемы одна и не получить мою помощь лишь в самый последний момент.

– Не бери всю вину на себя, Терренс, – тихо отвечает Ракель, немного успокоившись, но все еще продолжая вытирать слезы под глазами. – Ведь в том, что с нами произошло, есть моя вина.

– Нет, Ракель, большая часть вины лежит на мне, – Терренс мягко берет лицо Ракель в руки. – Я только больше все усугубил и повел себя, как настоящий мерзавец и предатель. А когда я понял, что вел себя ужасно, было уже слишком поздно что-то менять. Ты ушла и твердо решила расстаться со мной.

– Просто тогда я была на нервах из-за той ужасной ситуации и не находила времени сесть и обо всем хорошенько подумать. Но в какой-то момент я просто поняла, что наше расставание был бы для меня ножом в сердце. Хотя я долгое время протестовала, когда одна моя сторона умоляла меня спасти свои отношения. Однако я с трудом заставила себя сказать о нашем расставании… И потом ругала себя за то, что сделала.

Ракель тяжело вздыхает, окидывает мокрым взглядом всю комнату и переводит взгляд куда-то вниз, задумавшись о чем-то, что не приносит ей никакой радости. Воспоминания будто новой волной накатывают на нее, и она снова начинает тихонько плакать, закрыв лицо руками. Терренс с жалостью во взгляде смотрит на девушку секунду или две, чувствуя, как его сердце сжимается. А затем мужчина нежно гладит ее по спине и голове, со спины трогательно обнимает ее за плечи и прижимает к себе, мило поцеловав в затылок и висок и уткнувшись носом в изгиб ее шеи.

– Ну все, хорошая моя, не надо плакать… – мягко произносит Терренс, нежно погладив Ракель по щеке, которую пару раз целует, убрав в сторону некоторые пряди ее волос и аккуратно вытерев пару слезинок, что катятся вниз из ее глаз. – Сейчас нашим отношениям ничто не угрожает. Теперь я ни за что не брошу тебя и на сто процентов уверен в твоей преданности.

– Я знаю… – тихо произносит Ракель.

– Не плачь, солнце мое, все хорошо…

Тепло, исходящее от тела Терренса, и его крепкие объятия и нежные ласка и поцелуи помогают Ракель почувствовать себя немного лучше и не расплакаться еще пуще. Она, конечно, все еще издает всхлипы и слегка дрожит, но ей все же удается контролировать себя и свои эмоции.

А через несколько секунд девушка принимает лежачее положение и кладет свою голову на колени Терренса и сворачивается калачиком, уставив свой мокрый, печальный взгляд в одну точку. Мужчина нежными движениями гладит Ракель по голове, запустив руку в ее длинные каштановые волосы, принюхиваясь к приятному аромату лака, что от них исходит, и иногда оставляя милые поцелуи у нее на лице. Несколько секунд мужчина ничего не говорит и старается успокоить свою вторую половинку, пока она крепко, но нежно держит его свободную руку. Но некоторое время спустя Ракель все же решает осторожно расспросить Терренса о его воспоминании.

– Эй, а почему ты думаешь, что твой отец избивал твою маму? – неуверенно интересуется Ракель, держа руку на колене Терренса. – Ты же сам сказал, что никогда не был свидетелем их конфликтов!

– Однако я стал свидетелем того, как отец ударил мать по лицу, – продолжая перебирать волосы Ракель, отмечает Терренс. – И до сих пор прекрасно это помню.

– Но как ты можешь помнить то, что произошло, когда тебе было два или три года? Я вообще ничего не помню из того, что происходило со мной в этом возрасте. Мои более-менее ясные воспоминания начинаются лет с пяти-шести. И то очень многое я помню лишь какими-то вспышками…

– Ну из младенчества я тоже мало что помню, но именно это воспоминание у меня очень хорошо сохранилось. Я вряд ли вспомню, к примеру, как мы с отцом ждали новостей о маме, которая должна была родить Эдварда. Как я успокаивал его, когда он переживал.

– А ты совсем не помнишь, как жил с еще совсем маленьким Эдвардом? – Ракель переворачивается на спину, все еще позволяя голове лежать у Терренса на коленях, но теперь видя его лицо. – Как твоя мать узнала, что ждет его… Как она ходила беременная…

– Нет, не помню… И поэтому даже не догадывался о том, что у меня был брат, которого отец забрал с собой, когда ушел от нас с мамой. Не могу сказать точно, где был Эдвард в день ссоры родителей, но он говорил, что много времени проводил с бабушкой по отцовской линии. Может, он был у нее, а может, находится в другой комнате… Не знаю…

– Но отца ты все-таки помнишь, раз смог узнать его на той фотографии, которую тебе показал Эдвард.

– Да, отца я помню и поэтому легко узнал его. Может, сейчас он постарел и не выглядит таким молодым, как на фотографии, но думаю, особой разницы нет. Я определенно бы узнал его, если бы вдруг он появился передо мной.

– Неужели ты настолько уверен в том, что он избивал твою мать? Откуда ты это можешь знать?

– Э-э-э… – Терренс на несколько секунд призадумывается. – Мне просто так сказали…

– Сказали?

– Да. Я был еще совсем маленьким, когда это произошло.

– И ты просто так в этом поверил? – Ракель мгновенно принимает сидячее положение и уставляет на Терренса свой потрясенный взгляд. – Неужели ты не додумался узнать, правда ли это? И почему нельзя было поговорить с матерью и уговорить ее рассказать всю правду?

– Мне было достаточно того, что я просто знал это, – признается Терренс. – А зная, что отец влепил матери пощечину и кричал на нее как ненормальный, я не сомневался, что это правда. Такой ужасный человек может быть способен на многое.

– Извини, Терренс, но как можно было так легко поверить словам и не попытаться выяснить, правдивы ли они? Может, кто-то хотел, чтобы ты поверил этому, как наивный дурачок, и обозлился на отца?

– Знаешь, сегодня Эдвард сказал мне что-то похожее… – с тихой усмешкой признается Терренс. – Он считает, что я должен призадуматься и не верить этому на все сто.

– И я согласна с ним. Не отрицаю – твой отец поступил ужасно. Но вдруг он не избивал твою мать? Не зря же она так настаивает на вашей встрече и защищает его!

– Тут все может быть… И наверняка, не одна мама знала о ее конфликте с отцом. Должен быть еще кто-то, кто знал что-то. Ведь тот, кто сказал мне о регулярных избиениях, не был каким-то незнакомцем. Я считаю, что этого человека знают хотя бы родители.

– Но кто тебе такое сказал про твоего отца?

– Клянусь, Ракель, я не помню! Я пытался вспомнить лицо этого человека, но не смог. И не знаю, был ли это мужчина или была ли это женщина. Хотя помню, что голос был очень противный и явно не принадлежал доброму человеку.

– И сколько тебе было лет?

– Не знаю… Но точно помню, что я был очень маленьким.

– Это произошло дома у тебя и твоей матери?

– Скорее всего… Я помню маленькую комнату, которая была в той небольшой квартире, где мы с мамой жили до того, как обо мне узнал весь мир. Она была отделана в зеленых цветах, а на стенах было много ободранных мест… Наша квартирка была очень старая…

– Твой отец оставил ее вам?

– Да, он ушел куда-то, а мы с матерью остались жить там. Этот человек сделал хоть один добрый поступок – не выгнал нас на улицу. – Терренс уверенно кивает. – Так что… Да, я точно услышал об избиениях матери у нас дома.

– Хм, странно… – слегка хмурится Ракель. – Значит, кто-то был у вас дома и сказал тебе об этом. Кто-то должен знать то, что ты не помнишь.

– Не знаю, я не помню… У меня в памяти сохранились только лишь слова о том, что отец постоянно избивал ее и так легко бросил нас, потому что не любил ни ее, ни меня.

– И об Эдварде не было ни одного упоминания?

– Нет, ни одного слова об Эдварде. Но тот человек знал мое имя, ибо называл меня Терренсом.

– Почему бы тебе не расспросить свою маму об этом? Это точно не была она! Эта женщина ни за что не сказала бы такое. Тем более своему сыну, который был еще очень маленьким.

– Нет, вряд ли это была мама, ведь она всегда защищала отца. Однако мне кажется, что она и правда может что-то знать о том человеке и рассказать всю правду о ее отношениях с этим предателем. Не зря же мать пытается уговорить меня встретиться с ним с тех пор как мне исполнилось восемнадцать.

– Ты должен спросить ее об этом, Терренс, – уверенно отвечает Ракель и мягко гладит Терренса по руке. – Я уверена, что она хочет этого не без причины. Если бы этот мужчина и правда повел себя так ужасно, она бы не мечтала о том, чтобы ты начал общаться с ним, и не стала бы общаться с ним даже после развода.

– Я пытался узнать, почему она так настаивает, когда умолял прекратить уговаривать меня на встречу. Но мама отказывалась что-то обсуждать и сказала, что только отец может рассказать все как есть.

– А может, тебе и правда стоит поговорить с ним? Мне кажется, он мог бы разъяснить всю ситуацию и даже рассказать про человека, который сказал тебе про избиения.

– Нет, Ракель, я не хочу встречаться с ним. Отец начнет оправдываться и сваливать все на помутнение рассудка. А меня стошнит, если он начнет это делать. И я имею в виду не только его пощечину и регулярные избиения. Меня злит тот факт, что он – предатель, который так легко отказался от семьи и предпочел жениться на другой женщине. А недавно выяснилось, что отец зачем-то забрал с собой Эдварда, который никогда не был ему нужен, и которого он легко выкинул на улицу, как ненужную собачку.

– Поначалу я, конечно, была удивлена, что она так легко смогла простить твоего отца и сейчас спокойно с ним общается. Но сейчас я понимаю, что это возможно.

– Мама просто слишком добрая и никогда не умела долго злится. Она совсем незлопамятная и способна быстро остыть и простить любого. Возможно, моя мать простила отца намного раньше, но они встретились лишь несколько лет спустя и все обсудили.

– Только мне интересно, не возражает ли его вторая жена против того, что он общается с первой?

– Думаю, нет. Эдвард говорил, что она относилась к нему нормально и даже говорила с нашим отцом про нашу мать. По его словам, Изабелла прекрасно знала обо всех его планах встретиться с бывшей женой и помириться со мной.

– А как ты думаешь, твоя мама все еще любит этого человека? Она жалеет, что развелась с ним?

– Не знаю, милая. Мама никогда не говорила мне о своих чувствах к нему. Возможно, она уже воспринимает его только как нашего с Эдвардом отца и общается с ним только ради нас.

– Однако у нее определенно нет желания заставить вас забыть об отце. Наоборот – она делает все, чтобы вы оба помнили о нем.

– Да я бы и не вспоминал о нем, если она не напоминала о нем при каждом нашем разговоре. Ее совсем не волнует то, что я не желаю говорить о человеке, который нас предал. Но теперь она еще начала и Эдварда уговаривать поговорить с отцом. Правда, ему это тоже это не надо, ибо он обижен на отца ничуть не меньше меня.

– Полагаю, он все еще любит вас обоих и хотел бы наладить с вами отношения.

– Да, а где этот человек был лет двадцать назад? Зачем он бросил меня с матерью, когда нам нужна была его поддержка, любовь и забота? Когда мать была вынуждена целыми сутками работать, чтобы хоть как-то прокормить нас! Когда она отдавала мне все самое лучшее, а сама довольствовалась тем, что у нее оставалось! А если бы с нами еще и Эдвард жил, чтобы ей доставалось? Ничего!

– Но потом же он объявился.

– Да, объявился. Когда я заработал достаточно денег и мог позволить себе жить самостоятельно и помочь матери. Терренс тихо усмехается. – Хороший он момент выбрал, согласись. Решил извлечь выгоду! Мол сыночек разбогател, стал известным и сможет помочь человеку, который успел завести другую семью!

– Но Эдвард же говорил, что у его мачехи полно денег, и она даже устроила твоего отца на работу на свое предприятие.

– Прошло уже столько лет. Все могло измениться: и Изабелла могла обеднеть, и отец запросто мог потерять работу. Эдвард рассказал нам только то, что знал до того, как ушел из дома. Тогда ему было семнадцать. А сейчас ему двадцать пять. Прошло восемь лет. Довольно много.

– Говоришь, твой отец также пытается найти и Эдварда?

– Да, его он тоже хотел бы видеть. – Терренс на секунду отводит взгляд в сторону. – Однако, как я уже сказал, сам Эдвард не горит желанием с ним встречаться. Он все еще помнит, как жестоко с ним обращался этот человек.

Ракель ничего не говорит и лишь качает головой, пока Терренс резко выдыхает, бросив взгляд на окно.

– Я все еще не хочу встречаться с отцом… – задумчиво говорит Терренс. – Но не могу не признать то, что слова Эдварда заставили меня задуматься над этой историей. Я определенно не смогу забыть все это…

– И что ты будешь делать? – с грустью во взгляде интересуется Ракель.

– Понятия не имею… – Терренс на секунду или две бросает взгляд на большой шкаф с одеждой в комнате и снова смотрит на Ракель. – Но я не собираюсь заострять свое внимание на этом. У меня и без того проблем по горло. Не хватало еще новых проблем заработать.

– Не боишься, что потом может быть слишком поздно?

– Шутишь? – Терренс скромно улыбается. – Да если отец пытается добиться встречи со мной вот уже почти десять лет, то он еще двадцать будет уговаривать мою мать повлиять на меня. И это заставило меня понять, что этот человек слишком упертый и привык добиваться своего. Ну ничего, пусть и дальше бегает… Может, однажды до него дойдет, что я не желаю его видеть и оставит нас с Эдвардом в покое.

– Да и ты у меня не привык сдаваться, – с легкой улыбкой отмечает Ракель и немного приглаживает Терренсу волосы. – Упрямый как осел и добиваешься своего, несмотря ни на что. Так что я уверена, что вы с отцом очень похожи в этом плане.

– Ох, лучше бы я пошел характером в мать и не был таким жестоким и нервным. Знаешь, как мне противно слышать, как кто-то сравнивает меня с отцом. Особенно сильно мне стало противно после того, как я и сам посмел ударить тебя. После этого случая мне порой вообще хочется проклясть все на свете.

– Э-э-э… – запинается Ракель и виновато опускает взгляд на свои руки, нервно сглотнув. – Прости за сравнение… Я не подумала, что тебя это злит… Мне нужно было промолчать…

Терренс со скромной улыбкой покрепче обнимает Ракель, погладив ее по голове и поцеловав в макушку.

– Все в порядке, солнце мое, – мягко говорит Терренс, поглаживая Ракель по спине и приложив свободную ладонь к ее щеке. – Ты можешь говорить все что хочешь. Ведь ты отчасти права…

– Ну а ты поступай как считаешь нужным, – скромно улыбается Ракель, положив руки Терренсу на спину, а голову – на его плечо. – Ты же знаешь, что я в любом случае поддержу тебя, каким бы ни было твое решение.

– Я знаю, любовь моя.

В воздухе на пару секунд воцаряется пауза, а потом Терренс отстраняется от Ракель, берет лицо девушки в руки, целует ее в лоб и гладит щеки, видя, как мило она ему улыбается. А затем он бросает взгляд на часы, которые висят на стене в комнате, и видит, что время незаметно приближается к половине первого ночи.

– О, слушай, может, нам стоит начать готовиться ко сну? – предлагает Терренс. – Время уже почти половина первого ночи. Вся прислуга уже давно спит, а мы даже не думаем об этом.

– О, точно, – массируя свою шею и оглядываясь по сторонам, задумчиво отвечает Ракель. – Я и не заметила, как быстро пролетело время… И даже забыла, что жутко устала сегодня и мечтала поскорее добраться до кровати и провалиться в сон.

Терренс и Ракель медленно встают с кровати и собираются покинуть свою комнату.

– Когда ты со мной, я вообще не обращаю внимания на время, – с легкой улыбкой говорит Терренс. – Пойму, что я жутко устал только после того, как посмотрю на часы и обалдею.

– Эй, может, как-нибудь сходим прогуляться под вечер? – со скромной улыбкой предлагает Ракель, осторожно открывает дверь комнаты, из которой тихонько выходит, и начинает говорить намного тише. – Я уже не помню, когда мы в последний раз ходили на свидания. Все время в делах и заботах… Что скажешь, любовь моя?

– М-м-м, раз меня приглашает такая очаровательная красавица, то с ней я пойду куда угодно и когда угодно. – Терренс тоже покидает комнату и закрывает за собой дверь, не выключив там свет.

– Если завтра вечером у тебя не будет никаких планов, то я с удовольствием уделю тебе немного времени и пройдусь с тобой в каком-нибудь тихом местечке в темную ночь.

– Думаю, в ближайшее время у меня вообще не будет никаких планов. Ролей в кино нет, интервью давать не надо, на фотосессии меня тоже не приглашают… А группа практически распалась. – Терренс хитро улыбается и приобнимает Ракель за талию, пока они оба тихонько идут по длинному коридору второго этажа, чтобы никого не разбудить. – Так что, красотка, готовься отправиться со мной на свидание завтра вечером.

– С большим удовольствием, уважаемый мистер МакКлайф, – с широкой улыбкой уверенно говорит Ракель и решает чуть-чуть подразнить Терренса, походив пальцами по его груди. – Не откажусь от своего предложения и обязательно пойду на свидание с таким невероятным красавчиком, как вы.

– О да, я такой! – Терренс с чувством гордости приподнимает голову. – И для такого неотразимого красавчика, как я, выйти со столь привлекательной девушкой в свет – это огромная честь.

– Точно так же, как и для меня.

Терренс становится еще более гордым, улыбаясь намного шире и хитрее, и затем скромно хихикает вместе с Ракель. А чуть позже мужчина закидывает руку вокруг шеи девушки и нежно прижимает ее к себе как можно ближе, как самое дорогое, что у него есть. Ну а та с легкой улыбкой кладет голову на плечо жениха и прикладывает одну ладонь к его спине, а вторую – к мужской груди, в какой-то момент мило целует его в щеку и кончиком носа трется об нее, нежно придерживая другую. После чего брюнет мило целует ее в висок, выглядя еще более счастливым, когда она смотрит на него с искренним восхищением.

***

Наступил новый день. Время близится к вечеру. Эдвард решил немного прогуляться по любимым местам – там, где много возвышенностей и практически никого нет. Там, где воздух кажется более чистым. Где вокруг нет ничего, кроме высоких бесконечных гор, засохшей земли и нескольких деревьев. В огромном городе с большим населением слишком много людей, а Эдвард в последнее время любит бывать в одиночестве и размышлять над своей жизнью.

«Не знаю, стоит ли мне переезжать к моей маме… – с грустью во взгляде думает Эдвард, сидя на краю пропасти, свесив с ее ноги и смотря куда-то вдаль. – С одной стороны, я был бы счастлив жить с той, которую искал всю свою жизнь. А с другой – я буду очень сильно скучать по миссис Ричардсон, которая очень многое для меня сделала. Если бы не эта женщина, которая дала мне крышу над головой и многому научила меня, неизвестно, где я бы сейчас был и что делал. Знаю, что в случае переезда к матери я всегда смогу навещать миссис Ричардсон.»

Эдвард тихо выдыхает с прикрытыми глазами, чувствуя, как легкий прохладный ветерок обдувает его лицо.

«Но опять же я бы жил у кого-то… – думает Эдвард. — Мне уже и так стыдно из-за того, что я не могу заработать себе на квартиру или хотя бы найти деньги для аренды. У меня не будет шанса заработать кучу денег и жить в своем доме. Я всю жизнь так и буду от кого-то зависеть. Мама говорит, что мне не стоит этого бояться, но я уверен – она ругает меня за то, что у меня ничего нет. О, черт…»

Эдвард с тихим выдохом проводит руками по своим волосам от макушки до задней части шеи.

«Нормальный мужик в мои годы уже зарабатывает огромные бабки, а я работаю за жалкие гроши… – мысленно ругается Эдвард. – Черт возьми, вот правильно отец заставлял меня учиться… У него вот блестящее образование, и он смог утроиться на нормальную работу. А я даже школу не окончил… Черт возьми… Хоть мне было просто невыносимо оставаться в доме с отцом, я должен был дотерпеть еще несколько лет. Только отец мог оплатить мою учебу и помочь с работой. А я свалил из дома и теперь живу, как какой-то нищий и буквально прошу милостыню…»

Эдвард переводит взгляд вниз и задумчиво смотрит на то, что у него под ногами.

«Черт, как же иногда хочется скрыть обо всех… – устало думает Эдвард. – Если бы я мог, то уже давно бы свалил куда-нибудь подальше и никогда не возвращался сюда. Я ведь нахожусь здесь только из-за семьи, которую столько лет искал. Не ради того, чтобы они помогли мне с деньгами и жильем. А для того, чтобы мне не было одиноко. Это круто – иметь такого классного брата, как Терренс, чудесную и добрую маму… Ракель скоро станет моей невесткой… Они – единственные люди, которые удерживают меня здесь… Если бы не они, я бы вообще нашел место, где никто меня не нашел бы.»

Эдвард убирает с лица волосы, которые попадают ему в глаза, и переводит взгляд на те высокие горы, что он видит вдали и как будто исчезают в густом тумане.

«Да и те времена, которые я проводил с Даниэлем с Питером тоже были классные, – с легкой улыбкой думает Эдвард. — Удивительно, как быстро мне удалось наладить отношения с этими ребятами… По крайней мере, мне всегда было легко общаться с ними. Может, я и не часть тусовки моего братца и этих двоих. Но я чувствую себя очень комфортно и с удовольствием встречался бы с этими ребятами, которые всегда знали, как заставить меня улыбнуться.»

Эдвард с грустью во взгляде вздыхает и снова начинает смотреть куда-то вдаль.

«Жаль, что из-за ссоры этих двоих они не смогут проводить время вместе… – думает Эдвард. – А Терренса мне жаль еще больше, ведь он же не виноват, что все так произошло, и всего лишь хочет спасти свою группу, на которую Роуз с Перкинсом наплевали. Мой брат – единственный, кого все это на самом деле беспокоит… Сразу видно, что ему это больше всех нужно, и он любой ценой стремится осуществить свою мечту. Впрочем, его мечта сбудется в любом случае… Этот мужик упертый и обязательно добьется своего. Не только благодаря упорству, но и благодаря своим деньгам и громкому имени. Уверен, что это не составит для него никакого труда.»

Через некоторое время раздумья Эдварда прерывает неожиданный телефонный звонок. Мужчина, тихо выдыхая, достает телефон из кармана на своих джинсах, нажимает нужную кнопку и прислоняет трубку к уху, даже не удосужившись посмотреть на экран телефона и узнать, кто ему только что позвонил.

– Алло, – продолжая смотреть куда-то вдаль, без эмоций произносит Эдвард.

В трубке раздается чей-то мужской бодрый и грубоватый голос, обладатель которого определенно давно знает Эдварда:

– Ну здравствуй, Эдвард МакКлайф. Давно не виделись, дорогой мой.

Эдвард резко подскакивает как ошпаренный и мгновенно поднимается на ноги с широко распахнутыми от ужаса глазами. Этот звонок заставляет его начать нервничать, пожалуй, еще сильнее, чем тогда, когда кто-то заговаривает о его отношениях с Наталией.

– Вы? – ужасается Эдвард. – Опять?

– Разумеется, глупый ты мальчишка, – с презренной ухмылкой отвечает незнакомец. – Или ты уже успел забыть обо мне?

– Я же уже сказал вам, что…

– Что, думал, что тебе удастся скрыться от меня? О, нет! Тебе не удалось меня одурачить. Даже если у тебя полно жизней. Раз уж ты спас свою шкуру после того, что произошло.

– Мне плевать, нашли ли вы меня или нет. Я не желаю иметь с вами никаких дел.

– Конечно, ты заставил меня и моих людей побегать, но наши усилия все-таки были оправданы. Ты оказался слишком глупым и не смог перехитрить меня. Ведь чтобы что-то планировать, нужны хорошие мозги. А у тебя их отродясь не было.

– Что вам от меня, черт возьми? Я же сказал вам, что не собираюсь плясать под вашу дудку! Вы можете заставить хоть всех своих сообщников караулить меня и отдать приказ о нападении. Но я ни за что не соглашусь работать на вас!

– Поверь, дорогой, я знаю, как на тебя воздействовать, – уверенно отвечает незнакомец. – Но пока что я приберегу этот план на крайний случай. Я не сомневаюсь – стоит мне только пригрозить сделать это, так ты все сделаешь.

Эдвард на несколько секунд прикрывает глаза, резко выдохнув, и запускает руку в свои волосы.

– Послушайте, я вас прошу, не делайте никаких глупостей, – спокойно просит Эдвард. – Этим вы сделайте себе только хуже. Зачем вам все это надо? Я не вижу никакого смысла во всем, что вы делайте.

– Да уж, ты точно слишком глупый, Эдвард, – ехидно смеется незнакомец. – Если думаешь, что нам с тобой удастся договориться, то ты – ой как – глубоко ошибаешься, дорогой мой.

Эдвард резко бледнеет от страха и начинает наматывать по всей местности огромные круги и тяжело дышать, время от времени запуская руку в свои волосы, прикладывая ее ко лбу или проводя ею по лицу.

– Что вы хотите от меня получить? – иногда срываясь на крик, взволнованно интересуется Эдвард. – Просто скажите мне, какова цель всего, что вы сейчас делайте?

– О, мальчик мой, тебе пока что не понять этого… – с широкой улыбкой уверенно отвечает незнакомец. – Но однажды, когда мы с тобой станем одной командой, я помогу тебе вникнуть во все, что ты должен знать.

– Слушайте, по-моему, из нас двоих глупый вовсе не я, а вы! Я вам уже тысячу раз говорил, что не собираюсь делать ничего, что входит в ваши дурацкие планы, и мне чихать на них.

– Конечно, ты будешь делать то, что я хочу. То, что принесет пользу не только мне одному. А одна из причин, почему ты не посмеешь пойти против меня, – это, что если что-то пойдет не так, то пострадают очень многие люди. Даже совершенно невинные.

– Что вы хотите этим сказать? – слегка хмурится Эдвард, понимая, как его сердце пропускает удар.

– А я хочу сказать, что сделаю все, чтобы уничтожить тех, кого ты любишь, – очень уверенно отвечает незнакомец.

– Нет! – чувствуя, как сильно стучит его сердце, чей звук отдается эхом в его голове и еще больше распахнув ошарашенные глаза, вскрикивает Эдвард. – Вы не посмейте этого сделать! Клянусь, я этого не допущу!

– Конечно, посмею! Ты ведь прекрасно знаешь меня – я терпеть не могу играть в игры и привык получать все, чего хочу.

– Только посмейте тронуть хоть кого-нибудь! – крепко сжав свободную руку в кулак, шипит Эдвард. – А иначе вы пожалейте об этом!

– О, черт, Эдвард, какой же ты глупый… А хотя чего я могу ожидать от мальчишки, который даже школу не закончил.

– Ха, как будто у вас блестящее образование! – презренно усмехается Эдвард. – Как будто вы умнее меня!

– У меня будет намного больше мозгов, чем у тебя. Ты никогда не был столь одаренным и не мог заставить свою родню искренне гордиться тобой. Впрочем, твой папаша такой же тупой. Даже если все родные в свое время кичились красным дипломом этого козла.

– Не смейте оскорблять моего отца! – чуть громче требует Эдвард, пока его ноздри сильно расширяются, а лицо буквально краснеет от злости. – У вас нет никакого права оскорблять человека, который в тысячу раз лучше, чем вы.

– А я и не оскорблял его. Хотя вполне мог бы. Но ты раздражаешь меня гораздо больше. Стал бесить еще больше после того, как ты обманул меня и заставлял верить, что мой план стал реальностью.

– Удивлен, что вы до сих пор не прислали ко мне киллера, который грохнул бы меня к чертовой матери.

– Ты мне еще понадобишься для выполнения некоторых особо важных заданий. Но если ты и дальше продолжить бесить меня и еще больше выведешь из себя, то мне и правда придется заплатить человеку, который грохнет тебя одним выстрелом.

– Предлагаю вам сразу застрелить меня, потому что я ни за что не сделаю ничего из того, что вы хотите. У вас для этого есть ваши сообщники, которые целует вам ноги.

– Если бы ты не лез не в свое дело и пытался искать приключений на свою задницу, то тебе, возможно, ничто не угрожало бы. И за некоторые грешки пришлось бы ответить кому-нибудь другому. А хотя некоторые люди и так дорого поплатятся за все свои делишки.

– Не приплетайте моего отца или кого-то из моей семьи, – раздраженно бросает Эдвард. – Это дело касается только нас двоих. Я не позволю, чтобы из-за вас пострадал кто-то невинный.

– Нет, Эдвард, это дело касается не только нас двоих. Здесь замешаны очень много людей, которые тебе очень дороги. Однажды им придется узнать, кто я такой, и заплатить за все, что они мне сделали.

– Никто вам ничего не должен, уважаемый! Это вы вбили себе в голову то, что кто-то вас сильно задел и обязан поплатиться за это. И я, кстати, тоже ничего вам не должен! Так что просто забудьте обо мне и оставьте меня, наконец, в покое. Дайте уже пожить спокойной жизнью! У меня и так проблем, черт возьми, полно! А я еще и ваши должен разрешать!

– Ну да, проблем у тебя и так полно… Ты нищий, бездомный, живешь за чужой счет… – Незнакомец презренно усмехается. – Да уж… Не повезло тебе, мальчик мой. Именно мальчик. Бестолковый мальчик, который в свои двадцать пять ничего так и не добился. Другие мужчины в твоем возрасте уже работают, развивают свой бизнес и имеют по несколько квартир и домов. А тебе даже на шмотки не хватает, и ты донашиваешь то, что носил еще в совсем юном возрасте.

– Можете не беспокоиться, я обязательно найду способ заработать кучу денег. ЧЕСТНЫМ путем. А не с помощью воровства и обмана.

– Нет, Эдвард, ты никогда не станешь богатым. Не только потому, что без образования тебя никуда не возьмут. А потому, что ты бестолковый, бесполезный и жалкий мальчишка, который вообще не должен был родиться на этот свет. Уверен, твой отец был безумно счастлив, что избавился от тяжелого балласта, который только мешал ему.

– Я буду в тысячу раз счастливее, если мне удастся избавиться от такого тяжелого балласта, как вы. Я жду не дождусь этого дня!

– Продолжай ждать, дорогой мой. Продолжай витать в облаках и думать, что ты окажешься сильнее меня. А если я однажды уговорю тебя работать на меня, то мы с тобой будем связаны навеки. Как говорят на свадьбах, пока смерть не разлучит нас.

– Ну вы тоже продолжайте мечтать. У меня все еще есть совесть, и я никогда не пойду на то, что заставят меня пожалеть и желать умереть от стыда.

– Время покажет, мальчик мой. Но рано или поздно я все равно добьюсь своего.

– Остановитесь, я прошу вас, – с жалостью во взгляде умоляет Эдвард, пока его слегка трясет от страха. – Просто забудьте обо всем плохом и начните делать добрые поступки. Вот увидите – сделав несколько хороших вещей, вам точно понравится приносить людям добро.

– Ха, щенок, ты забыл, с кем связался? – громко ухмыляется незнакомец. – Ты кому предлагаешь ТАКОЕ? Хватит уже ныть, как девчонка, и пытаться разжалобить меня! А хотя ты и так как девочка – такая же неженка, которая все еще верит в сказки. Самый настоящий слабак! Тебе еще надо поплакать навзрыд, как любят это делать девки, когда они умоляют что-то сделать.

– Вы думайте, ваши оскорбления задевают меня? – старается изобразить уверенность Эдвард, все больше сомневаясь в себе как в настоящем мужчине. – Тратите время впустую! Мне плевать, кем вы меня считайте!

– Нет, Эдвард, я чувствую, как тебе неприятно слышать правду. Ты прекрасно знаешь, что тебе никогда не стать настоящим мужчиной. Сильным, смелым и уверенным в себе. Твоя крутизна – всего лишь маска, которую ты напялил на себя, дабы показать мне, что тебя это не волнует. Мы оба прекрасно знаем, что ты с детства постоянно сомневался в себе. Потому что твой отец постоянно принижал тебя и никогда не верил, что ты будешь успешен. И хоть в чем-то я с ним полностью согласен. Сейчас мы прекрасно видим, чем все закончилось, и чего тебе удалось достигнуть. Точнее, ничего не удалось.

– Хотите сказать, это в вас никто никогда не верил? Никто не возлагал надежды на ваше прекрасное будущее?

– Не пытайся скрыть свой страх, парень, – уверенно произносит незнакомец. – Я прекрасно чувствую, что ты боишься меня. Меня и той правды, которую я не боюсь говорить тебе в лицо. Может, твои близкие и не говорят, что не считают тебя таким уж бездарным и уверены, что ты перестанешь быть нищим бомжом, который привык жить за чей-то счет. Но знай – в глубине души тебя презирают за то, что ты не смог стать настоящим мужиком и никогда им не будешь.

– Это уже ваши догадки. На самом деле все те, кто мне близок, любят меня. Несмотря на мою бедность и тот факт, что у меня нет своего дома. И я не сомневаюсь в их любви.

– Ты просто слишком глуп и не можешь отличить настоящую ложь и того, что пытаются выдать за ложь. Ведь ты всегда презирал тех, кто лжет тебе… Тогда те люди, на которых ты должен злиться, это твои близкие. Именно они лгут, когда говорят, что безумно любят тебя и не осуждают за то, что у тебя ничего нет. Кроме того, я не сомневаюсь в том, что они уверены в том, что ты находишься рядом с ними лишь из желания получить их помощь с жильем и работой.

– Боже, уважаемый, какая же у вас богатая фантазия! – закатывает глаза Эдвард. – А я думал, у вас вообще нет никаких фантазий, кроме как о той, в котором вы лежите в огромной ванной с миллионами или даже миллиардами долларов.

– Ну для меня это вполне реально, ведь я богат, а ты можешь только мечтать об этом. И завидовать своим обеспеченным близким из-за того, что у них есть свои дома, свои машины, куча денег и все возможности, что недоступны тебе.

– Я никому не завидую и не собираюсь просить кого-либо о помощи. Если я чего-то захочу, то добьюсь этого сам, не важно, сколько времени и сил это отнимет.

– Хорошо-хорошо, мальчик мой, если ты хочешь продолжать летать в облаках, то, пожалуйста. Мечтать тебе никто не запретит. Но факт все равно остается фактом – ты не уверен в себе, завидуешь богатым и успешным и страшно боишься меня и того, что я могу сделать с твоими близкими людьми.

Этот незнакомый человек наводит настолько сильный ужас на Эдварда, что мужчина заметно нервничает и трясется. Он чувствует, как часто стучит его сердце, ладони запотевают, а колени становятся все слабее. Довольно бледный мужчина не может спокойно стоять на одном месте и нормально дышать, а его широко распахнутые глаза, полные ужаса, не перестают бегать из стороны в сторону. Однако Эдвард никак не хочет позволить страху овладеть им и показать незнакомцу, что он чувствует себя маленьким беззащитным мальчиком перед этим человеком.

– Я вас не боюсь! – как можно увереннее заявляет Эдвард. – Но я ни за что не буду помогать вам осуществить ни один из ваших планов и причинить вред кому-то из моих близких.

– Хорошо, тявкающий щенок, – грубым низким голосом уверенно отвечает незнакомец. – Можешь и дальше продолжать строить из себя героя и считать, что тебя не обманывают твои близкие. Но советую тебе начать потихоньку готовить их к тому, что очень скоро им придется ответить за все.

– Они ничего вам не сделали! – Эдвард крепко сжимает руку в кулак, все больше приходя в бешенство. – НИЧЕГО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Вы не имейте права как-либо покушаться на их жизнь. Даже не вздумайте делать с ними что-либо. Они ни в чем не виноваты! НИ В ЧЕМ!

– Так, только не надо вопить в трубку! – резко требует незнакомец. – Я понимаю, что тебе неприятно слышать правду о себе и знать, что твои близкие люди обманывают тебя. Но давай ты будешь орать не на меня, а на кого-то другого.

– Клянусь, тварь, если вы хоть пальцем тронете кого-то из близких мне людей, я убью вас своими же руками, – с ненавистью и злостью заявляет Эдвард, довольно часто дыша. – Я это сделаю! И мне плевать, посадят ли меня за решетку!

– Попробуй, Эдвард, попробуй, – злостно смеется мужчина. – Только вот я сомневаюсь, что тебе хватит смелости. Ведь ты – трус! Любопытный трус, однако.

– Вы думайте, что я шучу? Нет, уважаемый! Если вы не оставите меня в покое, я буду вынужден пойти на крайние меры, чтобы отвязаться от вас и защитить своих близких.

– Ты отделаешься от меня, когда сдохнешь. А поверь мне, это случится очень скоро, если ты продолжишь выпендриваться и строить из себя смелого и крутого мальчика.

– Вы мразь! Самая настоящая мразь, которую я до смерти ненавижу!

– А знаешь, милый мой, я буду очень рад, если ты попытаешься убить меня… – задумчиво заявляет незнакомец. – Тебе не удастся это сделать, ибо меня охраняют люди, которые умрут за меня и быстро скрутят тебе руки. Но я вполне могу обрисовать ситуацию так, что тебя посадят в тюрьму на долгие годы. Все равно тебе некуда податься, а твои родственнички не будут помогать тебе найти дом и нормальную работу. А в тюрьме тебе все это не понадобится.

– Однажды вы сами туда отправитесь, я вам клянусь! Не думайте, что все это сойдет вам с рук! Рано или поздно вам придется заплатить за свои грязные делишки и отправиться туда, где вам самое место.

– Ха, не в этой жизни, малой! – громко ухмыляется незнакомец. – Я без всяких сомнений получу то, о чем мечтал половину своей жизни. Осталось закончить лишь несколько дел и устранить пару-тройку людей. Но это будет очень легко, и у меня уже все продумано.

– Только попробуйте! Я сделаю все, чтобы вас смешали с грязью, которой вы поливайте всех, кто вам не угоден. Пока я жив, то все мое окружение будет под моей защитой. Я не позволю вам и вашим жалким людишкам хоть пальцем тронуть этих людей.

– Можешь не стараться, у тебя все равно не получится. Ибо ты – никто. Просто бесполезный кусок дерьма. А вот у меня огромные связи, благодаря которым я могу повлиять и подчинить себе всех тех, кого хочу.

– Это не у вас связей полно. Просто развелось слишком много людей, которые ради бешеных денег готовы душу дьяволу продать. Вы вообще не нужны им. Им нужны лишь огромные бабки.

– Ах, Эдвард, дорогой мой, если бы ты узнал, какие деньги я хочу предложить тебе, то потерял бы всю свою человечность и влюбился бы в кучи крупных купюр.

– Желание поиметь как можно больше денег превратило вас в омерзительного и бесславного гада, – покачав головой, сухо отвечает Эдвард. – А хотя, вы всегда были ужасным. И думайте, что абсолютно все такие бессовестные, если готовы за деньги делать людям гадости.

– Но о твоих потенциальных деньгах мы поговорим чуть позже. Пока что у нас есть более интересные темы для разговора.

– Я не желаю с вами ни о чем разговаривать! Просто оставьте меня в ПОКОЕ!

– Хорошо, раз ты так хочешь, то мы закончим разговор, – уверенно отвечает незнакомец. – Хотел я рассказать тебе кое-что, что произошло после того как мы потеряли связь. Но я сделаю это в другой раз. Чтобы ты немного поломал голову. Пока что могу сказать лишь одну вещь – очень скоро твоя жизнь превратится в настоящий ад, а всем твоим близким придет конец. Впрочем, когда до тебя дойдет, что они все лгут тебе, ты захочешь сам отвернуться от всех этих лжецов.

– Вам не удастся настроить меня против тех, кого я искренне люблю.

– Посмотрим, Эдвард. А пока что я прощаюсь с тобой… Счастливо оставаться!

– Послушайте, я…

Однако незнакомец сбрасывает звонок, а в трубке слышны лишь гудки. Уставив широко распахнутые глаза в одной точке, Эдвард медленно убирает телефон от уха и кладет его в карман на джинсах. Его сердце бьется как после долгого бега, каждая мышца тела сильно напряжена, а взгляд хаотично бегает из одной стороны в другую. Как будто мужчина выискивает какую-то опасность, что может поджидать его где-то поблизости.

– Черт возьми, он все-таки нашел меня! – с тяжелым дыханием ругается Эдвард. – Наверняка, кто-то из его дружков заметил меня в городе и немедленно доложил обо всем этому гаду. Черт! Теперь он точно обозлится еще больше и не пощадит никого.

Эдвард резко проводит руками по волосам.

– Черт, походу, мне теперь надо быть еще осторожнее, – предполагает Эдвард. – Ведь эта тварь может приказать своим людям следить за мной или вообще грохнуть. Но лучше уж пусть он расквитается со мной, чем с кем-либо, на кого охотится. Я не могу допустить, чтобы кто-то из них пострадал!

Эдвард медленно качает головой, уставив свои полные ужаса глаза куда-то вдаль, на высокие горы.

– Нет-нет, он не посмеет этого сделать, – слегка дрожащим голосом произносит Эдвард. – Уж лучше умереть в тяжелых муках, чем позволить этому человеку делать то, что ему хочется. Если мне придется отдать свою жизнь взамен на спокойную жизнь моих близких, я готов это сделать. Клянусь, я сделаю все, чтобы спасти их от того, что может случиться в ближайшее время. Не знаю, что именно, но я не могу позволить этому типу причинить вред близким мне людям. Не могу… Не могу…

Глаза Эдварда слишком быстро и нервно бегают из стороны в сторону, его дыхание немного сбивчивое, а все тело сильно дрожит. Пряди черных волос постоянно лезут ему в глаза из-за сильного, прохладного ветра, а он сам не в состоянии успокоиться и думать еще о чем-то, кроме как об угрозах этого человека, что может быть очень опасен для него и его близких.

Спустя несколько секунд еще более бледный Эдвард резко срывается с мест и осторожно спускается по горкам, стараясь не споткнуться на неровных дорожках и держась за металлические перила во время спуска по каменной тропинке, что ведет с одной из самых высоких гор в низ. А через некоторое время взволнованный мужчина прибегает к пустой прямой дороге, на обочине которого стоит довольно старый белый автомобиль известной фирмы, сделанный примерно в девяностых годах. Для нынешнего времени машина выглядит очень старой, но она все еще рабочая, находится в прекрасном состоянии и способна передвигаться. Подбежав к ней и на ходу достав ключи, Эдвард быстро отпирает ее, садится за руль, дрожащими руками заводит мотор, сильно давит на газ и выезжает на дорогу, пока колеса издают противный скрип и оставляют после себя небольшой вихрь из дорожной пыли.