Серебряная мечта

Глава 23

– Так ты собиралась отдать рудник в счет наших долгов? – Голос Коултера был напряжен.

– Если бы понадобилось.

– Почему?

– Мы так решили. Все четверо.

Сабрина притворилась, что смотрит на огонь. Может, Коултер подойдет к ней и скажет что-нибудь? Откуда эта проклятая натянутость? Она вдруг занервничала. Вся храбрость куда-то улетучилась. И ей это было не по душе.

– Поговорим об этом завтра. Ладно?

– Хорошо.

Он все еще стоял в дверях. Надо что-то делать. Господи, как рассеять это внезапное отчуждение?

– Тогда, может, ты выйдешь на минуту, пока я…

Коултер кивнул. Он до сих пор был поражен, что они все – все! – были согласны пожертвовать Серебряной Мечтой, лишь бы освободить мужчин. Что на это скажешь? Интересно, она, кажется, стесняется. Но женщинам иногда требуется интимная минутка, время на омовение перед тем, как прийти в постель мужа.

Муж. Это слово направило его мысли в другое русло. Он не позволит ей предать свою мечту, чтобы защитить его. Если возникнут осложнения из-за его прошлого, он сам найдет способ уладить их. Коултер прислушался к доносившейся музыке. Хоть бы никто не вышел в коридор и не застал его в нервном ожидании у двери. Хотя ничего особенного. Жених ждет, пока его невеста будет готова.

Невеста. Его невеста. Он улыбнулся.

В спальне Сабрина быстро сняла панталоны, нижнюю юбку и чулки. Все, она готова.

– Входи, Коултер, – позвала она.

Он снова вошел, прислонился к двери и окинул ее взглядом.

– Ты собираешься стоять там всю ночь?

– Как-то еще не думал, – тягуче произнес он. – А у тебя что-то другое на уме?

– Если бы я, к дьяволу, знала! – рассердилась она. – Да, в конце концов, это брачная ночь или нет? Ты разве не собираешься?.. Я просто думала… Жених…

– Ай-я-яй! К дьяволу? Вы чрезвычайно нетерпеливы, миссис Коултер.

– Чепуха! Просто немного взбудоражена. Я ведь никогда раньше не выходила замуж. Ну-у, я имею в виду, ни за кого другого. Гори все ясным пламенем, тогда была не настоящая свадьба!

– И я счастлив, что ты вышла именно за меня.

Ну и как после этого оторвать от него взгляд? Она впитывала в себя гордую красоту мужчины, которому поклялась принадлежать и подчиняться. Он был самым благородным из всех, кого она знала. Было что-то героическое в этих чертах лица, прямо как у богов, про которых любил рассказывать папа.

И я счастлива. Неужели он правда так считает?

– Может, выпьешь еще шампанского? Чтобы расслабиться.

– Нет, спасибо. Кажется, я и так перебрала. И оно не расслабляет, а только кружит голову.

Их губы почти соприкасались.

– Но больше никаких обмороков?

Она густо покраснела:

– Нет.

– И больше никаких кружений юбкой, чтобы продемонстрировать всему свету свои ножки?

Сабрина ахнула:

– Значит, мне теперь вообще нельзя танцевать?

– Только для меня или со мной.

Она подхватила мелодию, доносившуюся снизу, и закружила по комнате.

– Да, чертовски верно – только для меня!

– Боже, капитан Коултер, какой язык!

Она, кажется, задумала свести его с ума.

– Где твоя нижняя юбка?

– Сняла. Ты не заметил?

Он поднял рукой ей подбородок:

– Заметил. Ты ведь на это и рассчитывала?

– Нет! Да!

Его серебристые глаза смягчились, загоревшись страстным огнем, так что ее сразу бросило в жар.

– Зачем? Ты же прекрасно знаешь, что и так неотразима. Я тебе не раз говорил об этом. К чему эти уловки? Тебе не стыдно? Позволила девушкам разыграть беременных.

– Нам это показалось чудесной идеей. А капитан Холлэнд – здравомыслящий человек. Он не захотел бы взять на себя такую ответственность – оставить женщин беспомощными в такой момент.

– Конечно, нет.

– И твои парни любят моих сестер, разве не так?

– Тоже согласен. Но какое это имеет отношение к тому, что ты не надела нижней юбки?

– Я хотела, чтобы… чтобы ты очень захотел меня. И ты как-то сказал, что купишь мне серебряное платье. Я хотела, чтобы ты остался. Ведь ты на самом деле этого хотел. Сам хотел.

– Понятно. Что-нибудь еще придумала?

– Только вот это. – Она отступила на шаг и начала расстегивать платье. Он не касался ее, но вся его кожа начала пылать. Он сжал кулаки, но пульс зачастил и отдавался в голове раскатами грома.

Спустив с плеч тонкие полоски ткани, она не двигалась, пока платье медленно скользило на пол серебряным дождем.

Сабрина Коултер улыбнулась мужу и протянула руку к его воротнику. Ее пальцы мгновенно расправились с пуговицами его рубашки, а несколько мгновений спустя она уже стаскивала с него брюки, позволив его копью в нескольких дюймах от ее лица свободно демонстрировать свою готовность.

– Сабрина…

Она отмахнулась от попытки поднять ее с колен, прижалась губами к его животу и поцеловала напряженные мускулы бедер. С поцелуями и нежными покусываниями она спустилась по ногам до ботинок.

– Хочу немедленно снять их. Поможешь? – Она выпрямилась.

Кажется, он согласился, хотя ничего не понимал, кроме того, что сгорает от желания. Секунды спустя он лежал на кровати, даже не пытаясь прикрыть агрессивную часть тела.

Тогда Сабрина придвинулась к источнику его жара, поглаживая все вокруг кончиками пальцев, и склонила голову.

– Сабрина, – застонал он. – Не смей!

– Почему? Разве мы теперь не единое целое? Разве мое тело не принадлежит тебе? Значит, и твое принадлежит мне!

– Никогда не знал, что это можно понимать так буквально!

– Но ты никогда не знал и такой жены, как я. И ты у меня никогда не пожелаешь другую!

Она взяла его в свой горячий рот, и он понял, что она как бы ставила свое клеймо. Он теперь навсегда принадлежал ей, даже если никто, кроме него, не будет знать об этом. И когда он уже был готов взорваться, она подняла голову, скользнула вверх и поцеловала его. Он почувствовал свой собственный мускусный привкус и приятную влажность ее языка. Его руки отыскали ее соски, уже налитые и упругие. Ее пышная рыжая грива накрыла его, дразня и щекоча кожу. От этой сладкой пытки тело Коултера задвигалось, подбрасывая ее и заявляя о своем нетерпении. Она приподнялась и посмотрела на него, тяжело дыша от желания.

– Миссис Коултер! – прошептала она. – Никогда не думала, что выйду замуж и испытаю такое всепоглощающее желание.

– Я тоже.

– Но разве мужчины…

– Ты думала, что мы никогда не влюбляемся? И не можем стать пленниками одной-едикственной женщины? Ты ошибаешься, моя дорогая женушка.

Каждая клеточка ее тела задрожала от восторга. Пальцы Коултера скользнули между их телами, где его настойчивый член уже устроился в жаркой впадинке меж ее ног. Он нащупал бугорок ее наслаждений. Она затрепетала:

– Коултер?

– Но это лишь справедливо, лапушка. Я тоже хочу подарить тебе радость, какой ты еще не знала.

Ее бедра задрожали и раскрылись еще шире, скользкая влажность поглотила его палец.

– О-о-о! Коултер, прекрати, а то… а то будет поздно!

– Тогда возьми меня внутрь!

Он уже еле-еле говорил, готовый излиться в любую секунду. Она приподнялась и начала тихонько садиться, пока он не вошел в нее целиком. Она начала двигаться.

– Нет, нет! Не двигайся!

Сабрина замерла, пытаясь сдержать себя, но пульсирующее содрогание, начавшееся глубоко внутри, передалось всему телу.

– Мне этого уже не прекратить, и тебе тоже.

И Коултер знал, что так будет всегда. Они были соединены не только любовью сердец, но и замечательно подходили друг другу физически, были равными и в любви, и в сексе.

Он поднял ее и уложил рядом с собой, обнял ее и крепко прижал к себе. Так они лежали в объятиях друг друга, насытившиеся и опустошенные, и словно плыли на бархатных облаках.

– Завтра возвращаемся в ущелье. Надо быстро начать добычу, чтобы сестрам не пришлось долго дожидаться своей доли прибыли, – сказал Коултер.

– Не понимаю.

– Кажется, приняв меня в свою жизнь, ты пристроила и сестер. Ирландец приглядел себе ферму в Техасе. Карл и Изабелла собираются в Сан-Франциско, а Тайлер хочет свозить Мэри в Англию. Так что остаемся только мы с тобой, чтобы работать на Серебряной Мечте.

– И Рэйвен.

– Конечно. Только ей больше по душе другая жизнь. Теперь она будет пропадать у деда.

– Она и так там всегда пропадала. Но она всегда сможет бывать у нас, даже если другие уедут.

– Тебе жалко расставаться с сестрами?

– Да, но я счастлива, что нашла тебя. И еще… Лучше тебе сразу узнать. У нас на редкость чистое серебро, пожалуй, богатейшее месторождение на Западе. Мы будем очень богаты.

– Как-нибудь справимся и с этим, жена. Но лучше и тебе сразу узнать, что я ничегошеньки не знаю о добыче серебра.

– А я о родах. Так что будем учиться вместе.

– Ребенок? – почти прошептал он.

– Слишком рано, чтобы быть уверенной. Но, кажется, да.

– Так вот почему ты упала в обморок?

– И вовсе нет. Я просто хотела, чтобы ты обнял меня и прижал к себе.

Коултер так и сделал и мгновенно вновь почувствовал возбуждение.

– А тебе не повредит, что мы сейчас занимались любовью? Тебе не больно?

– Больно? О, небеса! Да это как волшебный бальзам!

Было совсем темно. Коултер разжал объятия, поднялся и прошел к камину. Уложил полено, подождал, пока оно разгорится, и зажег лампу у кровати.

– Что ты делаешь? – спросила она, пытаясь прикрыться.

– Не надо. Я хочу видеть тебя всю и так изучить твое тело, чтобы заметить любое изменение.

Он положил еще одно полено и вернулся в кровать.

Сабрина почувствовала, как мускулы расслабились, и развела руки, чтобы он мог получше рассмотреть ее.

Он встал возле нее на колени, положив руку на ее живот, потом провел ею вверх и нежно взял ее грудь в свои руки. Ее соски, вначале расслабленно розовые, начали под его взглядом наливаться и темнеть.

– Как прекрасно! – Он нежно коснулся их губами.

– Вовсе незачем повторять это, Коултер. Я обойдусь и без комплиментов.

– Но я хочу их делать. Я должен как-то выразить те чувства, которые ты же и возродила к жизни. Ты меня понимаешь?

– Я люблю тебя! – Вот и все, что она могла ответить.

Он прошептал какое-то нежное слово, которое она не разобрала, и снова встал, чтобы видеть ее всю.

– Я не знаю, надо ли говорить об этом, Сабрина. И боюсь, вдруг скажу что-то не то, но ты должна знать, что я очень люблю тебя.

– Я всегда знала это. И слова не имеют значения. Нам они и не нужны. Оставь их Карлу и Тайлеру. Они умеют с ними обращаться. Ты просто будь со мной, будь частью моей жизни, частью меня самой.

Он поцеловал ее грудь, обвел языком вокруг соска, доведя его до возбуждения.

– Это значит, что ты не собираешься подчиняться мне?

– Ну-у, смотря какой приказ.

– Не приказ, Брина, просьба. Мне просто необходимо, чтобы ты всегда была рядом со мной, в моей жизни, в моей постели.

Она протянула ему руки:

– Да! Такую просьбу я только приветствую.

Она почувствовала его мгновенную реакцию. Сабрина провела руками по его спине, наслаждаясь мускулистым телом и ягодицами. Они так тесно прижимались друг к другу, что их губы касались, а волосы на его груди ласкали ей грудь. И тут он вошел в нее, и слияние оказалось полным. Он двинулся вверх, и Сабрина охнула и потянула его назад. На этот раз он обнял ее ягодицы, двигаясь с ней в унисон, пока она не застонала.

– О да, Коултер! – прерывисто бормотала она. – Я так… люблю… твои… просьбы!

– А я твои! – сказал он, в изнеможении рухнув рядом с ней. – Особенно те, которые ты выражаешь своим телом.

– Коултер, это всегда будет так?

– Наверно, нет. Изредка у тебя даже будет желание убить меня. Даже, может, попытаешься.

Она неожиданно посерьезнела:

– Папа говорил, что иногда люда балансируют на грани любви и ненависти. Надо только быть уверенным, что ноги знают, куда идти.

– Тогда давай всегда идти рядом, Сабрина Александер Коултер. Нам ведь еще добывать серебро и строить город.

Он обнял ее и укрыл одеялом. Гости давно разошлись. Форт стих. И тут они снова услышали, как дождик мягко застучал по крыше и стеклам.

– Слушай, Коултер! – прошептала Сабрина. – Теплый дождик в полночь!