Сердце для киборга

Глава 17

Дан сидит и не дышит. Плавно скользит руками по шелковистым волосам. Ощущает на своих коленях приятную тяжесть. И думает. Напряженно. Сосредоточенно. Думает. Что делать дальше?

Вспоминает, как увидел ее там, на парковке. Чуть, мать его, последнего терпения не лишился, когда рука того скота скользнула по тонкой девичьей талии. Как сразу не подошел и не въебал — загадка. На одной силе воли выплыл.

Ходил возле кинозала, в котором они скрылись, словно тигр в клетке. А потом увидел ее. Выскакивающую из дверей и явно чем-то встревоженную. Бледную, с темными кругами под глазами. Может она больна, а этот павиан ее по кино таскает. Урод!

Дан тогда с трудом сдержался, чтобы не использовать собственную силу по прямому назначению. Пошел следом за девчонкой, просто чтобы успокоится. Может даже поговорить. И целоваться совсем не планировал. Но с ней все и всегда идет не по плану. Это он уже понял.

И поцелуй этот ее, такой невинный, мать его, и заводящий одновременно. Вот как она может быть столь развратной, даже ничего при этом не делая? Или проблема исключительно в нем?

Но то, что она его сама поцеловала, стало настоящим откровением. По крайней мере их первый секс был больше похож на принуждение. А подобным Дан никогда не занимался и только с ней так крышу сносило. Поэтому в этот раз ошибаться не собирался. Все должно быть добровольно. Если она его оттолкнет, он найдет в себе силы отступить. Наверное… На время, хотя бы.

Сквозь сон девочка морщит маленький носик. Что выглядит забавно и трогательно одновременно. Даже начни она сейчас пускать слюни, Дан, наверное, и этому умилится. Он ведь не дурак и прекрасно понимает, к чему все идет. И замечает, что последнее время говорит и думает о ней не иначе как: «моя принцесса», «моя девочка».

И вот эти звоночки — они не звоночки вовсе. Это огромный колокол бьет посреди площади. Так что на много километров вокруг слыхать.

Вибрация телефона не застает врасплох. К этому он вполне готов. Тем более отец девушки ему искренне нравится. Хороший мужик, толковый. Но в охране совершенно не разбирается. А у Дана тоже связаны руки. Ведь если девчонка не захочет, заартачится опять, как бывало и раньше, то вернуться он не сможет. Капризная, избалованная принцесса и здесь диктует свои правила.

Где-то на середине разговора мужчина начинает подозревать, что маленький, притаившийся на его коленях зверек вовсе не спит. Подслушивает. Что она хочет выведать? О чем уже догадывается? Или может даже знает. Будет ли хорошей идеей рассказать девушке правду?

По своему опыту Дан знает — работать с объектом лучше, когда тот осознает реальную угрозу. Но ведь и она уже давно объектом не воспринимается. Быстро сворачивает разговор, склоняется и не дает маленькой шпионке удрать.

— Выспалась?

Дикая кошка кряхтит, возится, но сбросить его руку не может. Наблюдать за ее тщетными попытками освободиться забавно и очень горячо. Ее раздосадованная, симпатичная мордашка заводит с пол-оборота. Так, что он склоняется ниже, почти не отдавая себе отчета.

— И много ты услышала?

Не сдерживается и касается губами ее маленького, тонкого ушка. Мммм… От наслаждения хочется урчать и тереться о бархатную кожу. Однако пугать и заставлять не хочется. Его глаза пристально следят за ней. Считывают каждый вздох, каждый удар сердца, каждое движение.

Вот девушка слегка нервно прикусывает губы. Прохладная кожа под его рукой на ее затылке покрывается слоем мурашек. А пульс стремительно ускоряется.

Она его боится? Или…

Внезапную догадку чертовски хочется проверить. Девушка что-то бормочет в ответ, но он уже не слушает. Отвечает на автомате. А сам тем временем тянется к ее бедрам. Оглаживает попку. Маленькую и упругую. Одна половина которой легко умещается в его ладони. А затем проскальзывает вперед.

Касается толстого шва на джинсах в районе промежности и скользит несколько раз туда и обратно.

Девушка шипит, выгибается, но он чувствует, как по телу ее пробегает сладкая дрожь. И дело тут вовсе не в банальной физиологии. Ведь если бы не хотела, если бы испытывала отвращение, то вела бы себя иначе. Выходит — он прав. И она его действительно хочет.

Задает вопрос вслух, но ответа, конечно же, не получает. Маленькая фурия огрызается и, сама того не замечая, продолжает тереться об его пальцы. Однако на этом ему стоит закончить. Иначе никакого терпения не хватит, и он опять совершит непростительное.

Он делает вид, что ослабляет хватку, чтобы его принцесса смогла сама вырваться. По крайней мере так думать. Она ведь у него такая гордая и все решает сама. Глупенькая, маленькая принцесса. Которую способен обвести вокруг пальца любой маломальский пройдоха.

Вот и с этим типом, спрашивается, зачем на свидание пошла? Там же по глазам все понятно. Похотливый козел. Метки негде ставить. Но она конечно же ничего этого не заметила. Еще и пожалела его наверняка. А может быть не хотела расстраивать бизнес отца, которого, судя по всему, очень любит.

Дан снова говорит ей какие-то банальности. Так хочется звать ее своей принцессой, но с этим пока лучше не торопиться. Когда-нибудь он обязательно так ей скажет. Когда-нибудь позже. А пока будет ее верным рыцарем. И покажет любому проходимцу правильный путь. Правильный и единственный.

Девушка огрызается, сердится и, как всегда, сыплет оскорблениями, но они его совершенно не трогают. И никогда не трогали. С самой первой их встречи. В такие моменты она ему всегда казалась маленьким котенком, пытающимся шипеть на большого свирепого пса.

Ее скорее хотелось погладить по головке. Изредка оттаскать за уши. А теперь к этому еще добавилось и непреодолимое желание залезть в трусики. Интересно они у нее сейчас намокли?

Дан никогда не считал физиологические потребности чем-то постыдным. Правда никогда раньше от них особо и не зависел. Разве что по дикой молодости. А потом как отрезало. И только сейчас он понимает, насколько сильно усложнилась его жизнь. Ведь мысль о ее мокрых трусиках не покидает его головы всю дорогу пока они едут. И если так продолжится и дальше, надо будет что-то с этим решать. Потому что выполнять задания, да и просто ходить с каменным стояком между ног — сомнительное удовольствие.

— Приехали, принцесса, — опять срывается с губ, когда машина останавливается, миновав железные ворота.

Охрана пропустила их, узнав кто сидит внутри.

— Ты делаешь это назло?

Она разворачивается. Светлые волосы мягким облаком взлетают в воздух, а темные глаза полыхают ярким огнем. Дан глядит как заворожённый и поэтому упускает момент, когда она отстегивается и к нему приближается.

— Значит так! Если хочешь вернуться обратно — будешь слушаться меня!

В порыве злости девушка не замечает, что слишком сильно приближается. Ставит одно колено на край его сидения, и, таким образом, сама же толкает себя в ловушку. Руки мужчины смыкаются на ее спине. Очень тонкой и хрупкой. Бесцветные глаза смотрят не отрываясь. А лицо, как всегда, сосредоточено и не выражает ни тени эмоций.

— Значит любишь командовать?

Он тащит ее вперед и практически сажает на себя. Девушка в панике оглядывается. Ведь передние стекла его машины не затонированы. Двор сейчас, конечно, пуст, но это не отменяет тех же камер видеофиксации, на которых они могут засветиться.

— Сдурел?! — шипит она, наклоняясь и наталкивается на мужские губы.

Они так внезапно оказываются рядом, что Лейла едва успевает затормозить.

— Ты что творишь, придурок?

Пытается упереться ладошками в плечи, но и тут ее опережают. Ловко перехватывают запястья, надавливают на бедра и еще плотнее насаживают на себя. Лейла отчетливо чувствует, что ей здесь, конечно, рады. Но время и место явно выбраны не подходяще.

— Что, если отец увидит? — пытается она донести непреложную истину до того, кто, кажется, начал терять рассудок.

По крайней мере взгляд мужчины становится совершенно шальной. Но последняя фраза вроде бы немного приводит его в чувства. Рука, до этого проворно пытающаяся за каким-то макаром залезть к ней в джинсы, резко тормозит. Что он там хотел найти? Да еще и на переднем дворе ее собственного дома! Под прицельным огнем видеокамер. Кретин хренов.

Она снова вырывается. Быстро выскакивает из машины и хлопает дверью. Щеки горят. Волосы растрепаны. Хорош видок. Ничего не скажешь. Если кто сейчас увидит — наверняка все не так поймет. А нет. Как раз так. Но знать об этом кому-либо пока не следуют. Лейла к такому не готова.

Она и сама еще не готова к тому, что завелась как малолетка от одного прикосновения. Хочется поскорее скрыться в своей комнате и наедине пережить сей позор. Смотреть в наглую рожу охранника она сейчас не в состоянии.

Однако на пороге дома замирает. Оборачивается и бросает взгляд в то место, где была припаркована машина мужчины. Уехал или нет? Но он ждет. Не уезжает. И смотрит конечно же на нее. Словно ему там медом намазано.

Хотя Лейла вроде бы даже и не против больше. Пусть смотрит. Лучше так, чем снова исчезает с ее радаров. Второго раза она, наверное, не перенесет. Когда же он успел ее приручить? Не в тот ли самый первый раз? Когда после нападения маньяка так нежно целовал ее, смывая с кожи всю мерзость и гадость. Он ей тогда реально помог не провалиться в истерику. Пускай и таким диким, варварским способом. Хотя у него похоже все способы такие.

Мужчина поднимает телефон и машет им рукой. Словно говоря, что будет на связи. Если что. Если что? Думает, она испугается что ли? Хорошего же он об ней мнения. Лейла сужает глаза, фыркает и разворачивается.

Он считает ее слабохарактерной, капризной девчонкой даже не способной за себя постоять. Он глубоко заблуждается, и она ему еще это докажет. Показать себя во всей красе хочется нестерпимо. Чтобы он больше не сомневался в ней. Не звал принцессой. Впрочем… нет. Принцесса ей как раз нравится. В его устах это звучит невероятно нежно.

Лейла чувствует себя совершенно влюбившейся. С головой похоже. Закрывается в комнате, плюхается на кровать, но уснуть больше не может. Сон в машине перебил усталость, и на смену ей пришло нервное возбуждение.

Несколько раз она подходит к окну. Но оно выходит на другую сторону, в сад и внутренний двор отсюда совершенно не просматривается. Раз десять хватает телефон (номер охранника забил в книжку контактов отец, а у нее так и не поднялась рука удалить), вертит в руках плоский девайс и, так ничего и не сделав, возвращает на место.

Кружит по комнате до самой темноты, так и не решившись выйти наружу. Слышит, как приходит отец. Его голос уставший и хриплый доносится из коридора таким родным звуком. Отец для Лейлы всегда был образцом почтения и любви. И никогда не предавал ее ожиданий. Не давил с выгодным замужеством, как это случалось у подруг. И даже когда узнавал про ее невинные шалости, всегда все обходилось строгим, но справедливым наказаниям.

Порой Лейла подозревала, что узнает он гораздо больше, чем показывает. Просто на часть ее проделок смотрит сквозь пальцы. Вот и за последнюю выходку с внезапно уволенным охранником почти не ругал. Лишь тяжело вздохнул пару раз, когда она по его просьбе пришла в кабинет.

Поэтому в коридор она выскакивает вся сияя. Внезапно наталкивается на огромную гору мышц, застывшую прямо перед ее дверью, и, конечно же, их узнает. Значит он не ушел! Неужели и правда решил вернуться? Сердце в груди начинает метаться как заполошное.

— Дочь, привет! — голос отца доносится позади.

Она оборачивается. Пытается вернуть своему лицу нормальное выражение. И ужасно переживает, что сейчас выглядит как наивная влюбленная дурочка. Выдавать себя ни перед первым, ни перед вторым мужчиной не хочется.

— Пап, привет! — подбегает она к мужчине, тщательно игнорируя тяжелый взгляд охранника (если он будет продолжать так смотреть — вся их конспирация пойдет насмарку). — Как день прошел?

— Как обычно, дочь. Как обычно.

Он обнимает. Целует ее в макушку. Гладит по волосам. Их привычные и такие простые действия при встрече. Лейла ими очень дорожит.

— А у тебя?

Простой вопрос заставляет запнуться. Пока она раздумывает, отец продолжает. Видимо, приняв ее замешку за нечто другое нежели банальное смущение.

— Лейла, я не знаю почему ты так настроена против Данилы, — сердце девушки пропускает удар. — Но он правда очень хороший охранник. Другого такого нам пока не найти. Давай ты постараешься и примешь его. Я не прошу с ним дружить или что-то еще, — Лейла чувствует, как кровь приливает к лицу. Благо в полумраке коридора, где включились не все светильники, этого не видно. — Просто можешь не обращать на него внимание. Ради меня, малыш. Если бы это было не важно, я бы не просил. Ты ведь знаешь.

Отец снова гладит ее по голове. Очень нежно и трепетно. Лейла прижимается к надежной, мужской груди, чтобы хоть как-то спрятать навалившееся смущение.

— Я постараюсь, папа, — сухим голосом произносит она.

К счастью отец ничего не замечает. Или списывает ее волнения на другие факторы. Злость, например. Или раздражение.

— Вот и здорово! Вот и договорились. Спасибо дорогая!

Он целует ее в лоб и похоже искренне доволен результатом их напряженных переговоров. Затем смотрит девушке за спину, и только сейчас она понимает, насколько близко успел подойти другой мужчина. Он же стоял в противоположном конце коридора. Движется просто как тень. И не уследишь.

— Данила, позаботься пожалуйста о моей дочери.

Почему Лейла замирает в ожидании ответа? Почему реакция мужчины так для нее важна? Разве это не ясно как божий день.

— Не волнуйтесь, я глаз с нее не спущу.

И он действительно их не спускает. Смотрит пронзительно и остро. И кажется готов ее прямо сейчас раздеть. Не стыдясь собственного работодателя! Он точно ненормальный.

Лейла переводит взгляд на отца, но тот ничего не замечает. Наверное, даже предположить подобного не может. Укол совести приходит неожиданно. Выходит, они обманывают отца. А Лейла этого не любит.

Хочется поскорее убраться из ставшего в миг недружелюбным коридорного пространства.

— Пап, я устала. Пойду к себе.

— Конечно иди. Спокойно ночи, милая.

— И тебе, папа, сладких снов.

Не сразу замечает, что обменялась любезностями прямо при охраннике. Раньше себе никогда такого не позволяла. Их обмен нежностями с отцом нечто слишком личное, чтобы вмешивать в это посторонних. А посторонний ли он? Кто он теперь для нее? Мужчина ничего не сказал по этому поводу. И в любви точно не признавался.

Настроение резко скатывается в бездну. Быстро проходит мимо и пихает охранника плечом. Зачем? Сделать ему больно в ответ? Детство какое. А самое главное мужчине ее тычок, как укус комара для слона.

— Лейла!..

Окрикивает ее недовольно отец, но девушка уже скрывается в комнате. Краем уха успевает услышать, как охранник переключает внимание на себя и уводит разговор в другую сторону. Он ей помогает что ли? То же мне благородный рыцарь! Вообще ни разу не похож. Скорее на дикого варвара, что только и умеет махать кулаками и кричать «мое!». И угораздило же ее так влюбиться. Но, как говорится, сердцу не прикажешь.

Любовь зла полюбишь и коз… Охранника в смысле. Да и вспять уже ничего не повернешь. А что будет дальше? Поживем увидим.