Сердца пятерых

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Смех донесся до него сквозь сон. Легкий и нежный, он наполнил его радостью и ожиданием. Яркий блестящий свет счастливого будущего ослепил его. Он видел лишь очертания маленькой изящной фигурки и свечение вокруг нее. Мэтти… Прямодушная, организованная, любящая Мэтти. Он протянул к ней руки. Во всяком случае, ему казалось, что он это сделал. Почему-то его руки весили целую тонну, и шевелить ими было почти невозможно. Наверное, Мэтти испытывала те же проблемы, потому что она неожиданно заплакала. Запаниковав, он сделал нечеловеческое усилие… и сел в постели, моргая от яркого света, пробивающегося в его комнату из коридора.

— Мэтти?

— Па-а-апа!

Крошечные ножки протопали по полу, потом маленький комочек кинулся к нему. Оррен спустил ноги с кровати как раз вовремя, чтобы подхватить малышку.

— Янси? Ч… — Он прокашлялся. — Что случилось, милая?

Маленькая ручонка обвила его шею. Мокрая мордашка прижалась к его лицу.

— Я хочу к мамочке! А-а-а! — Ее рыдания разрывали ему сердце, хотя он не мог понять их причины.

Ошеломленный и недоумевающий, Оррен безуспешно похлопывал ее по спинке.

— Янси? О чем ты, дорогая? Тебе приснилось что-то страшное? В чем дело?

Янси Кей свернулась комочком на его коленях, засунула пальчик в рот и залепетала сквозь слезы:

— Хо-чу-у-у к ма-а-а-ме-е-е!

Оррен тряхнул головой, надеясь прийти в себя, потом потянулся, чтобы включить настольную лампу. Янси подняла на него заплаканное личико. Он откинул волосы с ее лица и принялся ее успокаивать, собираясь с мыслями. Постепенно Янси стихла. Оррен протянул руку и осторожно вынул ее пальчик изо рта.

— Ну вот. А теперь расскажи папе, что случилось.

Она прижалась щечкой к его груди и сказала тоненьким трогательным голоском:

— Хочу к маме.

Оррен был в шоке.

— К кому ты хочешь?

— К маме. К моей маме.

На мгновение Оррен потерял дар речи. Наконец он услышал, как его собственный голос произнес:

— Янси, да разве ты помнишь свою маму?

Ее светло-голубые глаза стали огромными на маленьком личике. Она снова засунула пальчик в рот и медленно кивнула головой.

Оррен вглядывался в нее в косом свете лампы, которую он называл теперь лампой Мэтти из-за уникального абажура. Мэтти! Ему снилась Мэтти. Опять. Но что-то говорило ему, что пока он не должен думать о ней. Он провел рукой по лицу.

— Расскажи-ка мне, малышка, что ты помнишь о маме?

Янси вынула пальчик изо рта и начала делиться своими воспоминаниями:

— Мама большая и красивая. У нее золотые волосики. И она пахнет хорошо. И она трогает твою голову красными ноготками. И она шепчет… — Янси перешла на шепот: — «Не надо будить папу. Тш! Тш!» И она делает на твоем лице красные губки.

Оррен улыбнулся. Да, Грейс всегда пользовалась помадой и лаком для ногтей. Не так много запомнилось малышке. Он задумался на мгновение.

— Янси, а почему ты вдруг вспомнила?

Она дернула плечиком.

— Я не знаю.

Он вздохнул. Почему сейчас? Он всегда говорил детям, что, когда мама им очень понадобится, она приедет к ним. Но это было не так. За два с лишним года, прошедшие с момента ухода Грейс, она давала о себе знать всего три раза, не считая полудюжины открыток, которые прислала детям. Он понятия не имел, где она сейчас, но полагал, что всегда мог связаться с ее родней со стороны мужа, Флаттами, и оставить сообщение для нее. Грейс не преминула сообщить Оррену о том, что вышла замуж за Сонни — того человека, с которым она сбежала, — во время проведения национальной финальной встречи по родео в Лас-Вегасе в тот первый год. Ему это было безразлично. Он бы скорее стал есть землю, чем увиделся с ней, но он давным-давно дал себе зарок, что его отношение к бывшей жене и ее измене не повлияет на благополучие детей. Оррен взглянул на маленькое личико Янси. Она пристально смотрела теперь на него своими голубыми глазами, слезы в которых уже высохли.

— Янси, а зачем тебе сейчас нужна мама? Ты можешь мне сказать?

Она снова пожала плечиками.

— Просто хочу ее увидеть.

Оррен кивнул. Это естественно, когда ребенок хочет увидеть одного из отсутствующих родителей. Оррен долгие годы мечтал увидеть своего собственного отца после того, как ушел из дома, но это так и не случилось. Он целую вечность не видел и свою мать. Он даже не знал, живы ли они. Одному Богу известно, что могло произойти с его отцом, а мать, вероятно, давным-давно довела себя пьянством до гибели. Он крепко обнял Янси.

— Я попытаюсь найти твою маму, — сказал он. — Это произойдет не сразу, но я попытаюсь.

Ее маленькая ручонка сильнее обхватила его шею, и Янси чмокнула отца в плечо.

— Я люблю тебя, папочка.

— Я тоже тебя люблю, маленькая. Наверное, ты теперь поспишь?

Она кивнула, держа пальчик во рту. Ее светлые шелковые волосы нежно касались его кожи. Он встал и понес ее через комнату. На ходу выключил свет в коридоре и улыбнулся дочке, которая прижималась к нему так доверчиво и уже почти задремала. Дверь в комнату девочек была открыта. Оррен на цыпочках подошел к кровати Янси. Увидев квадрат лунного света на ее желтой стене, он улыбнулся. Еще одна из блестящих идей Мэтти! Мэтти… Как он ни старался отгонять от себя мысли о ней, они приходили к нему снова и снова.

Мэтти была бы такой прекрасной матерью, не чета Грейс. Может быть, это присутствие Мэтти вызвало у Янси воспоминания о ее маме? А если Грейс снова появится здесь? Как поведет себя Мэтти? Она разумная. Спокойная. Одаренная. Мудрая. Она поймет. Конечно, поймет! Ради детей он должен разыскать Грейс! Что касается его самого, он, скорее, хотел, чтобы она исчезла с лица земли. Но он попытается ее найти. Мэтти поймет его поведение, ведь он ей все объяснит.

Оррен уложил Янси в кровать, отвел волосы от ее лица и поцеловал в лобик. «И она делает на твоем лице красные губки». Он тоже помнил ту красную помаду. Грейс, возможно, черт побери, изобретательно пользовалась ею, но Янси ни к чему было это знать. Его маленькая дочка должна знать одно: мама не забыла ее!

— Спокойной ночи, ангелочек, — прошептал Оррен, но Янси уже была далеко на пути в сказочную страну снов. Улыбнувшись, он выпрямился и направился к двери.

Тут его остановил другой шепот:

— Папа?

Он свернул к лиловой стене.

— Что, Рыжик?

— Как Янси?

— Все в порядке. Спи, дорогая.

— Она много плакала, хотела к маме.

— Правда? А почему ты мне не сказала?

— Я не знала, что тебе это интересно, потому что…

Ему показалось, что он догадывается, что она собиралась сказать. Он присел на край ее кровати.

— Мне всегда интересно знать, что происходит с моими детьми, Рыжик. Я много работаю с тех пор, как у нас появилась Мэтти, я знаю, но это только потому, что я уверен в том, что могу доверить ей вас, пока я на работе. Однако это не значит, что я не люблю вас, ребятишки. На самом деле все как раз наоборот.

— Я знаю. Я не об этом хотела сказать.

Оррен притянул ее к себе.

— А что ты хотела сказать, Рыжик?

Она немного помолчала, потом зло прошептала:

— Я видела, как ты целовал ее.

Она вырвалась и снова откинулась на подушку.

— Ты видела, как я целую Мэтти?

— Из кухонного окна, — подтвердила она сердито.

О Господи! Ну и ночка выдалась!

Оррен вздохнул.

— А мы и не думали прятаться. — Однако он надеялся, что их не будет видно… когда подумал об этом. — Но ты запомни, Рыжик. Тебя совершенно не касается то, кого и когда я целую. Больше того, то, что я целую Мэтти, не имеет никакого отношения к моим отцовским обязанностям. Я остаюсь тем же самым папой, каким был всегда и каким буду. Когда у кого-то из моих детей возникают проблемы, я хочу знать о них. Вот так. Ты поняла?

— Да.

— Отлично. А теперь спи. Я люблю тебя. — Он быстро поцеловал ее и встал.

— Что ты собираешься делать? — спросила она тихо.

— По поводу чего?

— Янси.

Он скрестил руки на груди.

— Попытаюсь найти вашу маму. Не знаю, что еще я могу сделать. — Оррен скорее почувствовал, чем увидел, как она улыбнулась.

— Хорошо.

— Угу. Но ты не должна пока об этом никому говорить, — сказал он, подумав о том, что легче было сказать, что он найдет Грейс, чем сделать это. — Засыпай.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, дорогая. Увидимся утром.

Итак, Рыжик видела, как он целовал Мэтти. Ничего удивительного. Есть шанс, что она когда-нибудь снова увидит как он целует Мэтти. Мэтти… Кто бы мог подумать, что этот маленький эльф окажется таким привлекательным?

Он женится на этой девушке! Он стал думать об этом и вскоре понял кое-что важное. Мэтти была именно такой женщиной, о какой он всегда мечтал. Она была воплощением всего того, чего никогда не было в его собственной матери. Здравомыслящая, мудрая не по возрасту. Эмоционально зрелая. Прирожденный воспитатель, не говоря уж о других ее многочисленных достоинствах. И на месте Мэтти оказалась Грейс?

Грейс была воплощением его собственной матери, с той лишь разницей, что ее страстью был не алкоголь, а мужчины… или секс. Небо, помоги! Он понял это только сейчас. Эгоистичность, обмороки и срывы. Она пыталась справиться. Точно так же, как его мать. Грейс пыталась. Она просто не могла контролировать свои импульсы, не могла на первое место поставить интересы других людей… ни своих детей, ни своего мужа, ни кого-либо еще.

Но сейчас, когда ему уже двадцать восемь, он, наконец, понял причину своих неудач… и то, что ему было на самом деле нужно.

— Посмотри, кто пришел!

Мэтти сдержала стон и изобразила улыбку.

— Привет, Брик. Какой приятный сюрприз!

— Сюрприз? — Брик бросил озадаченный взгляд на Эванса, сразу выдав секрет. — А! Да я просто проезжал мимо.

Через тупик? — подумала Мэтти, но ничего не сказала. Эванс был уже и так достаточно смущен.

— Мы… гм… как раз собирались посмотреть фильм, — лучезарно улыбнувшись, сказал Эванс. — Но теперь, поскольку ты пришел… мы могли бы поиграть в карты! — Он потер руки. — Как насчет этого? Хотите поиграть в канасту?

Брик переминался с ноги на ногу.

— Я не очень силен в картах. Не играю ни во что, кроме… в покер, может быть?

Выражение лица Эванса напоминало скорее гримасу, чем улыбку, но ему удалось сохранить веселый тон.

— Покер! Ха-ха! Нет, пожалуй. Это наказуемо. Азартная игра.

Мэтти стояла, скрестив на груди руки, и с любопытством взирала на мучения своего дорогого папочки. Он улыбнулся и поднял вверх руки.

— Ну, хорошо. Кто хочет сыграть? Почему бы нам всем… не сесть?

Мэтти повернулась и направилась кратчайшим путем к единственному креслу. Эванс чуть не сбил ее с ног, ринувшись туда же. В конце концов, пришлось ему сесть на диван между Бриком с одной стороны и Эми — с другой.

— Ну, Брик, как твои дела?

— Отлично. — Брик закивал своей ярко-рыжей головой вверх-вниз, вверх-вниз, как одна из тех игрушечных собачонок, которых автолюбители сажают у задних стекол автомобилей.

Эванс откашлялся.

— Очень занят, наверное?

— Да нет. Просто болтаюсь. — Брик пожал плечами.

— Как поживает твоя мама, Брик? — спросила Мэтти.

— О, прекрасно. У нее все прекрасно. — Кивок, кивок, кивок. — Ей нравится, что я дома, нравится крутиться вокруг меня. — Кивок, кивок. — Ты знаешь, как это бывает. — Еще кивки. — Я все время твержу ей, что мужчина должен делать то, что должен.

Эми подалась вперед, выглянула из-за широких плечей мужа и с надеждой спросила:

— А что же делает мужчина твоего возраста, Брик, в наши дни?

— Да околачивается, понимаете. — Мужчина, несомненно, околачивался — и без устали кивал.

Эми посмотрела на Мэтти. Ее глаза словно говорили: «Ну и скучища». Мэтти отвела взгляд, пытаясь подавить улыбку. Эванс уже был сыт по горло всеми этими немыми сценами. Предлагая одну глупую идею за другой, он старался хоть чем-то заполнить вечер. Наконец открыто предложил, чтобы Брик и Мэтти куда-нибудь пошли. Брик подчинился. Он только не мог решить, куда. Вздохнув про себя, Мэтти решила взять инициативу в свои руки. Все что угодно, только поскорее закончить эту комедию.

— Я бы съела мороженого, — заявила она, вставая.

Эванс готов был расцеловать ее.

— О, конечно, дорогая. Отлично. Идите с Бриком, а о нас, стариках, не беспокойтесь.

— Спасибо, папа, — издеваясь, сказала Мэтти. — Я этого не забуду.

Эванс поспешно пожал Брику руку.

— Спасибо, что заехал, Брик. Увидимся. Не задерживай ее слишком долго. Она устала.

Мэтти покачала головой, подумав о не совсем точной характеристике ее продолжительного пребывания с детьми во время уикенда, и увлекла Брика на улицу, к его машине.

Это был аккуратненький маленький автомобиль с открывающимся верхом, слишком скоростной для такого тюфяка, как Брик. Мэтти не собиралась рисковать жизнью из-за какого-то мороженого. Она протянула руку.

— Дай мне свои ключи.

— А?..

— Дай мне ключи от машины. Я поведу. — Мэтти села за руль и включила двигатель.

Ей удалось вытерпеть общество Брика целых два часа. Покупая мороженое, они встретили каких-то его друзей. Почти все они были моложе Мэтти. Прислонившись к крылу автомобиля, она с гримасой раздражения наблюдала за тем, как молодые здоровые парни начали швыряться мороженым и вести себя по-идиотски. Решив, что уже достаточно уступила отцу, Мэтти села в машину и приготовилась уезжать. Брику не оставалось ничего другого, как присоединиться к ней.

Когда они снова подъехали к ее дому, она вышла из машины и протянула Брику ключи. И тут Мэтти пришла в голову спасительная идея.

— Да, Брик, — как бы между прочим, сказала она, наклонившись к нему через окно машины, — я же собиралась тебе кое-что сказать. Это еще секрет, так что пока никому не рассказывай. Ладно?

— Ну конечно, Мэтти, — с готовностью кивнул он. — Как скажешь.

— Дело в том, что я выхожу замуж.

— Замуж? — Кажется, он не так испугался бы, если бы она сказала, что собирается обрить голову и вступить в какую-то секту. — Ну и зря! — Брик не скрывал своего разочарования.

— Ничего не могу поделать! Я его люблю, а ты знаешь, что это значит…

Он отъехал, взметнув брызги гравия, убежденный без сомнения, что едва не расстался со своей свободой. Мэтти потерла руки. С одним справилась. Оставался второй.

Она вошла в дом, нисколько не удивившись тому, что ее родители отправились отдыхать, хотя еще было рано. Она постучала в дверь их спальни. Дверь открыла Эми.

— Привет, дорогая. Поела мороженого?

— Да, конечно. Могу я поговорить с тобой и с папой?

Эми обернулась через плечо, потом сделала шаг назад, пропуская ее в комнату. Эванс лежал в постели, укрывшись до пояса простыней. Он сел, придерживая простыню.

— Мэтти, я уже начал засыпать. День был каким-то нескончаемым.

— Угу. Я просто подумала, что тебе надо все узнать прямо сейчас.

— Узнать? Узнать что?

— Мы с Бриком решили пожениться.

— Что?! — Эванс неожиданно вскочил с постели, прикрываясь простыней. — Пожениться? Ты что, не в своем уме?

— Разве ты не этого хотел?

— Какая женитьба! Господи, Мэтти, да у этого Брика… в голове песок.

— Но, папа, ты так настойчиво…

— У меня никогда и в мыслях не было, что ты выйдешь за этого парня! Он хорош лишь для того, чтобы составить тебе компанию, когда ты захочешь пойти куда-нибудь развлечься! Чтобы… — Тут он заметил, что его дочь и жена с трудом сдерживают улыбки. — Что такое? — подозрительно спросил он.

Мэтти откашлялась, облизнула губы, но ничто не помогало. Она не сдержалась и рассмеялась.

— Ой, папочка, разве ты не понял? Мне так же нужны эти развлечения, как тебе… до того, как ты встретил Эми.

Он неожиданно побледнел.

— Но замужество, Мэтти! Есть небольшая разница между тем, чтобы выйти замуж и сходить развлечься. Что плохого в том, чтобы пойти куда-то с парнем своего возраста?

— Поздно, папа, — мягко остановила она его. — Я уже стала взрослой. Ты только не хочешь этого замечать.

— Мэтти!

— Ничего страшного. Я понимаю. Оррен тоже не хочет, чтобы Янси и Кэнди Сью взрослели.

— Оррен? — фыркнул Эванс. — Да что он знает об отцовстве… или о чем-то еще?

— Представь себе, довольно много. А если чего-то и не знает, старается узнать. Как ты делал когда-то… да и сейчас мог бы.

— Черт возьми, Мэтти! Перестань читать мне лекцию. Родитель здесь я, и…

Мэтти вздохнула и направилась к двери, бросив взгляд на Эми.

— Постарайся урезонить его, ладно?

Эми кивнула.

— Матильда Кинкейд, а ну-ка вернись! — прогремел Эванс из-за двери, которую закрыла Эми.

Мэтти тут же отправилась в свою комнату, а потом под душ. Она стояла под душем, слыша, как отец ходит по дому, громко ворча себе что-то под нос. Бедный папочка! Бедный, бедный папочка…

Мэтти постучала и вошла. Кухня и гостиная странно пусты. Да и весь дом необычно тих. Это не предвещало ничего хорошего. Обычно Оррен в это время, задержавшись у стола, торопливо допивает последнюю чашку кофе, готовый при ее появлении сразу же бежать.

— Оррен?

— Мэтти? Иди сюда!

Она прошла через гостиную и вышла в коридор, где едва не налетела на него.

— Извини! — Он резко обошел ее, промокая остатки крема для бритья полотенцем, которое держал в одной руке. В другой была зажата пара носков. — Дорогая, ты не знаешь, где мои рабочие ботинки?

Прислонившись к косяку, Мэтти увидела, как он на ходу натягивает носки.

— Я поставила их в шкаф.

Он бросил на нее благодарный взгляд.

— Ну, разумеется. — Схватив ремень с комода, он начал продевать его сквозь шлевки на брюках. — Ты не могла бы их достать? Я проспал!

Мэтти подошла к шкафу и наклонилась, чтобы достать его ботинки.

— Ты не шутишь? Я думала, что ты готовишься к олимпийским играм, одеваясь с быстротой молнии.

— Остроумно.

Он плюхнулся на кровать, так и не застегнув ремень, и потянулся за ботинками.

— Трудная была ночка?

— Боже! — Он надел один ботинок и взялся за другой. — Ты и представить себе не можешь! — Не завязав шнурков, он вскочил и схватил свою фуражку, висевшую на дверце шкафа. — Мне нужно тебе все рассказать, но не сейчас. — Он торопливо чмокнул ее в щеку и протопал мимо, щелкая шнурками по полу.

Ласково глядя на него, Мэтти прошла следом за ним в гостиную.

— А как же твой ленч? — Обычно она давала ему с собой бутерброд или что-нибудь еще.

— Нет времени, — сказал он, входя в кухню. — Ни сейчас, ни потом. — Он задержался в дверях, объясняя: — В обеденный перерыв сегодня у меня важные дела.

— А я не смогу чем-нибудь помочь?

Он с улыбкой посмотрел на нее.

— Ты помогаешь своим присутствием здесь.

— Ты прелесть. — Она обвила его шею руками и прижалась к нему. Он и не пытался сопротивляться, целуя ее сильнее и поспешнее, чем она ожидала. Вздохнув, Оррен с трудом отстранился.

— Мне пора. Передай детям, что я их люблю.

— Обязательно.

Он задержался на нижней ступеньке, чтобы еще раз быстро чмокнуть ее и сказать:

— Нам действительно надо поговорить.

— В любое время.

Он сел в свой пикап, нашарил ключи и через минуту дал задний ход, объехав ее маленький автомобиль. Мэтти помахала, улыбнувшись про себя. Интересно, о чем он собирался с ней говорить? Он выехал с дорожки, а она вернулась в дом, закрыв за собой дверь. Когда она обернулась, то увидела, что Чэз стоит около стола и, широко улыбаясь, смотрит на нее сияющими голубыми глазами. По всей вероятности, мальчик уже давно был здесь и стал свидетелем, по меньшей мере, одного из их поцелуев. Она решила, что не станет смущаться. Если все будет происходить так, как она предполагала, Чэз станет свидетелем еще многих поцелуев. Она улыбнулась.

— Доброе утро, соня. Папа просил передать, что любит вас.

— Я слышал.

— Хорошо. Сейчас приготовлю завтрак. Есть какие-нибудь пожелания? — (Чэз покачал головой.) — Ладно. Посмотрим, что тут найдется.

Он вошел следом за ней на кухню, чуть ли не светясь от радости. Мэтти почувствовала себя слегка не в своей тарелке. Она извлекла сковородку и достала хлеб.

— Гренки с корицей или гренки по-французски, в молоке с яйцом?

Чэз пожал плечами.

— Что-то произошло прошлой ночью? — спросила она осторожно. — Почему-то все сегодня поздно встают.

— Янси ревела, — ответил Чэз.

Мэтти достала масло и закрыла холодильник. Она решила сделать гренки с корицей.

— Да? А что случилось?

Чэз пожал плечами.

— Не знаю. Мэтти, ты выйдешь замуж за папу?

— Нет, не выйдет! — раздалось от двери. Мэтти обернулась, открыв от изумления рот.

Сам по себе вопрос был достаточно ошеломляющим. А то, что Джин Мэри враждебно восприняла его, было вдвойне ужасно.

— Ты откуда знаешь? — резко сказал Чэз. — Я видел, как они целовались у двери.

— А я видела их из кухонного окна! — выкрикнула Джин Мэри и показала ему язык.

— О, Господи! — ахнула Мэтти. Дети не обращали на нее внимания.

— Она не выйдет за него замуж! — настаивала Джин Мэри.

— Ты не знаешь!

— Нет, знаю! — Она вызывающе посмотрела на Мэтти. — Папа сказал мне сегодня ночью, что попросит маму, чтобы она вернулась домой!

Мэтти пошатнулась.

— Не может быть…

— А вот и может! Он и Янси это сказал. Спроси ее!

У Мэтти перехватило дыхание. Чэз взглянул на Джин Мэри и выбежал из комнаты. Через мгновение Мэтти взяла себя в руки и сделала вид, что поглощена приготовлением гренков. Повернувшись спиной к Джин Мэри, она начала намазывать хлеб маслом. У нее все дрожало внутри. Она намазала три куска, и тут раздался радостный возглас Янси:

— Ура! Мамочка едет домой! Мамочка едет домой!

Мэтти выронила нож. Визг Кэнди Сью пронзил ее в самое сердце.

— Мамочка плиедет! — радостно кричала та. — Мамочка плиедет!

Малышка не могла даже помнить свою маму и не совсем понимала, что говорит, но глаза Мэтти неожиданно наполнились слезами. Сейчас для Мэтти главное — постараться устоять на ногах. Она была слишком ошеломлена и уязвлена. Наконец она взяла нож и снова стала мазать хлеб маслом. Она просто не будет думать об этом, решила Мэтти. Она просто не могла думать об этом.