Серебряное пламя

Глава 1

Стирлингшир, Шотландия, 1386 год

– Я предупреждала тебя, что не стоит отвечать на авансы этой распутной особы, – посетовала Шайн Катриона Броуди, вцепившись в сиденье повозки, которая мчалась по ухабистой дороге, удаляясь от владений любвеобильной дамы и ее ревнивого мужа.

– Да, на этот раз ты оказалась права. А как ты догадалась? – поинтересовался Фартинг Магнус, погоняя лошадей.

– Просто с каждой улыбочкой, которыми она тебя одаривала, заманивая к себе в спальню, ее муж становился все мрачнее.

– Надо запомнить на будущее, что, обхаживая жену, не следует забывать о муже.

– Да уж, лучше поздно взяться за ум, чем никогда.

Фартинг рассмеялся:

– Мудрая поговорка.

– Мне тоже так кажется. Хотя не думаю, что ее муж бросился за нами в погоню.

Фартинг замедлил бешеную скачку и оглянулся назад.

– Похоже на то, но береженого Бог бережет. Я предпочел бы добраться до ярмарки живым и невредимым.

– Неужели тебя совсем не волнует, что легкомысленной даме достанется на орехи? – спросила Шайн Катриона, заправив под капюшон несколько серебристых завитков, выбившихся наружу.

– Супружеская измена – серьезный проступок, – отозвался Фартинг, ухмыльнувшись в ответ на ее негодующий взгляд.

– А тебе не приходило в голову, что лучше бы оставить без внимания ее заигрывания?

– Почему я должен уходить голодным от накрытого стола, зная, что угощение будет тут же предложено другому?

– Похотливый кобель! Ты даже не успел толком натянуть рейтузы.

– Хорошо еще, что мне не пришлось сверкать голой задницей, унося ноги.

– Рано или поздно этим кончится. Или ты поумеришь свой пыл, или попадешь в преисподнюю.

– С каждым годом ты становишься все большей ханжой, – заметил Фартинг, бросив на нее насмешливый взгляд.

– Я пытаюсь спасти твою душу.

– Мою душу уже ничто не спасет, Катриона. Я никогда не попаду на небеса и смирился с этим фактом. – Он тяжело вздохнул.

Шайн Катриона насмешливо фыркнула:

– В таком случае зачем ты ходишь к священникам, чтобы тебя исповедали и отпустили грехи?

– Возьми-ка. – Фартинг сунул вожжи в ее изящные ручки. – Мне нужно отдохнуть, – пробормотал он, завязывая тесемки рейтуз.

Приведя в порядок одежду, Фартинг завернулся в плащ и притворился спящим, поглядывая на свою спутницу из-под полей шляпы. Его не переставало озадачивать, что Шайн Катриона не вызывает у него желания.

За шесть лет, что они путешествовали вместе, она превратилась из прелестного ребенка в поразительно красивую девушку, созревшую для любви и брака. От звука ее грудного голоса глаза мужчин загорались. На овальном личике сияли огромные фиалковые глаза, обрамленные черными ресницами, такими густыми и длинными, что, казалось, дело не обошлось без искусственных ухищрений. У нее была стройная фигурка, обладавшая всеми женственными изгибами, о которых только мог мечтать мужчина. Но венцом ее прелестей были волосы, ниспадавшие серебристыми волнами до колен. Казалось обидным, что она вынуждена прятать их от людских глаз из страха, что слухи о ее красоте дойдут до ее вероломной матери. Все в Шайн Катрионе вызывало желание. Она излучала невинную, едва уловимую и неискушенную чувственность, которая притягивала к ней мужчин, как притягивает ос сладкий сироп. Фартинг сознавал все это, однако не испытывал к ней и намека на желание.

Видимо, эта загадка объяснялась тем, что она стала ему ближе, чем кто-либо из родственников. Несмотря на то что он был всего лишь на десять лет старше, порой Фартингу казалось, что Шайн Катриона – его дочь. Он подозревал, что обязан этим тому обстоятельству, что она взрослела у него на глазах, превращаясь из ребенка в женщину.

К тому же Фартинг чувствовал себя виноватым. Он не только не помог ей вернуть наследство, украденное преступной родней, но даже не смог помешать Арабел и Малису объявить Шайн Катриону и близнецов мертвыми. Они устроили пышные похороны и завладели всеми деньгами, землями и титулом Броуди. Была еще одна причина, заставлявшая Фартинга терзаться угрызениями совести: он научил своих подопечных жить за счет воровства и мошенничества. Но был ли у него выбор? Он сам зарабатывал на жизнь таким способом.

В чем нуждалась Шайн Катриона, так это в опытном воине, имеющем в своем подчинении вооруженный отряд. Она заявила об этом, будучи еще ребенком, и с тех пор ничего не изменилось. Ей нужен был рыцарь, который не струсил бы перед злым могуществом Броуди, рыцарь, который располагал бы достаточными силами и деньгами, чтобы бросить им вызов и победить. И, что особенно важно, у которого хватило бы ума и проницательности, чтобы не стать жертвой их хитрости и вероломства. Фартинг понимал, что при всем своем уме и ловкости он не отвечает этим требованиям. Он не годился на эту роль и не смог найти никого другого, хотя они провели долгие годы в поисках человека, который взялся бы за это серьезное дело.

Фартинг вздохнул.

– Не думаю, что в той крепости, откуда мы сбежали, был твой рыцарь, – сказал он наконец.

– Нет, конечно. Какой же глупой я была в детстве!

– Всего лет шесть назад, – уточнил он.

Шайн Катриона пропустила это замечание мимо ушей.

– С моей стороны было глупо думать, будто можно запросто найти рыцаря, который поможет нам только потому, что мы хотим восстановить справедливость. Как выяснилось, таких людей очень мало.

– А может, тебе просто нужно подождать своей удачи? Рано сдаваться. Мир не без добрых людей.

– Конечно, я продолжу поиски. Но иногда мне кажется, что я успею состариться, прежде чем найду своего рыцаря. Хотя к тому времени близнецы станут мужчинами и смогут сражаться, чтобы вернуть то, что принадлежит им по праву.

– Да, из нас троих получится отличная армия.

Катриона тихо рассмеялась. Последовало долгое молчание, прежде чем она поинтересовалась:

– Я так и буду править лошадью всю ночь в тишине? Ты, кажется, решил поспать?

– Ты говори, а я буду всхрапывать в нужные моменты.

– Похоже, ты истратил всю свою обходительность на потаскушку, из-за которой мы спасаемся бегством.

– Не волнуйся, моего обаяния хватит на всех. Просто иногда устаю. Дай мне отдохнуть.

– Фартинг? – Катриона бросила взгляд на своего спутника, но ничего не увидела, кроме темной фигуры, закутанной в плащ. – А это приятно?

– Что именно?

– Заниматься любовью.

– И откуда ты об этом знаешь, моя любезная Катриона?

– От тебя, мой похотливый фокусник.

– Хм, мне не следует все тебе рассказывать.

– Ну так как? Приятно?

– Конечно, приятно, иначе я не стал бы рисковать собственной шкурой ради этого занятия. Не берусь судить, что испытывают женщины, но мужчине даже самая мимолетная связь доставляет удовольствие. Я говорю, разумеется, об обычных интрижках, а не о том, что бывает, когда люди любят друг друга.

– А когда любят, лучше?

– Не то слово, детка. Любовь делает страсть прекрасной. Это нежность, помноженная на ярость. Нечто, что затрагивает сердце, душу, ум. Слаще этого нет ничего на свете. Это волшебная страна, рай на земле.

– У меня так и будет, – произнесла Катриона клятвенным тоном, тронув повозку по ночной дороге.

– Пожалуй, – задумчиво согласился он. – Такая, как ты, не станет довольствоваться меньшим.

Сидя за завтраком в большом зале крепости Данкойл, Гэмел Логан старательно избегал взгляда своей мачехи. Но леди Эдина была слишком проницательна.

– Куда это ты собрался? – поинтересовалась она.

– На ярмарку в Данкенли, это в полутора днях отсюда, – отозвался он, чмокнув ее в щеку.

– На ярмарку? Скажи лучше – по девкам, – проворчала леди Эдина, принимаясь за еду. Острая на язычок, но всегда справедливая, она пользовалась любовью и уважением всех домочадцев.

Гэмел только улыбнулся и продолжил еду, беседуя с отцом и сводными братьями. Зная свою мачеху, он терпеливо ждал, когда она выскажет, что у нее на уме. Судя по непривычной замкнутости его отца, крупного моложавого мужчины, леди Эдина уже успела обсудить волнующую ее тему с мужем. Трапеза подходила к концу, когда Гэмел почувствовал, что она готова заговорить.

– Тебе уже двадцать восемь лет, Гэмел. – Леди Эдина помедлила, нервно прикусив нижнюю губу. – Ты посвящен в рыцари и обладаешь солидным состоянием. Не пора ли подыскать жену?

– Я уже несколько лет ее ищу.

Прежде чем леди Эдина успела отозваться на это заявление, в большой зал торопливо вошла няня, сообщившая, что младший Логан упал и нуждается в заботе матери. Проводив улыбкой мачеху, которая с возгласом отчаяния поспешила прочь, Гэмел перевел взгляд на отца, ожидая, что тот закончит то, что пыталась сказать ему Эдина.

– Вы нашли мне очередную невесту, отец? – поинтересовался он.

Уильям Логан слегка поморщился.

– Да. Никаких обещаний я не давал, просто договорился о встрече. Через неделю сюда приедет погостить юная Марго Делакросс с родственниками. – Он пожал мощными плечами. – А там как получится. Неужели ты не хочешь иметь жену и детей? Скажи об этом прямо, и мы оставим тебя в покое.

– Разумеется, я хочу иметь жену и целый выводок детей, – ответил Гэмел. – Как у тебя, отец, – добавил он.

– Мне очень повезло.

Гэмел запустил пятерню в свои рыжие волосы.

– Трудно выразить словами, что я ищу в женщине. Я хочу, чтобы она была и страстной и мягкой одновременно, чтобы с ней можно было поделиться всем – даже моими страхами. В общем, я ищу то, что ты уже нашел. – Гэмел помолчал, покачав головой. – В этом вся проблема. Я догадывался, что такие отношения, как у тебя с Эдиной, бывают редко, но не представлял, что настолько. Сколько бы я ни искал такую девушку, все тщетно.

– Может, ты слишком привередлив, сын.

– Бог знает. Возможно, когда-нибудь я соглашусь на меньшее. – Он поднялся и улыбнулся отцу. – А пока придется довольствоваться плотскими утехами. На ярмарках хватает сговорчивых красоток.

– Ну а если учесть, что ты унаследовал красоту своей матери и ее великолепные зеленые глаза, девушки будут бегать за тобой табунами. Поезжай, но постарайся вернуться вовремя, чтобы познакомиться с юной особой, которая пожалует к нам с визитом.

– Обязательно. Я не успокоюсь, пока не отыщу самую достойную. – Он подмигнул отцу. – Правда, я надеюсь, что девушка, которую ты пригласил, хотя бы хорошенькая?

Лорд Уильям хмыкнул, покачав головой:

– Не знаю. С кем ты собираешься на ярмарку?

– С сэром Лесли.

– Ах да, с твоим дружком Лесли.

– Ты что-то имеешь против него?

– Да нет, мне нравится этот парень. Просто он торчит здесь уже несколько месяцев. Разве он не должен проводить некоторое время и в семейном поместье?

– Он так и сделает, но чуть погодя. Лесли еще не утряс размолвку с отцом.

– Он никогда ее не утрясет, отсиживаясь здесь.

– Знаю, и Лесли тоже это знает. Но ему нужно время, чтобы подготовиться.

– Понятно. Кто еще едет с вами?

– Мой оруженосец, Блейн.

– И все?

– Мы собираемся на ярмарку, а не на битву.

– Тем не менее постарайтесь соблюдать осторожность.

– Можно я тоже поеду, отец? – спросил Лигульф, худенький четырнадцатилетний юноша, обращаясь к Уильяму.

Тот вздохнул, воздев глаза к потолку.

– Давай, только быстро, пока твоя мать не заставила меня передумать.

Обрадованный Лигульф присоединился к Гэмелу, который поспешил прочь, не дожидаясь леди Эдины. Он подозревал, что мачеха будет недовольна, хотя и не станет удерживать Лигульфа дома. При всей любви к своим детям она отличалась редкой снисходительностью и терпимостью.

Однако его поспешность оказалась напрасной. Не успели они выехать со двора крепости, как из главной башни вышла леди Эдина. Гэмел постарался скрыть улыбку, когда она вручила им сверток с припасами, которые сочла нужным собрать в дорогу.

– Как я вижу, – сказала она, обращаясь к сыну, – ты решил отправиться на ярмарку вместе с Гэмелом.

– Да, мама. Надо же когда-нибудь начинать.

– Ладно, – проворчала она, направившись к мужу, стоявшему на крыльце. – Только позаботься, чтобы она была чистая и здоровая.

– Мама!

Гэмел присоединился к дружному хохоту своих спутников, и вся компания выехала из крепости. Лигульф залился ярким румянцем, особенно заметным на его светлой коже. Его пламенеющие щеки начали бледнеть не раньше, чем Данкойл скрылся из виду.

– Как она догадалась? – спросил он у Гэмела, взъерошив свои светло-русые волосы.

– Ей уже приходилось наблюдать, как юнец превращается в мужчину. Вначале это происходило со мной, а потом – с двумя нашими братьями.

– Да уж, – рассмеялся Лигульф. – Но все равно она слишком умная.

Когда они добрались до небольшой долины, где Гэмел решил остановиться на ночлег, уже смеркалось. Путешествие было приятным и обошлось без происшествий, однако все изрядно устали, проехавшись по горным тропам. Гэмел был первым, кто поднялся на вершину лесистого холма и увидел, что место, где они собирались разбить лагерь, занято. Он помедлил, дожидаясь своих спутников и размышляя над тем, как поступить. До Данкенли оставалось еще пятнадцать миль, и у него не было ни малейшего желания продолжать рискованный путь в темноте.

Его взгляд задержался на девушке, которая готовила еду у костра, и двух мальчиках, резвившихся неподалеку. Несмотря на обыденность ее занятия, в каждом ее движении присутствовала чувственная грация, и Гэмел ощутил жгучее желание увидеть ее лицо.

Он уже собрался уступить этому порыву, когда на сцене появился всадник. Его конь, ворвавшись в лагерь, поднялся на дыбы и сбросил седока на землю. Думая лишь о том, чтобы помочь, Гэмел устремился вниз по склону холма. Его спутники после короткой заминки последовали за ним.

– Фартинг! – крикнула Шайн Катриона, бросившись к нему.

Охваченная страхом, она лишь смутно сознавала, что в лагерь прискакали и спешились четверо вооруженных мужчин. Все ее внимание было приковано к Фартингу. Опустившись на колени, она лихорадочно искала раны или увечья на его длинном худощавом теле. Поскольку ни один из вновь прибывших не вытащил оружия и не произнес ничего угрожающего, она продолжала игнорировать их присутствие.

– Фартинг, скажи что-нибудь, – попросила она встревоженно. – Что у тебя болит? Ответь же мне.

Фартинг икнул.

Шайн Катриона уставилась на его безвольное тело, а затем начала хихикать – то ли от облегчения, то ли от ощущения нелепости происходящего. По мере того как ухмылка на раскрасневшемся лице Фартинга становилась шире, ее смех становился громче. Краешком сознания она отметила, что к ее веселью присоединились незнакомцы, появившиеся в лагере.

– Ах ты, безобразник! – воскликнула она, поднявшись на ноги. – Клоун! Я думала, что ты умер.

– Пока еще нет. – Фартинг попытался сесть, путаясь в своем черном плаще. – Просто немного загулял.

– Неужели? Ни за что бы не догадалась, – заявила Катриона, подбоченившись.

Фартинг попытался сфокусировать взгляд на четырех мужчинах, стоявших у нее за спиной.

– А это кто?

– Не знаю. – Шайн Катриона подняла с земли его шляпу и вручила одному из близнецов. – Но если бы они представляли для нас опасность, мы бы уже лежали замертво. – Она повернулась к незнакомцам: – Если вы хотели предложить помощь, то, как видите, она не потребовалась. – Она бросила хмурый взгляд на Фартинга. – Хотя, возможно, скоро понадобится. Я начинаю думать, что кое-кому не повредит хорошая порка.

Гэмел ощутил стеснение в груди, глядя в прелестные голубые глаза девушки.

– Мы действительно хотели помочь, – произнес он, не без труда разлепив губы. – Кроме того, собирались разбить здесь лагерь.

– Что ж, места хватит всем.

– Благодарю вас, мистрис. Позвольте представиться. Я сэр Гэмел, а это мой брат Лигульф, мой оруженосец Блейн и мой добрый друг сэр Лесли.

Шайн Катриона кивнула.

– Катриона, Белдейн, Бэрри и Фартинг Магнус, – сказала она, поочередно указав на братьев и Фартинга. – Если желаете, можете присоединиться к нашему ужину. Пока вы будете заниматься своими лошадьми, я приготовлю еду. – Она подхватила Фартинга под руку, чтобы помочь ему встать.

К тому времени, когда вся компания расселась вокруг костра, Гэмел сумел овладеть собой. Однако его взгляд не отрывался от девушки. У нее были самые красивые голубые глаза из всех, что ему приходилось когда-либо видеть. При звуках девичьего голоса его мысли устремлялись в спальню, а каждое движение отзывалось болью в чреслах. Он уже желал ее так сильно и страстно, как ни одну женщину на свете, и невольно задавался вопросом: не ее ли он искал так долго и усердно.

Мысль, что она принадлежит другому мужчине, причинила ему боль. Но девушка и Фартинг, чье имя она так естественно связала со своим, оказали им гостеприимство, и домогаться ее внимания было бы оскорблением, на которое Гэмел никогда бы не пошел. Ему ничего не оставалось, как сидеть у костра, наблюдая за ней и гадая, какого цвета у нее волосы, спрятанные под головным убором.

Лишь один раз он взглянул на Фартинга Магнуса. Хоть и пьяный, тот пристально наблюдал за ним. Судя по выражению его черных глаз, он догадывался о чувствах Гэмела и воспринимал их как угрозу.

– Я не просто так напился, у меня был повод кое-что отпраздновать, – заявил Фартинг, старательно выговаривая слова.

– Отпраздновать? Что именно?

– Ну, разные вещи, сейчас не вспомнишь.

Катриона рассмеялась:

– Ты же знаешь, что слаб на выпивку.

– Что верно, то верно. – Фартинг прошелся пятерней по своим густым волосам иссиня-черного цвета. – Но я не мог допустить, чтобы мои собутыльники узнали об этом.

– Ну конечно. Откуда им знать, что ты совсем не умеешь пить?

– Пожалуй, они все-таки догадались. – Он скорчил унылую гримасу. – Наверное, поэтому и предложили привязать меня к лошади, чтобы я не свалился.

Когда смех, вызванный этим заявлением, затих, Лигульф поинтересовался:

– Вы едете на ярмарку?

– Да, – ответила Катриона. – Этот тип, который так нализался, что не может стоять на ногах, – Фартинг Магнус, фокусник. Хотя вряд ли он способен продемонстрировать свое искусство сейчас. Он даже облегчиться не сможет без посторонней помощи.

– А вот и смогу, нахальная девчонка, и прямо сейчас… если ребята доведут меня до кустов.

Близнецы помогли Фартингу подняться на ноги.

– Боюсь, нам придется направлять не только его ноги, но и струю, – проворчал Блейн.

Все снова рассмеялись. Катриона тоже не удержалась от смеха, но он замер у нее в горле, когда она встретилась взглядом с сэром Гэмелом. В его зеленых глазах сверкало такое желание, что она испугалась, особенно когда почувствовала мощный отклик внутри себя. Она остро ощущала присутствие этого высокого худощавого мужчины и, как только Фартинг вернулся, придвинулась к нему поближе. От ее внимания не ускользнуло, что руки сэра Гэмела сжались в кулаки, когда Фартинг обнял ее за плечи.

– У вас прекрасные сыновья, сэр, – заметил сэр Гэмел.

– Отличные ребята, но не мои. – Фартинг с улыбкой взглянул на близнецов. – Хотя я часто забываю об этом. Это сводные братья Катрионы.

– Мы незаконнорожденные, сэр, – сообщил Белдейн. – И Фартинг, кстати, тоже.

Сэр Гэмел слегка склонил голову.

– Как и многие из нас, – произнес он.

Сердце Шайн Катрионы упало. На мгновение у нее возникла надежда, что она наконец нашла рыцаря, которого так долго искала. Он выглядел сильным и умелым. Но незаконнорожденный не мог возглавить войско, какое бы положение он ни занимал в доме своего отца, если только не был его единственным сыном. Незаконные отпрыски даже знатных господ редко обладали властью и военной силой, в которой она отчаянно нуждалась. Будь иначе, Фартинг давно бы решил ее проблемы, поскольку его отец являлся богатым и знатным лордом.

Впрочем, какая-то частичка ее души была даже рада, что сэр Гэмел не годится на роль ее заступника. Шайн Катриона боялась того, что может возникнуть между ними, если они пробудут вместе слишком долго. Страсть осложнит дело, а она просто не может себе этого позволить.

– У вас необычное имя, – заметил сэр Гэмел, вопросительно глядя на Фартинга.

– Его выбрала моя мать. Она говаривала, что ровно во столько обошлось отцу мое зачатие. – Фартинг слабо улыбнулся в ответ на шок, который его собеседники не сумели скрыть. – Я уже давно не переживаю по этому поводу. – Он зевнул. – Пожалуй, я лягу, милая Катриона. И вы, ребята, тоже. Марш в постель, – приказал он близнецам. Затем взглянул на Гэмела: – А вы, добрые господа, можете сидеть у костра, сколько пожелаете. Вы нас не потревожите.

– Да нет, – отозвался Гэмел. – Мы тоже ляжем. Завтра рано вставать. Если припозднимся с утра, придется еще одну ночь провести в лесу. Надеюсь, вы спите с мечом под боком.

– О да, – усмехнулся Фартинг. – В этих лесах полно ворюг, готовых перерезать человеку горло за кошелек.

Шайн Катриона подавила улыбку. Забавно было слышать, как Фартинг рассуждает о ворах, да еще таким неодобрительным тоном. Впрочем, она знала, что он говорит от чистого сердца. Фартинг искренне презирал тех, кто не мог украсть кошелек, не причинив вреда его владельцу, и считал этих бандюг недостойными воровской профессии.

Она расстелила у костра одеяла. Короткий, но выразительный взгляд Фартинга сказал ей, что сегодняшнюю ночь они проведут рядом. Он явно заметил, как смотрит на нее сэр Гэмел, и решил дать ему понять, что Катриона не свободна. Это был обычный способ, к которому они прибегали, чтобы отвадить нежелательных ухажеров, но никогда еще Катриона не нуждалась в нем до такой степени.

Огонь, пылавший в глазах рыцаря, вызвал у нее отклик. Это была не просто похоть. Сэр Гэмел смотрел на нее так, словно их что-то связывало, словно он был уверен, что она должна понимать и разделять это чувство. Но больше всего ее беспокоил тот факт, что она не находила в этом ничего странного.

Повернувшись спиной к мужчинам, она сняла головной убор, высвободив волосы. Затем стянула через голову коричневое платье с короткими рукавами, оставшись в льняной сорочке, и поспешно забралась под одеяло. Спустя мгновение к ней присоединился Фартинг, одетый в рейтузы и рубаху, и притянул ее к себе, так что ее спина прижалась к его груди. Шайн Катриона закрыла глаза, ощущая привычный покой и безопасность.

– Похоже, я выбрал неподходящий вечер, чтобы напиться, – прошептал Фартинг.

– Обычно ты знаешь меру. Тебе не требуются крепкие напитки, чтобы наслаждаться жизнью. И потом, откуда тебе было знать, что у нас появятся незваные гости?

– Да еще какие! У этого парня такой вид, словно я покусился на его собственность. Довольно странно. Дорогая, постарайся не показывать удивления. Я сейчас положу руку тебе на грудь.

– Зачем? – спросила она, глядя на его смуглые пальцы, обхватившие ее грудь.

– Чтобы дать ему знак, который все мужчины понимают.

Взглянув украдкой на сэра Гэмела, Шайн Катриона тихо ахнула. Он не сводил с них проницательного взгляда. Ей уже приходилось видеть подобное выражение – в глазах ревнивых мужей. Встревоженная, она резко повернулась к нему спиной, гадая, не затесался ли в их компанию сумасшедший. Но почему-то мысль, что эти пламенные взгляды принадлежат безумцу, не доставила ей удовольствия.

– Клянусь, Фартинг, у него такой вид, словно он готов убить тебя на месте.

– Вряд ли. Для этого он слишком хорошо воспитан.

– Сейчас не время для шуток.

– Возможно. – Он притянул ее к своей груди. – А теперь я положу руку на твой хорошенький задик.

– Очередной знак?

– Угу.

– Может, не стоит дразнить его?

– Он должен понять, что здесь ему ничего не обломится.

– Верно, я и не подумала.

– Зато я подумал. Спи, дорогая. Просто выброси из головы, что чьи-то зеленые глаза сверлят твою спину.

– Это легче сказать, чем сделать. Не удивлюсь, если утром у меня в спине будут две дырки, – пробормотала она, но попыталась расслабиться, и сон принял ее в свои объятия.

С того момента как Шайн Катриона распустила волосы, Гэмел не мог оторвать от нее глаз, испытывая мучительное желание погрузиться пальцами в густые серебристые пряди, доходившие ей до колен. Потребность была так велика, что он дрожал всем телом. Казалось, его охватило какое-то безумие.

Когда смуглая рука Фартинга накрыла ее высокую грудь поверх льняной сорочки, Гэмел схватился за рукоятку меча. Его мозг горел, внутренности завязались в тугой узел, и он едва сдерживался, чтобы не зареветь, как разъяренный бык. Ему немного полегчало, когда Катриона повернулась к нему спиной, но затем ему пришлось наблюдать, как Фартинг, запустив одну руку в ее роскошные волосы, поглаживает другой рукой ее округлые ягодицы, обрисованные одеялом. Их тихий шепот сводил его с ума.

Скрипнув зубами, Гэмел заставил себя отвернуться от воркующей парочки – и встретил сочувствующий взгляд Лигульфа.

– В чем дело, Гэмел?

Гэмел издал нетвердый смешок:

– Ни в чем. Просто мне чертовски хочется проткнуть мечом этого типа только за то, что он спит с собственной подружкой.

– А она красотка, – заметил Лигульф, хмурясь в явном недоумении.

– О да. Ладно, давай спать. Все равно этому безумию нет объяснения. – Гэмел закрыл глаза и постарался найти покой в сонном забытье.

Внезапно проснувшись, Шайн Катриона попыталась понять, что ее разбудило. Рассвет еще не наступил, и вокруг царила тишина. Она осторожно огляделась. Глаза ее расширились при виде тени, крадущейся по краю лагеря. Притворившись спящей, она попыталась незаметно разбудить Фартинга, хотя каждый ее мускул трепетал от напряжения.

– В лагере чужие, Фартинг, – прошептала она.

– Проклятие. А я-то мечтал хорошенько выспаться, – пробормотал он, скользнув рукой к мечу. – Повернись на бок. Когда я крикну, беги к близнецам и держи наготове свой кинжал.

Все еще притворяясь спящей, Шайн Катриона повернулась на бок. Глядя на приближающиеся тени, она пришла к выводу, что они заночевали в гнезде разбойников и те не устояли перед искушением напасть на спящий лагерь.

Но даже в этом случае присутствие пяти вооруженных мужчин должно было подействовать на них отрезвляюще. Видимо, бандиты находились в отчаянном положении либо их было достаточно много, чтобы рассчитывать на победу в вооруженной схватке. И то и другое не сулило ничего хорошего ни ей, ни ее спутникам.

Слегка приподняв голову, она бросила взгляд на сэра Гэмела, расположившегося по другую сторону от затухающего костра, и обнаружила, что он смотрит на нее. Тщательно артикулируя, она беззвучно произнесла слово «разбойники», молясь, чтобы нападающие не заметили этого безмолвного сигнала. К ее величайшему облегчению, ей не пришлось повторять. Почти неуловимый жест сэра Гэмела сказал ей, что он понял. Теперь по крайней мере в лагере было двое мужчин, вооруженных и готовых к схватке.

– Давай! – крикнул Фартинг, и Шайн Катриона бросилась к близнецам.

Она почти достигла цели, когда Фартинг и Гэмел вскочили на ноги, держа в руках мечи. Их крики, подхваченные криками нападающих, быстро разбудили остальных. Катриону поразила скорость, с которой спутники сэра Гэмела разобрались в ситуации и включились в битву.

– Залезайте на дерево, – велела она сонным близнецам.

– Но… – попытался возразить Белдейн, помогая Бэрри забраться на нижнюю ветвь.

– Лезь на дерево, и побыстрее.

Как только мальчики оказались в безопасности, Шайн Катриона вытащила кинжал и приняла оборонительную позу, держа его наготове. Это было не самое грозное оружие, но по крайней мере оно могло заставить нападающего задуматься. Стараясь не пропустить опасность, угрожавшую ей и близнецам, она наблюдала за яростной схваткой, развернувшейся вокруг.

Хотя разбойники имели численное преимущество, страхи Шайн Катрионы несколько улеглись при виде боевого искусства, которое демонстрировали ее защитники. Не прошло и нескольких минут, как пыл нападающих пошел на убыль, а их ряды существенно поредели.

Внезапно над ней навис заросший волосами верзила. Он был так уродлив, так грязен, что выглядел бы устрашающе даже без меча и зловещей ухмылки, обнажавшей гнилые зубы. Рядом с ним ее кинжал казался игрушкой. Тем не менее Шайн Катриона не отступила ни на шаг, размахивая кинжалом с очевидным намерением пустить его в ход, если понадобится. Судя по выражению его отталкивающей физиономии, убийство не значилось первым в списке его намерений относительно ее.

Он шагнул вперед, заставив ее прижаться к стволу дерева. Шайн Катриона напряглась, готовясь нанести отчаянный удар, но вмешались близнецы, спрыгнув с дерева прямо на ее противника. Девушка с ужасом наблюдала, как он с оглушительным ревом отшвырнул мальчиков в сторону. Они упали на землю и остались лежать в течение того короткого мгновения, пока она имела возможность смотреть на них.

– Попалась, – прорычал верзила, протянув к ней руку. Шайн Катрионе пришлось проявить всю свою ловкость, чтобы увернуться.

– Убери свои лапы, свинья.

– Иди сюда.

Напуганная его напором и габаритами, Шайн Катриона взмахнула кинжалом. Но из-за страха ее обычно твердая рука дрогнула, и кинжал, вместо того чтобы вонзиться в сердце разбойника, резанул по его массивному предплечью. Бродяга издал оглушительный рев и бросился на нее. Шайн Катриона подозревала, что ее собственный вопль прозвучал не менее громко, когда он схватил ее и зажал под мышкой своей огромной руки.

Разбойники начали отступать, и Гэмел позволил себе перевести дыхание. Первым делом он бросил взгляд в ту сторону, куда побежала Катриона. То, что он увидел, заставило его броситься к ней на выручку, забыв обо всем на свете.

– Отпусти ее, – приказал он, представ перед громилой, державшим девушку.

– Это моя добыча.

– Твои дружки сбежали. Неужели ты думаешь, что сможешь выбраться отсюда в одиночку?

Разбойник прижал свой меч к шее Шайн Катрионы.

– Попробуй убить меня, и она умрет, – огрызнулся он.

Гэмел замер, украдкой взглянув на своих соратников.

Устремившиеся на помощь, они застыли на месте, не решаясь сделать ни одного движения, чтобы не спровоцировать разбойника. Даже близнецы, пришедшие в себя после удара о землю, не двигались, не сводя испуганных глаз с сестры. Сердце Гэмела, казалось, остановилось, он отчаянно искал выход, но не находил.

Шайн Катриона перестала вырываться, как только почувствовала прикосновение холодной стали к своей шее. Завтра ей должно было исполниться восемнадцать. Внезапно даже очевидные намерения этого грязного бродяги относительно ее показались ей менее ужасными, чем смерть. Конечно, изнасилование мерзко и унизительно, но по крайней мере она будет жить. Но одно неверное движение, и она потеряет всякий шанс на будущее. Повиснув в его руке, как пустой мешок, она лихорадочно пыталась придумать, как спасти собственную жизнь.

Наконец в полном отчаянии она сжала пальцы в кулак и со всей силы ударила своего обидчика в пах. Взревев, он выронил ее и схватился за чресла, но ему не дали времени оправиться от неожиданного удара. Фартинг молниеносно бросился вперед и сделал выпад, который разбойник попытался отразить. Катриона издала удивленный возглас, когда сэр Гэмел обхватил ее за талию, оттащив от места схватки.

– Хорошо дерется, – заметил он, наблюдая за Фартингом. – Похоже, его обучали воинскому делу.

– И не кто-нибудь, а родной отец, – отозвалась Шайн Катриона. – Вам не кажется, что вы могли бы ему помочь?

Сэр Лесли, стоявший рядом, покачал головой.

– Вмешательство сейчас принесет больше вреда, чем пользы, мистрис. Отвлечет внимание. – Он кивнул в сторону пары, сошедшейся в схватке. – Блейн и Лигульф стоят наготове и вмешаются, если понадобится. Но пока еще рано. У этого разбойника больше силы, чем у вашего приятеля, но куда меньше ловкости и умения, а в конечном итоге побеждает умение.

Шайн Катриона попыталась отстраниться от Гэмела, но его хватка только усилилась, ненавязчивая, но твердая, и она сдалась. От близости его высокого худощавого тела ее внутренности трепетали, голова кружилась. Она едва доставала ему до подмышки. Ее щека прижималась к его широкой твердой груди, видневшейся в вырезе рубахи. Шайн Катриону пронзила дрожь, но вряд ли это была запоздалая реакция на нападение разбойников. Печально, но подобная ситуация не была ей в новинку. Охвативший ее трепет был вызван близостью мужчины, который обнимал ее так, словно она принадлежала ему. Еще более тревожащим был тот факт, что она чувствовала то же самое.

Наконец Фартинг покончил со своим противником, нанеся ему смертельный удар. Крик разбойника огласил окрестность. Шайн Катриона отвернулась, уткнувшись лицом в загорелую грудь Гэмела, и почувствовала, как его длинные пальцы зарылись в ее волосы. Ощущение было божественным, словно в объятиях Гэмела она нашло то, к чему всегда стремилась. Эта мысль привела ее в ужас. Подобная судьба не для нее. Она не может, как другие девушки, удовлетвориться союзом с обычным мужчиной.

К ним подошел Фартинг.

– Ты не пострадала, дорогая? – спросил он, коснувшись ее плеча.

– Нет. – Внезапно ей стало дурно от только что пережитой опасности и собственных эмоций. – Меня сейчас стошнит. – Она высвободилась из рук Гэмела и бросилась бегом к деревьям, окружавшим лагерь.

– Я присмотрю за ней, – сказан Гэмел, остановив Фартинга, собиравшегося отправиться следом. – Мальчики нуждаются в вашей помощи, – добавил он и зашагал прочь, прежде чем Фартинг успел возразить.

Поднявшись на нетвердые ноги, Шайн Катриона почувствовала, как сильная рука обвила ее плечи, а влажная ткань осторожно прошлась по ее лицу. Затем Гэмел подхватил ее на руки, отнес в сторону и дал немного вина, чтобы взбодриться. Приятно было чувствовать подобную заботу, но Шайн Катриону смущало, что сэр Гэмел видел ее в таком жалком состоянии. Почему-то ей хотелось, чтобы он считал ее сильной женщиной.

Ей следовало бы предложить ему держаться от нее подальше. Эти слова вертелись у Шайн Катрионы на кончике языка, но она знала, что никогда не произнесет их вслух. Как ни тревожило ее присутствие Гэмела, ей вовсе не хотелось, чтобы он ушел.

С рыжеватыми волосами, гладкой, слегка загорелой кожей, которой позавидовала бы любая женщина, и изумрудно-зелеными глазами, он был, безусловно, хорош собой. Правильные черты лица казались вылепленными рукой искусного скульптора. Каким-то чудом он избежал шрамов и переломов, характерных для мужчин, избравших воинскую профессию.

Но более всего ее притягивал огонь, пылавший в его взгляде. Он возбуждал в Шайн Катрионе неведомые чувства, разжигая ответное пламя, которое она не могла ни погасить, ни, как она опасалась, скрыть. Она даже не осмеливалась думать, что он сделает, если догадается о чувствах, бушевавших у нее внутри.

Гэмел даже не пытался скрыть охватившее его желание. Внезапно он понял, что испытал его отец, встретив Эдину: изумление, благоговение, почти неодолимую потребность обладания. И готовность убить любого, кто попытается помешать этому. Он не удивился, увидев, что его рука, потянувшаяся, чтобы убрать непокорный локон с ее очаровательного лица, дрожит.

Ее сорочка сбилась, обнажив верхнюю часть высокой груди и изящное плечо. У нее была золотистая от природы кожа, и Гэмел не удержался, чтобы не пройтись по ней пальцами, пользуясь тем, что его высокая фигура скрывала их от посторонних взглядов.

– Не надо, – шепнула Шайн Катриона, когда его пальцы скользнули за вырез ее сорочки, но не сделала попытки отстраниться.

– Золото, – тихо произнес он. – Золото и серебро. Ты сводишь меня с ума.

– Вы не должны этого говорить.

– Но это правда.

– Есть вещи, о которых не говорят вслух.

– Почему я должен молчать о своих чувствах?

– Вам лучше направить их на кого-нибудь другого. Я не свободна.

– Ну, это дело поправимое. Я позабочусь об этом.

– Если вы причините вред Фартингу, я разделю с вами постель только для того, чтобы перерезать вам горло, – резко бросила Шайн Катриона, отступив на шаг и поправив сорочку. – От уха до уха, можете мне поверить.

– У меня и в мыслях нет убивать твоего приятеля. Это значило бы пасть так же низко, как те псы, которых мы только что разогнали. Я не намерен позорить себя и свою семью подобной низостью. Но ты станешь моей. Если мне представится шанс получить тебя хоть на час, я его не упущу, – убежденно произнес он. – Такое чувство не может погаснуть лишь потому, что ты принадлежишь другому. Ты понимаешь, о чем я говорю. Ибо это пламя сжигает и тебя тоже.

– Нет! – выкрикнула Катриона, скорее с отчаянием, чем убеждением в голосе, и бросилась бегом к Фартингу.

Когда Гэмел присоединился к своим спутникам, Лигульф шепнул:

– Она принадлежит Магнусу Фартингу.

– Знаю, – отозвался Гэмел.

– В таком случае тебе следует выбросить ее из головы. Мне нравится этот парень.

– Мне тоже. И тем не менее я ненавижу его за то, что у него есть на нее права. Это какое-то безумие. Но не бойся, я не собираюсь его убивать. Так далеко я не зайду. Боюсь, однако, что я не остановлюсь ни перед чем, кроме убийства, чтобы заполучить ее, пусть даже это будет неблагородно и бесчестно.