Сексуальный наркоман

– Да, спасибо. Милый наборчик.

– Он моей жены, – ответил он, наливая немного дымящейся жидкости в чашку Рейган. – Я выкрал ее из Англии, а она не уезжала без своего прекрасного фарфора. Не сомневаюсь, что она привезет еще один, когда вернется, после встречи со своими родителями на этой неделе, – он поставил чайник и сел напротив Рейган. – Итак, мисс Спенсер. Что вас привело сюда?

Рейган размешивала сахар в чашке, пока тот не растворился, а потом подняла глиза.

– Вы знаете, кто я.

Не вопрос. Утверждение.

И снова, лицо доктора Гловера ничего не выдало.

– Почему вы предположили это?

– Вы не собираетесь облегчать все, не так ли?

Он сделал большой глоток чая, а когда поставил чашку, выжидающе посмотрел на нее.

– Конечно, нет, – сказала она. – Ну, ваш клиент, Эван Джеймс, он…мой близкий друг.

Он даже не моргнул.

– И мне интересно. Надеюсь, права, что вы могли бы…Могли бы что, на самом деле? Что, черт возьми, я ожидала, он мне расскажет? – Она потерла свой лоб и выдохнула. – Мне нужно, чтобы вы сказали мне, что я не совершаю самую огромную ошибку в своей жизни, влюбившись в вашего клиента.

***

Эван пробрел внутрь мимо Билла и направился по узкому коридору. Билл закрыл дверь за собой и последовал за Эваном, пока он оглядывал уютную обстановку хорошо обжитого дома. Когда он остановился в гостиной и заметил бар сбоку, он сразу почувствовал себя комфортно.

В этом весь Билл. От сильно поношенного кресла до камина с фотографиями друзей и…Минуточку. Эван подошел к каминной полке и взял фотографию в рамке. Женщина, смотрящая на него, была призраком его прошлого. Она определенно не была той же женщиной, которую он видел только в эти выходные, но когда повернулся лицом к своему боссу, Бил подарил ему улыбку, которая была наполнена столько же радостью, сколько и грустью.

– Твоя мама была невероятно красивой женщиной.

Эван опустил взгляд обратно на изображение, чтобы увидеть молодого Билла, красиво одетого в костюм и галстук, а его мать, стоя на на носочках, целовала его в щеку. Ее волосы распущены и развевались за ней, как будто ветер подхватил их своими пальцами, а позади них был великолепный вид с крыши Эмпайр–Стейт Билдинг. Снимок мог быть профессиональным, но Эван каким–то образом знал…

– Мой отец сделал это?

Билл обошел кресло и сел прежде, чем ответил:

– Да, он. Тогда мы были близки. Твои родители и я.

Брови Эвана взлетели, когда он склонил голову в бок.

– Насколько близки? В смысле, мы говорим о восьмидесятых тут…там не было ничего…

– Нет, нет, – посмеялся Билл. – Не в этом смысле. По крайней мере, не с твоим отцом.

Тишина, которая растянулась между ними, стала напряженной, и Эван провел своими пальцами вниз по рамке, пока раздумывал над своим следующим вопросом. Хотел ли он в действительности лезть в это? Что если он узнает что–то, что не хочет знать? Заставит ли его это вернуться обратно по спирали к старым привычкам?

Он практически был напуган, чтобы продолжать. Он не хотел ничего испоганить в своей новой версии себя. Версии, которая достойна Рейган.

– Почему бы тебе не присесть? – предложил Билл.

– Нет, думаю, лучше мне постоять.

– Чтобы быстро сбежать? Не то, чтобы я мог погнаться за тобой, – сказал он, а потом указал на свою ногу.

Вместо того, чтобы посмеяться над добродушием сидящего человека, Эван отвернулся. Он не был уверен в том, что чувствовал к Биллу, к тому, что он открыл, хоть и предполагал это с тех пор, как его мать подняла эту тему в тюрьме.

– Так ты и моя мама… – он замолчал и оглянулся на Билла. – Были кем? Трахались за спиной моего отца?

Рот Билла открылся, но прежде чем он смог продолжить, Эван выпалил:

– Он все еще мой отец, да? – он практически понадеялся на секунду, что Билл скажет нет. Угу, потому что это облегчит тебе жизнь, ублюдок.

– Да, да. Он определенно твой отец, Эван. Мы с твоей матерью начали встречаться в последние пару лет перед…

– Перед тем, как их обоих отправили в тюрьму? – добавил Эван, когда Билл, казалось, замешкался с выбором правильных слов.

– Да. Перед этим. Знаешь, мы были близки, Эван, все трое. Мы разговаривали о совместном партнерстве, но у твоего отцы были некоторые идеи, которые не включали меня.

– Как обворовывать своих ничего не подозревающих клиентов.

– Ну, мы не знали об этой деятельности до самого конца.

– Мы? Ты говоришь, что моя мать не участвовала в этом?

Он поднял взгляд на Эвана.

– Она не участвовала в этом.

– Спорю, система правосудия была бы не согласна.

– Это не первый раз, когда она ошибалась. Не то, чтобы она была невиновна во всем этом. Когда она…мы узнали о схемах, которые твой отец проводил за нашими спинами, она попыталась уйти от него. Она понимала, что он бомба замедленного действия и не хотела тебе такой жизни.

– Но?

– Но твой отец был довольно…коварным. Когда выяснил, что она собиралась развестись с ним, он шантажировал ее, чтобы она осталась.

– И каким образом он делал это?

Билл покачал головой.

– Это тут не причем, и у меня нет права говорить об этом.

– Так это не причем, потому что мой отец узнал о вас двоих?

– Не совсем. Хотя он не очень–то был рад, когда узнал об этом.

Эван потер свои глаза ладонями. Билл, дружелюбный, мухи не обидит, не был таким невинным, как он предполагал. Его мысли кружились от откровений, но до того, как он успел заполнить пробелы в истории, Билл продолжил.

– Полагаю, есть еще несколько вопросов, на которые ты бы хотел получить ответы. Да, я все еще общаюсь с твоей матерью. Я любил ее тогда, и люблю сейчас. Она интересовалась своим сыном, всегда, что я уверен, ты можешь понять. Ты не навешал ее часто.

– Так ты шпионил за мной.

– Приглядывал бы больше подошло.

Эван усмехнулся.

– Дай угадаю, ты стоял за моей первой машиной? Стипендией для поступления в колледж? Ты тот, кто вытащил меня с глубоко дна, дав мне работу. Спасибо. Правда. Я благодарен тебе, что ты бросался деньгами в мою сторону, как долбаная фея–крестный–отец, но тебе когда–нибудь приходило в голову, что может, немного моральной поддержки было бы лучше?

– Что я должен был сделать? Какой–то странный мужик приходит к тебе в десять лет, желая стать тебе отцом? Я помогал тебе единственным способом, который знал. Ты был в хороших руках, у своих бабушки и дедушки. Стипендия была для тебя. Черт, эта работа полностью для тебя. Ты хочешь обвинить во всех личных проблемах кого–то еще, и я пресеку это на корню. Прими ответственность за свой собственный выбор, Эван, и никого не вини в последствиях твоих неверно приятых решений.

– Звучит, будто я не единственный, кто принимал по–настоящему плохие решения.

Билл поджал губы и кивнул.

– И я расплачиваюсь за это каждый день. Может, пришло время, чтобы мы оба приняли несколько верных решений.

– Например?

– Рейган. Она одна из лучших решений, которые ты когда–либо принимал, сынок.

Твою мать, он прав и в этом. Похоже, он все еще не перестал присматривать за мной.

***

Рейган пожевала внутреннюю сторону своей щеки, пока смотрела на стоического доктора напротив себя. Он не произнес ни слова за прошедшие пять минут, и она знала про это, потому что смотрела на часы за его плечом.

Скрытный придурок.

Она поднесла свою чашку к губам и сделала глоток, пытаясь не забывать о манерах, которые ей привила мать и о том, факте, что она леди. В противном случае, она бы швырнула его на стол, встала бы сверху и потребовала рассказать ей обо всем, что он нахрен знает. Но, она леди. И она собиралась пробираться своим путем в этом разговоре, будто пробираясь через лабиринт.

Поставив чешку обратно на блюдце, она уселась на стуле, надеясь на беззаботность, пока ломала свою голову, как поднять тему, которую, как она знала, он ее собирался обсуждать.

– Так, – начала она. И эта чертова бровь выгнулась, прерывая ее до того, как она начала. – Вы вроде как пугаете. Кто–нибудь говорил вам об этом?

– Пугаю? – спросил доктор Гловер. – Меня называли по–разному в этом доме, некоторые слова не вежливо повторять в присутствии дамы, но пугающим никогда, – он наклонился в сторону, поставив чашку на стол, а потом потер большим и указательным пальцами свой подбородок. – Почему вам страшно? Вы не мой клиент. Вы можете говорить все, что пожелаете.

Рейган сопротивлялась желанию закатить глаза. Он был такой…доктор. И очевидно, он привык разговаривать по кругу со своими клиентами, пока они не признаются, откроются или что они делают, когда приходят на встречи к нему.

– Слушайте, я понимаю, что вы не можете сказать мне что–нибудь, но я не хочу…ээ, не знаю, бросаться с чертового моста с кем–то, кто может не хотеть прыгать со мной, – она замолчала, подумала об этом, а потом покачала головой. – Ладно, нет, прозвучало неправильно. Я не хочу, чтоб Эван…в смысле ваш клиент, прыгал со зданий со мной. Но образно выражаясь…

– Мне нравятся метафоры, – перебил доктор.

– Да? О, хорошо. Ну, эмм…давайте просто притворимся на минуту, ладно? Очевидно, вы разыгрываете роль здесь все время.

Когда губы доктора Гловера дрогнули, Рейган захотела надавать себе под зад. Почему все звучит нелепо, когда выходит из ее рта прямо сейчас? Потому что ты нервничаешь. Переживающая влюбленная дура.

– Скажем, вы ветеринар, а я привела к вам на осмотр собаку. Но у меня никогда раньше не было собаки, и я хочу узнать, какую марку корма давать ее. Я спрашиваю вас о том, какой едой вы кормите свою собаку, вместо вопросов о том, что вы порекомендуете, потому что понимаю, что вы не сможете ответить мне напрямую и не продемонстрировать непредвзятость. Тогда вы бы ответили… – она знала, то выражение ее лица застряло где–то между надеждой и нелепостью, но и понимала – какого черта нет на данном этапе.

Доктор откинулся на спинку своего стула и кивнул, пока, казалось, размышлял над ее вопросом.

– Ясно. Ну, я бы кормил свою собаку кормом Science Diet.

– Нет, нет, – Рейган вздохнула, размахивая рукой в воздухе. – Я, на самом деле, имела в виду…

– Мисс Спенсер?

Рейган захлопнула свой рот. Он, наверное, собирался сказать ей заканчивать с болтовней о собачей еде и выметаться к чертям собачьим из его дома.

– Если бы у меня была дочь, не собака, и некий молодой человек появился бы в ее жизни, для которого она хотела бы одобрить встречи, я бы сказал ей следовать за своим сердце, но и не забывать о голове.

Рейган выпрямилась на стуле и почувствовала, как сердце которое на самом деле обсуждали, ее собственное, и оно собиралось выпрыгнуть прямо из ее груди.

– Так вы считаете, что надежда есть…в смысле, надежда для вашей дочери?

Доктор Гловер улыбнулся ей и встал. Когда она сделала то же самое, он протянул ей свою руку, и она приняла ее. Его теплые пальцы обхватили ее, в успокаивающем захвате, и тогда он сказал:

– Надежда всегда есть.

Рейган поверила ему.

Глава 30.

Шесть недель спустя…

– Увидимся на следующей неделе, Эван.

Он выкинул свой пустой стаканчик в урну, которая стояла в углу конференц–зала Центра Искусств Болдуина, и оглянулся через плечо. Карл Томас, руководитель встреч «Восстановления сексзависимых», проходящих каждое субботнее утро, ободряющее ему улыбнулся.

– Спасибо, что поделился своей историей этим утром, – продолжил мужчина. – Это смелый поступок и он поможет остальным в их борьбе.

– Так вот для его все это, да? Я даже принесу печеньки на следующей неделе,– губы Эвана приподнялись в полуулыбке, и он кивнул на прощание прежде, чем выйти из помещения.

Он не получал ни от кого никаких толчков, чтобы пойти на еженедельные встречи со своими товарищами по сексодержимости. Хотя в последние несколько недель его разрушительного желания, которое он испытывал год или около того, не существовало больше, он не обманывал себя, что когда–либо вылечиться. Но он старался. Слишком много было поставлено на карту, чтобы прое**ть все…буквально.

А когда он толкнул стеклянные входные двери, самая важная причина появилась в поле зрения.

Одетая обычно, в черные спортивные штаны и толстовку, длинные волосы собраны в хвост, – Рейган была чертовым видением. Она всегда была такой. Всегда перехватывала его дыхание, когда бы ни появлялась в поле зрения.

Она щелкала камерой, отводя ее довольно часто, чтобы поправить настройки. Эван посмотрел через улицу на объект ее внимания. Пожилой джентльмен протягивал деньги продавцу хот–догов, игнорируя, казалось бы, протестующую женщину рядом с ним.

– И какая у них история? – спросил Эван, подойдя к ней, с руками в карманах.

Рейган подняла на него взгляд и улыбнулась прежде, чем вернуть свое внимание обратно на улицу.

– Он добрый мультимиллионер, который не одевается, как они, и бродит вокруг, оплачивая случайную еду ньюйоркцев, мимо которых проходит, пока его не станет.

– Звучит, будто он зарабатывает немного хорошей кармы.

– Ммм, да, – Рейган опустила камеру, позволяя ей свисать на лямке вокруг ее шеи, когда он обнял ее за талию и наклонился для поцелуя.

– Я скучал по тебе, – сказал он ей у ее губ.

Она засмеялась и оттолкнула его.

– Целый час. Должно быть, это была пытка.

– Так и есть. Я голоден.

Рейган прищурилась от двойного смысла его слов.

– Не смей. Ты только что вышел со встречи, и у нас уже есть планы, – она потянулась к корзине для пикника и большой сумке, но Эван оказался быстрее.

– Это я и имел в виду. Я хочу есть. Держите свои грязные мыслишки подальше, мисс Спенсер, рядом дети, – он взял ее за руку и подмигнул. – Как насчет Брайнт–парка?

Рейган сверкнула теплой улыбкой.

– Ты ведешь, я следую.

– Опасные слова, так не считаешь?

Она мягко рассмеялась, когда они начали идти.

– Может, однажды. Но чувствую определенную уверенность в этих днях.

Эван сжал ее пальцы и усмехнулся.

– Не думаю, что тебе когда–то не хватало уверенности, Рейган, – он наклонился, чтобы прикоснуться губами к ее уху. – С самой первой ночи, когда мы пришли домой вместе, ты повторяла каждое мое движение.

Она повернула голову, а когда их губы соприкоснулись, она лизнула его нижнюю губу.

– Думала, ты хотел есть?

Эван прикусил ее губу, потом поднял голову, чтобы они могли продолжить прогулку к парку, но не раннее того, как сказал:

– Всегда считал, что позорно есть десерт последним. Может мы могли бы…

– Нет, нет, нет, мистер Джеймс. Мы будем есть на пикнике, над которым я горбатилась.

– Эмм…я точно уверен, что ты набрала все это по пути сюда.

Рейган остановилась и положила руки на свои бедра.

– Ты намекаешь, что я не умею готовить?

– Вовсе нет. Я констатирую факт, что не умеешь.

Она надулась на него, и он ничего не мог поделать и наклонился, чтобы захватить эти сладкие губки своими собственными, а когда отстранился, услышал, как произнес:

– Но я все равно люблю тебя.

***

Рейган замерла там, где стояла, на оживленной улице. Люди проталкивались мимо нее, а машины проносились туда и обратно в безумном движении Нью–Йорка, и все, что она могла делать – уставиться широко раскрытыми глазами на мужчину, смотрящего на нее. Она облизала губы, а потом подвигала ртом, пытаясь выдавить несколько слов, но когда широченная улыбка пересекла великолепное лицо Эвана, она знала, что не ослышалась. Очаровательный придурок, на самом деле, признался ей в любви.

Она склонила голову в сторону.

– Ты действительно сказал мне впервые, что любишь меня в конце оскорбления?

Брови Эвана взлетели, как будто он даже не осознавал, что сделал, а потом посмеялся.

– Может быть. Ты попытаешься отрицать, что тебе понравилось услышанное?

– Вы определенно самоуверены сегодня, не так ли, мистер Джеймс?

Они снова начали идти, и он размахивал их руками, пока смотрел на нее, а губы Рейган чесались от того, чтобы сломаться в улыбку, самую большую в ее жизни. Но ей Богу, она не удовлетворит его, пока.

– Не слышу твоего отрицания.

– И не услышишь, – сказала она. – Но тебе не стоит быть настолько самоуверенным в этом.

Он что–то промычал, поднес их руки к своему рту и прижался к ним поцелуем.

– Маленькая Дженни Спенсер любит меня.

– Заткнись, Эван.

– Думаю, она всегда любила меня.

– Господи, серьезно?

– Угу, серьезно.

Она дернула его за руку, ведя по дороге к Брайант–парку и сказала:

– Ну, о вкусах не спорят.

В поисках места, чтобы присесть, они проделали путь через открытое пространство внутрь зелени. Она расстелила небольшое одеяло, которое принесла с собой, и когда опустилась на колени, Рейган наблюдала, как он сделал то же самое напротив нее. Он ничего не говорил с тех пор, как они пришли сюда. Пока он рылся в корзинке, вытаскивая сэндвичи, которые она купила в пекарне на углу, она понимала, что он ждет…ждет, когда она скажет.

– Эван? – сказала она, когда потянулась в холщовую сумку и нащупала бутылку воды в ней. Он поднял на нее взгляд, его ореховые глаза были полны ожидания.

– Да, Рейган?

Она скрутила пальцы вокруг горлышка бутылки, вытащила ее и бросила ему. Он поймал ее и посмотрел на название. Aqua Cool. Продукт, из–за которого они спорили и соглашались довольно эффектно несколько недель назад.

– Теперь это вычурная бутылка воды, – сказал он, поворачивая ее в руках.

– Так и кричит «купи меня», не считаешь?

– Эх, я бы не заходил так далеко. Я был бы просто счастлив деш…ой.

Рейган снова его толкнула.

– Даже не смей говорить, что рад дешевому продукту, или я опустошу свою дорогую воду на эту великолепную шевелюру.

Эван снова посмотрел на бутылку.

– Хотя при ближайшем рассмотрении, это великолепная упаковка, – он открыл ее и отпил. – И неоспоримо, жаждоутоляющий вкус, за который любой бы свихнулся, не заплатив дополнительный доллар.

Она ехидно улыбнулась ему.

– Спасибо. Рада, что ты считаешь, что я права. Давай, скажи это. Да, Рейган, ты гений. Я должен теперь только кланяться и…

Эван повалил ее на землю, выбивая весь воздух из легких. Он придавил ее, его руки по бокам от ее головы.

– Что дальше? – спросил он, мерцая желанием в своих ореховых глазах.

– Я говорила, что ты должен просто поклониться и признать поражение.

– Я могу признаться в этом…может быть, если ты признаешься кое в чем в ответ.

Сердце Рейган пропустило удар, но не было ни единого шанса, что она сделает все просто.

– Хорошо. Я признаю это. На самом деле, ты не храпишь, как я говорила.

– Рейган…

– И может, я солгала, когда сказала, что люблю яйца Бенедикт. Нет. Я ненавижу их.

Глаза Эвана расширились.

– Думаю, мы излечим тебя от этого.

Она поерзала под ним.

– Не хочу ранить твои чувства. Они выглядят довольно мило, но там весь этот соус и я не могу… – ее передернуло.

– Не уверен, что смогу дальше продолжать эти отношения. Это камень преткновения.

Рейган надулась и поднялась на своих локтях.

– Но я люблю твою говядину Веллингтон…и твой филе–миньон с винным соусом и грибами…и то, как твой бекон всегда так…– она поцеловала его в губы –…идеально… – еще поцелуй –…приготовлен.

– Так ты говоришь, что любишь мое мясо.

Она улыбнулась у его рта.

– Я чертовски люблю твое мясо.

Он снова захватил ее губы опаляющим поцелуем, и она скользнула своим языком внутрь. Она не призналась бы, но Эван на вкус лучше, чем любое мясо, которое он мог приготовить на скорую руку.

– Снимите номер! – крик из кустов вынудил ее оторваться от него раньше, чем она хотела этого.

– Теперь, когда я нагуляла свой аппетит, нам, наверное, лучше поесть, – сказала она, толкая его в грудь, пока они оба не сели. Она взяла две тарелки и распечатала сэндвичи, пока Эван потянулся в корзинку и вытащил…

– Белое ореховое печенье. Ты богиня.

– Можешь сказать это снова.

– Ты богиня.

Рейган засмеялась и протянула ему его тарелку.

Они уютно сидели, пережевывая свою еду, пока разглядывали друг друга ни о чем не думая. Ей нравились такие моменты с ним. Они становились их «мелочами». Он ходил на свои еженедельные дневные встречи, а она пользовалась возможностью немного поснимать вокруг, перед тем как встретиться и пообедать. Поэтому она посмотрела вниз на камеру, лежащую сбоку от нее.

Она положила свою тарелку и схватила камеру, прижимаясь глазом к видеоискателю, и нацелила его на расслабленного мужчину, лежащего на спине на одеяле. Он так сильно отличался от мужчины, с которым она познакомилась, когда впервые предложила ему работу. Он изменился, и в то же время…

– На что ты смотришь? – спросил он, прерывая вагон ее мыслей.

Она сняла крышку с объектива и улыбнулась.

– На тебя.

Он открутил крышку бутылки и сделал глоток, а Рейган наблюдала, как его кадык подрагивал, пока он глотал. Твою мать, он самый чертовски сексуальный парень.

– Угу, – сказала она, приближая его лицо. Он прищурился под дневным солнцем, и выгоревшие пряди его волос сияли. Он был чрезвычайно привлекателен, этого нельзя отрицать, а когда он сверкнул ей улыбкой, она пошла ко дну.

– И что вы видите, когда смотрите на меня, мисс Спенсер?

Она сделала несколько снимков, щелкая и жужжа камерой, единственное, что слышала поверх биения своего сердца, и в тот момент, появилось ощущение, что все в парке исчезли.

– Я вижу мужчину, который только что съел все мои печеньки, – она замолчала, когда он закинул последний кусочек печенья себе в рот.

– И?

– И… – она улыбнулась, опуская камеру – …ему повезло, что я люблю его.

Глава 31.

ЭВАН ТИХО выдохнул, пока шел вдоль очищенной от снега дорожки, которая вела к скромному дому Спенсеров в пригороде. Твою мать, он нервничал. Он откладывал этот момент так долго, как мог, но поскольку это Рождество, пришло время столкнуться со всем, что чертовски беспокоило его.

Он почувствовал взгляд Рейган на себе, а потом она сказала:

– Ты милый, когда нервничаешь, – ее слова выходили облачком в холодном воздухе. – Но они не кусаются.

– Обещаешь?

– Обещаю. Они никогда не покусают того, кто принес им так много подарков, – она кивнула на две громадные сумки в его руках и покачала головой. – Немного перестарался, но это вроде как даже мило.

Эван остановился там, где стоял и посмотрел на десятки подарков. Он немного перестарался, но разве это было так, когда пытаешься что–то компенсировать? Вот вам херова туча подарков и, пожалуйста, попытайтесь забыть, что моя семья забрала все ваши деньги несколько лет назад. Не такое уж и большое дело.

Рейган повернулась и подошла к нему, чтобы встать перед ним.

– Они до смерти хотят тебя увидеть. Просто будь очаровательным ублюдком, каким умеешь быть, и убедись, что получишь добавку маминого суфле. Ты сделаешь ее год.

Она быстро его поцеловала, а потом распахнула дверь.

– Счастливого Рождества, – крикнула Рейган, и внезапно вся семья рванула к лестнице, вооружившись объятиями и приветами.

Эван задержался в дверном проеме, разглядывая счастливую сцену перед собой. Так странно было находиться здесь и еще больше странно то, что все выглядели так же, как он и запомнил их, кроме нескольких мимических морщинок на их лицах и седины, которая посеребрила волосы ее отца.

– Эван, рад видеть тебя, – Трой обнял его и хлопнул по спине.– Рад, что ты сделал это. А это для меня? – он взял сумки из рук Эвана и подмигнул перед тем, как отнести их и положить рядом с другими подарками под огромной елкой.

– Мам, пап, помните Эвана, – сказала Рейган, обнимая его рукой за талию и затягивая его внутрь.

Началось…

Миссис Спенсер первой шагнула вперед. Она раскрыла свои руки в автоматическом доброжелательном жесте и слова, которые сошли с ее губ, заставили Рейган хихикать за его спиной.

– Роки. Я так рада видеть тебя.

Он почувствовал руку Рейган на своей спине, когда она толкнула его в направлении своей матери, а когда он сверкнул в нее взглядом, ее хихиканье превратилось в полноценный смех. В итоге он шагнул к ее матери, и когда та обняла его, он услышал ее слова:

– Ой, ты так вырос, – а потом она огляделась через его плечо и сказала Рейган. – И такой красивый.

– Ладно, мам, руки прочь, – сказала Рейган, и двинулась вперед, чтобы спасти его. – Не думай, что сможешь украсть его у меня. В конце концов, у меня заняло слишком много ремни, чтобы заполучить его.

Мистер Спенсер обнял свою жену рукой и широко улыбнулся, и протянул руку Эвану.

– Хорошо, что ты вернулся в наш дом. Ты всегда был членом семьи и теперь она кажется полной.

Эван покачал головой и быстро кивнул.

– Очень мило с вашей стороны так сказать, мистер Спенсер…

– В этом нет ничего милого, сынок. И если бы я не одобрял, думаешь, я бы был мил с мужчиной, которого Рейган привела домой на встречу с нами? Считай, что ты счастливчик, мы уже знаем тебя и не собираемся пытать.

Взрывной хохот вырвался из отца Рейган, он сжал свою жену и повел по коридору. Эван мельком взглянул на Рейган, а она просто повала плечами и сказала:

– Видишь, что я говорила? Не о чем беспокоиться…Роки.

– Ладно, тебе нужно забыть это прозвище.

Рейган взяла его за руку и повела его по дому обратно в кухню, где суетились все.

– Ох, не знаю, – сказала она. – Оно мне вроде, как нравится. Напоминает мальчика, которого я знала. Он был милым со мной.

Эван дернул ее за руку и затащил в пустую гостиную, чтобы быстро поцеловать.

– Он все еще милый с тобой.

– Иногда… – сказала она и обвила руками его шею. Она коснулась еще одним поцелуем его губ, и он застонал, когда она выдохнула ему в рот. – Иногда он не такой милый.

– Ты пытаешься сказать, что я попал в список плохих мальчиков в этом году? Потому что я хорошо себя вел, – напомнил он.

– Ты хорошо себя вел с другими…но не так хорошо со мной, – она кокетливо подмигнула ему и он немного кашлянул, хватаясь руками за ее талию, чтобы оттолкнуть от себя.

– Ты с ума сошла? Твоя семья за той дверью.

Когда она шагнула ближе к нему и прижалась своим бедрами, он знал, что заигрывающая дразнилка умирает, как хочет выйти и поиграть.

– Знаю. От этого становиться веселее.

– Рейган… – сказал он, точно понимая, что становится практически невозможным сопротивляться ей, когда она так себя ведет.

– Что? – спросила она невинно, хлопая своими ресницами для пущего эффекта. Когда румянец возбуждения окрасил ее щеки, он практически сдался, пока она не смилостивилась со вздохом.

– Ох, ладно. Твоя добродетель в безопасности, – она отпустила его, и он боролся с искушением притянуть ее обратно. Не делай этого. У тебя впереди ужин, через который нужно пройти. Когда она посмотрела через плечо и пробежалась своим взглядом по его телу, сказала. – Пока что.

Он чертовски надеялся, что у него хватит мужества, чтобы сдержаться.

***

Два часа спустя и большой стакан пряного глинтвейна и Эван достаточно расслабился, что практически наслаждался собой. Находиться с семьей Рейган было спокойно и легко, и он не был уверен, почему так сильно боялся этого по началу. Они встретили его широкоткрытыми объятьями, рассказывали анекдоты, поедая рулет за обеденным столом, смеялись над носками с красно–зелеными тросточками–конфетками, которые Рейган добродушно предложила ему надеть, и смеялись, когда он разрывал подарки, которые они подарили ему.

Билл приехал вскоре после их появления, и Эван только слегка был удивлен, узнав, что этот человек приезжал сюда каждые праздники. Казалось, он на самом деле являлся частью семьи Рейган. Потом он оглядел улыбающиеся лица, собравшиеся вокруг ели, под мерцающими разноцветными лампочками, сияющими мягким блеском над ними. Рейган сидела напротив него на полу. Ее ноги скрещены, а на голове колпак Санты с подарком в своих руках. Вокруг ее шеи была та элегантная нитка жемчуга, и она смеялась над чем–то, что ее мать только что сказала. Она никогда не выглядела более красивой. Когда она поймала его за подглядыванием, озорной огонек в ее глазах заставил его хотеть подойти к ней.

Прежде чем у него появился шанс, Билл хлопнул его по спине.

– Рад что ты здесь, сынок. Даже если позволяешь своей женщине одевать себя.

– Только в носки, старик. Говоря о старости, как реагирует твоя нога на холодную погоду?

– О, в порядке, – ответил он, растирая свое колено. – Так происходит уже несколько лет. Уже привык.

– Никогда не спрашивал, но что случилось?

Билл усмехнулся.

– Помнишь, я говорил, что твой отец не был слишком счастлив, когда узнал обо мне и твоей матери?

– Ага…

Билл снова помассировал свое колено.

– Скажем так, у него на самом деле хороший удар битой.

Глаза Эвана расширились, и он покачал головой.

– Боже. И на этой ноте, я собираюсь взять себе еще выпить. Кто–нибудь еще хочет?

Все покачали своими головами, кроме маленькой озорницы на полу, которая посмотрела на него, когда он встал.

– Я пойду с тобой. Я еще не уверена, что хочу.

Он был точно уверен потому, как ее губы изогнулись в чертовски соблазнительной улыбке, что она точно знала, что хотела проглотить. Но он протянул свою руку к ней, и дрожь предвкушения пронеслась по его телу, когда она скользнула своей ладонью в его ладонь. Она встала на ноги, потом переплела его пальцы со своими, пока они покидали гостиную и направлялись по коридору.

Когда они оказались вне пределов слышимости ее семьи, он сжал ее руку.

– Я рад, что сейчас здесь.

Блестящая улыбка озарила лицо Рейган, и она поцеловала его в плечо.

– Мы тоже рады, что ты здесь.

Когда вошли в затемненную кухню, они направились прямо к бару, который расположился в углу.

– Мда. Похоже, у нас есть два варианта, – сказал Эван, касаясь пальцем края пустого стакана, и кивнул на глинтвейн в кастрюле. – Можешь получить горячий и пряный, если в настроении для…

– Пряный всегда хорош, – сказала она. – И мне немного жарко.

Эван выгнул бровь.

– Думаю, я в настроении для чего–то более…сливочного.

– Это так?

– Да, – когда Эван шагнул вперед, Рейган отступила назад, пока не врезалась в обеденный стол. – И хоть гоголь–моголь не звучит ужасно, сомневаюсь, что он утолит мою жажду.

– У тебя есть что–то…конкретное на уме?

Эван вспомнил, с чего все началось. Тот момент, когда Рейган вернулась в его жизнь, поехала домой с ним, и обнажила свою кожу, приглашая его стать частью своей жизни еще раз. Он тогда был катастрофой. Отчаявшаяся оболочка человека, которым теперь он не стремился быть. Кем–то, кто упал на самое дно и искал спасательный круг, чтобы вынырнуть.

Он посмотрела вниз на женщину, прижатую к обеденному столу своих родителей, и почувствовал, что все встало на свои места. Рейган была всем для него. Она была его спасательным кругом, она была его надеждой, а когда поманила его пальчиком, приглашая в свою игру, она стала его единственной фантазией, завернутой в роскошную упаковку.

Он склонился над ней и положил свои руки на ее голову, а когда их рты соприкоснулись, греховно–порочная ухмылка коснулась ее губ, и он знал, что она ждала его. Из темной, более порочной стороны его души, которая встала и приняла вызов. Он любил в ней это. Она любила каждую его часть, и он знал, что нашел свою идеальную половинку.

Умную.

Сексуальную.

И чертовски непристойную.

Она была наравне с ним во всех немыслимых способах. А он точно знал, чего она хотела.

Он взял ее руки в свои и поднес к своим губам, где поцеловал каждый кончик пальца перед тем, как нежно прикусить их. Потом он начал опускать их между их телами и выдал соответствующую ей свою собственную порочную улыбку. Ее глаза расширились, а рот приоткрылся для вдоха.

О, да, твой непристойный трах задержится надолго.

– Думаю, я изменил свое мнение о напитках, – сказал он, когда толкнул ее руку ниже, ее пальцы исчезли под поясом ее штанов. – Я в настроении для небольшого перекуса пальчиками…

Эпилог.

7 недель спустя…

– Итак, давайте разберемся, – доктор Гловер поднес кончик своей ручки к своим губам, когда прищурил взгляд поверх своих очков. – Вы выследили этого мужчину, пришли к нему домой в первую же ночь, как встретились, наняли для работы с вами и лгали о своей личности, чтобы заставить его влюбиться в вас. Правильно?

Глаза Рейган расширились, и она оглянулась на Эвана.

– Эм…когда вы преподносите это так…

– Да или нет?

– Да?

– и Эван, – продолжил доктор Гловер. – вы признаетесь в приступах неконтролируемых сексуальных желаний, разрушительных мыслях и поведении. Правильно?

– Он всегда такой? – прошептала Рейган, и Эван сжал ее там, где лежала его рука на ее бедре.

– Да, – ответил он доктору Гловеру перед тем, как повернуться к Рейган. – И да.

– Итак, у нас тут лгунья и сексуальный наркоман. Как это работает на вас? – спросил терапевт Эвана.

– Ну, я удовлетворяю его на сексуальном фронте, потому что, очевидно, не подхожу для вступления в местный монастырь.

– Аминь, – сказал Эван.

Но Рейган продолжила, как будто он не произнес ни слова.

– И поскольку я провалилась в первый раз, утаивая правду, то довольно очевидно, что у меня не очень дела с бесстрастным лицом. Так что вы можете сказать, что это работает хорошо. Да? – она повернулась к Эвану, который кивнул.

– Кажется вы не сожалеете, поддаваясь иллюзиям, – сказал доктор Гловер.

– Посмотрите на него. Сомневаюсь, что я была первой, кто произнес немного невинной лжи, чтобы подобраться ближе к нему.

– На самом деле ближе, – встрял Эван.

Она выпрямилась, а потом повернулась к Эвану.

– Мхмм. Но я буду последней, – она поддразнила его, и кокетливо подмигнула. Когда восхитительная улыбка преобразила его губы, Рейган поерзала на стуле.

– Итак, Рейган, вы гордитесь своим обманом? – спросил доктор Гловер

Рейган услышала, как Эван кашлянул позади нее.

– Он наслаждается этим намного больше, так не считаете? Он определенно нарушитель спокойствия из нас двоих. Не хотите задать ему несколько вопросов?

– Ох, я спрошу, но для начала, вы ответе на мои.

Рейган пожала плечами.

– Я бы не назвала это обманом. Я назвала бы это…укрыванием правды. Но если вы настаиваете на использовании ярлыков, тогда, твою мать, да, я солгала, и сделаю это снова.

Смех Эвана был громким, пока разносился эхом от стен кабинета.

– Как бесцеремонно, – сказал он. Просто признай это. Ты солгала, чтобы забраться в мои штаны.

У Рейган отвалилась челюсть, и она указала на него обвиняющим жестом.

– Мне не нужно лгать, чтобы попасть к тебе в штаны, спасибо большое. Помни, мы разговариваем с твоим терапевтом, Эван Джеймс.

– Кто знает всеееее о твоей непристойной стороне.

Рейган выдохнула и посмотрела на доктора, чтобы заметить, как подергиваются его губы от веселья.

– Рада, что вы находите это забавным.

– Должен признать…нахожу. Приятно наблюдать, как далеко он зашел, – сказал доктор Гловер. – А теперь, если не возражаете, я задам еще несколько вопросов вам обоим.

– Я возражаю, – ответила Рейган. – Это намного напряженнее, чем собеседование на работу.

– Если ты не пытаешься представить своего собеседника голым и оседлавшим тебя, как ты делала это прошлой ночью. Тогда это жестоко, и да, игра слов уместна, – сказал Эван.

Доктор Гловер уставился на Эвана.

– Ну, я, например, благодарен тебе за то, что не представляешь это со мной. Теперь Эван, что бы Рейган назвала единственным, что ее сводит с ума в тебе?

Эван склонил голову набок.

– Я чертовски идеален, но если бы пришлось что–то выбрать… наверное, то, что я оставляю сырое полотенце после себя на полу в ванной.

– Неправильно, – сказала Рейган. – Это всегда будет выбор ужастиков, зная что я не переношу их.

Эван взорвался смехом.

– Есть хорошая причина для этого.

– Я с радостью послушаю, – сказал доктор Гловер.

– Она слишком боится смотреть фильм, поэтому направляет свое внимание…на кое–что еще.

– Боже, – сказала Рейган, закатывая глаза.

– Что? Это правда.

– Ладно, продолжайте, вы двое, – доктор Гловер усмехнулся, поглядывая на нее снова поверх своих очков. – Рейган, как считаете, какими чертами вашего характера Эван больше всего восхищается?

– Это мои неистовая независимость и светлый ум, – сказала она.

– И еще ее задница, – встрял Эван.

Доктор Гловер выглядел раздраженно.

– Это не черта характера, Эван.

– Ну, это достояние. Но на самом деле, я ценю насколько она смышленая. Рейган одна их самых умных людей, которых я знаю. Она руководит бизнесом лучше, чем любой мужчина, которого я когда–либо видел, и иногда я не могу поверить, что она та же маленькая Дженни Спенсер, с которой я вырос.

– Ой, это так мило, – сказала она, и наклонилась к нему для поцелуя. А потом для еще одного. И еще.

– Ладно, хватит. У нас осталось всего несколько минут, и потом я отпущу вас голубки умчаться в закат. Рейган тот же вопрос для тебя.

Она отстранилась от Эвана и улыбнулась.

– Его способность преодолеть сложности своей жизни. Это был нелегкий путь, но он проживал день за днем, и я уважаю его за это. Я люблю его из–за этого. Он сильнее, чем все, кого я знаю.

– Ну, разве ты не глупенькая, маленькая штучка. Ты забыла упомянуть о непристойностях, которые ты как никто знаешь, – Эван обнял ее рукой за талию и оставил поцелуй на шее.

– Думаю это само собой разумеющееся, – ответила Рейган.

Доктор Гловер положил свой блокнот и сцепил пальцы.

– Никогда бы не подумал, что все сработает подобным образом, поэтому спасибо вам. Спасибо, что удивили мня.

– Вы проделали большую работу, помогая мне пройти через мои проблемы, за это я благодарен. Хоть вы и тупой ублюдок, – сказал Эван.

– Приятно знать, что я сделал что–то правильно, – доктор Гловер встал на ноги и указал жестом сделать им то же самое. – Ладно, время вышло. Я собираюсь отвезти свою жену на ужин. Что вы двое запланировали на этот День Святого Валентина? Или мне даже спрашивать не стоит?

Эван повел Рейган к двери, слегка прижимаясь рукой к ее спине. Когда она шагнула на переднее крыльцо особняка, он оглянулся через плечо и подмигнул хорошему доктору. Лукавая улыбка встала на место, когда он ответил:

– Вам определенно не стоит спрашивать.