Сердце пламени

Глава 24

Шепчущий лес оказался таким, каким она его себе и представляла. Густой лес с плотными, бурно разросшимися деревьями и кустарниками такого сочного зеленого цвета, что они казались иллюзией. А — ещё шорох, возня и ощущение десятков скрытых глаз, которые пристально за тобой наблюдают. Эти взгляды заставляли постоянно оглядываться и вызывали чувство тревожности. Ивонет вздрогнула, когда Янар с ней поравнялся и тихонько тронул за плечо:

— Не бойся, днём никто нападать не посмеет.

— А ночью?

— А ночью я буду рядом.

Ивонет зарделась. Странное томительное чувство омыло тело теплом.

— Ты их видишь?

— Чувствую. Они умеют скрывать не только свою физическую сущность, но и энергетическую. Но всё равно шлейф их магии очевиден.

Ивонет сильнее сжала поводья, когда в стороне еловые иголки взмыли в воздух и осыпались на земляной ковёр. Ладонь Янара накрыла её сжатые пальцы, заставляя девушку поднять глаза. Посмотреть на скулы, заросшие более густой щетиной, чем обычно. На чёрные пряди волос, спадающие на лицо, отросшие так сильно, что впору было подвязывать шнурком. На лёгкую, скользящую улыбку, заставляющую сердце каждый раз трепыхаться. Ивонет с усилием сдержала желание провести пальцем по его щеке, а потом прильнуть, уткнуться носом в его грудь, шею, вздохнуть и почувствовать тепло и запах костра, не тот, которым пропахла их одежда, а тот аромат, что был присущ мужчине. Кажется, даже пальцы закололо от фантомного чувства.

Улыбка пропала с лица мужчины. Он тряхнул головой и убрал свои пальцы с её руки. Прочистил горло, словно теряясь в словах:

— Скоро привал, будем готовиться к ночлегу, а завтра прибудем в поселение амазонок. Только прошу, будь внимательной и осторожной и не ввязывайся в драку.

— Я… в драку? — Ивонет фыркнула, пряча скованность за бравадой: — Боишься за меня?

— Боюсь, что ещё одной побитой амазонки их гордость не выдержит.

— Так ты в меня поверил?

— Я в тебе никогда и не сомневался.

Сегодняшний вечер отличался от остальных. Их окружала многочисленная и шумная компания. Амазонки удачно поохотились, и на костре дымились жареные птичьи тушки. Тренировку Янар отменил, ссылаясь на утреннюю драку, и сказал, что этого вполне достаточно. Сразу после ужина улеглись спать. Янар, как и обещал, вновь расстелил одеяло рядом с Ивонет, но, в отличие от вчерашнего, оставил между ними достаточное расстояние, чтобы случайно не соприкоснуться. Ивонет хотелось думать, что это из-за амазонок, что кидали на Янара хищные взгляды, а не из-за боязни, что его внутренние барьеры не выдержат. От этого вновь заскребла обида, тоска сжала горло, но разрастись ей она не дала. Всё-таки время у них ещё было. И до тех пор, пока они путешествуют вместе, она сумеет найти молот, что раскрошит гранитную стену вокруг его сердца.

Если Ивонет думала, что поселение амазонок — это хижины из тростника или глиняные мазанки, то глубоко ошиблась. Это были дома, вырезанные прямо в стволах огромных деревьев, которых и за десять шагов не обойти. Жилища располагались под массивными кронами и имели двери, окна, витые лестницы и десятки, а может быть, сотни навесных мостов, ведущих от дерева к дереву, от дома к дому. И площадки на разных уровнях, огороженные перилами в виде толстых верёвок. Непостижимо! Не просто поселение, а целое царство лесных охотниц! Царица явно приуменьшала количество своего народа, когда сравнивала с сероликими и их городом во льдах.

— Нравится?

— Они правда живут на деревьях?!

— Как видишь. — Янар спешился и помог Ивонет спуститься с лошади, передав поводья одной из амазонок. — Я, когда первый раз увидел, тоже был впечатлён.

— А это не опасно?

— Нет, — промурчала Орифия, подойдя к Ивонет с другой стороны. — Если, конечно, не боишься высоты.

— А если боюсь?

— Тогда тебе лучше остаться на земле. — Её глаза цвета охры лукаво блеснули. — Прошу, следуйте за мной.

Видя неуверенность и тревожность Ивонет, Янар переплёл свои пальцы с её пальцами и тихонько потянул за собой на широкую деревянную платформу. Хитрый механизм заскрипел, привёл платформу в движение и неспешно стал поднимать их на самый верх, к зелёным кронам.

— Почему здесь так жарко, а деревья в зелени?

— Потому что здесь особенное место, живое. Здесь, под землёй один из источников силы. Да и чары самих охотниц бережно охраняют это место. — Его палец указал в небо. — Присмотрись. Видишь мерцающий свет между листвой?

Ивонет прищурилась и кивнула:

— Словно радужные всполохи на глади реки…

— Это защитное поле, оно огромное и окружает всё поселение.

Платформу дёрнуло, и ветер бросил волосы Ивонет в лицо. Она в страхе плотнее прижалась к Янару, обняла за талию и прикрыла глаза, молясь всем богам, чтобы восхождение поскорее завершилось. И не важно, что сзади посмеиваются амазонки: гордость и не такое терпела.

Когда платформа замерла, являя широкий настил центральной «площади», Ивонет поскорее на него ступила. Но зря посмотрела вниз: настил был неплотный, и сквозь щели просматривалась земля. Ноги тут же подкосились, и девушка не упала только благодаря ловкости и сильным рукам Янара.

— Не бойся, доски крепкие. Этому поселению не одна сотня лет.

— Звучит не как утешение.

Янар улыбнулся и пригладил растрепавшиеся пряди волос.

Амазонки уже начали обступать их. Странные, дикие, немного пугающие женщины. Все как одна в лоскутах, прикрывающих малую часть их тел, с оружием на бёдрах и за спинами, преимущественно, с луками. И с телами, раскрашенными чёрной тушью.

Стало неимоверно неуютно. Помимо того, что они осматривали их с Янаром, как диковинки, амазонки принюхивались, скалились и пытались дотронуться.

— Сёстры, — возводя руки к небу, закричала Орифия, — жгите костры, готовьте празднество, сегодня поистине благословенный день! К нам снизошёл сам альх, альх огня!

Приветственные крики оглушили. Ивонет сжалась, попятилась, едва не оступилась и не полетела вниз. Янар вовремя схватил за локоть, укоризненно качнул головой: мол, будь внимательнее.

А после их разделили. Ивонет не успела понять, как несколько девушек оттеснили её от Янара и по шатким раскачивающимся мостикам отвели в одно из жилищ в дереве.

Янар остался с царицей — возможно, обсуждать тот самый переход, о котором говорил ранее.

Орифия дала мужчине слово, что с Ивонет будут обращаться, как с почётной гостьей. И Янару этого обещания хватило, чтобы отпустить девушку. А вот Ивонет в каждой косом взгляде и улыбке, похожей на оскал, видела недоброе предупреждение.

— Давно ты служишь повелителю пламени?

— Что? — растерянно спросила Ивонет, осматривая убранство чистого светлого домика с широким окном, устеленного шкурами разных животных. Вообще шкуры были основным убранством и украшением: помимо пола, где ворс мягко щекотал ступни, они висели на стенах, покрывали широкую, на низких столбиках кровать. А беличьи хвосты и хвосты ласок гирляндами свисали с потолка. Лима при виде их ощетинилась и юркнула за воротник тяжелого плаща, в котором становилось невыносимо жарко. Амазонка по имени Камелия засмеялась:

— А он у тебя не глупый.

— Она, — мягко поправила Ивонет. — Это Лима, прошу не обижать её, она мой лучший друг.

Камелия смягчилась, тряхнув гривой каштановых волос:

— Твой фамильяр?

— Нет, просто друг.

Камелия хитро прищурилась и постучала пальчиком по подбородку:

— Фамильяр, который не является фамильяром… Значит, связь не была завершена?

Ивонет нахмурилась, скидывая плащ и поглаживая Лиму, что перетекла в её руки.

— Откуда вы знаете?

— О, милое дитя, простая проницательность. Зверь неглуп, это сразу видно, послушный, плюс ко всему замирает, когда передает свои мысли тебе. И ты тоже словно выпадаешь из жизни, когда твой взор устремляется внутрь. Да и живу я очень давно, чтобы кое-что понимать в этой жизни. Расскажешь, почему не укрепила связь? — Камелия принесла Ивонет прохладной воды и уселась в плетеное кресло напротив, перекинув гриву каштановых волос на плечо.

— Зачем вам это?

— Потому что у нас скучно, гости бывают крайне редко и мне искренне любопытно, чем руководствуются люди, выбирая тот или иной путь. Зная алчность вашего народа, мне сложно представить, что ты удержалась от соблазна привязать ласку к себе. Ведь это выпустило бы её вторую сущность и сотворило для тебя грозного защитника. А так — мелкий хилый зверёк, с единственной способностью — докучать своей болтовнёй.

«Ещё я могу откусить твой любопытный нос!» — проворчала Лима, спрыгивая на кровать.

Ивонет присела рядом, с наслаждением сделала пару глотков воды.

— Я не хотела, чтобы она от меня зависела, была на поводке. Но самое главное — я боялась и до сих пор страшусь, что, если со мной что-то случится, фамильяра ждёт та же участь. Он погибает вместе с хозяином. Поэтому ритуал привязки я не завершила, хоть Лима этого очень хотела.

— Странно, неправдоподобно, но я принимаю твой ответ, — задумчиво кивнула амазонка. — Если ты говоришь правду, то это заслуживает уважения. — Она прищурилась, подалась вперёд, выразительные серые глаза отлили серебром: — Так как давно ты прислуживаешь альху?

Ивонет уже поняла, что объяснять, что она ему не служит, смысла нет, поэтому пожала плечами:

— Недолго.

Интереса в серебристых глазах стало больше:

— Расскажешь, каков он в постели? Такой же необузданный, как ярое пламя, или неспешный и размеренный, как огонь в очаге?

— Что?! — Ивонет покраснела до кончиков волос, и стакан в её руке дрогнул.

— Я и забыла, какие вы, люди, нежные. Пристойность, благочестие и всякая белиберда, скрывающая ваши истинные сущности. Можешь не стесняться, я никому не расскажу.

— Я…

— Сёстры говорят, что он может за раз ублажить десяток дев, это правда? Жаль, мой лунный цикл не совпадает с его приходом. Мне, скорее всего, не разрешат участвовать в отборе.

— В отборе?

— Да, тех из нас, кто с достоинством бы мог принять семя самого альха. Особенно в такую благословенную ночь, как сегодня.

«Выходит, Орифия не шутила и не отказалась от своей идеи?! Интересно, что на это ответил ей Янар. Но если праздник по отбору всё же состоится, значит, он был не против?»

Жгучая ревность и злость взметнулась в душе. Кулаки Ивонет непроизвольно сжались.

— Как вы можете говорить о Янаре, словно он племенной жеребец?! Он не будет никого… осеменять, — Ивонет брезгливо сморщилась.

— Почему? Разве мы недостойны этого? — искренне удивилась Камелия.

— Нет, вы наверняка очень достойные, но…

— Значит, ревность. — Глаза женщины сузились. — Вот и человеческая натура вылезла. Жадность у вас в крови. Вы не умеете делиться, и в этом ваша беда. Из-за этого все склоки, разногласия, войны. Думаешь, ты одна можешь удовлетворить великого альха? Пфф, тощая, несуразная девчонка! Да под твоей одеждой никогда не разглядеть твоей женственности, если, конечно, она у тебя есть. Мужчина, особенно великий, никогда не польстится на серость.

Щёки Ивонет вспыхнули:

— Я не серость!

— О, ещё какая. Бледная тень женщины. Да ты, наверное, и удовлетворять не умеешь, не приносишь мужчине радость.

— Удовлетворять?

— Да, доставлять наслаждение руками, губами, языком…

Плечи Ивонет поникли, она сжалась. Отвратные картины прошлого заполнили сознание: как ей насильно впихивали в рот мерзкое, как двигались, заставляя её задыхаться… Нет, ей никогда не преодолеть себя.

— Но я думала…

— Что? Что мужчине достаточно в тебя сунуть и он уже удовлетворён? Нет, милая, искусство любви — это не то, что ты раздвинула ноги и лежишь бревном. Мужчину нужно любить по-всякому. И быть достойной его любви. Вряд ли ты сможешь затмить Авели.

— Авели? Вы знали его Авели?

Амазонка поджала губы, словно сболтнула лишнее.

Ивонет отвернулась, подошла к окну. Впрочем, не важно, знала та Авели или нет. Ей никогда не затмить её, не превзойти и не занять её место.

Камелия устало выдохнула, тихонько подошла, развернула Ивонет к себе. Взяла за подбородок и внимательно посмотрела в глаза:

— Ты правда его любишь?

Ивонет не ответила, потупила взор. Слёзы грозили вот-вот намочить глаза.

— Безответная любовь — это больно, — Камелия отступила, а через мгновение, озарённая какой-то светлой мыслью, потянула Ивонет за собой: — А ну, идём!

— Куда?

— Не бойся, мы с сёстрами сделаем тебе подарок.

Не успела Ивонет воспротивиться или полюбопытствовать, что она имеет в виду, как Камелия, бодро шагая, увела её прочь из домика. Они стремительно пересекли несколько шатких мостов, от которых сердце каждый раз уходило в пятки, и наконец оказались на окраине, у платформы, что спустила их вниз. Там по широкой тропе они направились к скалистому плато, на котором расположились естественные углубления в виде небольших озёр, наполненных тёплой водой.

— Что это?

— Раздевайся.

— Зачем?

— Ох, как много от тебя вопросов! — поцокала языком Камелия и стала буквально срывать с Ивонет одежду. Увидев это веселье, к амазонке присоединились сёстры, что принимали ванны в соседних озерцах. Отступили только тогда, когда Ивонет, громко вереща, с головой погрузилась в каменную чашу.

— Не бойся, глупая, мы всего лишь тебя искупаем.

— Нельзя… нельзя ко мне прикасаться! — отплёвываясь белёсоватой водой, прокричала Ивонет.

— Глупости, — Камелия щёлкнула пальчиками, и несколько пар женских рук начали намыливать волосы душистой травяной настойкой и тереть тело жёсткими мочалками.

— Эй, девочки, полегче, а то у нас тут неженка!

— Эта неженка надрала зад Морее.

— Серьезно?! — захохотала Камелия, приподнимая изящную бровь. — А я думаю, за что ей назначили десять плетей?! Впрочем, так ей и надо, не будет зазнаваться.

Другие девушки поддержали её дружным смехом.

Ивонет же совсем не было смешно: каждое касание заставляло напрягаться и ждать, что её вот-вот затянет чужая память, мысли и боль. Но тело уже покраснело от жёстких щёток, от постоянно порхающих пальчиков женских рук — и ничего не происходило. В какой-то момент она сама поймала руку Камелии и посмотрела в серебро её удивительных глаз.

— Что такое, Ивонет?

— Ничего, — отпуская мозолистую ладонь, обронила Ивонет, не понимая своих ощущений.

— Ну и славно. Тогда приступим к самому интересному. — Её глаза озорно блеснули, а губы растянулись в лукавой улыбке, обнажая пару клыков, как у других амазонок.

Самым интересным оказалось удаление волос с тела. Ивонет знала о такой процедуре, так как мать заставляла её следить за своей кожей, но это было так давно, словно в другой жизни, что она не ожидала подобного от лесных охотниц. И, в отличие от домашней сахарной пасты, здесь применяли что-то вроде густой смолы, которая не щадила тонкую кожу и довольно болезненно сходила вместе с волосом. Дальше шли какие-то припарки, избавляющие от остатков липкой смеси, пахнувшей сосной, а затем — невероятно нежная мазь с маслом фиалки, снимающая покраснения и боль.

— Ну вот, — довольно кивнула Камелия, заворачивая Ивонет в жёсткую холстину, доходящую до середины бедра. — Осталось тебя нарядить и привести волосы в порядок.

Ивонет смутилась:

— Не нужно, дальше я сама о себе позабочусь. — Глаза поискали платье, но его и след простыл. — А где…

— Та вонючая тряпка, что была на тебе надета?

Щёки Ивонет покрылись румянцем. Стыдно признаться, но они были правы.

— Но у меня больше ничего нет.

Камелия мягко обняла Ивонет за плечи:

— Неужели ты думаешь, что в царстве женщин тебе не подберут наряд? — Она легонько подтолкнула Ивонет к двум молоденьким девушкам, очень похожим друг на друга, и заговорщицки шепнула: — Рея и Дея позаботятся об этом. Не бойся, ступай с ними. А мне нужно заняться праздником. Я первая после царицы, и моя обязанность — всё тщательно проверять.

— Но вы потеряли столько времени, возясь со мной…

— Об этом не переживай, ты тоже моя ответственность. Да и мне было приятно с тобой пообщаться и узнать тебя получше. До встречи, Ивонет, увидимся позже.

Ивонет посмотрела ей вслед с тревожным чувством, словно Камелия была не так проста, как хотела казаться. Словно в ней скрывалась тайна. И лукавый огонёк в её глазах не давал покоя. Но подумать об этом Ивонет не успела: Рэя и Дэя утянули её за собой наверх, в одну из хижин на дереве, на этот раз по широкой лестнице, вырезанной в стволе. Там находился склад или оружейная — не разобрать, так как вокруг было много разных вещей. Переступив через груду кожаных доспехов, Ивонет уселась в плетеное кресло и посмотрела на свое отражение в зеркальной поверхности.

И не узнала себя. Мягкость, присущая ей, ушла, оставив острые грани на скулах и подбородке. Между бровей появилась лёгкая складка, придающая хмурый вид, зелень в глазах разбавилась тенями, сомнениями, страхами, постоянными думами о будущем. И худоба. Ивонет стала тоньше. А вот мышцы неожиданно стали крепче. Руки и ноги теперь не выглядели безвольными отростками. В них ощущалась сила. Ивонет погладила костяшки правой руки, на которых ещё заживала кожа, и удовлетворённо хмыкнула. Такой она себе нравилась больше.

— Ты очень красивая, — одна из девушек провела гребешком по влажным прядям. — И в тебе ощущается огонь древних.

— Спасибо, — кивнула Ивонет, не отрывая взгляда от зеркала. Интересно, если бы Янар увидел её не пятнами энергии, а воочию, своими глазами, она бы ему понравилась?

— Я не буду утяжелять твои волосы косами, они и так прекрасны. Единственное — цветок. — Дэя достала белую лилию и ловко прикрепила за ухом Ивонет, приподняв пряди кверху. — Он оттенит черноту твоих волос.

— А вот и одежда, — подошла Рэя, неся в руках лоскутки пятнистой кожи. — Наденешь это.

— Нет! — Ивонет вскочила на ноги, как испуганная лань. — Ни за что! Я это не надену. Какой стыд! Какой позор! Да это равносильно тому, чтобы выйти голой!

— Ну, — пожала плечами Рэя, — другого у нас всё равно нет.

— Тогда верните моё платье! — Ивонет стала душить паника.

— Прости, но его уже выкинули.

— Как? Я думала, его отстирают.

— Ту грязную тряпку стирать? — девушка недовольно фыркнула и упёрла руки в бока. — Велика честь! Или надеваешь то, что тебе приготовили, или иди голой, у нас тут не торговая площадь! — Амазонка положила вещи на кресло и, задрав подбородок, вышла прочь.

Вторая недовольно поджала губы:

— Это довольно оскорбительно.

— Простите, — Ивонет потерла лицо и, взяв наряд, устало опустилась в кресло. — Я просто… не привыкла к подобному. Но раз выбора всё равно нет… — Она провела пальчиками по мягкой и тонкой коже. Выделка шкуры была изумительной и красивой. — Я надену это, если ты мне поможешь.

Улыбка охотницы стала снисходительной, она расслабилась:

— Если стесняешься своего покровителя, то не нужно: он всё равно слеп, поэтому не оценит наших стараний.