Серебряное пламя

Глава 8

– Замуж? Ты собираешься выйти за него замуж?

Шайн удивленно уставилась на Фартинга. В ушах у нее стоял звон от грохота двери, ударившейся о каменную стену, когда Фартинг ворвался в комнату. Она не совсем понимала, что его так расстроило. Обычай требовал, чтобы она вышла замуж, дабы восстановить честь, которую похитил Гэмел, когда лишил ее невинности. Конечно, не это побудило ее принять предложение Гэмела. Но прошлым вечером, когда она дала ему согласие, у нее мелькнула мысль, что это та причина, которую Фартинг одобрит.

– Да, через час я обвенчаюсь с Гэмелом. – Она продолжила расчесывать волосы, настороженно поглядывая на Фартинга.

Он захлопнул за собой дверь с не меньшим ожесточением, чем распахнул ее, и принялся расхаживать по комнате.

– Но почему? Почему?

– Может, потому, что я была девственницей, когда он уложил меня в свою постель?

– Разумеется, он обязан дать тебе свое имя, но он уже предлагал, и ты отказалась. – Фартинг остановился перед ней и подбоченился. – Что случилось? Почему ты передумала? Он что, заставил тебя?

Шайн начала понимать, что именно так встревожило Фартинга. Он опасался, что ее вынудили согласиться на брак против ее воли.

– Нет, – сказала она, – хотя в конечном итоге он бы этого добился. Бывают моменты, когда он может сказать мне, что Луна зеленая, и я поверю. Однако подобная слепота со временем рассеивается, а рассудок возвращается. Впрочем, если бы он соблазнил меня прямо у алтаря, я могла бы согласиться на все, что угодно.

– Шайн Катриона, – резко произнес Фартинг, – прекрати нести чепуху. Нечего изображать передо мной легкомысленную девицу. Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы этот фокус прошел. Почему ты решила выйти замуж за этого типа?

– Боюсь, правда тебе понравится еще меньше, чем чепуха. Леди Эдина напомнила мне, что как незамужняя девушка я являюсь собственностью Броуди.

Фартинг молча уставился на нее, затем злобно выругался.

– Ну конечно. И эта распутная ведьма имеет достаточно связей среди влиятельных особ, чтобы сделать угрозу реальной.

– Откуда ты знаешь, что у Арабел есть влиятельные связи?

Вспомнив, где он узнал о связях Арабел, Фартинг постарался придумать правдоподобное объяснение.

– За шесть лет, что мы наблюдаем за этой парочкой, многое можно было узнать, дорогая, – уклончиво ответил он. – Скажи лучше, какая связь между тем фактом, что Арабел имеет законные права на тебя, и твоим неожиданным решением выйти замуж за Гэмела?

– Ну, если я выйду за него замуж, я стану его собственностью, а не Арабел и Малиса.

– Понятно. Но этого недостаточно. Ни один из них не признает этот брак.

– Конечно. Но им будет сложнее требовать моего возращения домой, если на их пути будет стоять муж, обвенчанный со мной по законам церкви.

– Да, – медленно произнес Фартинг, – влиятельные лица, к которым Арабел обратится за помощью, поддержат ее не по доброй воле, а под угрозой шантажа. Так что вряд ли с готовностью поспешат на выручку. Скорее всего они охотно ухватятся за препятствие в виде мужа и заявят, что рады бы помочь, но закон не позволяет им действовать.

Подойдя к кровати, он прислонился к одному из узорных столбиков, на которые опирался балдахин, и скрестил руки на груди.

– Тем не менее, выйдя замуж, ты на всю жизнь свяжешь себя с Гэмелом Логаном, чтобы избежать угрозы, которая может оказаться временной. Стоит ли игра свеч?

– Совсем не обязательно.

– Дорогая, речь идет не о сделке, рассчитанной на определенный срок, а о клятвах, которые даются в присутствии священника. Такие клятвы все равно что вырублены в камне.

Шайн отложила щетку и повернулась к нему лицом.

– И все же это не совсем так. Леди Эдина назвала мне несколько причин, позволяющих признать мой брак с Гэмелом недействительным. Во-первых, Гэмел – незаконнорожденный, а я – девушка благородного происхождения. Возможно, это несправедливо, но может служить достаточным основанием для расторжения брака. Она также упомянула о принуждении и том факте, что я значительно богаче Гэмела.

– Что ж, это может сработать. Но ты уверена, что Гэмел согласится на подобное условие?

– Он уже согласился. Даже угроза со стороны Броуди не заставила бы меня выйти за него замуж, если бы он не поклялся, что даст мне свободу, если я того пожелаю.

– Представляю, чего ему стоило это согласие.

– Да, он дал его не слишком охотно.

– И ты веришь, что он сдержит обещание?

– Верю. – Шайн нахмурилась. – Ты сомневаешься в том, что он человек чести? – Она обнаружила, что чувствует себя оскорбленной сомнениями в порядочности Гэмела.

– Да нет. Этот олух не лишен благородства, но он мужчина, подверженный страстям. Я допускаю, что он намерен сдержать свое слово и будет испытывать жгучий стыд, если ему это не удастся, но всегда остается шанс, что страсть возьмет верх над честью. В гостинице так и случилось. Вспомни-ка.

– Возможно, хотя большинство мужчин смотрит на такие вещи иначе. С их точки зрения, Гэмел всего лишь заманил в свою постель очередную девицу. Тот факт, что этот поступок до сих пор мучает его, только подтверждает его порядочность. Впрочем, что бы он ни думал, он сдержит свое обещание. Возможно, к тому времени, когда мы покончим с Броуди, его страсть утихнет, и он будет только рад избавиться от меня. – Эта мысль причинила ей боль, и Шайн мысленно покачала головой, поражаясь собственным причудам. Как можно настаивать на том, чтобы Гэмел предоставил ей свободу, и огорчаться, что он может именно так и поступить?

– Думаю, он сделает все возможное, чтобы заставить тебя остаться, – сказал Фартинг, прервав ее размышления.

Шайн пожала плечами.

– Может, это не так уж плохо, Фартинг? Ведь если Гэмелу удастся добиться того, чтобы я захотела оставаться его женой, у нас не будет причин для расторжения брака.

– При условии, что он действительно добьется этого, а не заморочит тебе голову настолько, что ты перестанешь понимать, чего ты на самом деле хочешь. – Он подошел ближе и, приобняв, поставил на ноги. – Но есть другой способ сыграть в эту игру.

– Да? И какой же?

– Выходи за меня замуж. – Он нежно притянул ее в объятия. – Ты получишь мужа, который тебе необходим, но не будешь страдать от требований, предъявляемых тебе Гэмелом.

Шайн изумленно уставилась на Фартинга. На мгновение ей показалось, что такое предложение является идеальным решением ее проблем, но вскоре она осознала всю иллюзорность этого. Вряд ли такой брак положит конец притязаниям Гэмела, скорее усилит их. Фартинг и раньше был колючкой в его боку. Страшно подумать, какой воцарится хаос, если она выйдет за Фартинга. Возможно, она даже потеряет поддержку Логанов, в которой столь отчаянно нуждается. У Фартинга и его отца недостаточно сил, чтобы бороться с Броуди и их союзниками, пусть даже невольными. Пусть это эгоистично – отказать Фартингу по такой причине, но она не может поступить иначе.

Шайн была готова отвергнуть великодушное предложение Фартинга, когда услышала звук поворачивающейся дверной ручки. Не успела она повернуться к двери, как та с грохотом распахнулась. На пороге стоял Гэмел. Руки его были сжаты в кулаки, а во взгляде, устремленном на Фартинга, сверкала холодная ярость. Однако, вопреки ожиданиям Шайн, он не бросился на Фартинга, и она задалась вопросом, не научился ли он наконец сдерживать свою неприязнь к ее другу.

– Могу я спросить, что он здесь делает? – прорычал Гэмел.

– Можешь, – лениво отозвался Фартинг. – Если у тебя не хватает ума и воспитания понять, что тебя это не касается.

Гэмел шагнул к Фартингу, и Шайн поспешно встала между мужчинами, лихорадочно пытаясь придумать, что сказать, чтобы отвлечь их от назревающей схватки. Изобразив улыбку, она приподняла юбки роскошного голубого платья, подаренного леди Эдиной.

– Разве это не самое прелестное платье из всех, что вам приходилось видеть? – поинтересовалась она.

Эта кокетливая реплика была настолько не в ее духе, что они оба уставились на нее с таким видом, словно у нее вдруг выросли рога. Шайн вздохнула, утешаясь мыслью, что по крайней мере ей удалось отвлечь их внимание на себя.

– Да, очень красивое платье, – пробормотал Гэмел.

– К черту платье, – огрызнулась Шайн. – Я всего лишь хотела, чтобы вы перестали рычать друг на друга, как одичавшие псы.

– Тогда, может, ты объяснишь, что он делает в твоей комнате? – осведомился Гэмел, шагнув к Шайн и оттащив ее от Фартинга.

– А почему он не должен находиться здесь? Что в этом такого? – Шайн взглянула на Фартинга, который снова прислонился к столбику кровати, с интересом наблюдая за ней и Гэмелом.

– Ты не должна принимать посторонних мужчин в своей спальне.

– Это кто посторонний? Фартинг? Я шесть лет спала в одной комнате с ним.

Напоминание об этом факте явно не понравилось Гэмелу, и он метнул свирепый взгляд в сторону Фартинга, который ответил ему приторной улыбкой.

– О чем это вы здесь шептались?

– Мы обсуждали мое замужество.

– И для этого нужно было обниматься?

– Почему бы и нет, если учесть, что он предложил мне выйти за него замуж.

Не успели эти слова слететь с уст Шайн, как она поняла, что ей не стоило их произносить, по крайней мере пока оба мужчины находятся в одной комнате. Однако Фартинг, к ее удивлению, продолжал вести себя как сторонний наблюдатель, предоставив ей и Гэмелу выяснять отношения.

– Ты не выйдешь за него, – резко бросил Гэмел, пригрозив Фартингу кулаком.

– Не выйду. Хотя бы по причине вашего нелепого поведения.

– Нелепого? Я застаю его в твоей спальне, да еще в обнимку с тобой, а когда я спрашиваю, что это значит, ты называешь мое поведение нелепым.

– Именно. Чтобы решить проблему с Арабел, я могу с таким же успехом выйти замуж за Фартинга. Но если отца Фартинга не слишком волнует, кого я выберу, твоему отцу это может не понравиться. Так что мне придется выйти за тебя. У меня нет ни времени, ни сил, чтобы иметь дело с отвергнутым любовником. И конечно же, я не могу позволить себе лишиться вашей поддержки, – подытожила Шайн, недоумевая, почему у Гэмела такой рассерженный вид. В конце концов, она сказала чистую правду, и они оба это знают.

– Пожалуй, я пойду займусь подготовкой к твоей свадьбе, – промолвил Фартинг и, обойдя спорящую парочку, направился к выходу. – Гэмел, – окликнул он своего соперника, помедлив у двери, – почему ты зовешь нашу Катриону по ее первому имени – Шайн?

– Потому что ты ее так не зовешь, – буркнул Гэмел, слишком раздраженный, чтобы подумать о том, насколько по-детски это звучит.

– Ну конечно, – кивнул Фартинг и, прежде чем закрыть за собой дверь, добавил: – Я буду ждать тебя в часовне через час, Шайн. – Звук закрывающейся двери заглушил его негромкий смешок.

– Зря ты ему это сказал, – усмехнулась Шайн, когда Гэмел с проклятием хлопнул ладонью по прикроватному столику. – Теперь он будет все время подначивать тебя.

– Он сам бы сообразил рано или поздно. – Гэмел повернулся к ней лицом. – Значит, ты подумывала о том, чтобы выйти за Фартинга вместо меня? – Он скрестил руки на груди, мрачно уставившись на нее.

– Да, подумывала. Во многих отношениях это было бы идеальным решением моих проблем. Фартинг защитил бы меня от претензий родственников, но не стал бы предъявлять никаких особых требований. Вряд ли я ошибусь, предположив, что, предлагая мне защиту, ты намерен воспользоваться супружескими правами.

Гэмел взял ее за руку и медленно притянул к себе.

– Конечно, я рассчитываю, что ты будешь вести себя как моя жена во всех отношениях. Даже если ты не намерена оставаться ею надолго. Более того, если бы ты выбрала Фартинга, я все равно пробрался в твою постель.

– И это поставило бы всех нас в идиотское положение.

– Разумеется. Поэтому в конечном итоге я бы прикончил его, – произнес он так холодно, что Шайн пробрала дрожь.

– Учитывая, что вы с Фартингом равны в силе и умении, скорее всего вы поубивали бы друг друга. Вот почему я выхожу замуж за тебя, а не за него. Я не вполне понимаю, чем вызвано ваше взаимное ожесточение, но ясно вижу, что вы оба ведете себя по-дурацки.

– В таком случае, может, ты постараешься держать этого типа на расстоянии?

– С какой стати? Пусть мы не состоим в кровном родстве, Фартинг один из самых близких мне людей.

– Ладно, хватит о Фартинге, я уже достаточно наслушался о нем, – проворчал Гэмел. – Ты очаровательно выглядишь, – произнес он, резко сменив тему и тон. – Это платье подчеркивает цвет твоих глаз, хотя они и не нуждаются в этом. Тебе следует всегда так одеваться. Я готов спустить все свое состояние до копейки, чтобы ты была нарядно одета.

Хотя щеки Шайн вспыхнули от удовольствия, она ощутила некоторую нервозность. Такие слова мужчины произносят, когда ухаживают за женщиной. Гэмелу незачем льстить ей, чтобы заманить в свою постель. Могла существовать только одна причина, которая заставила бы Гэмела изображать из себя галантного поклонника. Он уже разбудил в ней желание и овладел ее телом, а теперь стремился пробраться в ее сердце.

На мгновение Шайн задалась вопросом – не слишком ли она стала недоверчива и подозрительна? Затем она вспомнила предупреждение Фартинга: Гэмел может сделать так, чтобы она захотела остаться его женой. Тогда она сказала, что, возможно, это к лучшему. Но теперь Шайн думала иначе. Она по-прежнему опасалась, что несет в себе дурную кровь своей матери, которая может превратиться во зло, овладевшее Арабел. А что, если эти качества проявятся и в ней тоже? И обратятся на тех, кого она любит? Хуже того – Шайн внутренне содрогнулась – она может перенести это проклятие на своих детей.

Она принимала меры, чтобы избежать беременности, но опасность оставалась. Конечно, самым надежным способом предотвратить зачатие было воздержание, но Шайн была не в силах отказаться от наслаждения, которое дарил ей Гэмел. Если она все же забеременеет, ей придется скрыть это от Гэмела. Она не вынесет его ненависти, когда он обнаружит, что она ждет ребенка с порченой кровью.

Все это означало, что любовь не для нее – так же как замужество и семья. Гэмел явно пытался завоевать ее сердце, но Шайн не собиралась сдаваться. Она понимала, что уже любит Гэмела, но боролась со своими чувствами как для своего, так и его блага.

– Почему у тебя такой печальный вид? – поинтересовался Гэмел, обхватив ее лицо ладонями. – Неужели на тебя так действуют мои комплименты?

Подняв глаза, Шайн встретила его заботливый взгляд и постаралась придумать правдоподобную ложь.

– Нет, конечно. Любой девушке приятно слышать подобные вещи. Мне трудно объяснить, что мучает меня. Просто твои слова заставили меня подумать обо всех сложностях, которые ждут нас впереди. И о том, что было украдено у меня. Я думаю при этом не о нарядах, которых у меня никогда не было, а о доме, семье, вкусной пище и даже мягкой постели. О том, как было бы хорошо, если бы мой отец мог видеть меня взрослую, в свадебном наряде. – Хотя это было не совсем то, о чем она только что думала, Шайн не лукавила. Подобные мысли печалили ее и часто приходили ей в голову.

– Ничто не вернет твоего отца, но остальное скоро будет возвращено тебе, – сказал Гэмел, осыпая ее лицо поцелуями. – Клянусь.

Едва он успел приникнуть к ее губам, как раздался громкий стук в дверь. Гэмел чертыхнулся и направился ее открывать. Шайн не сдержала улыбки, забавляясь его недовольным видом, но постаралась придать лицу серьезное выражение, когда в комнату вошла леди Эдина.

– Ты не должен здесь находиться, – упрекнула она Гэмела. – Неужели тебе нечем заняться, пока Шайн спустится в часовню?

– А в чем дело? Я нарушаю какие-то неписаные правила? – поинтересовался он.

– Да. А теперь оставь нас. – Леди Эдина небрежно махнула рукой в сторону двери. – Можешь сказать всем, что невеста скоро появится.

– Не спускай с нее глаз, матушка. У нее есть дурная привычка исчезать украдкой.

– Исчезать? – возмущенно воскликнула Шайн, но Гэмел вышел прежде, чем она успела что-либо добавить. – Неужели он полагает, что я могу исчезнуть сейчас? И куда же, интересно, я пойду?

– Я не придала его словам никакого значения, детка. На мой взгляд, мужчине только на пользу иногда помучиться от неопределенности. Не одним же нам страдать.

Шайн рассмеялась, но тут же стала серьезной.

– А нам не пора идти в часовню?

– Еще успеем. – Леди Эдина подошла к столу, стоявшему под узким, закрытым ставнями окном, налила им обеим вина и протянула кубок Шайн. – Выпей, детка. Это успокоит твои нервы. – Она приподняла свой кубок в безмолвном тосте и сделала глоток. – Возможно, сейчас тебе не хочется вина, но оно взбодрит и поможет сделать последние шаги к алтарю.

Спустя некоторое время Шайн смогла убедиться в мудрости совета леди Эдины. Войдя в часовню, небольшое, но изящно убранное помещение, где собрались обитатели Данкойла, она пожалела, что не выпила больше. Даже обещание Гэмела отпустить ее, когда она пожелает, не ослабило нараставшего напряжения. Внутренний голос говорил ей, что она никогда не будет принадлежать сама себе, что слова, которые произнесет священник, – всего лишь словесное подтверждение уз, уже связавших ее с Гэмелом. Сама возможность того, что этот голос прав, усиливала ее страхи. В эту минуту она навсегда лишится свободы. Об этом ли она мечтала?

Навстречу ей шагнул Фартинг. Шайн схватилась за его руку, однако не нашла успокоения в его безмолвной поддержке. Гэмел ожидал ее, стоя у алтаря. Облаченный в роскошную зеленую тунику, рейтузы и короткую куртку с золотым шитьем, мерцавшим в сиянии свечей, он выглядел великолепно. Это был мужчина, о котором могла бы мечтать любая девушка. И через несколько мгновений он станет ее мужем. Шайн не была уверена, что у нее хватит сил отказаться от него.

– Шайн Катриона, очнись. – Фартинг слегка дернул девушку за рукав, чтобы привлечь к себе ее внимание. – Нам лучше двинуться к алтарю, пока твой жених не подумал, что я удерживаю тебя насильно, и не устроил дуэль.

Выразительные взгляды, которые бросала на нее леди Эдина, занявшая место рядом со своим мужем, заставили Шайн осознать, что ее промедление начинает возбуждать у гостей любопытство. Только этого недоставало!

– Да, ты прав, Фартинг. – Она взяла его под руку. – Меня вдруг охватила робость.

– Робость или сомнения? – уточнил он, медленно двинувшись к алтарю.

– Для невесты вполне естественно испытывать и то и другое. – Она заметила в толпе Марго и слегка нахмурилась. Девушка вы глядела очень печальной. – Фартинг! Ты уверен, что твоя юная кузина не возражает против моего брака с Гэмелом?

– Вполне. А почему ты спрашиваешь?

– Стыдно признать, но у меня не нашлось времени поговорить с ней. Она приехала сюда, чтобы познакомиться с Гэмелом и, вероятно, выйти за него замуж. А я только сейчас задалась вопросом, как она к этому относится. Она сидит рядом с твоим отцом и выглядит так, словно сейчас заплачет.

– С нее станется. Глупышка сохнет по Мартину Робертсону. Хотя их знакомство было весьма коротким, она прониклась сильными чувствами к шпиону Броуди. Как говорится, любовь зла. Их короткий роман протекал у меня на глазах, поскольку я держался поблизости. Ничего, Марго справится с этим наваждением.

– А может, тебе не стоит отмахиваться от ее влюбленности с такой легкостью? Возможно, Мартин разделяет ее чувства, а он не настолько испорчен, как те, кому он служит.

– Однако он продолжает служить им. Безнравственным людям.

– Попавшись в сети Броуди, ты либо служишь им, либо умираешь. Требуется очень серьезный мотив, чтобы Мартин выступил против своих хозяев. Он слишком хорошо знает, как они поступают с теми, кому больше не доверяют.

– И ты полагаешь, что малышка Марго способна побудить Мартина порвать с ними? Что любовь чистой нежной девушки может заставить этого типа стать лучше?

– Напрасно иронизируешь, – упрекнула его Шайн. – Такое и прежде случалось. Не все, о чем поют менестрели, – несбыточная мечта.

– Ладно, я понаблюдаю за девушкой. Может, с ее помощью нам удастся добраться до этого лазутчика – Мартина Броуди. Поторопись. Похоже, твой жених теряет остатки терпения. Это последний шанс сбежать, дорогая.

– Я начинаю думать, что мне некуда бежать, – шепнула Шайн нахмурившемуся Фартингу и шагнула вперед, чтобы взять протянутую руку Гэмела.

Преклонив рядом с ним колени, Шайн повторила вслед за старым священником свои обеты и выслушала торжественные обещания Гэмела. В его негромком голосе звучала сила и решимость. Та же сила и готовность защитить свою собственность чувствовались в том, как он держал ее руку. Не то чтобы он сжимал ее слишком сильно, но твердо и уверенно.

Лишь один раз она взглянула на Гэмела. В его красивых глазах светился вызов, словно, произнося брачные обеты, он давал самому себе клятву сделать их брак нерушимым, вечным, «пока смерть не разлучит».

Впрочем, Шайн всегда знала, что Гэмел так легко от нее не отступится. Ее пугала не столько его решимость, сколько собственная слабость. Каким-то образом, несмотря на все его ухищрения, ей придется найти в себе силы, чтобы уйти от него, не дать себя закабалить.

Когда брачная церемония закончилась, Гэмел повел ее в большой зал. Судя по сердечным поздравлениям, сыпавшимся со всех сторон, мало кто знал об обещании Гэмела предоставить ей свободу по первому требованию, и Шайн чувствовала себя худшей из обманщиц. Как будто она пригласила своих многочисленных гостей на обычный прием, а не на свадьбу.

Заняв место рядом с Гэмелом, она ненадолго отвлеклась от невеселых мыслей, заглядевшись на праздничное угощение. Столы ломились от блюд с молочными поросятами, фазанами, бараниной, овощами, мясными пирогами и сладостями. В огромном очаге вращался на вертеле свежий окорок, наполняя воздух аппетитными ароматами. Подобное изобилие свидетельствовало о богатстве. Только состоятельные люди могли устроить такой пир, да еще без особой длительной подготовки.

Гэмел коснулся ее руки, переключив внимание на себя. В руке он держал тяжелый серебряный кубок с вином. Пригубив вино, он протянул кубок Шайн и, дождавшись, пока она сделает глоток, запечатлел на ее губах поцелуй. Зал взорвался приветствиями.

Для Шайн, подавленной чувством вины, праздничный пир превратился в испытание. Она пыталась делать вид, что довольна происходящим и наслаждается изысканной едой, но ей не удалось обмануть Гэмела, который то и дело бросал на нее проницательные взгляды. Поэтому она испытала облегчение, когда леди Эдина и Марго препроводили ее в спальню, предназначенную для молодоженов. Хотя Шайн не сомневалась, что ей не избежать объяснения с Гэмелом, она была рада, что может наконец отбросить фальшивые улыбки и показное веселье.

– Ну как, детка? – поинтересовалась леди Эдина, расшнуровывая тесемки, прикреплявшие рукава к платью Шайн. – Ты чувствуешь себя очень несчастной?

– Нет, и мне жаль, если я произвожу такое впечатление.

– Не на всех. Просто я хорошо знаю, чем вызвана эта свадьба, и более пристально наблюдала за тобой, чем другие. Что-то тебя угнетает. Не хочешь поговорить об этом?

– Пустяки. Просто немного жаль себя. – Шайн приподняла свои волосы, чтобы они не мешали Марго расшнуровывать лиф ее свадебного платья. – Честно говоря, совсем не о такой свадьбе я мечтала. Слишком много проблем, тревог и угроз. Поэтому я чувствую себя ужасной обманщицей.

– А зачем всем знать правду? Достаточно того, что она известна нам с Гэмелом.

– Да, конечно. Это никого не касается, кроме нас, – сказала Шайн, наблюдая, как Марго сворачивает ее свадебное платье и убирает его в сундук. Ее лицо было печально. – Марго, дорогая, я была так бесчувственна и занята свадьбой, что не подумала о тебе. Возможно, на моем месте надо было оказаться тебе? И ты уступила только по доброте душевной?

– Нет. – Марго закрыла сундук и выпрямилась, покачав головой. – Я не сомневаюсь, что Гэмел – достойная партия, но мы друг другу не подходим. К сожалению, мне не везет с мужчинами, к которым лежит мое сердце. Один умер от чумы, а другой… – Она осеклась, нервно поглядывая на Шайн и леди Эдину.

– А другой состоит на службе у моих врагов, – закончила Шайн, ласково улыбнувшись девушке.

– Я ничего ему не сказала, клянусь. Ведь мне известно, кто он такой и какую опасность он может представлять для тебя и близнецов. Я не настолько наивна, как кажется некоторым.

– Не сомневаюсь. Однако почему бы не попытаться помочь ему освободиться от хозяев, пока его еще можно спасти?

– А как это сделать?

– Вы могли бы обмениваться письмами. Мне кажется, это не слишком опасно. Как вы считаете, леди Эдина?

– Не вижу никакой опасности. – Эдина помогла Шайн избавиться от остатков одежды, полюбовалась ее девичьими прелестями и облачила в тонкую льняную сорочку, отделанную кружевом. – Если, конечно, речь идет об обычной переписке, в которой вы рассказываете друг другу о ваших чувствах, а не о том, что касается Шайн и ее братьев или наших планов относительно Броуди. Конечно, нам на руку, если тебе удастся склонить Мартина на нашу сторону. Просто, когда будешь писать письмо, старайся не забывать, что Мартин Робертсон – человек Броуди. Рано или поздно Броуди узнают, что Шайн и близнецы здесь, и тебе придется быть очень осторожной.

– Да, миледи. Я никогда не стану помогать этим убийцам, даже ради Мартина. Возможно, мое сердце выбирало слепо, но любовь не лишила меня рассудка. Я скорее буду плакать над его могилой, если он останется на службе у Броуди, чем предам кого-нибудь из вас, чтобы спасти его жизнь. И ему придется очень постараться, прежде чем я поверю, что он перешел на нашу сторону. Тебе больше не нужна моя помощь? – обратилась она к Шайн.

– Нет, спасибо, – ответила та. Леди Эдина повернулась к Марго.

– Иди и скажи Гэмелу, что он может подняться. – Как только девушка вышла, Эдина повернулась к Шайн: – Думаешь, стоит рискнуть? – спросила она. – Можем ли мы что-нибудь выиграть от переписки Марго с Мартином Робертсоном?

– Не знаю. В любом случае мы ничего не теряем. Не думаю, что Мартин такой же черствый и злобный тип, как те, кому он служит. Вполне возможно, что Марго затронула какие-то струны в его душе.

– Броуди могут запретить эту переписку.

– Вначале они сочтут ее просто забавной. Но когда они узнают, что я здесь, то начнут даже поощрять ее – в надежде получить через Марго какие-нибудь сведения, чтобы воспользоваться ими против нас.

– А по-твоему, это исключено?

– Может, Марго недостаточно изобретательна и хитра, чтобы выведать секреты у Мартина, но она способна хранить наши секреты. Лигульф наблюдал за этой парочкой, когда здесь были Броуди. По его словам, Марго умеет держать язык за зубами. То же самое сказал Фартинг, а я верю его суждениям в таких делах. Она ничего лишнего не скажет Мартину. Я уверена в этом.

– Я тоже. – Эдина поцеловала Шайн и направилась к выходу. – Я пойму, моя девочка, если ты захочешь расторгнуть этот брак, когда опасность минует. Но надеюсь, что ты все же предпочтешь остаться женой Гэмела.

– Спасибо, леди Эдина. Вы такая замечательная…

Оставшись одна, Шайн уютно устроилась на большой кровати с балдахином. Ей, конечно, очень хотелось стать частью семьи Логанов, олицетворявшей собой все то, что она могла бы иметь, не будь ее отец и леди Ситон жестоко убиты. При этой мысли Шайн вздохнула. Подобные вещи не для нее, дочери Арабел. Подобное родство как печать отверженности.

Не прошло и минуты после ухода леди Эдины, как появился Гэмел. Шайн молча наблюдала, как он подошел к кровати, сбросил одежду и забрался в постель. Он выглядел слишком серьезным для нетерпеливого новобрачного. По всей видимости, муж задался целью выяснить причину ее странного настроения на свадьбе, и Шайн заранее досадовала, не желая лгать. В попытке отвлечь его внимание она обвила его шею руками и приникла к его губам, наслаждаясь поцелуем и трепетом, пробегавшим по ее телу от нарастающего желания.

– Хорошо, что нас избавили от церемонии укладывания новобрачных в постель, – прошептала она, наблюдая, как его зеленые глаза темнеют от вспыхнувшей страсти.

– Все знают, что я уже переспал с тобой в тот день, когда мы с Фартингом подрались во дворе крепости. Так что даже Эдина согласилась, что в этом нет необходимости.

– Не думаю, что в Данкойле найдутся желающие перечить леди Эдине.

– Верно, к ее мнению прислушиваются, но не из страха. Просто она слишком часто оказывается права. – Гэмел содрогнулся и закрыл глаза, когда ее пальцы обхватили его естество и начали медленно поглаживать. – Твоя меланхолия прошла? – поинтересовался он.

– Извини, я немного опечалилась, вспомнив о своих тревогах и потерях. – Она провела ладонью по его лицу. – Не хотела, чтобы мое настроение испортило всем праздник.

– Да нет. Никто не заметил. – Нетвердыми руками он распустил тесемки ее тонкой сорочки, а затем стянул ее с Шайн и отбросил в сторону. – Просто я подумал, что у тебя опять возникли сомнения.

– У кого их не бывает в такие минуты.

– У меня их нет.

– Это означает, что ты весьма необычный мужчина.

Шайн затрепетала и издала восторженный возглас, когда Гэмел обхватил ладонью ее грудь и принялся дразнить языком, губами и зубами напрягшиеся соски, пока она не начала извиваться от нетерпения. Когда он переместился, чтобы накрыть ее тело своим, она обвила его ногами, поощряя к вторжению. Однако Гэмел вошел в нее и замер. Открыв глаза, Шайн встретила его взгляд, такой пронзительный, что на мгновение ее желание ослабло.

– Если ты покинешь меня, Шайн Катриона, ты лишишься всего этого. Неужели ты готова отказаться от такого наслаждения?

Он медленно вышел из нее, затем с той же сводящей с ума неспешностью вернулся, возбуждая в ней острую смесь желания и досады.

– Не надо, Гэмел, – прошептала она нетвердым голосом. – Это становится похоже на шантаж. Я не заслужила такого обращения.

Приглушенно выругавшись, Гэмел поцеловал ее и прижался лбом к ее лбу.

– О да, но, клянусь, ты сама вынуждаешь к этому. Не сердись, дорогая. Ты просто сводишь меня с ума.

Шайн почувствовала облегчение, и страсть, жаркая и неистовая, охватила ее с новой силой.

– Так и быть, хотя небольшое вознаграждение не помешает. – Она приподняла бедра ему навстречу, давая понять без слов, какой награды она ожидает.

– Это будет самое приятное наказание, которое я когда-либо заслуживал, – промолвил Гэмел и, поцеловав ее, начал двигаться в ее лоне.

Крепко прижав его к себе, Шайн устремилась к вершинам страсти вопреки голосу рассудка, призывавшего ее не отдавать сразу слишком много. Каждый раз, когда они с Гэмелом занимались любовью, она теряла кусочек своего сердца. Как ей придется страдать, если они расстанутся! К тому же она понимала, что времени у них не так много, и собиралась наслаждаться каждым драгоценным мгновением.