Сердца пятерых

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Не успел зазвонить телефон, как Мэтти сняла трубку. Прижав ее плечом к уху, она продолжала чистить яблоко.

— Алло.

— Мэтти, это я.

По его взволнованному тону она поняла, что происходит нечто особенное. Грейс? Мысль об этом была невыносимой. Она все утро твердила себе, что новость, которую ей выложила Джин Мэри, не означала, что Оррен предполагает воссоединиться со своей бывшей женой. Тем не менее, она едва не задохнулась от вставшего в горле комка. Ей пришлось покашлять.

— Гм. Мне казалось, что ты куда-то должен был съездить в обеденный перерыв.

— Я съездил. Только что вернулся. Ты хорошо себя чувствуешь?

Мэтти хотелось спросить, правда ли то, что ей сказала Джин Мэри, но она боялась услышать ответ. Да и не касалось ее это. Оррен не брал на себя никаких обязательств, не давал ей никаких обещаний. А если и дал понять, что она может стать для него больше чем просто няней его детей, ну что ж, он мог изменить свое мнение. Возможно, он решил сделать еще одну попытку склеить свою семью.

— Я хотела спросить, зачем ты звонил. Я в полном порядке… Просто что-то попало в дыхательное горло.

— Ты уверена? Температуру мерила?

— У меня нет температуры, Оррен. Я хорошо себя чувствую. Скажи мне, что происходит.

Он так долго молчал, что она решила — он не хочет отвечать. Потом он произнес:

— Я снова получил срочную работу. Я должен отремонтировать еще один дизельный двигатель.

— Работу? — Она отложила в сторону нож и взяла трубку рукой. — А поподробнее?

— Речь идет об автобусе, который ходит по маршруту Даллас — Оклахома-Сити. Он сломался по дороге, у Мерлоу. Его притащили сюда. Компания посылает своего механика и другой автобус за пассажирами, но им нужна мастерская и небольшая помощь. Мой хозяин предрекает нам большие лавры после окончания.

— Нам? — спросила она.

— Мне, — ответил он. — Мне и механику компании. Мэтти, я знаю, что это не вовремя, и мне стыдно просить тебя задержаться опять, особенно из-за того, что ты неважно себя чувствуешь, но это принесет нам долларов семьсот-восемьсот.

Нам? Она покачала головой. Конечно же, он не имел в виду себя и ее. Он имел в виду себя и своих детей, а возможно, себя, своих детей и их мамашу. Не отказаться ли на сей раз? Она на минуту заколебалась.

— Да, конечно. Никаких проблем, — ответила она насколько могла небрежно. — Ты не можешь сказать примерно, насколько задержишься?

— Нет. Может потребоваться несколько часов, а может быть, придется пройти через еще одно тяжелое испытание, хотя не думаю, что до этого дойдет.

— Хорошо. Если я буду спать, когда ты придешь, разбуди меня, ладно?

— Ты святая, Мэтти. Спасибо, маленькая.

— Не забудь пообедать.

— Обещаю, — хмыкнул он. — Поцелуй ребятишек за меня.

— Хорошо.

— Послушай, Мэтти, — сказал он мягко, — о том разговоре…

— Вернемся к нему позже, — сказала она преувеличенно оживленно.

— Это важно. Я не хочу, чтобы ты подумала, что я забыл.

— Нет. Конечно, нет. Ладно, пожалуй, мне пора кормить детей. Пока.

Она положила трубку и мрачно принялась чистить яблоки. Ей совсем не хотелось слышать то, что он собирался ей сказать.

Оррен добрался до дома почти на рассвете. Он был очень доволен и ночной работой, и пухлым бумажником. Неожиданно подвернувшаяся работа постепенно помогла ему восстановить душевные силы после разговора с матерью Сонни Флатта. У Эвелин не нашлось особо теплых слов в адрес ее невестки. Она не знала и того, как ему связаться с ее сыном или с Грейс, но обещала сказать нескольким друзьям, которые, возможно, увидятся с Сонни, что Оррен разыскивает Грейс.

В общем, Оррен был доволен предпринятыми действиями. Сегодня же он обсудит это с Мэтти, спросит, считает ли она правильным то, что он решил повременить и не говорить детям, что пока не смог найти их маму. Потом он скажет Мэтти, как сильно ее любит и о планах на их будущее. Оставалось только надеяться, что она не разболелась. Ее голос так странно звучал по телефону.

Оррен снял обувь при входе на кухню и прошел в одних носках в гостиную. В доме было темно и тихо, но ему было здесь все так знакомо, что он редко зажигал свет, чтобы не разбудить детей. Он быстро прошел через безмолвную гостиную в коридор. По привычке сначала проверил девочек. Все три крепко спали. Оррен заглянул к сыну — на груди у спящего Чэза покоилась раскрытая книга, страницы которой освещал фонарик. Молча усмехнувшись, Оррен выключил фонарик, загнул страницу и отложил и книгу, и фонарик в сторону. С бьющимся сердцем он пошел обратно по коридору в свою спальню.

Ему не пришлось даже входить в нее, чтобы понять, что Мэтти там нет. Тут он подумал, а почему, собственно, она должна быть там? Не принимал ли он желаемое за действительное? Оррен вернулся в гостиную и зажег свет возле дивана. Мэтти ойкнула и поспешно села, раскрыв в испуге глаза.

— Успокойся, дорогая. Это всего-навсего я.

— Оррен!

— Ты просила тебя разбудить, хотя мне, наверное, не надо было тебя тревожить. — Он нахмурился и положил руку ей на лоб. Она отпрянула. — У тебя опухшие глаза.

Мэтти откашлялась и опустила взгляд.

— Правда? Не знаю, почему.

— Ты, правда, хорошо себя чувствуешь?

— Все прекрасно. — Она спустила ноги с дивана. — Пожалуй, я поеду домой.

— Подожди! Мне казалось, мы собирались поговорить.

Мэтти, состроив гримасу, приложила руку к голове.

— Сколько времени?

— Без двадцати шесть.

Она зевнула, не поднимая глаз.

— Оррен, ты был прав. Я плохо себя чувствую. Все, что мне нужно, — это поехать домой, принять лекарство и лечь спать. — Он снова потянулся к ее лбу, но она увернулась. — Не надо. Вдруг у меня что-то заразное?

Он нахмурился:

— Тебе следовало сказать мне об этом раньше.

— Надо же было кому-то остаться с детьми.

— А тебе не пришло в голову, что ты можешь их заразить?

— Я соблюдала осторожность, — пробормотала она.

— Я знаю, — сказал он. — Я только не вижу смысла в том, чтобы тебе ехать домой в такой час. Все равно все уже, без сомнения, заразились. Иди и ложись в мою постель. А я лягу здесь.

Она покачала головой.

— Нет, нет. Я лучше поеду домой. Папа будет разыскивать меня, если я не приеду.

— Я позвоню…

— Не надо. Я просто хочу домой. — Она отбросила одеяло, которым была накрыта, и встала. — Увидимся в четверть десятого.

— Я пойду на работу только после обеда, — сказал Оррен. — Кроме того, если ты заболела, тебе надо отдыхать. Знаешь что — попробую найти себе замену на завтра.

Мэтти не стала спорить с ним, а просто сунула ноги в босоножки и откинула волосы от лица.

— Я позвоню и скажу тебе, как я себя чувствую.

Она пошла к кухне.

— Мэтти, не уходи.

— Я должна.

— Позволь мне…

— Спокойной ночи. — Она схватила свою сумку с кухонного стола и ушла прежде, чем он успел еще что-то сказать.

Оррен протирал куском замши боковое крыло длинного кузова. Не так давно он считал, что этот пикап последней модели — как раз то, что требуется для его семьи. Теперь, однако, он видел, что им была нужна более просторная машина или даже фургон. Но и такой пикап, как у него, всегда может пригодиться. Интересно, захочет ли Мэтти продавать свою маленькую машину и ее ли это машина? Он мысленно добавил этот вопрос к тому длинному списку тем, которые они с Мэтти должны были обсудить.

Надо снова позвонить ей. Ее мачеха сказала, что Мэтти выглядела «как в воду опущенная», но на плохое самочувствие не жаловалась, когда уходила из дома. Он в десятый раз с недоумением подумал, почему она так и не позвонила ему, хотя обещала это сделать, и куда вообще запропастилась.

Оррен закончил мыть машину, отжал тряпку и пошел в дом. Чэз сидел за столом, положив подбородок на сложенные руки.

— В чем дело, парень?

Чэз пожал плечами. Оррен, прищурившись, посмотрел на сына. Тот мог заразиться от Мэтти. Он приложил ладонь ко лбу мальчика. Лоб был холодным на ощупь. Однако…

— У тебя горло не болит, сынок?

Чэз снова дернул плечами. Оррен выдвинул стул и сел рядом с ним.

— Ты что-то хандришь сегодня. Тебя что-то беспокоит?

Чэз лег щекой на руку и поднял глаза на отца.

— Пап, ты любишь Мэтти?

Оррен заморгал, на мгновение опешив, но потом кивнул.

— Да, Чэз, люблю.

— Зачем же ты тогда позвал маму назад?

Оррен опустил голову. Этого следовало ожидать, подумал он.

— Это твоя сестра тебе сказала?

Чэз кивнул.

— Джин Мэри сказала, что ты не женишься на Мэтти, потому что берешь маму назад.

Опустив голову, Оррен качал ею из стороны в сторону.

— Как всегда, Джин Мэри говорит о том, чего не знает. Понимаешь, сынок, то, что я пытаюсь связаться с вашей мамой, не имеет никакого отношения ни ко мне, ни к Мэтти. Янси стала какой-то плаксивой в последнее время. Она думает, что ей станет лучше, если она увидит маму. Это единственная причина, по которой у меня возникла мысль разыскать Грейс. Но я бы на вашем месте ни на что не надеялся. Оказалось, что никто не знает, где она.

— Значит, она не возвращается домой?

— Скорее всего, даже не навестит вас.

Чэз явно успокоился. Он обмяк, закрыл глаза и улыбнулся.

— Скорей бы сказать Мэтти…

Оррен похолодел.

— Мэтти? Ты хочешь сказать, что Мэтти известно, что я пытался связаться с Грейс?

Чэз сел прямо.

— А разве она не должна была?..

Вместо ответа Оррен рявкнул:

— Нет! До тех пор, пока у меня не появилась бы возможность все ей объяснить! — Господи! Ничего удивительного, что она чувствует себя ужасно. Он вдруг ясно понял, кого должен был благодарить за этот последний удар. — Рыжик! А ну иди сюда!

Оррен стоял, уперев руки в бока, когда перед ним возникла с вытаращенными глазами Джин Мэри.

— Что, папочка?

— Рыжик, говорил я тебе или не говорил, чтобы ты никому не рассказывала, что я пытаюсь найти твою маму ради Янси?

На ее лице ничего не отразилось.

— Ты сказал не говорить «какое-то время». Откуда мне знать, какое время?

Провести его было невозможно.

— Ты специально сообщила это Мэтти!

— Чэз сказал, что ты собираешься на ней жениться! Я не хотела, чтобы она думала…

— Ты злая девочка! Мэтти сделала тебе столько добра! Она сделала столько добра всем нам! Зачем ты сказала ей, будто я собираюсь снова быть с вашей мамой?

— Ты же можешь! — твердила Рыжик. — Если она вернется, ты увидишь, что она гораздо красивее Мэтти!..

— Красота красотой, Рыжик! Но даже если Грейс красивее, чем Мэтти, — а я так не считаю, — Грейс не хочет жить здесь! Она ушла и бросила нас, Рыжик. Очень сожалею, но так оно на самом деле. Ее здесь нет потому, что она и не хочет быть здесь, с вами.

Глаза Джин Мэри наполнились слезами, подбородок задрожал, уголки губ опустились вниз. Тут она что-то увидела. Она сделала шаг в сторону и посмотрела мимо Оррена в кухонное окно. На ее лице появилось ошеломленное выражение. Девочка ткнула пальцем в окно.

— Тогда кто там? — воскликнула она.

Оррен обернулся в тот момент, когда около дома появился среднего размера двухместный автомобиль медного цвета. На мгновение он застыл, пораженный. Этого не может быть… Он же только вчера утром ездил к Эвелин Флатт! Однако хруст гравия под колесами возле гаража свидетельствовал о том, что все это не было плодом его воображения. Боже праведный!

Не успел он опомниться, как Рыжик сорвалась с места и распахнула дверь.

— Мама! — Она сбежала по ступенькам и исчезла.

— Мэтти! — обеспокоенно прошептал Чэз.

Мэтти. Оррен закрыл глаза и поблагодарил Бога за то, что Мэтти не было здесь в этот момент. Хотя это не имело большого значения. Мэтти поймет. Он постарается сделать так, чтобы она поняла. А сейчас ему придется иметь дело с Грейс… и Рыжиком. Оррен взглянул на Чэза.

— Иди в комнату и побудь там с сестренками, пока я не позову тебя. И ни о чем не беспокойся. Все будет хорошо. Я обещаю. Я не настолько глуп, чтобы позволить Мэтти уйти.

Чэз улыбнулся.

— Хорошо, пап, и не беспокойся о Рыжике. Она все поймет. Это точно.

Чэз пошел в одну сторону, а Оррен — в другую. Грейс стояла возле своей машины и, наклонившись, вглядывалась в лицо старшей дочери. На ней были обтягивающие джинсы, излюбленного стиля блуза с большим декольте и золотые босоножки на неправдоподобно высоких каблуках. Ее золотистые волосы сзади были ниже плеч, а спереди подняты наверх. Искусно подколотые, они падали небрежными прядями, обрамляя ее лицо. Ее губы были такими красными, какие только можно вообразить. Такими же красными были и ее двухсантиметровые ногти. Яркие голубые глаза сильно подкрашены. Она стала еще более пышно-телой, чем раньше. Подозрительно пышнотелой. Ее наряд показался Оррену театральным костюмом. Она вся была какой-то нереальной, словно модель на глянцевой странице журнала для мужчин. Оррен испытал странное чувство облегчения, словно какая-то скрытая часть его души боялась, что он по-прежнему найдет ее привлекательной. Он медленно направился к Грейс и Джин Мэри.

— Глаза у тебя мамины, между прочим, — говорила Грейс. — А то, что ты унаследовала рыжие волосы от бабушки Эллис, только означает, что ты станешь знойной женщиной в один прекрасный день. О да. Думаю, что твоему папе придется отгонять от тебя мальчиков через пару лет.

Рыжик засмеялась с преувеличенным энтузиазмом.

— Ты быстро приехала, мамочка, — сказала она. — Мы только позапрошлой ночью попросили папу позвать тебя.

— Мы?

— Янси и я.

— А твой брат?

— Он в доме, с девочками, — громко сказал Оррен и посмотрел на Джин Мэри. — Рыжик, иди в дом, к остальным.

— Но…

— У тебя будет потом время пообщаться с твоей мамой. А сейчас мне надо с ней поговорить.

Джин Мэри взглянула на мать, ища поддержки, но Грейс улыбалась Оррену, сверкая глазами так, что и ребенок не мог не заметить. Джин Мэри опустила голову и промчалась мимо отца. У двери она остановилась, чтобы сказать:

— Я рада, что ты приехала, мамочка!

Грейс не ответила. Она была слишком занята, рисуясь перед Орреном.

— Ты не ожидал, что я буду так роскошно выглядеть, правда, милый?

Оррен усмехнулся.

— Силиконовая грудь, Грейс?

Она отвела кончиками пальцев волосы от глаз, но не осмелилась отрицать.

— Это единственное, что сделал мне хорошего Сонни Флатт.

Оррен, не сдержавшись, усмехнулся:

— А что хорошего сделала ему ты, Грейс?

Она вздернула подбородок и скрестила на груди руки. В вырезе блузы четко обозначилась ложбинка.

— Я оставила семью ради него. Я отказалась от всего, что любила…

Оррен открыто рассмеялся:

— Дорогая, по тебе плачет сцена.

В ее глазах вспыхнуло возмущение, но она подавила его, сказав:

— Забавно, что ты упомянул об этом. Не так давно я встретила одного голливудского продюсера, и он…

Оррен выставил вперед обе руки:

— Сейчас угадаю. Ты так скучала по своим малышам, что отказалась от возможного приза академии киноискусства, чтобы поспешить к ним.

Смущение, вина и настороженность появились на ее лице.

— Черт возьми! Так ты едешь туда. Я настиг тебя на пути! Грейс, неужели ты даже не собиралась заехать и поздороваться со своими детьми? Ты собиралась проехать мимо, в двух милях от дома, направляясь в Калифорнию вслед за своими несбыточными фантазиями! А как же Сонни? Что он думает об этом твоем последнем страстном увлечении?

Она с ненавистью прищурилась.

— Сонни Флатт оказался самой большой ошибкой, которую я допустила в своей жизни. По сравнению с ней мой последний ребенок — просто прогулка в парке.

— Замолчи! И никогда больше не говори при мне такой гадости.

— Они не слышали, — отмахнулась Грейс. — Кроме того, я сделала это ради тебя. Родила ее для тебя.

— Не сомневаюсь, что ты предпочла бы сделать аборт, а не изображать, что оставила ребенка, чтобы продемонстрировать свою любовь. Я сказал тебе, что бы я сделал в противном случае.

Она шагнула вперед и погладила крышу автомобиля, того автомобиля, который он купил ей, когда она согласилась родить Кэнди Сью.

— Орри, — елейным голосом произнесла Грейс, — давай не будем ссориться. Неужели нельзя просто порадоваться тому, что у нас было, и получить удовольствие от моего недолгого визита? Ничто не мешает нам в этом. Я давным-давно развелась с Сонни. И ты по-прежнему остаешься лучшим, что было в моей жизни.

Оррен скрестил руки на груди, широко расставил ноги и наклонил голову.

— Знаешь что, Грейс? — спокойно сказал он, — Я раньше думал, что, несмотря на все твои недостатки, в постели тебе не было равных, и никто не мог значить для меня больше, чем ты. И только одна необыкновенно чистая девчушка с золотым сердцем заставила меня думать иначе. — Он усмехнулся. — Так что нет, Грейс. Мы не получим «удовольствия» от твоего визита, каким бы недолгим он ни был. При одной мысли о нем мне становится плохо. Единственное, что тебе надо сделать, — это пойти к детям и сделать вид, что ты рада их видеть, что ты думала о них и скучала без них. А потом можешь отправляться в свою Калифорнию, а мы все вернемся к своей жизни.

Она отклонила это предложение с еще большим негодованием, чем он предполагал. Ее глаза сузились и превратились в черные щелочки.

— Значит, ты нашел себе рабочую лошадь, которая разделяет твою одержимость семьей.

— Нет, — ответил он. — На самом деле одна красивая молодая дама с таким любящим сердцем, о котором я и мечтать не мог, сама нашла меня. Нас.

— И ты собираешься жениться на ней?.. — процедила Грейс.

— При первой же возможности! Она с отвращением поджала губы.

— Господи, какой же ты скучно-предусмотрительный! Я пойду к детям!

— Помни, что они уже достаточно травмированы, — предупредил он. — Ты их бросила.

Его ничто не беспокоило, кроме Мэтти и ребятишек. Ради последних он вытерпит и Грейс.

Оррен вошел в дом. Грейс шла за ним по пятам. Рыжик сидела в гостиной на диване, напряженно стиснув руки на коленях. Она вскочила, увидев мать, с почти болезненным выражением готовности на лице. Конечно, сердце его дочки будет разбито, но что поделать? Он улыбнулся ей, пытаясь вложить в эту улыбку всю свою любовь, пока Грейс разглядывала девочку.

— Мамочка! — сказала Рыжик, сплетя пальцы. — Тут все не очень изменилось. Только у нас теперь есть комната для девочек — у нас у каждой своя собственная стена! — И… и папина комната. Мэт… ой… мы ее переделали, только это скоро будет комната Чэза, потому что папа скоро закончит еще одну. Мэт… ой… я думаю, что часть денег, которые мы недавно получили, пойдут на то, чтобы ее расширить. Может быть, мы даже поставим камин. — Она бросила тревожный взгляд на отца.

Он улыбнулся. Так, значит, Мэтти подумывала о том, чтобы расширить гостиную и сделать в ней камин! Она пока еще ничего не говорила ему об этом, но намекала. Очевидно, Джин Мэри не считала это такой уж плохой затеей, раз рассказывала о будущих планах, пытаясь произвести впечатление на свою мать.

Грейс отвернулась и надменно сказала:

— Милая, если бы ты видела отель, в котором я останавливалась в Лас-Вегасе! Внутри были обитые шелком стены и золотая сантехника. Мы жили там почти два месяца.

Рыжика словно ударили. Оррен подошел к ней и обнял. Потом пристально посмотрел на Грейс.

— И все-таки нет лучше места, чем дом.

Она фыркнула, но от дальнейших комментариев мудро воздержалась.

— Где твой брат и сестренки?

— Я приведу их, — сказал Оррен. — Садись.

Грейс продолжала стоять, когда он вернулся с удивленной Кэнди Сью на руках, держа за руку смущенную Янси. За ними нехотя плелся Чэз. Не обращая внимания на двух других детей, Грейс прямехонько направилась к Кэнди Сью.

— Какая куколка! — воскликнула она.

Кэнди Сью с готовностью пошла к ней на руки, глядя восхищенными глазами, но Грейс не слишком долго подержала ее. Девочка уже была не такой маленькой и легкой, хотя Мэтти с ней как-то справлялась. Грейс присела на подлокотник кресла. Джинсы глубоко врезались ей в бедра.

— Ты, должно быть, Янси, — сказала она, протягивая руку ко второй дочке. Янси кивнула, засунула пальчик в рот и уцепилась за отцовскую ногу.

— Ты что, застенчивая, Янси? — проворковала Грейс.

Девочка отвернулась, вцепившись в ногу Оррена. Рыжик подлетела и, присев на корточки рядом с сестренкой, что-то зашептала той на ушко. Янси вынула пальчик изо рта и оттолкнула Джин Мэри, закричав: «Нет!»

— Янси, это мама! — шипела Рыжик.

— Хватит, Рыжик, — произнес Оррен, поглаживая Янси по спинке. — Она не хочет.

— Она ее даже не знает, — вполголоса сказал Чэз. Джин Мэри размахнулась и ударила его кулаком в лоб, прямо над левой бровью. — Ой!

Потрясенный и удрученный, Оррен схватил дочку за руку и слегка встряхнул.

— Прекрати! Это тебе не сказка, Рыжик. Правда есть правда. Но это не значит, что мы все не можем сесть и спокойно поговорить.

Она вырвалась. Ее глаза наполнились слезами.

— Мамочка дома! Разве ты не рад?

Оррен бросил взгляд на Грейс, которая неожиданно почувствовала себя неловко.

— Мама не вернулась домой, — с сожалением сказал ей Оррен. — Она заехала по дороге в Калифорнию.

— Мне дают роль в кино, — радостно сообщила Грейс.

От потрясения слезы потекли по щекам Рыжика, и она пулей вылетела из комнаты.

— Я пойду… — начал Чэз, но Оррен остановил его, положив руку ему на плечо.

— Пусть побудет немного одна, сынок. Она скоро успокоится.

Чэз понимающе кивнул, не по летам мудро. Неловкая тишина воцарилась в комнате. Наконец Чэз шагнул вперед и вежливо спросил женщину, которая его бросила:

— Вы, правда, будете сниматься в кино?

Грейс приободрилась.

— Вполне возможно. Я встретила одного человека, кинопродюсера, который сказал, что у меня подходящая внешность. — И она с упоением начала рассказывать, какая потрясающая карьера ждет ее в Голливуде.

Чэз внимательно слушал. Никогда еще Оррен не был так горд своим сыном, как в этот момент. Он сжал плечо мальчика и, взяв на руки Янси, осторожно сел в конце дивана. Кэнди Сью вскарабкалась и села рядом с ним, прижавшись к его бедру. Чэз устремил на отца такой понимающий и сочувственный взгляд, что Оррен ощутил спазм в горле. Чэз знал, что его мать и в подметки не годилась той женщине, которая вытеснила Грейс из их сердец.