Сестры зимнего леса

Мне казалось, что молитвы,

скромный вид и верный путь

приведут нас к счастью и довольству.

Что найдём мы путь к Сиону,

Днестр – предстанет Иорданом,

нашим раем на земле.

Мне – пятнадцать.

Я узнала:

моей маме выбор веры,

путь благой и послушанье

обернулись лишь хулой.

Слушаю рассказы мамы

о её родном селеньи,

об Онишковцах. Когда-то,

там жила святая Анна,

прозванная Лебедицей.

Всей душой туда стремлюсь я.

Та святая Лебедица

не молилась слепо Богу.

Знала, что несовершенна,

но собою оставалась,

не рядясь в чужие перья.

Времени не тратя даром,

стать другою

не стремилась.

В том была вся её сила,

что своим путём пошла.

Православные в селенье

церковь в честь неё воздвигли,

рядом с родником, который

никогда не замерзает,

но – как лёд зимой и летом.

Льёт ли дождь,

печёт ли солнце,

снег идёт,

метель ли свищет, —

а родник тот всё такой же.

Говорят, в былое время

близ Онишковцев гнездились

сотни птиц тех белоснежных,

и сама святая Анна

им защитницей служила.

«Их теперь давно уж нет там», —

тяжело вздыхает мама.

Гниль подъела

лес дремучий,

и страдают,

плачут Кодры,

чуя смертную беду.

В людях также гниль я чую.

Но нет смысла быть хорошим,

презирая всех на свете.

Ведь тогда не остаётся

ничего. Лишь прочь лететь

вслед за Анной-Лебедицей.