Семейные реликвии

ГЛАВА 19

— О Боже мой, — выдохнул Эймос и поник всем телом, как будто из него стремительно испарилась вся энергия.

Итан заметил это изменение в Эймосе и оно говорило ему яснее всяких слов.

— Значит, все это правда? Я не твой сын? И она моя мать? Моя мать вовсе не умерла? Она просто была шлюхой, которая меня бросила!

— Она твоя мать, — глухим голосом начал Эймос.

— Господи милостивый, — Итан отчаянным движением запустил руки себе в волосы, сдавливая пальцами голову, как будто пытался удержать закружившиеся в ней ужасные мысли. Он выглядел растерянным и убитым.

— Итан, все не так, как ты думаешь. — Эймос осторожно двинулся к своему сыну.

— Не так? — Итан остановил его колючим взглядом. — А как иначе было? Как еще могло быть? Я незаконнорожденный! Я даже не имею права носить твою фамилию! — И тут новая мысль отразилась на его лице. — Так вот почему Сандерсон не хотел иметь со мной никакого дела, не так ли? Он знал, что я бастард, и не хотел, чтобы такой, как я, женился на Элли. А он еще не знал самого страшного, по крайней мере, он думал, что я твой сын, пусть даже и внебрачный. И теперь я даже не знаю, кто мой отец! У меня теперь из родителей остается только эта… — Он резко повернулся в сторону Элен и бросил на нее взгляд, полный отвращения. — О Боже!

Он повернулся и выбежал из кухни. Эймос смотрел вслед ему с лицом, искаженным мукой. Потом он вновь перевел взгляд на Элен и, с трудом сдерживая бушевавший в нем гнев, произнес с ненавистью в голосе:

— Собери свои вещи. Я немедленно отвезу тебя в город.

Элен хотела заговорить, но Эймос поднял ладонь и резко покачал головой.

— Нет! Не начинай даже! Ты уже и так наговорила достаточно. Ты сожгла все мосты, больше не о чем разговаривать. — Он обратился к Джульетте. — Присмотри за тем, чтобы она ничего не забыла здесь. Хочу, чтобы ничего о ней не напоминало. Но если она не захочет собирать свои вещи, упакуй их вместо нее. Я попробую поговорить с Итаном.

Джульетта кивнула, и Эймос вышел, направляясь вслед за Итаном в сарай. Джульетта повернулась к Элен, стоявшей со скрещенными руками и с вызовом смотревшей на нее.

— Да откуда же мне было знать, что мальчик слушает? Я и не видела, как он подошел.

Не отвечая, Джульетта быстрым шагом прошла мимо. Театрально вздохнув, Элен последовала за ней. Они прошли в комнату Элен и та вытащила свой чемодан из угла и стала складывать в него вещи. Она делала это настолько медленно, что Джульетта начала помогать, гораздо быстрее вытряхивая все из ящиков. По крайней мере, мрачно думала Джульетта, она в последний раз делает что-либо для Элен Бангстон.

Когда они закончили, Джульетта разогрела для Элен завтрак, зная, что не может никого, даже эту неприятную женщину, отпустить на холод, в долгую поездку в город, не накормив. Однако Джульетта решила, что она не обязана сидеть рядом, пока Элен будет есть и, накинув плащ, направилась в сарай. Там она увидела Эймоса, который заканчивал запрягать лошадей в повозку. Лицо его было хмурое и даже при виде Джульетты он не улыбнулся ей привычной улыбкой.

— Что случилось? — с испугом спросила Джульетта.

Эймос покачал головой.

— Ничего. Он даже не слушает меня. Только и твердит, что он — не мой сын и что для него теперь не важно, что я скажу. В конце концов, он убежал в дом. Итан страшно рассердился на меня за то, что все эти годы я обманывал его, — при этих словах болезненное выражение исказило лицо Эймоса. — Ну, что я должен был делать? Говорить ему, что он незаконнорожденный, что он даже, возможно, не мой сын? Я всегда заботился лишь об одном — уберечь его от неприятностей и обид. Ну и вот чем все это обернулось.

Джульетта вздохнула и положила ладонь на руку Эймоса.

— Не волнуйся. Он успокоится. Итан — молодой: сначала делает, потом думает. Но он придет в себя. Ты убедишься сам.

— Я не знаю. Я никогда не умел разговаривать с ним по душам. Но как можно заставить кого-то поверить, что ты любишь его словно собственного сына? А ведь, черт возьми, он может быть и моим, насколько я понимаю в этом; Элен не остановится перед любой ложью, но даже если он не мой сын, для меня это не имеет значения. Хотя Итан не верит мне. Он теперь смотрит на меня, как на чужого.

Пораженная увиденной в лице Эймоса болью, Джульетта обвила его руками за шею и прижалась к нему.

— Все будет хорошо, — уверяла она.

— Во всяком случае, сейчас надо ехать. Все ее вещи упакованы?

— Да. Я сама все проверила.

— Хорошо. — Эймос выглянул из открытых дверей сарая и посмотрел на небо, которое понемногу затягивалось серыми, мрачными тучами. — Похоже, задувает ветер с севера. Надо ехать, пока он не добрался до нас.

Эймос повел лошадей к заднему крыльцу, а Джульетта шла рядом. Он погрузил чемоданы и сумки Элен и решительно указал ей место в повозке, подальше от него. Затем он помахал рукой Джульетте, невесело улыбнулся и выехал со двора. Джульетта провожала их взглядом до тех пор, пока повозка не достигла выезда на дорогу. Она поежилась — Эймос был прав, уже становилось холодно, — и поспешила в дом.

Джульетте совсем не хотелось есть: последние несколько дней она испытывала частые приступы тошноты. Она заставила себя съесть кусочек хлеба, затем выложила на тарелку тушеное мясо и понесла его на подносе в комнату Итана.

Дверь в его комнату была закрыта, тогда Джульетта поставила поднос на пол и постучала.

— Итан? Это я — Джульетта. Я принесла тебе немного поесть. Могу я войти?

Ответа не последовало. Выждав некоторое время, Джульетта ушла. По крайней мере, он знает, где стоит еда, если проголодается. Она спустилась вниз и принялась наводить чистоту на кухне. Покончив с этим делом, Джульетта пошла в спальню и вздремнула немного. Последнее время ей все чаще хотелось этого. Казалось, она постоянно недосыпает.

Позднее, выйдя из спальни, Джульетта обнаружила, что поднос все так же стоит под дверью Итана, но еды на нем не было. Она направилась забрать поднос и неожиданно для себя постучала в дверь.

— Итан? Ты не хочешь со мной разговаривать?

Он не отвечал. Джульетта постучала еще раз, затем повернула ручку и толкнула дверь. К ее удивлению, она легко открылась. Джульетта ожидала, что дверь будет заперта изнутри. Она заглянула в комнату, но Итана там не оказалось. Джульетта распахнула дверь настежь и вошла. Там действительно никого не было.

Джульетта с удивлением вскрикнула. Значит, она разговаривала с дверью. Она подошла к окну и посмотрела на поля, окружавшие усадьбу. Небо было обложено серыми облаками, а по полям гулял ветер, поднимая вверх солому и пыль. Итана нигде не было видно. Джульетта забеспокоилась. Где же он может быть?

Она отошла от окна и направилась к двери, но вдруг ее взгляд упал на открытый ящик комода. Джульетта машинально подошла, чтобы закрыть его и увидела, что он пуст. Это было очень странно. Он быстро открыла второй ящик, затем третий. Один ящик был пустой, а в другом лежало всего несколько вещей. Джульетта подошла к дубовому шкафу и открыла дверцу — внутри висело несколько костюмов. Джульетта была уверена, что этим шкафом пользовался только Итан. Но и в этом шкафу явно недоставало одежды. Джульетта заглянула вниз. Судя по опустевшему месту рядом с. парой рабочих башмаков, не хватало одной пары обуви.

Для полной уверенности Джульетта еще раз осмотрела все ящики и полки. Сомнений больше не было. Приходилось признать: Итан ушел из дома, захватив многое из своей одежды. Значит, он убежал из дома! Пока она спала, он собрал вещи и потихоньку покинул дом.

Джульетту охватил страх. Она пыталась представить, что скажет Эймос, каково ему будет. Джульетта была уверена, что это известие поразит его в самое сердце. Он будет винить себя за то, что не рассказал Итану правду еще несколько лет назад. Ну, а сам Итан? Сколько неприятностей поджидает его на пути, как он сможет жить, одинокий и обиженный всеми, вдалеке от своего дома?

И еще одна причина ее испуга вдруг открылась Джульетте. Погода на дворе быстро менялась, становилась холоднее, а Итан ушел пешком. Эймос говорил, что ветер стал северным, а это означало, что скоро станет совсем холодно. Если вечер застигнет Итана под открытым небом, мальчик может замерзнуть до смерти. Какой глупый!

Джульетта подошла к окну и снова с беспокойством взглянула на улицу. За окном все было по-прежнему. Она попробовала прикинуть, сколько времени понадобится Эймосу для возвращения домой из города, когда она сможет рассказать ему об уходе Итана. Получалось, что пройдет не менее часа, а поскольку уже была середина дня, то останется совсем немного светлого времени для поисков Итана. Джульетте пришло в голову, что она должна сама идти искать мальчика. Однако она понимала, что нельзя надеяться догнать его пешком, а обеих лошадей Эймос запряг в повозку.

Джульетта беспокойно ходила из одной комнаты в другую, всматриваясь вдаль из каждого окна. Из окна в комнате Франсэз она увидела деревья, которые росли по берегам ручья, а между ними и домом виднелось маленькое движение около одной из могил. Оно было очень мимолетным. Джульетта прильнула к окну, пытаясь разглядеть. Движение снова повторилось, но теперь ей удалось разглядеть, что это была фигура высокого и худощавого человека, который сидел рядом с могилой. Затем он поднялся. Итан!

Конечно! Очень похоже на правду. Он собирался покинуть ферму и поэтому задержался на кладбище, чтобы проститься с Франсэз. Джульетта усмехнулась. Она еще может перехватить его!

Джульетта побежала в свою комнату и схватила теплую шерстяную накидку с большим капюшоном. Она обернула вокруг шеи шерстяной шарф и надела перчатки, а сверху набросила накидку. Джульетта не хотела подвергать опасности ребенка, которого носила. Поэтому постаралась одеться потеплее, покидая дом.

Джульетта сбежала по лестнице и вышла через переднюю дверь, затем быстрыми шагами заторопилась в сторону кладбища. Ветер стал к этому времени гораздо сильнее, низко и угрожающе нависали тяжелые серые тучи. Пройдя половину пути, Джульетта поняла, насколько глупым был ее оптимизм, когда она надеялась, что не замерзнет. Все предосторожности никак не могла защитить ее от пронизывающего насквозь ветра. Она подтянула шарф повыше, прикрывая подбородок, и все время поправляла капюшон.

Когда Джульетта добралась до кладбища, к ее огромному разочарованию, она обнаружила, что Итан уже ушел. Однако он не мог уйти далеко и она заметила, как он идет между деревьями возле ручья.

— Итан! Итан, подожди! — закричала Джульетта и бросилась за ним вдогонку. Но было очевидно, что он не услышал. Она почти побежала вниз с кладбищенского пригорка. Добежав до деревьев, она вновь окликнула Итана.

Спустя несколько мгновений он появился из-за деревьев и удивленно посмотрел на нее.

— Джульетта! Вы что здесь делаете? Вы же можете замерзнуть!

Джульетта тяжело дыша преодолела последние метры, разделявшие их.

— Я могу тебе задать тот же самый вопрос.

Итан пожал плечами.

— Я к такому привык, а вы — нет. Кроме того, вы ведь, ну, сами понимаете, ждете ребенка. — Встретив изумленный взгляд Джульетты, он покраснел и произнес: — Об этом я тоже услышал. Да в любом случае вам не следовало забираться так далеко от дома, особенно в такую погоду.

— Я не могла допустить, чтобы ты убежал.

Итан нахмурился и уже хотел было уйти прочь.

— Не надо, Джульетта…

— Что не надо? Удерживать тебя от того, о чем ты всю жизнь будешь сожалеть? — Джульетта пошла за ним между деревьями. Здесь было немного теплее или, точнее, не так холодно, поскольку здесь ветер был не такой сильный. — Итан, не смей уходить сейчас. Этим ты просто убьешь Эймоса.

Итан покачал головой.

— Нет. У него остаетесь вы, а скоро появится и ребенок. Уж этот ребенок будет точно его собственный. Так что с ним будет все в порядке.

— Но и ты тоже его сын. А если у Эймоса даже и появится новый ребенок, это не возместит ему потерю такого сына, как ты. Итан, он любит тебя. Он будет в отчаянии, если ты уйдешь.

— Я не могу остаться, — стоял на своем нахмурившийся Итан. — Я здесь чужой. Никакой я ему не сын. Я ее сын. Боже! — В его голосе звучало отвращение. — Не удивительно, что мистер Сандерсон не желает видеть меня рядом со своей дочерью. А вдруг я такой же как она? Да и кто знает, кем был мой настоящий отец?

На лицо Джульетты упала и растаяла снежинка. Она с удивлением подняла глаза. Действительно, в небе начали кружиться маленькие, белые снежинки. Она посмотрела вдаль: в открытом поле снег, не задерживаемый деревьями, был сильнее, а ветер, подхватывая снежинки, уносил их, почти не давая коснуться земли. Джульетта поежилась от холода. Ей нельзя было оставаться и продолжать спор с Итаном. Им нужно вернуться домой, где тепло и сухо. Ее ноги и руки уже заныли от холода.

Джульетта повернулась к Итану и заговорила с воинственным видом.

— Сейчас же перестань жалеть себя! Тысячи сирот отдали бы все, чтобы иметь такого отца, как у тебя, чтобы жить в хорошем, чистом доме рядом с любящими родителями, даже с одним из родителей. Кроме того, кто сказал, что ты — не сын Эймоса? Ты вот услышал, что сболтнула Элен, а я скажу, что она шагу не сделает, чтобы не соврать. Да, у тебя другой цвет волос, но посмотри, как у вас похожи носы и подбородки. А твоя фигура? Когда я первый раз увидела тебя рядом с Эймосом, я сразу отметила, что ты очень похож на своего отца. И я сомневаюсь, чтобы Сэмюэль и Генриетта или любой из соседей думали, что ты не сын Эймоса. Только вы с твоим отцом слишком задеты этой историей и не можете здраво оценить ее. Иди-ка домой и всмотрись получше в зеркало, а потом я послушаю, как ты будешь доказывать, что ты ему не сын.

Итан заколебался и с сомнением в голосе спросил:

— Вы так считаете?

— Да. Но даже если бы в тебе не было ни капли его крови, все равно, он — твой отец. Он вырастил тебя, заботился о тебе, любил тебя. По-моему, куда удивительнее то, что он воспитал тебя, как своего сына, не будучи уверен, что ты и впрямь его сын, чем, если бы он был совершенно в этом уверен. Ну разве можно найти более веские доказательства его любви к тебе?

— О, да. Это очень замечательно с его стороны, — сдавленным голосом согласился Итан. — Он — хороший, но я не такой. А вдруг я похож на нее? Я слышал, люди говорят: «Плохая кровь даст о себе знать». А что, если я стану плохим? А если из-за меня папе будет стыдно? И вам тоже.

— С какой это стати ты станешь вдруг плохим? Я всегда видела, что ты ведешь себя, как хороший молодой человек, как сын, которым бы гордился любой отец. Почему это ты должен стать другим?

— Я не знаю. Все дело в том, что я теперь не знаю, кто я такой! — Он расплакался. На его волосы и плечи падал снег и от этого у Итана был необычный и какой-то сказочный вид. Он нетерпеливо смахнул снежинки с лица и проговорил: — Всю свою жизнь я знал, кто я такой и где мой дом. Я был сын Эймоса Моргана, фермер. Я жил в этом доме. Я ходил в нашу церковь. Я… а теперь? Выходит так, что все это не мое! Я уже не сын Эймоса Моргана. Моя мать не умерла после моего рождения, как я всегда считал. Вся моя прожитая жизнь была обманом, и Эймос жил рядом со мной, обманывая меня. Я не знаю, могу ли я теперь доверять тому, что он говорит, могу ли я верить тому, что он любит меня. Действительно ли он считает меня своим сыном? Способен ли он по-настоящему любить меня, когда он знает, что из себя представляет моя мать? И кто я сам такой, если все, во что я верил, оказалось теперь неправдой?

— Нет, твоя жизнь вовсе не была обманом, — сердито возразила Джульетта. — Может быть, Эймос не говорил тебе правду об одном или двух фактах. Но, поверь мне, это было нужно. А как иначе мог он поступить? Рассказать обо всем ребенку? Или это надо было сделать, когда тебе исполнилось двенадцать лет? А может, в четырнадцать или шестнадцать? Кто скажет, что есть какое-то лучшее время для таких признаний? Он лишь хотел уберечь тебя, не мог допустить, чтобы тебе было плохо. Ты же знаешь Эймоса, он честный человек. Для него невыносимо лгать и я уверена, что ему было ужасно неприятно всякий раз, когда он был вынужден говорить тебе неправду. Но он не знал, что еще ему остается делать! Прости его за это! Ты же должен знать, что в остальном он не обманывал тебя. Он любит тебя, ты его сын. Он будет просто убит горем, если ты вот так уйдешь.

Итан нерешительно отвернулся в сторону.

— Ну, пожалуйста, — Джульетта умоляюще протянула к нему руку.

Наконец решившись, Итан коротко кивнул и взял Джульетту за руку. Они повернулись и стали выходить на открытое пространство. Едва только они вышли из-под защиты деревьев, как Джульетта испуганно охнула, сразу же ощутив на себе яростные порывы ветра. За деревьями она была более или менее укрыта от него, да к тому же, нелегкий разговор с Итаном отвлек ее от окружавшей их непогоды, и она не заметила, насколько усилилась метель.

Всего за несколько минут, пока они разговаривали, ветер стал совсем свирепым и крупные хлопья снега сплошной пеленой неслись вниз и в стороны, увлекаемые порывами ветра. Джульетта задрожала и ускорила шаги. Итан передвигался еще быстрее, и его длинные ноги стремительно скользили, рассекая снежный поток. Джульетта должна была почти бежать вприпрыжку, чтобы поспевать за ним. А отставать от него она тоже не могла, ибо он продолжал крепко держать ее за руку.

Джульетта уже хотела попросить его идти потише. Она замерзла, но ведь дом был не слишком далеко, да и ходьба все-таки несколько согревала ее. Однако вскоре она настолько запыхалась, что не могла произнести ни слова.

— Ну вот и кладбище, — заговорил Итан и Джульетта услышала в его голосе странную интонацию, похожую на облегчение.

Джульетта шла опустив голову и глядя на землю, чтобы укрыть лицо от колючих порывов холодного ветра и снега, а теперь она подняла глаза, желая увидеть кладбище. Несколько секунд она не видела ничего, кроме завихрений снега вокруг. Но затем сумела разглядеть железную ограду, окружавшую небольшую группу могил.

Ветер яростно хлестал по ней, почти срывая с нее накидку, и Джульетте приходилось крепко сжимать ее изнутри руками. Ветер сбросил с головы капюшон, и Джульетта отпустила накидку и стала натягивать капюшон обратно, но тут же вся накидка съехала набок и закрутилась вокруг тела, наполовину открывая его бушующей стихии. Джульетта ухватила накидку и начала расправлять ее, однако капюшон немедленно слетел с головы. Стараясь не отставать от Итана, который пробирался между могилами на другую сторону кладбища, она неуклюже размотала свой длинный шерстяной шарф над головой и, наконец, закрутила его вокруг нижней части лица и шеи. Теперь одна рука была свободна и могла придерживать полы накидки.

Джульетта прошла за Итаном через ворота кладбища, которые вели к дому. Итан остановился и долго осматривался по сторонам. Джульетта следила за его взглядом. Было такое впечатление, что с каждой секундой пронизывающий ветер и метель становились все сильнее. Джульетта с отчаянием поняла, что ничего не видит из-за окруживших ее белых вихрей, даже очертаний дома, который находился совсем недалеко от них. Теперь стало ясно, почему Итан так торопился. Снежные бури Небраски были ему хорошо известны и, вероятно, он понял, что скоро они не смогут ничего различить на расстоянии всего нескольких футов!

— Проклятие! — пробормотал Итан, медленно оглядываясь по сторонам. — Ничего не вижу.

— Но ведь мы знаем, в какой стороне находится дом, если идти от кладбища, — напомнила Джульетта и для этого ей пришлось кричать, так как ветер уносил слова. — Почему мы не можем просто идти в том направлении?

— В метель чувство направления начинает подводить человека, — сообщил Итан, прикладывая ладонь рупором к ее уху, чтобы перекричать ветер. — Можно так и ходить поблизости кругами, не сознавая этого. Не видно же никаких ориентиров.

Итан был, вне всякого сомнения, прав. Вокруг них сгущалась пугающая белая стена снегопада. От страха в животе у Джульетты начались спазмы. Как же им добраться до дома? Несомненно, здесь оставаться долго было нельзя. Ее руки и ноги уже закоченели от холода, а лицо пылало от ветра. Еще немного и придется следить, чтобы не обморозиться. Джульетта украдкой взглянула на Итана.

Их взгляды встретились.

— Нужно идти туда, — произнес он, указывая рукой направление. — Все-таки лучше рискнуть. Мы не можем всю ночь оставаться здесь.

Джульетта кивнула. Ей и в голову не приходило поступить иначе. Итан крепко взял ее за руку и они пошли вместе вдоль ограды кладбища, пока не дошли до столба. Итан прислонился спиной к столбу и повернулся туда, где находился бы дом, если бы они могли его видеть. Затем, все еще крепко удерживая Джульетту за руку, он пошел в том направлении.

Джульетта едва поспевала за ним и молилась, чтобы они не сбились с пути. Ей казалось, что они шли так целую вечность, и все это время метель становилась все сильнее. Ноги уже глубоко увязали в снегу. От холода у Джульетты зуб на зуб не попадал. Но через некоторое время она перестала ощущать холод. Она очень устала и хотела спать. Как ей хотелось, чтобы они остановились отдохнуть!

Джульетта дернула Итана за руку, но он, не обращая внимания, продолжал тащить ее вперед за собой.

— Нет! — закричал он ей прямо в ухо. — Нельзя останавливаться! Это верная смерть! Нам нужно идти!

Джульетте показалось, что им было давно пора добраться до дома, даже передвигаясь навстречу сильному ветру, и по озабоченному лицу Итана поняла, что была права. Похоже, что они как-то прошли мимо дома. Если это было действительно так, то им угрожала верная гибель.

Мысли Джульетты перекинулись на ребенка, который сейчас у нее под сердцем, и она чуть не разрыдалась. Она не допустит, чтобы ее ребенок погиб!

С новыми силами Джульетта начала пробираться сквозь снежную бурю. Неожиданно она увидела перед собой какой-то предмет. Джульетта толкнула Итана и показала на предмет рукой. Пристально вглядываясь сквозь ослепляющий снегопад, они с трудом пошли в ту сторону. Подойдя поближе, они разглядели, что предмет был тонкий и длинный и, в конце концов, он принял форму ствола дерева. Они подошли к дереву, и Джульетта с облегчением прислонилась к нему, обнимая его руками.

— Это гикори! — закричал Итан. — То, что растет с южной стороны дома.

По крайней мере, они не ушли далеко от дома, подумала Джульетта, собираясь с силами для следующего перехода. Она старалась отогнать от себя мысли о том, что случилось бы с ними, если бы они не заметили это тонкое деревце. Так как они вместо дома вышли к этому дереву, их путь, очевидно, лежал мимо фермы, и, следуя в этом направлении, они никогда бы не добрались до дома.

— Но как, — задыхаясь произнесла Джульетта, — как мы можем узнать, в какую сторону от дерева нам идти? — Они могли запросто двинуться не только к дому, но и прочь от него.

Итан поморщился и с обреченным видом уткнулся лбом в ствол дерева. Однако затем поднял голову и на его лице появилась улыбка. Итан присел на корточки и принялся внимательно осматривать ствол дерева, ползая вокруг него до тех пор, пока не нашел что-то.

— Вот! — Он показал на старую царапину в самом низу ствола дерева, которая заросла еще несколько лет назад.

Он поднялся, ориентируясь по шраму на коре дерева, и показал рукой.

— Туда!

Джульетта хотела бы быть такой же уверенной. От усталости и сонливости она сейчас мечтала только об одном — прислониться к дереву и на несколько минут закрыть глаза. Наверное, ее глаза и впрямь закрылись, так как неожиданно она ощутила, что Итан с силой встряхивает ее.

— Мы должны идти! — кричал он ей прямо в лицо. Джульетта заметила, что в его глазах также угадывались опасные признаки подступающей сонливости. Ей стало страшно, что скоро никто из них не сможет идти дальше. Но почему же так хочется спать? Почему они так устали? Не могли же они бродить слишком долго, даже если им пришлось идти навстречу сильному ветру. Они вновь двинулись в путь и, спотыкаясь, зашагали в сторону дома. Джульетта пыталась думать только о своем ребенке. Ради него она должна дойти. И ради Эймоса. О Боже, неужели и его также застигла в пути эта метель?

Этот внезапный испуг словно добавил Джульетте сил для продвижения еще на несколько шагов. Она чувствовала, что у нее слабеют ноги, а ступни онемели от холода. Появилось такое ощущение, что она парит над землей, не делая никаких шагов. От этой мысли Джульетте стало смешно, и она удивлялась тому, что с ней происходит.

Неожиданно Итан замер рядом с ней и остановил ее движением руки. Он стоял и вслушивался, напрягшись всем телом. Джульетта также стала напряженно прислушиваться.

— Это там! Вы слышите?

Джульетта кивнула. Ей почудилось, что в завывании ветра она слышит человеческий голос, но она могла и ошибиться. Вполне возможно, что это были всего лишь новые звуки в завывающей песне ветра. Однако Итан приложил ладони ко рту и закричал:

— Помогите!

Они подождали, но ничего не услышали. И тогда Итан закричал снова. Спустя некоторое время снова раздался звук, похожий на тот, который они слышали раньше, но теперь он звучал громче. Итан и Джульетта переглянулись, приободренные появившейся надеждой. Оба они закричали и стали ждать.

На этот раз они услышали совсем недалеко чей-то зовущий голос:

— Джульетта!

— Па! — Итан закричал изо всех сил. — Па! Мы здесь!

— Итан! — Голос звучал теперь более отчетливо, хотя снег придавал ему необычную интонацию. — Джульетта! Где вы?

Так они продолжали перекрикиваться и постепенно голос Эймоса раздавался все ближе. Наконец, невдалеке от них показалось странное желтое пятно света и, продолжая звать Эймоса, Итан и Джульетта устремились к нему навстречу. Странное пятно превратилось в зажженный фонарь и вслед за этим они стали различать державшую его руку и лицо человека.

— Эймос! — Джульетта с криком побежала навстречу Эймосу и бросилась к. нему на грудь.

— О, Джульетта! Джульетта! — Он крепко обхватил ее руками и наклонил к ней голову. — Слава Богу!

Эймос так сильно обнял ее, что Джульетта едва могла дышать, но ей было только радостно от этого. Она могла стоять так бесконечно. Наконец Эймос поднял голову и обернулся назад. Джульетта слегка отодвинулась, чтобы посмотреть на него, а потом на Итана, который продолжал стоять в нескольких футах от них. Крепко обнимая ее одной рукой, Эймос протянул другую руку к Итану. Тот помедлил мгновение и бросился к Эймосу. Эймос обхватил сына рукой, и Итан ответил ему крепким объятием. Некоторое время они стояли, обнявшись все втроем, согреваемые теплом взаимной любви.

Джульетта уютнее повернулась в постели, погрузившись в подложенные пуховые подушки. Под одеялом ее замерзшие ноги согревала грелка и впервые за весь этот вечер ей стало тепло. Она посмотрела на Эймоса, стоявшего в другом конце спальни у камина и шевелившего кочергой горящие поленья.

Не так давно они вернулись в дом при помощи веревки, которую Эймос предусмотрительно обвязал одним концом вокруг себя, а другим к столбу крыльца. Эймос достал для Джульетты и Итана теплые одеяла и они сидели на кухне, расположившись недалеко от пылающей жаром печки, и постепенно отогревали онемевшие от холода руки и ноги. Сначала Эймос согревал ступни и ладони Джульетты в своих руках, затем обернул их нагретыми полотенцами. Вскоре ее пальцы стали болеть и оживать.

Эймос угостил их разогретым тушеным мясом и, пока Итан и Джульетта утоляли голод, рассказал им, как перед самым домом его застигла метель, так что ему пришлось слезть с повозки и пройтись пешком с лошадьми несколько сотен ярдов, ориентируясь на дорожную колею. Войдя в дом, он обнаружил, что ни жены, ни сына нет. Тогда он осмотрел весь двор и постройки, с каждой минутой чувствуя нарастающее волнение. В конце концов, Эймос обвязал себя веревкой, закрепил другой конец на столбике крыльца, чтобы не заблудиться в пурге, и принялся за поиски пропавших, удаляясь постепенно от дома и окликая их. Когда же, наконец, Эймос нашел их, он был уже на грани отчаяния.

После этого Итан и Джульетта поведали о своих приключениях, а затем Эймос и его сын, запинаясь, простили друг друга. Они не могли пока полностью исцелить раны, нанесенные бессердечными словами Элен, но, во всяком случае, начало было положено. И Джульетта решила, что добьется полного примирения рано или поздно.

К этому моменту у Джульетты отогрелись руки и ноги, она перестала дрожать. Эймос отнес ее наверх в спальню, одним только взглядом остановив ее возражения. По правде говоря, ее возражения не были слишком решительными. Так чудесно было обхватить Эймоса за шею и уронить голову ему на грудь, чувствуя уют и защиту.

Всего лишь час или два назад она еще боялась, что никогда больше его не увидит.

Эймос обернулся к Джульетте и улыбнулся, заметив, что она смотрит на него. Он подошел к постели и присел рядом с ней.

— Никогда больше не смей делать что-нибудь подобное, — заговорил он нарочито суровым голосом, но радость и забота ясно читались на его лице и он не смог до конца выдержать сердитую интонацию.

— Ни за что, — откликнулась Джульетта, охотно соглашаясь с ним. — Я даже не подумала, что такое может произойти! И как это так быстро может возникнуть такой ужасный буран?

— Метели у нас всегда такие. Этим они и опасны, — Эймос замолчал, затем взял Джульетту за руку и с серьезным видом посмотрел ей в глаза. — Я до смерти перепугался, когда вернулся домой и не мог тебя найти. Я был почти уверен, что навсегда потерял тебя. Я… я никогда тебе этого не говорил: наверное, я просто ужасный трус. Но сегодня я был так напуган и мне стало ужасно горько от того, что так ни разу не осмелился сказать тебе эти слова. И я обещал себе, что если я найду тебя, то обязательно скажу их. — Эймос глубоко вздохнул, как будто набирался храбрости перед прыжком через бездну. — Джульетта… Я люблю тебя. Я люблю тебя больше всего на свете. Когда я подумал, что ты можешь погибнуть, я понял, что не смогу жить без тебя. Для меня весь мир умер бы без тебя. Без тебя я — никто: я и был никем до тебя. Я просто не знал, чего мне так не хватало в жизни. Пожалуйста, скажи мне, что ты никогда не покинешь меня!

— О, Эймос! — Набежавшие слезы мешали Джульетте говорить и она обняла Эймоса. — Я не покину тебя. Разве бы я могла! Я тоже люблю тебя. Я безумно люблю тебя.

— Это правда? — в голосе Эймоса прозвучало сомнение и он даже отпрянул, вглядываясь в ее лицо. — Ты любишь меня?

— Ну конечно же! — пылко воскликнула Джульетта, вытирая слезы, неудержимо текущие по щекам. — Почему, по-твоему, я стала твоей женой?

— Я не знаю. Я думал… ну, может быть, из-за всего того, о чем говорила Генриетта. Ну, там, защита и тому подобное.

Джульетта, улыбаясь, покачала головой.

— Нет, глупый мой, только потому, что любила тебя и хотела выйти за тебя замуж. Я так сильно хотела этого, что была готова на любую подобную сделку с тобой. А вот ты не любил меня, тебе просто нужна была экономка.

— Какая, к черту, экономка! Я не потому женился на тебе. Я женился на тебе, потому что люблю тебя.

Радость переполнила сердце Джульетты, но она не могла удержаться, чтобы не спросить:

— И… ты рад, что… у нас будет ребенок?

— Конечно, рад, — голос Эймоса окреп. — Для меня не может быть большего счастья в моей жизни чем то, что ты носишь моего ребенка.

— Прости, что не рассказала тебе раньше. Меня так огорчало присутствие здесь Элен, что я даже не хотела рассказывать тебе при ней.

— Я понимаю. И я не сержусь на тебя за это.

Джульетта слегка отодвинулась и пристально посмотрела прямо в глаза Эймоса.

— О, Эймос! Я так счастлива! Я чувствую себя так, будто у меня выросли крылья.

Он улыбнулся.

— Но только не улетай от меня! Ты мне так нравишься, я же сказал, что не могу долго без тебя… Я вообще не могу без тебя…

Джульетта засмеялась, и Эймос наклонился, чтобы слиться с ней в долгом поцелуе. Джульетта ответила ему так же страстно.

Наконец она обрела свой дом.