Серебряное пламя

Глава 4

– Что-то терзает парня, Уильям.

Уильям Логан улыбнулся, глядя на свою миниатюрную супругу, беспокойно расхаживающую по гостиной.

– Может, у него просто плохое настроение?

– Нет, он в таком состоянии с тех пор, как съездил на ярмарку. Не мог бы ты выяснить, в чем дело? Наши гости вот-вот приедут.

Чмокнув жену в лоб, лорд Уильям направился к выходу.

– Я поговорю с Гэмелом, но ничего не обещаю. Наш сын никогда не был скрытным, однако предпочитает не говорить о том, что тревожит его сейчас. Захочет ли он делиться со мной своими проблемами?

Он нашел сына в большом зале Данкойла. Гэмел сидел в кресле у одного из больших окон, занятый созерцанием вещицы, похожей на медальон, которую вертел в руке. Глядя на него, лорд Уильям вынужден был признать, что его жена права, настаивая на том, чтобы он поговорил с сыном. Гэмел пребывал в слишком мрачном настроении, чтобы должным образом встретить свою предполагаемую невесту.

– Гэмел? – Лорда Уильяма поразило отчаяние, которое он увидел в глазах сына. – Что тебя мучает? Поделись с отцом, сынок.

Гэмел снова уставился на медальон, единственную вещь, которая осталась у него от Шайн Катрионы, не считая воспоминаний. Что он мог ответить отцу? Боль, которую он ощутил три дня назад, когда, проснувшись, обнаружил, что она исчезла, до сих пор не давала ему покоя. Он пытался понять девушку, найти ей оправдания, но мог думать только о том, что она его покинула.

– Что меня мучит? – печально повторил он. – Утрата всего, что я искал и, казалось бы, нашел.

– А ты уверен, что оно тебе действительно принадлежало?

– Да, но у меня не было времени, совсем не было. Всего лишь одна ночь. На рассвете она покинула меня.

– Почему? Девушка не ответила тебе взаимностью?

– Ответила. Она призналась, что принадлежит мне. Но много лет назад она дала клятву и намерена ее сдержать. Это связано с каким-то преступлением, которое требует возмездия, и украденным наследством, которое нужно вернуть. Странная история.

– У меня достаточно времени и терпения, чтобы выслушать ее, сынок.

– Признаться, я сыграл во всем этом деле не слишком благовидную роль.

– Все мы совершаем в молодости поступки, которые не делают нам чести. Особенно когда это касается женщин. – Лорд Уильям сел поближе к сыну. – Когда мужчину захватывает страсть, он перестает соображать, что делает.

– Это и вправду было какое-то безумие. – Гэмел покачал головой, вспоминая, что он творил. – Клянусь, я пропал, как только увидел ее, хотя считалось, что она замужем за другим, кстати, хорошим человеком.

– Вот этого твоей матери лучше не знать.

Несмотря на мрачное настроение, Гэмел слабо улыбнулся. Нежная и любящая Эдина обладала горячим нравом и, как порядочная женщина, глубоко верившая в святость брака, никогда бы не одобрила супружескую измену.

– Не волнуйся, отец. Все оказалось обманом. Они даже не были любовниками.

– Тогда зачем им понадобилось лгать?

– В надежде отвадить мужчин, которые возжелают ее.

– Так она красива?

– Необыкновенно. Невысокая, изящная, с золотистой кожей, характерной для темноволосых женщин, но с гривой серебристых локонов, доходящих ей до колен. А какие у нее глаза. – Гэмел покачал головой. – Огромные, цвета фиалки.

– Действительно красавица. А ты уверен, что она не жена и не любовница того мужчины?

– Да. Одна из девиц, прислуживавших в гостинице, рассказала Лигульфу, что они не женаты и даже не любовники, а просто изображают из себя семейную пару, чтобы избежать лишних проблем. Их там хорошо знают. К тому же она оказалась девственницей. Магнус, мужчина, с которым она живет, в свое время получил ранение, не позволяющее ему наслаждаться женскими прелестями.

Гэмел поморщился.

– Когда она рассказала мне об этом, я только обрадовался. Но теперь сожалею. Хотя Магнус – фокусник, не гнушающийся чужих кошельков, он неплохой парень. Я сознавал это даже в те мгновения, когда готов был пронзить его мечом за то, что он касался Шайн Катрионы. Боюсь, моя ревность не стала меньше даже теперь, когда я знаю правду об их отношениях.

– Если она так преданна ему, как тебе удалось добиться желаемого?

Гэмел рассказал отцу, что он сделал, и не удивился, увидев, что тот нахмурился.

– По крайней мере я могу утверждать, что не изнасиловал девушку. Пламя, которое горело во мне, сжигало и ее тоже. Что, впрочем, не помешало ей оставить меня. Почему? Не могу понять.

– Она ничего не объяснила, не назвала никаких причин?

– Нет. Она вообще мне ничего не сказала. Просто пошла к Лигульфу, выскользнув из моей постели, едва рассвело, и изложила ему свои мотивы. По ее словам, она должна исправить чудовищную несправедливость. «Есть достояние, – сказала она, – которое я должна вернуть, и подлые убийства, за которые я должна отомстить. Мое наследство запятнано кровью и предательством, и я намерена стереть эти пятна». Она поклялась в этом шесть лет назад. И еще она сказала, что не позволит ничему и никому отвлечь ее от этой цели. Ни мне, ни даже ее драгоценному Магнусу.

– Такие речи скорее пристали галантному рыцарю. Странно слышать их от подружки фокусника.

– Вот именно. А что ты скажешь об этом? – Он протянул отцу медальон. – Она поклялась, что не украла его, и мы с Лигульфом склонны ей верить. Но тогда как он ей достался? У подружки фокусника не может быть такой ценной вещи.

– Да, здесь какая-то тайна. Странно, но узор кажется мне знакомым. Где-то я его видел, но не могу вспомнить где.

– В ней я нашел все, что искал. И вот я здесь, один. Шайн исчезла, не оставив мне ничего, кроме воспоминаний и загадок.

– Собираешься искать ее?

– Да, непременно. Жаль, что так получилось. Я имею в виду девушку, которая приезжает сегодня…

– Пусть тебя это не тревожит. Речь шла всего лишь о знакомстве. Я не брал на себя никаких обязательств. Однако я попросил бы тебя серьезно подумать о девушке, которую ты собираешься разыскивать. Ты ничего не знаешь о ней. Возможно, она именно та, кем кажется, – подружка фокусника. И просто выдумала всю эту историю, искренне уверовав в свою необыкновенную судьбу. – Лорд Уильям помолчал, глядя на сына, затем продолжил: – Хоть ты формально считаешься незаконнорожденным, вся наша родня признала тебя, и ты можешь рассчитывать на хорошую партию. Ты добыл богатство и славу, сражаясь на службе у короля во Франции. Кроме того, я намерен оставить тебе часть своих земель. Девушка, которая приедет сегодня, лишь одна из многих, чью руку ты мог бы получить.

– Скажи, отец, если бы ты был на моем месте и если бы мы говорили об Эдине, ты бы отказался от нее?

Лорд Уильям вздохнул, затем скорчил покаянную гримасу:

– Нет, конечно. Но мне не хочется, чтобы ты нырял в омут, не подумав о других возможностях.

– Для меня не существует других возможностей, – промолвил Гэмел, надев медальон на шею и убрав его под одежду. – Будем надеяться, что поиски окажутся не настолько трудными, как я опасаюсь. Раз в полгода они возвращаются в тот город и останавливаются в той же гостинице. Вряд ли она ожидает обнаружить меня там по прошествии шести месяцев, но я там буду.

– Что ж, желаю тебе удачи. – Лорд Уильям поднялся. – Скоро приедут гости. Понятно, что никакой помолвки теперь не будет, но придется доиграть свою роль до конца. Мы должны встретить их и принять надлежащим образом.

– Конечно. – Гэмел тоже поднялся. – Пойду облачусь в свои лучшие одежды. Возможно, я не успею встретить их в момент прибытия, но обещаю, что ты не найдешь никаких других недостатков в моем поведении.

– Не торопись. Наши гости наверняка пожелают стряхнуть с себя дорожную пыль, так что вряд ли их оскорбит твое отсутствие. Проводи лучше вниз свою мать, пока я буду заниматься гостями, – добавил он, улыбнувшись.

– С удовольствием. – Гэмел бросил взгляд в сторону дверей. – Судя по шуму, сюда несется вся орда твоих отпрысков.

– Похоже на то. Придется мне побыть немного нянькой.

– Надо уносить ноги, пока они не приспособили и меня к этому делу. – Гэмел поспешил к выходу, задержавшись ненадолго, чтобы ответить на бурные приветствия своих сводных братьев и сестер, устремившихся к их общему родителю.

Добравшись до своих покоев, он обнаружил приготовленную для него горячую ванну и, не тратя времени даром, воспользовался ею. Наслаждаясь успокаивающим теплом воды, он погладил висевший у него на шее медальон и поклялся, что найдет Шайн Катриону. Пусть она ускользнула от него, но он сделает все, чтобы разлука не была долгой.

Когда они подъехали к стенам Данкойла, Шайн Катриона заметила:

– Какая прекрасная крепость!

Лорд Магнуссон, ехавший верхом рядом с их повозкой, кивнул.

– Одна из самых мощных в Стирлингшире. Именно так должно выглядеть родовое гнездо человека, который знает толк в военном деле, – как в нападении, так и защите. В молодые годы я имел честь сражаться рядом с Уильямом. Он был наемным рыцарем, пока не женился, отхватив не только землю, но и завидную невесту. Ему бы жить да радоваться, но, движимый глупой мужской гордостью, он вбил себе в голову, что его супруге нужен титулованный муж. – Лорд усмехнулся в ответ на смешок Шайн Катрионы. – В общем, он отправился на войну и добыл себе титул благодаря своему воинскому искусству. К сожалению, это стоило ему новых шрамов, утраты двух пальцев и потери зрения в одном глазу. Увечья удерживают его дома, но не думаю, что он переживает по этому поводу. Судя по тому, что я видел, он вполне счастлив, оставаясь с женой и детьми.

– А вот и хозяин крепости, – обронил Фартинг. – Вместе со своим выводком.

Последовал обмен приветствиями и представления. Вопреки ожиданиям Шайн Катрионы Уильям Логан не был похож на сурового воина. Она не заметила боевых шрамов, зато обратила внимание на его красивые глаза и ласковую улыбку. Тем не менее Марго, к явному неудовольствию лорда Логана, оробела и чуть ли не тряслась от страха в его присутствии. Впрочем, Шайн Катриона и сама ощущала беспокойство. Звучный голос хозяина дома, его рыжие волосы и усмешка живо напомнили ей о Гэмеле, и она была рада скрыться в отведенной ей комнате, прежде чем ее захлестнут воспоминания о нем.

Ее не удивило, что ей не приготовили ванну. В конце концов, их с Фартингом не ждали. Не покривив душой, Шайн Катриона заверила обеспокоенную горничную, что ее вполне устраивает кувшин с горячей водой, которую та принесла и вылила в тазик. Тщательно вымывшись и вернув себе душевный покой, она привела себя в порядок и отправилась на поиски большого зала. Там она обнаружила Фартинга, окруженного детьми. Он сидел на скамье спиной к столу и демонстрировал зачарованным зрителям фокус с появлением и исчезновением монет.

– Поражаешь их воображение своими талантами? – подначила его Шайн Катриона, садясь рядом и поблагодарив улыбкой пажа, который поспешно поставил перед ней кружку с медовухой. – Твои фокусы еще не раскусили?

– Это невозможно. Почему бы и тебе не поучиться моему искусству?

– Я никогда не стану позорить себя, да и тебя как учителя перед публикой, – ответила она, пряча улыбку.

– Ну и ну, – усмехнулся лорд Уильям. – Разве настоящий мастер не нуждается в учениках?

– Увы, ученики пошли слишком гордые, – отозвался Фартинг, скорчив удрученную гримасу.

Лорд Магнуссон рассмеялся:

– Эта парочка постоянно подначивает друг друга, Уильям. – Он помолчал, наблюдая, как Фартинг и Шайн Катриона вытаскивают исчезнувшие монеты из самых необычных мест у одного из хихикающих детей, – Замечательная девушка, – промолвил он. – Фартинг так мне и сказал, но теперь я убедился, что это не просто дань вежливости.

– Выходит, ты совсем недавно познакомился с подружкой своего сына?

– Да, но она не его подружка. Я тоже удивился, когда он сообщил мне об этом.

– Она очень красива.

– О да. Но он встретил ее, когда она была совсем ребенком. Достаточно немного понаблюдать за ними, чтобы понять, что их связывают совсем другие отношения. Конечно, они привязаны друг к другу, но скорее как близкие родственники, чем любовники.

Лорд Уильям задержал на молодых людях долгий взгляд, затем кивнул.

– Должно быть, ты испытал облегчение, поскольку теперь он твой наследник.

– Пожалуй, хотя я не стал бы возражать, будь иначе. Фартинг – мой единственный ребенок. Я не устаю благодарить Господа за то, что он пощадил моего сына. Девушка умна и красива. В сравнении с тем, что я потерял из-за чумы, женитьба на простолюдинке – сущий пустяк. Бог был очень добр к тебе в эти горестные времена.

– Да. Проклятая лихоманка прошла совсем рядом, но ее гибельное дыхание не коснулось нас.

– Возможно, это порождение дьявола испугалось чистоты, которая царит здесь, – заметил лорд Магнуссон, улыбнувшись.

– Ты шутишь, дружище, но многие из нас начинают склоняться к этой мысли. Даже последний слуга в доме старается соблюдать чистоту. У моей жены все под надзором. Причем ей даже не приходится прибегать к наказаниям, все сами стремятся ей угодить. Можешь быть уверен, какая бы живность ни завелась в Данкойле, долго она не протянет. Крысы, насекомые – все размножаются в грязи. Не исключено, что разносчики чумы тоже. Отсутствие грязи – вот что отличает нас от многих других крепостей. Возможно, поэтому мы реже болеем.

– Над этим стоит подумать. Во всяком случае, это объясняет, как зараза проникает в самые укрепленные крепости. Я закрыл ворота и запретил людям выходить наружу, как только до нас дошли известия о чуме, однако она поразила нас. – Лорд Магнуссон грустно улыбнулся, глядя на сына. – К счастью, Фартингу удалось избежать смерти, прокатившей по нашей земле. С тех пор как он покинул мой дом, он нигде не задерживался надолго.

– Но теперь-то он поселится с тобой?

– Надеюсь. Вот выдам замуж Марго и…

– Конечно, она милая девушка и хорошо воспитана…

– В твоем голосе слышится сомнение, Уильям.

Лорд Уильям скорчил удрученную гримасу.

– Пару часов назад я обнаружил, что браку, на который я рассчитывал, не бывать. Так что девушка…

– Думаю, она переживет это без особых сожалений. – Лорд Магнуссон вздохнул. – Марго приехала сюда только для того, чтобы доставить мне удовольствие. Могу я узнать, почему твой сын возражает против этого брака?

– Да не было у него никаких возражений, пока он не побывал на ярмарке в Данкенли. Это городок в паре дней езды отсюда. Я сразу заметил, что он пребывает в мрачности, но не стал допытываться, что его гложет, до сегодняшнего утра. Он был не в том настроении, чтобы принимать гостей, и я попытался приободрить его.

– Но тебе это не удалось, – подытожил лорд Магнуссон. – Сердечные болезни так просто не лечатся.

– Вот именно. Он видит, какое благословение даровал мне Бог в лице Эдины, и хочет того же для себя.

– Как и любой мужчина в здравом уме.

– Спасибо. Он уверен, что нашел то, что искал, но девушка сбежала от него.

– И он не бросился вдогонку?

– Он обещал мне, что вернется домой, чтобы встретиться с тобой и Марго. Мне кажется, он надеялся, что его чувства не более чем зуд в чреслах, вызвавший временное помрачение рассудка. Но теперь мальчишка понял, что все гораздо серьезнее.

– В таком случае он уже должен быть в пути, преследуя беглянку.

– Пожалуй, но, думаю, ничего страшного не случится, если он немного повременит. Гэмел просто одержим девушкой. Страсть – плохой советчик. Пусть немного остынет.

– И то верно. Надеюсь, так и будет – ради его же блага. Сердечные болезни – настоящее проклятие. Молодежь переживает любовные страсти гораздо острее, чем люди, умудренные опытом. С годами начинаешь понимать, что бывают ситуации, когда бесполезно бороться с волей Господа и судьбой. А молодые не всегда знают, когда нужно смириться перед обстоятельствами.

Гэмел вошел в спальню мачехи и улыбнулся, глядя, как она прихорашивается перед зеркалом.

– Ты и так прелестно выглядишь, матушка, без всяких ухищрений.

– Знакомство с новыми людьми – всегда испытание для меня. Потом будет легче. Спасибо, Мэри, можешь быть свободна, – сказала она горничной и, когда та вышла, переключила все внимание на Гэмела. Ее приветливая улыбка поблекла.

– У меня появился глаз на лбу? – пошутил он, выдержав ее пристальный взгляд.

Леди Эдина хмыкнула:

– Я надеялась, что ты справился со своей меланхолией, но теперь вижу, что твои улыбки – одна видимость, за которой скрывается мировая скорбь.

– Не волнуйся, твои гости ничего не заметят.

– Меня волнует совсем не это. Я никогда не видела тебя в таком мрачном настроении. Неужели тебя так огорчают наши попытки найти тебе невесту?

– Они меня вполне устраивали, пока я ее искал. Теперь мне это ни к чему.

– Ты нашел то, что хотел?

– Да, но она сбежала от меня. Если бы не обещание, данное отцу, я бы сразу пустился за ней вдогонку. Теперь придется подождать, пока уедут наши гости. Я должен ее найти.

– Отец в курсе?

– Да, я все рассказал ему. Наверняка он поделится с тобой вечером, когда вы ляжете спать, так что не вижу смысла пересказывать все сначала. – Гэмел усмехнулся при виде ее зарумянившихся щек.

– Когда ты так улыбаешься, ты становишься очень похожим на Уильяма, – промолвила леди Эдина и покачала головой. – Не понимаю, как женщина могла тебя оставить.

– Спасибо, матушка. Она проделала это, пока я спал. – Он скорчил гримасу. – Я чуть с ума не сошел, когда, проснувшись, обнаружил, что один в постели.

– Она переспала с тобой? Ты так быстро добился ее благосклонности?

– Пришлось пойти на хитрость, чтобы заманить ее в свою постель, но, клянусь, я не прибегал к насилию, чтобы получить желаемое. Наша страсть была взаимной. Ее кровь кипела так же, как моя. О, можешь сразу отмести мысль, которая, как я вижу, пришла тебе в голову. Она оказалась девственницей. Хотя, признаться, я этого не ожидал. – Гэмел покачал головой. – И все же она оставила меня. Несмотря на то что сама призналась, что принадлежит мне, что бы нас ни разделяло.

– Но ведь она и не обещала, что останется, не так ли?

Гэмел ошеломленно уставился на мачеху:

– Ну, таких слов она не произносила…

– Понятно. А теперь скажи, ты просил ее остаться? Можешь не отвечать. По твоему лицу видно, что не просил. Возможно, если бы ты это сделал, она призналась бы, что не может остаться, и объяснила бы почему. Тогда по крайней мере ты бы не изводил себя вопросами, на которые нет ответа. Ты хотя бы сказал ей, каковы твои планы относительно нее?

– Вообще-то нет… – неуверенно начал он.

– И что она должна была подумать? Она ушла, так и не поняв, в каком качестве ты хотел бы видеть ее рядом с собой. Как любовницу, жену или объект для временного развлечения? Наверняка она задавалась этими вопросами. Женщина не может знать, что творится в голове у мужчины, – продолжила леди Эдина, не дождавшись ответа, – даже если он сжимает ее в страстных объятиях. Есть вещи, которые нужно произнести вслух, Гэмел.

– И что, мой отец произносит вслух все свои мысли? – огрызнулся он, слегка раздосадованный бесспорной мудростью ее суждений.

– В этом нет нужды. Не забывай, мы уже много лет вместе. Я так хорошо его знаю, что порой ему даже не нужно ничего говорить. И тем не менее он не устает повторять, что любит меня. Есть вещи, которые необходимо говорить женщине. Это придает ей силы следовать велению своего сердца.

– Я же не знал, что у меня не будет времени. Притяжение, которое возникло между нами, казалось таким сильным.

– Мы с Уильямом почувствовали то же самое с первого взгляда. Тем не менее поначалу мы сомневались друг в друге. Если ты найдешь эту девушку, скажи ей сразу, какие у тебя планы насчет нее. Поверь мне, после этого все значительно упростится.

– Ты даже не поинтересовалась ее происхождением и приданым.

– Как только ты сказал, что она та, кого ты искал, я поняла, что даже заикаться о подобных вещах бесполезно. Какой смысл рассуждать о том, что могла бы принести тебе выгодная женитьба? Если она то, чего жаждет твое сердце, я приму ее без всяких оговорок, даже если она дитя трактирной служанки и не имеет ничего, кроме надетой на ней одежды.

– Спасибо, матушка. Хотя мне кажется, что ты можешь не волноваться по поводу ее происхождения. – Гэмел показал медальон, который носил на шее. – Она оставила мне эту вещицу, заверив, что та принадлежит ей по праву. У трактирной служанки не может быть подобных украшений.

– Пожалуй. – Эдина нахмурилась, разглядывая узор на медальоне. – Странно, он кажется мне знакомым.

– Это чей-то герб?

– Да, но не могу припомнить, кому он принадлежит.

– Однако это тревожит тебя.

– Немного, хотя не могу сказать почему. Наверное, это звучит глупо, но у меня предчувствие…

– Только дурак стал бы отмахиваться от твоих предчувствий. Слишком часто они оправдывались.

– Этот герб вызывает у меня тревогу. Возможно, с ним связаны какие-то мрачные события, о которых я слышала, но не могу сейчас вспомнить. Боюсь, семья, которой принадлежит этот герб, хранит зловещие тайны.

– Шайн говорила об убийствах и несправедливости, которую нужно исправить. – Гэмел покачал головой. – Так обычно говорят мужчины, давшие обет отмщения.

– Женщинам не чужды подобные чувства. Они могут ненавидеть также сильно, как мужчины. Просто у них недостаточно сил, чтобы действовать в соответствии со своими чувствами, и они вынуждены обращаться к мужчинам, чтобы те помогли им удовлетворить жажду мести.

– Почему же она не обратилась ко мне?

– Не стоит принимать это так близко к сердцу. Возможно, она не знала, что ты в состоянии помочь ей.

– Действительно. Я почти ничего не рассказал ей о себе. Думал, что еще успею.

– Что ж, это еще одно упущение, которое ты должен исправить, если найдешь ее.

– Обязательно найду!

– Не сомневаюсь. – Леди Эдина нахмурилась, прислушиваясь, затем улыбнулась, когда за дверью раздался топот детских ног, вприпрыжку приближающихся к ее двери.

– Похоже, кто-то из детей ускользнул из-под надзора отца. Хотя, возможно, он сделал это нарочно, чтобы напомнить мне, что я опаздываю.

Не успела она закончить фразу, как в комнату влетела маленькая Лилит с сияющим от возбуждения лицом. Гэмел подавил смешок, наблюдая за пятилетней малышкой, которая едва сдерживала нетерпение, пока мать делала ей замечание по поводу недопустимости подобного поведения для благородной дамы. Впрочем, шуструю девчушку меньше всего заботили подобные материи.

– Извини, мама, но я очень торопилась, – сказала она.

– У тебя настолько важные новости? – улыбнулась леди Эдина.

– О да. У нас гость, с которым тебе просто необходимо познакомиться.

– Я как раз собиралась спуститься в большой зал.

– О, мама, там один человек, который показывает всякие фокусы.

– Фокусы, дорогая? Какие?

– Ну, например, он может сделать так, чтобы монетки исчезли, а потом снова появились. Одну он нашел прямо у меня в ухе. Представляешь? А еще он очень ловко управляется с картами. Ты должна спуститься и посмотреть на это.

– Выходит, лорд Магнуссон привез с собой фокусника, чтобы развлечь нас?

Лилит яростно замотала головой:

– Нет, это его сын, мама, просто он умеет показывать фокусы.

– Ты уверена, дорогая? Странно, что сын владетельного лорда развлекает публику, как простой фокусник.

– Но он действительно его сын. Они ужасно похожи.

Вспомнив вдруг, как выглядит лорд Магнуссон, Гэмел подавил надежду, вспыхнувшую у него в душе.

– А какой он из себя? Высокий стройный брюнет?

– Да, Гэмел. Как ты догадался? О, мама, у него такие необыкновенные руки. – Лилит взглянула на свои по-детски пухленькие ручки. – С длинными и… красивыми пальцами.

– Он один? – не отставал Гэмел.

– Он с папой.

Гэмел с трудом сдержал порыв прикрикнуть на девочку. Он давно усвоил, что единственный способ вытянуть нужные сведения из ребенка – это проявить терпение. Малышка Лилит даже не понимала, насколько этот разговор важен для него.

– Конечно, дорогая. Я хочу спросить, не было ли там еще кого-нибудь, кроме твоего папы? Скажем, женщины с двумя мальчиками? – Он замер в ожидании ответа.

Лилит задумалась, нахмурив лобик.

– Да, они приехали вместе с ним. Она тоже умеет показывать фокусы. И мальчики, только они маленькие. О, мама, видела бы ты этих мальчиков! Они похожи друг на друга как две капли воды, даже больше, чем Колин и Коспатрик.

– Видимо, они близнецы? – предположила леди Эдина.

– Ну да, близнецы. Даже не разберешь, кто из них кто. – Лилит пожала плечиками. – Не представляю, как их сестра различает их.

Гэмел присел на корточки перед малышкой и взял ее крохотные ручки в свои.

– А ты не запомнила, как их зовут?

– Запомнила. Леди зовут Катриона. – Девочка нахмурилась, вспоминая, затем ее лицо просветлело. – А мальчиков Белдейн и Бэрри.

– А мужчину, Лилит? Как зовут мужчину?

– У него какое-то смешное имя, – неуверенно произнесла она.

– Фартинг? Его зовут Фартинг?

– Точно. Но я зову его мастер Магнуссон, как и полагается, – добавила она, бросив взгляд на мать, которая одобрительно кивнула. – А знаешь, Гэмел, у этой леди очень красивые глаза.

– Фиалковые, – хрипло прошептал Гэмел, медленно выпрямившись. – У нее глаза как фиалки.

Лилит кивнула:

– Ага, как два больших цветка. А кожа у нее как золото. И вся она такая тоненькая, как тростинка. Наверное, она принцесса.

– Все может быть, детка, – рассеянно отозвалась ее мать, с беспокойством глядя на пасынка.

Гэмел сильно побледнел, но в его глазах появился блеск, который Эдина – после долгих лет брака со страстным мужчиной – хорошо знала. От одной мысли, что девушка, которую он искал, рядом, его кровь закипела. Желание охватило его с такой силой, что казалось, оно висит в воздухе. Эдина не представляла, как он поведет себя, будучи в таком состоянии.

– Это она, – пробормотал Гэмел.

– Послушай, Гэмел, – окликнула его Эдина, когда он направился к выходу. – По всей видимости, это так, но ты должен действовать осмотрительно. Если это действительно она, ты же не хочешь спугнуть ее, правда?

– Если это она, я прикую ее цепями к своей постели, – прорычал Гэмел, ускорив шаг. – На этот раз ей не удастся украдкой сбежать от меня с первыми лучами рассвета. Клянусь всеми святым, этот трюк больше не пройдет.

– О Боже, быть беде, – вздохнула леди Эдина, устремившись за ним.

– Мама! – воскликнула малышка Лилит, стараясь не отставать от матери. – Ты же говорила, что воспитанные девочки не должны бегать, а сама бежишь, и очень быстро.

– Но это единственный способ догнать Гэмела, – отозвалась Эдина и, подхватив юбки, припустила еще быстрее. – А это очень важно сейчас. Важнее, чем вести себя как благородная дама.

Не заботясь о том, что подумают о нем окружающие, и не обращая внимания на мачеху, следовавшую за ним по пятам, Гэмел устремился в большой зал. Его переполняли эмоции. Он не смел поверить, что судьба оказалась так добра, чтобы привести Шайн Катриону под его собственную крышу, но все, что рассказала Лилит, указывало именно на это. В таком невероятном совпадении было что-то пугающее, и Гэмел вдруг понял, что боится войти в зал и обнаружить, что судьба сыграла с ним жестокую шутку. Его сердце бешено колотилось, и не только из-за того, что он быстро бежал.

В глубине сознания он понимал, что ведет себя как сумасшедший, что не подобает так встречать гостей. Однако все его существо рвалось вперед, страшась, что, если он не поспешит, девушка, которую он надеялся найти в главном холле, исчезнет, как в прошлый раз.

– Гэмел! Гэмел! Подожди меня, – донесся до него голос леди Эдины, заставив его помедлить у входа в большой зал.

Даже на поле битвы, глядя в глаза смерти, он испытывал больше решимости и спокойствия, чем сейчас – перед встречей с одной хрупкой женщиной. Эта мысль подействовала на Гэмела отрезвляюще. Он постарался взять себя в руки и вошел в зал уверенным шагом.

– Ага, понятно, – произнес знакомый голос. – Ты собираешься научить детей вытирать носы.

– Фартинг, я демонстрирую им настоящее искусство, несмотря на твои насмешки.

При звуках этого нежного грудного голоса Гэмел остановился как вкопанный, не успев сделать и пары шагов.

– Шайн, – вымолвил он.

– Гэмел, – прошептала леди Эдина, поравнявшись с ним, – не торопись.

Гэмел едва расслышал предостережение мачехи. Все его внимание было поглощено группой людей, собравшихся в большом зале. Вне всякого сомнения, среди них был Фартинг и близнецы, но его взгляд лишь скользнул по ним, остановившись на обладательнице обольстительного голоса. Она стояла, окруженная его сводными братьями и сестрами, но ему понадобилось время, чтобы поверить своим глазам.

Словно изголодавшийся странник, он упивался ее видом, пока все его существо не прониклось верой, что это действительно Шайн Катриона. Каждое ее движение будоражило его кровь. От звука ее голоса все в душе его встрепенулось. Ни обеспокоенный взгляд отца, ни попытки мачехи удержать его за локоть не могли остановить Гэмела. На этот раз Шайн Катриона не сбежит от него.