Сердце ледяного дракона (СИ)

Глава 8

Торин

Я сидел на своем месте сбоку от отца и не мог понять, неужели никто ни отец, ни мать, не замечают, что эта Снайдис врет и не краснеет?

Вообще, если быть совсем откровенным, то мне она не нравилась. Уж слишком красивая и холеная, словно и жизни настоящей не видела. Стыдно было в этом признаваться, но это вызывало во мне затаенную злость, а, возможно, так и вовсе зависть.

Однако я успокаивал себя тем, что мне совсем не стоит переживать по этому поводу. У этой девчонки может быть магия, но даже с ней я не уверен, что она вообще сумеет выжить в ледяных пустошах. Вот нападет на нее медведь и что тогда? она наверняка даже не заметит, как он сзади подкрался!

Вот только родители совершенно не торопились разоблачать врунью. Неужели им не пришло в голову, что если девчонка потеряла память, то она точно не может помнить своего имени и уж тем более вряд ли смогла бы рассказать, что ее мать умерла, когда она была маленькой.

Но ужин закончился, а что выбило меня еще больше из колеи так это то, что мать приказала мне идти спать с малышней в маленькую детскую комнату, а эту Снайдис решили положить на моем месте, на лежанке возле огня.

Это было просто невероятным свинством! Неужели матушка забыла, о том, что брат пинается во сне, а сестра слюнявит все, что оказывается рядом? К тому же разве могу я уже почти взрослый мужчина, который смог добраться до океана, наловить рыбы и вернуться обратно спать между младшими?

Стоит ли говорить о том, что заснуть мне с такими мыслями было совсем непросто. Точнее, просто невозможно.

Не знаю, сколько времени прошло, но я решился. Сейчас встану, и просто отправлю эту девицу спать к моим младшим, от нее все равно толка никакого не будет, так что, и не имеет значения, сможет ли она выспаться или нет.

Вот только проходя мимо входа в спальный угол родителей, который был для сохранения тепла и приватности завешен шкурами, я с удивлением услышал голоса.

Неужели родители все еще не спят?

Я замер в нерешительности, выгонять девицу, которая запросто могла поднять шум, в таком случае было попросту чревато. Получить от отца или матери за свою выходку я не хотел.

Внезапно мне показалось, что в разговоре мелькнуло мое имя. Борясь с совестью, которая прозрачно намекала, что так делать нехорошо, я прильнул к шкурам, надеясь, что мне удастся подслушать о чем идет речь и не выдать себя.

— Она ведь явно врет! — послышался голос отца, в котором сквозило явное осуждение, а я радостно улыбнулся. Хорошо, что и отец заметил, значит, завтра нахалку, скорее всего, просто выставят вон, поела, поспала, пора и честь знать.

— И что? — послышался рассерженный голос матери, — правду мы можем и позже узнать, а вот найти невесту Торину будет совсем непросто.

Невесту? Они что с ума сошли?

Я так переволновался оттого, что только что услышал, что еле-еле смог устоять на своих ногах и не свалиться, пошатнувшись к родителям.

— Я не уверен, что это хорошая идея, — с сомнением произнес отец, а я был с ним согласен. Это была очень, очень плохая идея! Что мне делать с этой не от мира сего? Она ж поди и готовить совершенно не умеет!

— Ты не думай о магии, это может быть не только проклятие, но и дар! Настоящий дар богов! Вдруг она умеет не только замораживать, но и нагревать! Прямо как Весна! — жарко шептала мать, а мне хотелось только фыркнуть насмешливо. В то, что от этой Снайдис может быть хоть какой-то толк мне не то чтобы верилось с трудом, говоря откровенно, мне в это совершенно не верилось. Хоть ты тресни!

— Послушай! Рано или поздно Торину надо будет искать невесту и жену и ему придется уйти и отправиться далеко, а так он будет под боком и тебе подмога и мне уверенность в завтрашнем дне, — настаивала мать.

— Ты все так и видишь в Торине маленького мальчика, а ведь он уже давно стал взрослым и вот только, что доказал, что имеет полное право уже величать себя мужчиной!

Слова отца мягкой, теплой волной прошлись по моему телу. Пускай, он и не сказал этого прямо мне в лицо, но мне все равно было приятно думать о том, что он меня ценит.

— Я уже потеряла одного сына и совершенно не тороплюсь потерять второго, — яростно прошипела мать, а я дрогнул от ее голоса как от удара. Неужели она совсем потеряла надежду?

— Не смей так говорить о Доноре, я не сомневаюсь в своем старшем сыне, — в голосе отца был металл, а я начал медленно, но верно пятиться обратно в комнату малышей. Слушать ругань родителей у меня не было никакого желания. Я и так услышал столько всего, что теперь ума не приложу, что мне со всем этим делать.

Я подошёл к постели и с любовью посмотрел на парочку, которая сладко посапывала на лежанке.

Ладно сейчас подвину сестру к брату, пускай он ее пинает, а она его слюнявит, так, по крайней мере, будет по-честному, а я лягу осторожно с краю и очень сильно попытаюсь уснуть, а не думать невеселые мысли. Да дадут мне боги силы, для того, чтобы завтрашнее утро было лучше, чем сегодняшний вечер.

Дракон

Дракон не находил себе места. Темнело. Короткий зимний день превращался в длинную темную ночь, а его единственная кровиночка была неизвестно где. Некормленая и непоянная. Ладно, замерзнуть не замерзнет, но это в самом деле плохо успокаивало, если успокаивало вообще.

Северный же ветер только бесполезно потратил его время. Сейчас он только больше укорял себя зато, что вместо того, чтобы продолжить поиски потратился на разговор с этим упрямцем. Но ничего! Он ему это еще обязательно припомнит. Сочтется, как только представится возможность. Все же есть свои плюсы в том, чтобы жить вечность. Можно хранить не только любовь в своем сердце, но и обиды. Это дракон умел делать и практиковался вполне себе регулярно.

Но даже обида, горечью разливающаяся по всему телу не могла заглушить или даже успокоить тревогу и страх, которые сейчас буквально кричали в каждой клеточке его тела.

Дракон был готов отдать все на свете, отказаться от своих прав на ледяные пустоши, да что там о пустошах, он бы с радостью отдал свою жизнь, только бы знать, что с его Снайдис все в порядке.

Но никто не приходил к нему ни с информацией, ни с вопросами, ни даже с требованиями. Одинокой тенью кружил он над снегами в ночной тиши.

Наверное, в первый раз вспомнил дракон о людях, о тех, кого так любила его Весна. Помогли бы они ему, если бы он сейчас пришел за помощью? Поддержали бы они его в поисках?

На мгновение в голове возникла картинка того мальчишки, которого он видел днем. Может, стоит его найти? Кто знает, может он что-то видел?

Тусклый луч надежды меркнул в сердце дракона.

Вот только где искать этого парня? Как далеко сейчас вообще живут люди?

Ответов на эти вопросы у дракона не было, но и выхода тоже, поэтому он решил попробовать.

Но для того чтобы начать, нужно было найти след парня. Как далеко он мог уйти? Ну точно не больше двух-трех дней пешком, а люди, как известно достаточно медлительные создания. Наверняка дракону удастся их разыскать уже завтра, а сейчас, как бы его не гнала тревога, ему все же стоит возвратиться обратно в свою пещеру, что-то поесть и немного передохнуть.

Пещера встретила дракона страшной разрухой, которая только прибавила в его копилку уныния и вины. Вот зачем он сорвался?

Но еще и корить себя просто не было сил, с удивлением дракон отметил для себя, что неимоверно вымотался и устал за этот бесконечный день. Что это? К нему неожиданно подобралась старость. Хотя какая старость, он ведь бессмертный! Бессмертные не стареют! Тогда откуда это ужасное, дикое чувство усталости и ломота во всем теле. Неужели это на нервах и на эмоциях или же он просто отвык летать?

От одной только мысли о подобном дракон ядовито усмехнулся. В самом деле сама по себе эта мысль казалась сумасбродной, если не откровенно бредовой. Разве мог дракон выдохнуться и устать летать? Тот, кому свобода ветра между ушей прилагалась с самого рождения. Это просто нечто неслыханное.

Хотя с сожалением дракон должен был признать, что с рождением дочери он забыл и о свободе, и о ветре. Всем его миром стала его маленькая Снайдис. И конечно, это было правильно, так были надо! Разве смогла бы его беззащитная малышка, которая в первый месяц и вовсе помещалась на одном его когте выжить без его помощи?

Не смогла бы! А значит, и думать в ту сторону нечего! Он сделал все что мог, отдал ей все лучшее, и свое время, а что взамен?

Из дракона вырвался рык, полный горечи и боли, но он тут же поспешил успокоиться, пещера и так была разгромлена, устраивать в ней еще больший бардак просто не представлялось возможным. Вместо этого, следовало заняться уборкой. Ведь что будет, если он завтра найдет свою дочь у людей, и привезет обратно в пещеру?

Снайдис ведь устроит ужасную истерику, что он разрушил всю ее комнату, хорошо хоть платья не тронул! И то радость.

Поэтому вместо отдыха усталый дракон, тяжко вздохнув, принялся за уборку.

Прошло несколько часов, прежде чем полностью усталый и плохо соображающий дракон буквально упал на свежесделанную изо льда постель.

Если в уборке и было хоть что-то хорошее, так это то, что за ее время голова была занята, а сейчас он был слишком уставшим для того, чтобы переживать. Более того, бедняга вымотался настолько, что даже не чувствовал больше голода. Было только одно желание закрыться глаза и забыться сном, хотя бы на несколько часов, если это возможно. Он клятвенно пообещал себе, что как только проснется, то тут же отправится к океану и как следует подкрепиться рыбой, а заодно и исследует следы того, человека, которого он видел. Конечно, много там не будет, но и он, в конце концов не просто охотник, а настоящий дракон, да и у снежинок есть память, пусть и коротком, как у рыбок, но ответить на вопрос видели тут, кого живого или нет, они, скорее всего, смогут.

Именно с такими мыслями дракон закрыл глаза и провалился в глубокий сон.

А во сне он впервые за много лет увидел ее. Свою Весну.

Не помня себя от радости он тут же бросился к любимой, но она вместо того, чтобы раскрыть перед ним свои объятия только посмотрела на него осуждающе и, поджав губы, покачала головой.

— Прости любимая, что не уберег! Я обязательно все исправлю, — кричал дракон. Вот только Весна его, казалось, совсем не хотела слушать. Весь ее вид выражал осуждение и недовольство. Дракон бежал к ней и пытался объяснить, то что произошло, но как ни пытался, у него ничего не получалось.

Он проснулся от тяжелого сна, как только на горизонте начало сереть, словно его кто-то за хвост дернул. Состояние при этом было еще более разбитое, чем вчера вечером после уборки. Глаз нервно подергивал, а зубы не хотели разжиматься, не говоря уже про совершенно нехарактерную для него ломоту в хвосте.

Дракон в сердцах ругнулся. Яростно и совершенно неприлично.

Тут же поспешил себя укорить, в том, что так выражаться некрасиво и ему нельзя учить его дочь подобному.

Вспомнил, что Снайдис тут нет и расстроился еще больше.

Вот только сдаваться он совсем не привык, недаром смог один воспитать целую дочь. А это и косички, и платья, и куклы и прочие совершенно странные, если не сказать страшные, для любого мужчины побрякушки. Если он справился со всем этим, то и найти безобразницу тоже сможет!

С такими мыслями взмахнув крыльями, все еще борясь с ломотой в хвосте, дракон отправился к ледяному океану.