Сейчас или никогда

ГЛАВА 1

Кэтрин Кортни наклонилась к зеркалу и близоруко вгляделась в свое отражение. Затем, сосредоточенно нахмурившись, старательно заправила отбившуюся прядь золотистых волос за ухо. Был ранний вечер, однако июльская жара так и не спала, и волосы, естественно, вели себя как всегда летом — сопротивляясь всем усилиям их приручить.

Девушка повернулась и, вновь посмотрев в зеркало, разгладила юбку белого шелкового платья. Прическа из копны пшеничных волос, собранных на затылке гребнем из слоновой кости, вместо привычного небрежного ливня падающих на плечи золотистых локонов, выглядела шикарно, но, на взгляд Кэтрин, делала ее смешной. Словно какая-то мадам Помпадур.

Кэтрин со вздохом отвернулась от зеркала. Через тонкую стенку, отделявшую маленькую спальню от комнаты матери, было слышно, как она торопливо снует взад-вперед. Мама тоже красилась и одевалась. Поздно идти с ней спорить по поводу прически и платья. Тем более что Кэтрин уже пыталась это сделать раньше, но проиграла битву.

— Именно этого я и боялась, — твердо заявила Джулия. — Но может быть, пора перестать быть выпускницей школы? Ты ее окончила, между прочим, уже четыре года назад. А теперь, когда вернулась домой с дипломом специалиста, должна и выглядеть соответствующим образом — взрослой, самостоятельной молодой женщиной, знающей себе цену. Уверяю тебя, все наши знакомые рассчитывают увидеть Кэтрин Кортни именно такой. Иначе миссис Уиллер не пригласила бы нас на клубную вечеринку...

— Она пригласила нас? Боже, мама, ты, вероятно, не дала ей иного выбора? Наверное, рассказала, что я хочу возобновить старые дружеские связи, вернувшись из Нью-Йорка? Но ведь я никогда не была вхожа в местный клуб.

— Чепуха! Ты выросла здесь и знаешь всех этих людей, Кэтрин. И теперь настало время стать одной из них.

— И ты, конечно, не сообщила ей, что я буду работать в компании «Хэррингтон»? Что она подумает, когда узнает, что я всего лишь простая секретарша?

— Не узнает, если только ты сама ей этого не скажешь и не выставишь тем самым меня лгуньей. Кроме того, все обычно начинают с маленьких должностей. Как только твое начальство узнает тебя получше, тебя сразу же повысят, я в этом уверена. Я тоже замолвлю за тебя словечко. Я работаю у Хэррингтонов так давно, что прекрасно знаю всех нужных людей...

— Я не хочу, чтобы ты нажимала на какие-то тайные пружины ради меня, мама. Я уже говорила тебе это.

Миссис Кортни вздохнула и сняла кусок нитки с белого шелкового платья дочери.

— Давай не будем ссориться сегодня вечером, пожалуйста. — Она улыбнулась и прикоснулась рукой к щеке Кэтрин. — Ты же знаешь, как я горжусь тобой, детка. Ты все, что у меня есть в целом мире. Я просто хочу, чтобы у тебя была достойная жизнь. Разве это так ужасно?

Такие знакомые слова, подумала Кэтрин, глядя на оптимистическую улыбку матери. Как можно спорить с тем, кто жертвует для тебя всем?

— Нет, думаю, нет, — медленно ответила она. — Я знаю, ты желаешь мне только добра...

— Только добра, Кэтрин. Это верно. Плохо, что тебе пришлось работать два года, чтобы мы смогли отправить тебя в бизнес-колледж...

— Я сама не возражала, — поспешно напомнила Кэтрин.

— Ты — нет, но я — да. — Джулия Кортни взяла дочь за руки. — Я хочу, чтобы ты имела все, что могла бы иметь, если бы твой отец был жив. Имела бы все те вещи, иметь которые люди, подобные Уиллер, считают делом само собой разумеющимся: хорошую одежду, правильных друзей, например. Тебе понравится сегодняшний вечер в клубе, детка. Говорят, там будет фейерверк, а все столы накрыты красным, белым и голубым в честь Дня независимости. Вот почему я купила тебе белое платье, Кэтрин. — Она обаятельно улыбнулась и вздохнула. — Считаешь, я ужасная мать, да? Покупаю тебе одежду, беспокоюсь о твоем будущем, добиваюсь для тебя шанса посетить вечеринку в честь 4 июля... — Ее улыбка стала шире, когда уголки губ Кэтрин стали изгибаться вверх. — Как ты можешь продолжать жить с такой отвратительной матерью?

— Хорошо, — вздохнула Кэтрин, покоряясь неизбежности. — Я надену это платье. И не буду упоминать о секретарской должности.

Мать удовлетворенно похлопала ее по щеке.

— Хорошая девочка, — оживленно заметила она. — И, Кэтрин, ради бога, сделай что-нибудь с этой гривой волос!

На это ушел час, но ей все же удалось сделать это «что-то», и теперь копна белокурых локонов выглядела, как будто легкий бриз их слегка взъерошил. Может, гребень ослабел? Она наклонилась к зеркалу и принялась нащупывать очки в сумочке, лежащей на туалетном столике.

— Только не это! — резко прозвучал голос матери.

Кэтрин, вздрогнув от неожиданности, повернулась.

— Ты меня испугала, мама! Я не слышала, как ты вошла.

— Я испугала тебя? А может, дело совсем в другом? Ты ведь это не серьезно, Кэтрин? Зачем тебе очки?

— Чтобы я могла нормально видеть, мама, — терпеливо объяснила она. — Вот хотела проверить, в порядке ли помада.

— Ради бога, перестань преувеличивать. Ты не такая близорукая. Жаль, что контактные линзы еще не готовы... Но ты не можешь быть в очках сегодня вечером: они испортят твой изящный образ и никак не подойдут к этому платью.

— Ну что ж, буду в клубе падать со ступенек, если не смогу их разглядеть, — кротко согласилась дочь. — Ты об этом подумала?

— Не смеши меня! Для этого есть перила. Кроме того, с тобой буду я. — Голос матери смягчился, и она улыбнулась. — А когда мы туда попадем, там окажется полно молодых людей, которые сочтут за счастье взять тебя под руку и благополучно проводить до танцевальной площадки. Ты выглядишь великолепно, Кэтрин. Я поняла, что это белое шелковое чудо создано для тебя, как только его увидела. А теперь идем, детка. Я обещала миссис Уиллер встретиться с ними в восемь. Поздний приход хорош для людей высшего света, но нам лучше не опаздывать.

Как впоследствии подумала Кэтрин, на самом деле Уиллеры, вероятно, предпочли бы, чтобы они совсем не появились. Ее мать приветствовала их с несдержанным пылом, но улыбка миссис Уиллер казалась притворной, а ее муж только кивнул, приподнявшись со стула.

За столом оказались еще две пары. Женщины просто улыбнулись при их появлении, а оценивающие взгляды их мужей вызвали у Кэтрин неприятное чувство неловкости.

Она одеревенело сидела на стуле, без желания ковыряясь вилкой в коктейле из креветок и не поддаваясь уговорам матери уделить внимание танцам. Играл оркестр, но музыка была недостаточно громкой, чтобы заглушить то, что говорила ее мать. Джулия вклинилась в разговор, который, казалось, полностью исключал ее: присутствующие за столом делились впечатлениями о своих путешествиях в прошедшую зиму на Карибы и на юг Франции, затем переключились на проблемы подбора надежной домашней прислуги. Кэтрин внутренне содрогнулась от звука ясного притворного голоса матери, начавшей описывать, как ей трудно было найти заслуживающую доверия экономку.

«Прекрати это! — думала она с болью, опуская голову, чтобы спрятать покрасневшее лицо. — Они же знают, что ты не можешь позволить себе нанять служанку, мама. Ты никого здесь не обманешь. Зачем ты это делаешь?»

Кэтрин подняла глаза и увидела, как на ее мать смотрят две незнакомые женщины. Даже без очков она разглядела на лице одной из них жалость, а у другой — слабую насмешливую улыбку. Ее охватило такое чувство стыда, что из непослушных пальцев каким-то образом выскользнула вилка и звякнула об пол. Мать резко дернула головой на этот звук и неодобрительно нахмурилась. Но затем вновь повернулась к миссис Уиллер, и на ее лицо вернулось вежливое спокойствие и заинтересованность. Кэтрин, слегка дрожа, наклонилась, чтобы поднять вилку.

Мужчина, сидевший рядом, тоже быстро наклонился и стиснул ее запястье.

— Не беспокойтесь, — весело прошептал он. — Мы добудем вам другую. — Улыбка осветила его багровое мясистое лицо. — Как случилось, что мы никогда прежде вас здесь не видели? — тихо спросил он, продолжая сжимать ее руку.

Кэтрин вежливо улыбнулась в ответ.

— Я была на танцах в клубе несколько лет назад, в середине лета, — ответила она, безуспешно пытаясь освободиться.

— Правда? Должно быть, я пропустил тот вечер, иначе ни за что не забыл бы такую красивую молодую женщину. — Его пальцы начали тихонько поглаживать внутреннюю сторону ее запястья. — Как я понял, вы вернулись в Тампу совсем недавно и хотите познакомиться с нужными людьми?

— Я уже знаю всех нужных мне людей, — быстро ответила Кэтрин, удивляясь, как он может хранить на лице такое вежливое, невинное выражение, в то время как его потная рука податей совсем недвусмысленные послания?

— Ваша матушка, кажется, так не думает. У меня создалось впечатление, что она хочет помочь вам наладить на этом вечере некоторые контакты, познакомить с нужными людьми, и я был бы счастлив оказаться одним из них.

Кэтрин очаровательно улыбнулась:

— Думаю, ваша жена сильно огорчится, когда я расскажу ей, что вы замышляете. Но если вы не отстанете от меня сию же секунду, то я именно так и сделаю.

Лицо мужчины побелело, и он поспешно отдернул руку. Сдерживая гнев, Кэтрин отодвинула стул и встала.

— Извините меня, — спокойно произнесла она, игнорируя озадаченный взгляд нахмурившейся матери. — Я... я вернусь через несколько минут.

«Мне потребуется гораздо больше времени, чтобы прийти в себя и успокоиться», — подумала она, пробираясь среди скользящих по паркету танцующих пар к расплывающемуся белому прямоугольнику на противоположной стене, который, как она надеялась, был дверью в дамскую комнату. Ничего не изменилось. Мать по-прежнему стремится попасть в список светского общества города, а оно так же полно решимости держать ее в стороне. В последний раз, когда Кэтрин присутствовала здесь на танцах, ей было восемнадцать. Наивная Золушка, ищущая своего очаровательного Принца, вдруг обнаружила, что нет ничего волшебного в тех молодых людях, которые толпились вокруг нее в тот вечер. Они видели в ней только причудливую вещь, этакий заманчивый объект для забавы и флирта на вечер, а с долей удачи и на последующие вечера, а не девушку для романтических свиданий, которую можно представить своим друзьям. Тот мужчина за столом, может, и старше их, но совершенно такой же.

«Ну подождите! — в ярости подумала Кэтрин. — Вот закончится вечер, и я расскажу матери, что на самом деле представляют собой эти «достойные люди»! Упс!»

— Ради бога, извините! Боюсь, я не видел, как вы подошли!

Кэтрин ойкнула, когда холодный напиток брызнул на нее и потек тонкими струйками вниз по лифу платья. Она взглянула на мужчину, стоявшего перед ней, смущенно покачала головой и поспешила сказать:

— Это не ваша вина. Я сама не смотрела, куда иду.

Мужчина улыбнулся — она могла сказать это почти наверняка, хотя без очков плохо видела черты его лица — и протянул ей что-то.

— Вот, — произнес он низким приятным голосом, — вам лучше воспользоваться этим, чтобы промокнуть шампанское. Вы же не хотите испортить такое прекрасное платье?

Кэтрин кивнула и выхватила салфетку из его рук.

— Спасибо, — пролепетала она, слегка прикасаясь салфеткой к платью. — Все будет в порядке. — Затем поспешно прошла мимо него и, толкнув, открыла дверь, к которой и направлялась. Скосив глаза, она посмотрела на вывеску, но буквы на ней казались расплывчатым пятном.

— Эй... подождите минутку! Зачем вы туда идете? — раздался позади нее голос все того же мужчины.

Кэтрин покраснела. Что за глупый вопрос? Зачем, как он думает, женщина направляется в дамскую комнату? Дверь со стуком закрылась за ней, и она замерла от удивления. В комнате, в которую она только что вошла, было темно, как в погребе. Она быстро повернулась и подергала ручку двери, но дверь, как ни странно, защелкнулась на замок. Медленно, ощупью, она начала искать На стене выключатель, но ее рука не находила ничего, кроме холодного кирпича. Помещение казалось маленьким, хотя она не могла утверждать этого с уверенностью, в нем пахло запустением и плесенью.

— Черт! — пробормотала Кэтрин. — Догадываюсь, что это не дамская комната...

— Нет, — тихо произнес мужской голос, — это не дамская комната.

Дверь приоткрылась как раз настолько, чтобы впустить полосу света, падавшего из бального зала, и громкие звуки музыки.

Кэтрин глубоко вздохнула, узнав голос того мужчины, который облил ее шампанским. Повернувшись на его звук, она смущенно прокашлялась и, как надеялась, беззаботно спросила:

— Здесь есть выключатель, вы не знаете? Что-то я не смогла его найти...

— Естественно, не смогли, — мягко отозвался он. — Здесь и нет такого. Зато есть шнурок, — добавил он, и через секунду помещение залил яркий свет.

Кэтрин заморгала и огляделась. По-видимому, она попала в небольшую кладовую. У одной стены громоздились сложенные стулья и коробки, у другой — большие ящики. Ее спаситель стоял, привалившись спиной к двери, напротив нее и на этот раз так близко, что она могла рассмотреть его. Он был высок и красив. Его прищуренные темно-синие глаза смотрели на нее насмешливо.

— Ну, еще раз спасибо вам, — сдержанно произнесла девушка. — Полагаю, дамскую комнату перенесли в другое место. — Она поморщилась от неловкости, когда эта глупая ремарка слетела с ее губ, но мужчина лишь серьезно кивнул.

— Похоже что так, — согласился он. — Хотя полчаса назад я видел ее именно там, где ей и положено быть.

— Послушайте, — произнесла "Кэтрин, сделав глубокий вздох. — Я понимаю, вам все это кажется забавным, но мне не до смеха. Так что, будьте добры, сделайте шаг в сторону, и я выйду отсюда.

Мужчина кивнул и указал на дверь:

— Пожалуйста. Я не собираюсь вас задерживать.

Кэтрин протиснулась мимо него и дернула ручку двери, но вновь безуспешно. Повторив попытку, она прикусила губу и беспомощно констатировала:

— Опять защелкнулась. Мужчина вздохнул и пожал плечами.

— Да, у нее есть такая привычка. Вот там... над ручкой... небольшая табличка. Просто следуйте инструкции, и дверь откроется.

Кэтрин напряженно вгляделась в крохотные значки на белом квадратике, на который он указал. Это были, конечно, буквы, но они с таким же успехом могли оказаться и китайскими иероглифами. Она не могла их прочесть без очков. Неловко чувствуя себя под взглядом незнакомца, с улыбкой смотревшего на нее, Кэтрин снова подергала ручку двери.

— Э-э-э... послушайте, — наконец произнесла она, ощущая себя абсолютной дурой. — Я никогда не была сильна в инструкциях. Не могли бы вы просто открыть мне дверь?..

— С удовольствием, — спокойно ответил он. — Инструкциям, подобным этой, следовать довольно затруднительно, правда? Таким запутанным, я имею в виду.

Он шагнул к ней, и Кэтрин ощутила легкое прикосновение его тела. Невольно напрягшись, она попыталась отодвинуться, но отступать было некуда. Мужчина потянулся к ручке, и Кэтрин почувствовала его теплое дыхание на своей щеке.

— А эта инструкция особенно трудная, — добавил он. — Здесь говорится: «Дверь закрывается автоматически. Надавите задвижку, чтобы открыть».

Замок, щелкнув, открылся, и Кэтрин покраснела еще больше. Мужчина тихо хихикнул, когда она, стремительно распахнув дверь, пулей выскочила из комнаты. Кэтрин находилась в этом клубе меньше часа, но уже дважды ей успели напомнить, что она не принадлежит к числу его членов. Достаточно, мрачно подумала она, всему есть свой предел. Ее мать может продолжать развлекать сливки местного общества, но она выбывает из игры. Наверняка на террасе сейчас нет ни одного желающего полюбоваться озером, и так будет, по крайней мере, до тех пор, пока не закончится ужин, а он еще только в самом разгаре. Идеальное место, чтобы спрятаться на часок-другой. А потом она найдет мать, сошлется на головную боль или все равно на что, только бы поскорее убраться из этого места и от этих людей.

Прячась от глаз матери за танцующие пары, Кэтрин направилась к французским окнам в конце огромного зала. Добравшись до них, вздохнула с облегчением и начала спускаться вниз по широким мраморным ступенькам, которые вели к террасе.

— Здесь три ступеньки, — прошептал в ее ухо тот же знакомый голос, а крепкая рука сжала ее локоть и почти приподняла над землей. — Осторожнее, не споткнитесь.

— Достаточно, — раздраженно произнесла Кэтрин. — Право, я и сама в состоянии спуститься по лестнице.

Мужчина засмеялся, но ее локоть не отпустил.

— Уверен, что так, но только если вы их видите. Вот так... так... и так, — успокаивающе произнес он, пресекая все ее попытки освободиться. — Не деритесь со мной. Я всего лишь хочу переместить вас куда-нибудь в более безопасное место. Вот и все, — наконец сказал он. — Здесь скамейка. Садитесь... вот так... и вы в полном порядке. Озеро вон там.

— Боже мой, я не идиотка! — воскликнула Кэтрин. — И не слепая! За кого вы меня принимаете?

— За очень близорукую молодую леди. Разве у вас нет очков?

— Конечно есть, — резко ответила она. — Но это не ваше дело.

Он сел рядом с ней и усмехнулся.

— Тогда почему, черт возьми, вы их не носите? Это был вполне логичный вопрос, и он задал его таким прозаичным тоном, что вся ее враждебность вмиг улетучилась.

— Я оставила их в машине, — спокойно призналась Кэтрин. — Разве это не глупо?

— Я рад, что вы так сделали. В ином случае мне не посчастливилось бы прийти вам на помощь, и мы никогда не познакомились бы. — Мужчина немного помолчал, улыбаясь. — Хотя я уверен, что рано или поздно я обязательно заметил бы такую красивую девушку в зале.

Легкий румянец залил щеки Кэтрин.

— Послушайте, — нервно произнесла она, — вам нет необходимости оставаться здесь со мной. Озеро достаточно большое, чтобы я не могла ошибиться и принять его за лужу. Обещаю, когда настанет время расходиться, я обязательно попрошу кого-нибудь взять меня за руку и увести отсюда.

— Вы хотите сказать, что собираетесь провести здесь весь вечер? — Она кивнула, и мужчина вопрошающе уставился на нее. — Что случилось? — весело поинтересовался он. — Вам не понравилась здешняя еда? Не могу сказать, что я вас осуждаю. Если и остальные блюда окажутся такими же, как коктейль из креветок, я ничего не потеряю, если пропущу весь ужин. Правда, я слышал, что местный клуб имеет самую лучшую кухню в городе. Видимо, мне сказали неправду.

Кэтрин посмотрела на него с новым интересом:

— Вы хотите сказать, что не являетесь членом клуба?

— Не являюсь. Я здесь всего лишь гость. Ну вот, наконец-то вы улыбнулись, — поддразнил он ее. — Интересно, неужели я, наконец, сказал то, что нужно?

Девушка вспыхнула.

— Просто я подумала, что вы... Знаете, я недавно имела столкновение с одним из членов клуба и... — Кэтрин вскинула подбородок и посмотрела незнакомцу прямо в глаза. — Мне не особенно нравится это место, — вызывающе закончила она.

Он снова улыбнулся, и Кэтрин пожалела, что не надела очки, иначе она смогла бы увидеть, действительно ли он так красив, каким кажется.

— Это место не относится и к моим любимым тоже. И все же я рад, что пришел сюда сегодня.

Не было никакого сомнения в значении его слов, и румянец девушки стал еще гуще.

— Вы пришли с... С кем вы пришли? — спросила она прежде, чем могла подвергнуть цензуре свои собственные мысли.

— Я как раз собирался задать вам тот же вопрос, — засмеялся он. — Нет, я здесь не на свидании. Я здесь вынужденно, с отцом.

Прямота его ответа понравилась ей, и в уголках ее губ заплясала улыбка.

— Это нас с вами сближает, за исключением того, что мои протесты я выражала маме. Она тоже не приняла бы отказа.

Мужчина вновь улыбнулся:

— Я рад, что мы с вами вняли советам наших стариков. — Он поднялся и протянул ей руку. — Еда здесь оставляет желать лучшего, но оркестр, по-моему, неплох. Было бы жаль не воспользоваться музыкой. Не хотите потанцевать?

Впервые с тех пор, как они вышли на террасу, Кэтрин прислушалась к то нарастающим, то ослабевающим звукам музыки, доносящимся через открытые французские окна. Что за беда, если она потанцует с ним несколько минут? По крайней мере, сможет ему доказать, что не является такой уж абсолютной неумехой. Она улыбнулась, подала ему руку и весело произнесла:

— Да. С удовольствием.

Он притянул ее к себе, и они начали медленно двигаться по вымощенной плитами террасе, вдали от дверей, ведущих в танцевальный зал. Даже в босоножках на высоких каблуках Кэтрин чувствовала себя маленькой рядом с ним. Его тело было худым и крепким, и она ощущала твердость мускулов под своей рукой, лежащей на его плече. Оркестр сменил одну старую мечтательную мелодию другой, и мужчина притянул девушку ближе к себе. Ей пришлось устроить голову у него под подбородком и закрыть глаза.

Неподвижный ночной воздух был наполнен ароматами жимолости, как и четыре года назад, когда она в последний раз танцевала в клубе. Кэтрин вспомнила, как сильно она тогда ждала этого вечера и какой обозленной и расстроенной была, когда подслушала разговор двух парней, обсуждавших ее, будто какой-то приз в лотерее. Она подняла глаза на незнакомца и из-под ресниц посмотрела на него. Несомненно, не мальчик, подумала Кэтрин, вновь закрывая глаза, чувствуя рядом твердые очертания его тела и вновь заливаясь румянцем от смущения. И его не должно было быть здесь этим вечером. Он тут гость, сам сказал... Она обязательно заметила бы его в зале... И все же она ничего о нем не знает, ничего, за исключением того, что он красив, очарователен и ей так великолепно в его руках. Даже не знает, как его зовут...

— Как ваше имя? — внезапно прошептал он. «Словно читает мои мысли!» — подумала девушка и подняла голову, улыбаясь.

— Кэтрин. А ваше?

— Дэв. — Его рука скользнула по ее спине вверх, и он притянул голову девушки к своей груди.

На мгновение Кэтрин почувствовала смущение оттого, что так охотно устроилась в его руках.

— Ваш отец не будет вас искать?

— А ваша мать вас не хватится?

И оба тихо рассмеялись, объединяясь в своем тайном сговоре против родителей. Музыка с последним тихим завыванием труб замерла, и рука Дэва скользнула на талию девушки.

— Смотрите, — тихо прошептал он, — всходит луна.

Кэтрин последовала за его взглядом туда, где над неподвижной темной водой озера небо начало менять цвет от темного вечернего индиго до черного бархата ночи.

— «Пурпурная луна над западом безмолвным», — тихо процитировала она, и Дэв еще крепче ее обнял.

— «В своих ночных мечтаньях ты вспомни обо мне...» — закончил он.

Кэтрин удивленно уставилась на него. Он улыбнулся:

— Карл Сэндберг — один из моих любимых поэтов тоже. Кстати, у него есть другая поэма, которая гораздо лучше подходит к сегодняшнему вечеру. Вот послушайте: «Луна, как прекрасная женщина...»

Его дыхание напротив ее уха было теплым, и Кэтрин почувствовала, что вновь заливается краской от смущения. Внезапно на другой стороне озера раздался низкий рев и свист, и каскад оранжевых хризантем взорвался в небе.

— О, Дэв, начинается фейерверк!

— Я заметил, — тихо ответил он.

Кэтрин взглянула на его лицо. Он пристально смотрел на нее, а вовсе не на разноцветные огоньки, рассыпающиеся вокруг них. Новый взрыв белых огней в ночном небе — и ливень голубых цветов образовал дугу, спускающуюся вниз.

— Вы не смотрите на фейерверк, — едва слышно упрекнула его Кэтрин. — А он просто восхитителен...

В свете разрывающихся огней его лицо выглядело смесью граней и углов. Глаза казались такими же темными и такими же непостоянными, как непостижимо-таинственное ночное небо. Дэв вдруг повернулся и обнял ее обеими руками. Девушка затрепетала.

— Восхитителен, — шепотом согласился он. — Гораздо прекраснее, чем я когда-либо видел.

Но он говорил не о фейерверке. Кэтрин поняла это так же ясно, как и то, что он собирается ее поцеловать. Дэв наклонился к ней, и его губы прикоснулись к ее губам в нежном неуверенном поцелуе. Девушка закрыла глаза. Все это как во сне, думала она. Этот красивый незнакомец, лунная ночь, сверкающие огни, взрывающиеся в небе... Волнение усилилось, когда он крепче прижал ее к себе, не отводя своих губ, под возрастающей требовательностью которых она приоткрыла свои и обвила его шею руками, потерявшись в чувствах, которые он в ней пробудил.

— Кэтрин... — прошептал он. — Кэтрин...

— Кэтрин!!! — врезался в ночь, как взорвавшаяся ракета, голос матери.

Кэтрин чуть не задохнулась и мгновенно вывернулась из объятий Дэва. Джулия стояла в нескольких шагах от них, и даже без очков Кэтрин видела, как ее лицо перекосилось от ярости.

— Мы немедленно уходим, Кэтрин, — проговорила мать с резкой четкостью. — Идем!

— Мама, — запинаясь, произнесла девушка. — Я хочу познакомить тебя с Дэвом... — Она замолчала, в первый раз осознавая, что даже не знает его фамилии.

К ее удивлению, он направился в сторону ее матери и протянул ей руку.

— Добрый вечер, миссис Кортни, — вежливо произнес Дэв. — Приятно встретиться с вами вне офиса.

— Мистер Хэррингтон, — неприветливо отозвалась Джулия, едва касаясь ладонью его руки, и тут же, отвернувшись, шагнула к дочери. — Нашу машину подадут к выходу, Кэтрин. Поспеши, пожалуйста.

Кэтрин в замешательстве посмотрела на Дэва.

— Дэв Хэррингтон? — медленно проговорила она. — Так вы Дэвид Хэррингтон? Так вот вы кто!

— Да, — быстро ответил он, поворачиваясь к ней. — Это имеет какое-то значение?

Щеки ее запылали.

— Вы сказали... вы сказали, что не являетесь членом клуба... Вы сказали, что вы здесь гость...

— Так и есть, Кэтрин. Член клуба — мой отец.

— Кэтрин! Ты заставляешь себя слишком долго ждать. Ты хоть представляешь себе, как унизительно было сидеть за этим столом, удивляясь, куда ты подевалась?

Кэтрин поспешно присоединилась к матери.

— Я сожалею, — сказала она, — но эти люди...

— Прекрати спорить со мной! — прошипела миссис Кортни. Ее пальцы впились в руку дочери, и она потащила ее за собой с террасы. — Тебе еще не достаточно? Сначала ты просто ушла и оставила меня, а затем я обнаруживаю тебя здесь... с этим человеком! — Она еще крепче сжала руку дочери и еще быстрее потащила ее вдоль стены здания. — По крайней мере, у тебя хватило приличия отойти подальше от дверей и не устраивать из себя посмешище. Там люди наблюдали за фейерверком. Возможно, вас кто-то и видел...

— Кэтрин... подождите!

Кэтрин невольно замедлила шаги, услышав голос Дэва, и оглянулась через плечо.

— Я позвоню вам! — крикнул он, но ей даже не потребовалось сильного сжатия руки матери, чтобы отрицательно покачать головой.

— Не утруждайте себя, — холодно ответила она. — Лучше возвращайтесь к своим друзьям в зале и постарайтесь хорошо провести время.

— Кэтрин...

Обе женщины поспешно направились по тропинке к фасаду здания. Со вздохом облегчения Кэтрин скользнула за руль своего старенького «форда» и вытащила из бардачка очки. Как только ее мать устроилась рядом, она в ярости надавила на акселератор.

— Помедленнее, пожалуйста, — резко потребовала миссис Кортни. — Не стоит ко всему тому, что ты уже натворила сегодня вечером, добавлять еще и штраф за превышение скорости или устроить аварию. Я потратила уйму времени, заискивая перед этой заносчивой леди Уиллер, чтобы добиться приглашения для нас, а потом две недели расплачивалась за это платье, что на тебе надето, а ты отплатила мне тем, что выставила меня перед всеми дурой! Это был впустую потраченный вечер, Кэтрин. Все достойные молодые люди, с которыми мне хотелось, чтобы ты познакомилась...

Кэтрин сбавила скорость и бросила взгляд на мать:

— Я не хотела идти в это место, помнишь? И не хотела надевать это платье. А что до «достойных молодых людей», с которыми ты хотела, чтобы я познакомилась... — добавила она с горьким сарказмом. — Если бы ты обращала хоть малейшее внимание на то, что я твержу тебе последние несколько лет, ты знала бы, что они думают о таких, как я. Они назначают свидания и женятся на девушках своего круга, мама. А такие, как я, по их мнению, хороши только для одного, что их интересует.

— Отличная речь для той, кто только что вытворяла бог знает что с Дэвидом Хэррингтоном!

— Я не сделала ничего, чего стоило бы стыдиться, — быстро возразила Кэтрин, мысленно благодаря темноту, скрывающую ее пламенеющие щеки. — Поверь мне, если бы я знала, что он — один из них, я никогда даже не заговорила бы с ним. Но я удивлена, что ты так раздражена, мама. Разве Дэв Хэррингтон не относится к тем «достойным молодым людям», с которыми ты так страстно желала меня познакомить?

Джулия Кортни тихо фыркнула.

— Ты искажаешь мои слова. Там были молодые люди из хороших семей...

— То есть из богатых семей, мама, так?

— Дэвид Хэррингтон, — с презрением произнесла Джулия, игнорируя замечание дочери, — не тот человек, который на ком-то женится. Я могла бы порассказать тебе о нем много чего... Любой, кто работает в компании Хэррингтонов, мог бы это сделать. Он — нехороший человек. — Она дотронулась до руки дочери, и ее голос смягчился. — Почему ты не позволяешь мне помочь устроить тебе достойную жизнь? Я знаю здесь людей и могу представить тебя тем, кого стоит знать. Я могу...

Кэтрин свернула к их маленькому дому и выключила мотор.

— Послушай меня, мама. — Ее голос был напряженным от едва сдерживаемого раздражения. — Я собиралась остаться в Сан-Франциско и найти там работу после окончания колледжа. Я вернулась домой только потому, что ты меня об этом просила...

— Кэтрин...

— Я перед тобой в большом долгу, мама. Я знаю, скольким ты пожертвовала ради меня за все эти годы, чтобы я имела хорошую одежду, брала уроки тенниса и поступила в бизнес-колледж. Но ты должна мне позволить жить моей собственной жизнью. — Она повернулась к матери и взяла ее руки в свои. — Я люблю тебя, мама, но я хочу, чтобы ты прекратила вмешиваться в мою жизнь.

— Но человек, подобный Дэвиду Хэррингтону...

— Я говорю не о Дэвиде Хэррингтоне, — прервала ее Кэтрин. Голос ее дрожал от раздражения. — Я презираю всех Дэвидов Хэррингтонов в этом мире, ты не поняла еще этого? Я не понимаю, почему подобные люди так важны для тебя, и ненавижу их манеру заставлять тебя выпрашивать у них какие-то крохи. Я ненавижу их манеру обращаться с тобой. Я... — Она судорожно вздохнула, переводя дыхание, и продолжила: — Не беспокойся о Дэвиде Хэррингтоне. Я не намерена с ним видеться.

— Хорошо. Он не тот человек, которого я для тебя хотела бы. Есть другие...

— Мама! — Голос Кэтрин был резок от гнева и разочарования. — Если ты хочешь, чтобы я осталась в Тампе, прекрати выстраивать мою жизнь за меня. Ты поняла?

Наступила продолжительная пауза, нарушаемая лишь слабым щебетом птиц и тихими звуками летней ночи. Наконец миссис Кортни шумно вздохнула.

— Конечно, я хочу, чтобы ты осталась, Кэтрин. Ты все, что у меня есть.

— Значит, ты прекратишь вмешиваться в мою жизнь?

На этот раз пауза была короткой.

— Я всегда делала как лучше для тебя, Кэт. Ты это знаешь.

Только через несколько месяцев Кэтрин поняла, что скрывалось за этим таинственным ответом.