ГЛАВА 6

Кэтрин свернула с автострады и, снизив скорость, подъехала к гавани. Впереди, на фоне темнеющего неба висел темно-красный шар солнца. Сегодня она припозднилась. Дэв ждал ее несколько часов назад, но мать, оживившись после разговора в ресторане, вновь с головой окунулась в шопинг. Кэтрин, как автомат, следовала за ней по забитым людьми отделам, с грустью замечая, как день клонится к закату. Она была уверена, что одержала победу, хотя ее мать явно считала, что это дочь подняла флаг капитуляции. И все же она не сказала сегодня ни слова лжи, напомнила себе Кэт, въезжая в гавань... Но еще лучше было бы последовать совету деда. Он всегда говорил: «Не касайся неприятных вопросов без надобности». Очень правильный совет.

Девушка въехала на пустую парковку рядом с «Прекрасной леди» и выключила мотор. Последний поцелуй уходящего солнца придал мягкий красноватый оттенок белым парусам и корпусу лодки. Дэв был на борту, Кэт видела, что он возится с парусами. Но сам Дэв, увлеченный работой, даже не слышал пыхтения старенькой машины Кэтрин.

Нет, подумала она с уверенностью, кто бы, что бы ни говорил о нем, это не изменит ее чувств к нему. А они становились все сильнее с каждым их свиданием. И что бы Кэт ни делала, когда они были врозь, все ее мысли заполнял Дэв, и теплота разливалась по телу. Неужели мать думает, что какой-то неприятный инцидент, произошедший много лет назад, сможет изменить ее чувства к этому человеку?

Дэв поднял голову, потянувшись за чем-то, и его лицо засветилось от удовольствия, когда он увидел девушку. Кэтрин поняла это, и сердце ее воспарило.

— Эй, на палубе! — крикнула она, отходя от машины и прикрывая глаза от солнца рукой. — Разрешите взойти на борт?

— Разрешение дано, — ответил он с усмешкой. Кэтрин улыбнулась и ухватилась за протянутую им руку.

— Спасибо, капитан, — сказала она, забираясь на палубу.

Руки Дэва сомкнулись за ее спиной, и он легко коснулся губами ее макушки.

— Ты всегда здесь желанный гость, — прошептал он. — Где, черт возьми, ты пропадала? По-моему, ты обещала быть сразу же, как только освободишься.

— Вот и приехала, — со вздохом произнесла Кэтрин, уютнее устраиваясь в его объятиях. — Ты думаешь, это так легко — брать приступом берега «Мэйси» в день распродаж и выйти сухим из воды через три часа битвы?

— Три часа шопинга? — недоверчиво хохотнул он. — Да ты, должно быть, без сил!

— Без сил, с головной болью и умираю от голода. Что немудрено после высадки десанта на полки сейла, капитан!

Дэв легко поцеловал девушку в лоб.

— Ты сможешь продержаться еще немного? Мне нужно всего пять минут, потом я приму душ, переоденусь и отвезу тебя на ужин, чтобы ты восстановила свои силы.

Кэтрин улыбнулась и освободилась из его объятий.

— Конечно. А что ты делаешь?

— Починяю парус, — ответил Дэв, вонзая толстую иглу в ткань. Он работал молча пару минут, в то время как Кэтрин наблюдала за ним, затем поднял глаза и улыбнулся. — Почему ты так тиха, милая?

— Просто устала. Это был долгий день.

— А я-то думал, шопинг оживляет женскую часть человечества, — поддразнил он, но, увидев выражение на ее лице, перестал улыбаться. — Ты провела не очень приятный день, да?

Кэтрин вздохнула и слабо улыбнулась.

— Не очень приятный, — призналась она. — По-моему, с того дня в клубе мы с мамой постоянно ссоримся.

— Вы опять поссорились? Девушка кивнула.

— Я начала рассказывать ей, что мы с тобой видимся, — медленно произнесла она, пробегая рукой по деревянным перилам. — Но не слишком в этом преуспела. Полагаю, нужно было выбрать время получше, только это как-то само выскользнуло.

— У меня такое чувство, что ее пробрала нервная дрожь, — с нарочитой легкостью заметил Дэв.

— Это еще мягко сказано, капитан, — со вздохом подтвердила Кэтрин. — Ты уж точно не относишься к ее любимчикам.

Он покачал головой и вновь вонзил иглу в парусину.

— По-моему, настало время мне поговорить с ней, Кэт. Пусть скажет мне в лицо, что она имеет против меня.

— Она считает, что ты собираешься разбить мне сердце и швырнуть осколки за борт.

— Но это не причина.

Кэтрин опять вздохнула и привалилась спиной к перилам.

— Нет, — призналась она через несколько секунд молчания. — За этим стоит нечто большее. У нее была какая-то стычка с твоим отцом.

Дэв злобно воткнул иглу в парус.

— Когда, черт возьми, это случилось? — раздраженно спросил он, поворачиваясь к девушке. — Если этот старикан вновь вмешается в мою жизнь... Он отлично знает, что я не собираюсь терпеть его глупости!

— Нет-нет, ты не понял, — поспешно остановила его Кэтрин, положив руку ему на плечо и чувствуя, как напряглись мускулы Дэва под ее пальцами. — Это случилось много лет назад, еще до того, как я родилась. Вроде бы это связано с продвижением по службе или еще с чем-то. Но что бы там ни было, она не может этого забыть.

Брови Дэва насмешливо изогнулись.

— Давай уточним для верности, правильно ли я понял, — медленно протянул он, упершись руками в бока. — Твоя мать ненавидит меня из-за чего-то, что сделал мой отец более двадцати лет назад?

Кэтрин кивнула.

— Здорово! Эта леди действительно знает, что такое ненавидеть, а?

— Я знаю, это звучит безумно... Мама не вдавалась в подробности, но, вероятно, она попросила у твоего отца работу получше, а он ей отказал. Она уверена, что этим он существенно осложнил ей жизнь, даже изменил ее в худшую сторону, и... — Кэтрин пожала плечами. — Послушай, я тоже думаю, что она рехнулась, если хочешь знать мое мнение. Но я ничего не могу с этим поделать.

Дэв вытер руки о бледно-синий рабочий комбинезон и воткнул иглу в парусину.

— Ты можешь позволить мне объяснить ей, что разлучать двоих людей только потому, что их родители не любят друг друга, давно вышло из моды, еще со времен Монтекки и Капулетти, — проворчал он, закрепляя толстую нитку и откладывая в сторону иглу.

Кэтрин, вопреки себе, улыбнулась.

— Предоставь это мне, — спокойно попросила она. — Я сомневаюсь, что она вообще станет тебя слушать.

Дэв улыбнулся, встретившись с ней взглядом.

— Ты, по крайней мере, объяснила ей, что я не собираюсь разбивать твое сердце? Она знает, что я хочу только украсть его?

— Она предостерегала меня против моряков, когда я еще была маленькой девочкой, — поддразнила его Кэтрин. — Она постоянно твердила: девушка не должна им доверять!

Дэв усмехнулся и схватил ее в объятия.

— По крайней мере, в этом она была права, — рассмеялся он. Кэтрин улыбнулась ему в ответ, и его объятия окрепли. — Черт возьми, неужели твоя мать не прислушается к голосу разума? — проворчал он. — Ей, рано или поздно, все равно придется отнестись ко мне благосклонно. Я не собираюсь ни исчезать, ни отступать, ни перемениться к тебе...

— Вы уверены в этом, капитан?

Его ответом был поцелуй, который сказал ей все, что Кэтрин хотела узнать. Сладость его губ, тепло его рук, медленно двигающихся по ее спине, казалось, выпустили на свободу истинное осознание того, что творилось в ее душе в последние дни.

«Я люблю его!» — внезапно поняла Кэтрин, и эти слова так остро запечатлелись в ее мозгу, что ей даже показалось, будто она произнесла их вслух. Эти же слова Дэв шептал ей неделю назад, но тогда она была слишком ошеломлена, чтобы отозваться на них. Но теперь она знала, что ждала лишь момента, чтобы сказать их ему, рассказать, что она чувствует, но эта простая фраза оказалась слишком тяжела, чтобы ее озвучить словами. Кэтрин спрятала лицо на плече Дэва, желая набраться храбрости, чтобы произнести это вслух.

— Если хочешь поужинать, у тебя есть десять секунд, чтобы отойти от меня, — внезапно прошептал Дэв. — В ином случае я схвачу тебя на руки, унесу с палубы и...

— Ты так легко не избавишься от своего обещания, — засмеялась Кэтрин, легко отталкивая его от себя. — Я страшно голодна, и если в ближайшее время не поем, то устрою тебе девичий обморок прямо здесь, на палубе!

Дэв усмехнулся и направился к трапу.

— Не имеет смысла меня провоцировать. Думаю, ты просто притворилась бы в надежде, что я вое пользуюсь случаем!

— Что за самонадеянность, капитан! — засмеялась Кэтрин. — Я на такое даже и не рассчитывала!

Дэв хохотнул и направился вниз в каюту.

— Это приятно слышать — бросил он через плечо, — так как я не прикоснулся бы к валявшейся в обмороке статуе. Женщина, которой бы я воспользовался, должна хотеть меня в ответ. Я сторонник равных возможностей...

Он едва уклонился, когда Кэтрин метнула подушку в его удалявшуюся спину. Девушка улыбнулась и, облокотившись на перила, стала ждать.

Вечерний бриз нежно рябил воду, принося с собой слабый волшебный запах дальних стран. Когда на палубе вновь появился Дэв, одетый в темно-зеленые фланелевые брюки, синий блейзер и белый легкий свитер, оранжевый нимб исчезающего за горизонтом солнца уже успел позолотить безмятежную гавань. Темные волосы Дэва были еще влажными после душа.

— Ты выглядишь великолепно, — серьезно одобрила Кэтрин. — Но боюсь, я буду смотреться неважно.

Дэв усмехнулся и обнял ее за плечи.

— Прекрати напрашиваться на комплименты, бессовестная женщина! Ты выглядишь прекрасно, и сама это знаешь.

— А я и не напрашиваюсь, — счастливо произнесла Кэтрин, улыбаясь. — Но ты можешь говорить мне их постоянно, если хочешь.

— Тебе лучше прекратить вот так прижиматься ко мне, — предупредил ее Дэв. — Или я лишусь шанса увидеть, как ты хороша в вечернем городе. Это был второй комплимент, на случай, если ты их считаешь. Кстати, я напялил на себя костюмчик, подходящий к твоей привлекательности и сексуальности.

Кэтрин скорчила рожицу, и Дэв засмеялся, потирая руки.

К тому времени, как «корветт» Дэва въезжал в центр города, стемнело, и все холмы, окружающие Таллахасси, засверкали иллюминацией. Припарковав машину на улице, круто убегающей вверх, Кэтрин и Дэв, смеясь, с трудом зашагали в гору, в сторону отеля. Лифт вознес их под самую крышу, и Кэтрин во все глаза с огромным удовольствием принялась любоваться захватывающим дух зрелищем раскинувшегося под ними города.

— Я выгляжу как туристка, да? — спросила она. — Мне все равно, если и так, — добавила она, с вызовом отвечая на свой собственный вопрос. — Даже не представляла, что отсюда открывается такой великолепный вид. — Ее глаза сияли от удовольствия, когда она повернулась от окна к Дэву. — Я верно услышала, что ты заказал шампанское? Скажи, что это я только вообразила, ну, пожалуйста!

Дэв покачал головой и усмехнулся.

— Только никому не говори. Если скажешь, обещаю, что буду все отрицать. — Он помолчал, пока официант ставил на столик охлажденную бутылку вина. Бутылка открылась с характерным приглушенным звуком, и Дэв одобрительно кивнул, сделав первый пробный глоток. — Попробуй только, — посоветовал он, после того как официант удалился, — и ты поймешь, почему я его заказал.

Кэтрин улыбнулась.

— Только никогда не признавайся в этом французским виноторговцам, — посоветовала она. — Я не уверена, что мы когда-нибудь сможем состязаться с их шампанским. — Она глотнула легкой искрящейся жидкости и поставила бокал на стол. — Мы сегодня что-то празднуем?

Дэв встретился с ней взглядом:

— Да, думаю, что так. Мы празднуем тот факт что, к лучшему или к худшему, твоя мать все-таки о нас узнала.

Лицо Кэтрин вытянулось, она сняла очки и положила их на стол.

— Тогда на самом деле праздновать нечего.

— Есть чего, — быстро возразил Дэв, накрывая ее руку своей. — Она приказала тебе больше со мной не видеться, ведь так?

— Откуда ты знаешь? Он улыбнулся:

— Женщины, видишь ли, не обладают монополией на интуицию, Кэт.

— Да, она именно так и приказала, — призналась она.

— Но ты все равно здесь. — Он взял ее руку. Девушка встретила его взгляд с обезоруживающей прямотой.

— Да, я все равно здесь, — повторила она.

— Вот видишь? — тихо прошептал Дэв, поднося ее руку к своим губам. — Я же говорил: у нас есть что праздновать. Она узнала о нас, она не одобряет, но ты все равно здесь.

Кэтрин покачала головой:

— Разве это повод для праздника? Я не понимаю...

Дэв наклонился к ней и пробежал пальцем по ее щеке.

— Я знаю, как она важна для тебя, Кэт. Я знаю, насколько обязанной ты чувствуешь себя по отношению к ней.

Кэтрин улыбнулась и дотронулась пальцем до его губ.

— Я просто хочу сказать: у меня возникло впечатление, что я тоже важен для тебя, иначе ты не стала бы противостоять ей подобным образом.

Кэтрин почувствовала, что краснеет.

— Что ты там такое говорил о себе, когда мы впервые встретились? Что ты застенчивый и робкий?

— Я не шутил тогда, Кэт. Если я сделал вывод, которого не должен был...

— Нет, ты не ошибся, — шепотом призналась она, и он улыбнулся:

— Я так не думаю.

— Дэв...

— Вот видишь, уже появилась и еще одна причина праздновать, — улыбнулся он, поднимая бокал и чокаясь с ней, — Держу пари, мы найдем и другие, если постараемся. Вечер только еще начинается.

Час спустя, выпив только полбутылки шампанского, они покинули элегантный отель и углубились в узкие, забитые народом улочки в поисках небольшого ресторанчика, который, как поклялся Дэв, он помнил еще с детства. Наконец они нашли его в небольшом полупустом местечке. Крошечный домик примостился, как скворечник, над скрипучим пролетом деревянной лестницы. Улыбчивая пожилая женщина проводила их в экзотическую уединенную кабинку, защищенную от любопытных глаз украшенной бисером занавеской, и Кэтрин в полном удивлении выслушала, как Дэв отбарабанил вереницу мелодичных фраз на китайском.

— Что это было? — спросила она, как только по жилая китаянка поклонилась и ушла, шаркая ногами.

— Надеюсь, ужин на двоих, — засмеялся он. Я ходил в школу с одним парнем из Шанхая. Благодаря ему я знаю достаточно слов, чтобы перейти от супа к десерту.

Но это было, конечно, не все, что он знал, как обнаружила впоследствии Кэтрин. Всякий раз, когда китаянка появлялась в их кабинке, Дэв обменивался с ней несколькими фразами, а когда они, рас кланявшись, стали прощаться, пожилая женщин прошептала ему что-то и, бросив взгляд на Кэтрин хихикнула.

— И что это все означает? — задала вопрос девушка, осторожно спускаясь по крутым ступенькам. — Она смеялась над тем, как я пользовалась палочками для еды?

Дэв засмеялся и взял ее под руку. Они спустились к подножию лестницы.

— Даже не знаю, стоит ли тебе говорить...

— Так я и знала! Она насмехалась надо мной... Ты же знаешь, как нелегко пользоваться ими в первый раз. И особенно когда ты ешь клецки!

— Она сказала, что наблюдала за твоим лицом, когда ты смотрела на меня.

— Наблюдала, как я роняю клецки?

— Она сказала, что в особенности наблюдала твоими глазами.

— Еще я уронила крабовую клешню тоже, но... Дэв взял ее за другую руку и медленно притянул девушку к себе.

— Она гордится, что имеет нечто вроде шестого чувства, — тихо произнес он. — И заявила, что знает точно, хотя ты мне этого еще не говорила, что ты в меня влюблена.

Его слова были тихими и поддразнивающими, но за ними чувствовалась напряженность, а глаза, казалось, зондировали ее душу.

— Она сказала совсем не это, — нерешительно возразила Кэтрин.

— Именно это, — заупрямился Дэв. — Я сказал ей, что это было бы важным для меня в самом начале вечера, но теперь уже нет.

Кэтрин подозрительно посмотрела на него.

— Почему? — вопреки себе поинтересовалась она.

— Потому что ты неправильно пользовалась палочками, — серьезно ответил он. — Кроме того, какой мужчина станет любить женщину, которая роняет вокруг себя клецки?

Кэтрин заметила слабую усмешку на его лице, и руки Дэва еще крепче обняли ее. Ей хотелось еще сильнее прижаться к нему, поцеловать его в то место, где темные волосы слегка курчавились у него за ухом, или в изогнутый уголок губ, но вместо этого она только глубоко вздохнула и тихо произнесла, стараясь заглушить громкий и настойчивый стук своего сердца:

— Ты ужасный человек, и у тебя жуткое чувство юмора, но, вопреки всему, я люблю тебя всем сердцем.

Кэтрин бросило в дрожь, когда она увидела, какой эффект произвели на него ее слова. Улыбка Дэва стала шире, глаза потемнели и засияли от Удовольствия.

— Ты уверена? — прошептал он. Кэтрин молча кивнула.

— Абсолютно уверена, — затем прошептала она, и Дэв еще сильнее притянул ее в свои объятия крепче прижал к груди. — Я люблю тебя, Дэв. Улыбка изогнула уголки ее губ. — Только я хочу быть первой, кто тебе это сказал, — закончила он тихонько смеясь.

— Ты первая и есть, — признался он с улыбкой. — Ты была права насчет старой леди. Она сказала: не бросай ее только потому, что она была неловкой.

— Нет, ты неисправим! — воскликнула Кэтрин! с притворным негодованием. — И что же мне с тобой таким делать?

Дэв тихо хохотнул.

— Я думал, что ты этого никогда не спросишь! Дверь открылась, и они поспешно отступили друг от друга, когда группа туристов с грохотом затопала по ступенькам ресторанчика. Затем Дэв слегка покашлял, прочищая горло.

— Время решений, — тихо произнес он. Кэтрин кивнула, совершенно точно истолковав короткую фразу. Воздух между ними, казалось, был наэлектризован до предела.

— Мы можем поехать прокатиться по городу…

— Я знаю город, — осторожно заметила Кэтрин.

— Тогда мы можем отправиться выпить после ужина...

— В меня уже ничего не влезет.

Глаза Дэва были цвета дыма, когда он наклонился к ней.

— Я могу отвезти тебя домой...

— Для этого еще слишком рано, — быстро воз разила Кэт.

— Ну, тогда нам остается только один выбор Мы можем вернуться на «Прекрасную леди», и поучу тебя навигации при лунном свете.

Кэтрин глубоко вздохнула и подняла на него глаза:

— Я уж думала, ты никогда этого не предложишь!


Гавань была пустынной и спокойной, тишину нарушал лишь ритмичный плеск воды о пристань. Высокие каблуки Кэтрин звучали неестественно громко, и она, стащив туфли с ног, понесла их в руках. Дэв протянул ей руку, помогая взобраться на борт. Полная луна стояла высоко и, казалось, качалась на якоре, брошенном в черное небо, отбрасывая холодный кремоватый свет на темную воду. Лунная дорожка то и дело разбивалась на крошечные кусочки белого света под натиском небольших волн, спешащих к берегу.

Кэтрин взяла протянутую руку Дэва и без колебаний бросилась в его объятия. Его губы легко коснулись ее рта, и она закрыла глаза. Всю дорогу до гавани они молчали, прислушиваясь к мягкому напряжению рахманиновского Концерта для фортепьяно, передаваемого по радио. Рука Дэва крепко сжимала руку девушки, не выпуская ее даже тогда, когда ему нужно было переключить скорость. Мысли Кэтрин были ясными и уверенными. Она хотела заняться с ним любовью, хотела его, и больше не было ни вопросов, ни сомнений. Кэтрин несколько раз бросала на него взгляды, размышляя, нужно ли сказать ему это, но теперь, в его объятиях, точно знала, что он понял все и без слов.

Девушка обвила руками шею Дэва и спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как учащается его пульс под ее губами, в унисон с биением ее сердца. Дэв потерся щекой о щеку Кэтрин, и прикосновение легкой щетины к коже показалось ей поцелуем. Его рука нежно сжала подбородок девушки, и он запрокинул ее лицо к своему.

— Прекрасная Кэт, — тихо прошептал он, к будто ее имя было благословенным, и затем принялся целовать ее.

Его рот, думала она, так нежен, так сладок... Потом уже невозможно стало думать о чем-то. О ощущала лишь привкус его губ, говорящих ей в поцелуе все, что она хотела услышать.

— Кэт... — шептал он, — Кэт... Кэтрин услышала, как ночной бриз подхватил его тихий шепот, унес его далеко вверх, и вздохнула. Руки Дэва скользнули ей на талию и затем переместились на грудь. Он вновь шептал ее имя или это она шептала его имя? Невозможно было это понять, она кружилась, кружилась... и вдруг оказалась у Дэва на руках, крепко обнимая его за шею и он быстро зашагал к трапу.

Темнота внизу, в каюте, была почти непроницаемой, чернее, чем ночное небо. Лишь тонкие лучики лунного света, проникающие сквозь небольшие щели, падали кое-где и серебристо светились. Дэв осторожно положил девушку на койку и отошел. Она потянулась к нему, произнося его имя, и он вскоре вновь был в ее объятиях, опустившись на колени рядом с ней. Кэтрин поняла, что он снял пиджак, и теперь могла ощущать его крепкие мускулы под мягким хлопковым свитером. Ее пальцы пробежали по его плечам и спустились вниз по спине. Дэв обнял девушку и крепче прижал ее к себе.

Губы ее с готовностью приоткрылись под требовательным натиском его рта, и пальцы запутались в шелковистых курчавых волосах на его затылке. Их тела крепко прижимались одно к другому, губы не отрывались друг от друга, но это было мало для Кэтрин. Она хотела быть ближе к этому человеку, которого так любила, стать частью его. Она пошевелилась с проснувшейся в ней интуитивной чувственностью, рожденной страстным желанием, и Дэв тихо застонал.

— Я люблю тебя, Кэт, — хрипло прошептал он.

В бархатной темноте ее пальцы ласкали его лицо. Дэв схватил руку девушки и прижал к своим губам.

— Люби меня, Дэв, — выдохнула она. — Люби меня...

Дэв расстегнул «молнию», что бежала по спине ее платья, и девушка нетерпеливо повела плечами, помогая тонкой шелковой ткани соскользнуть с ее плеч. Кожа тут же ощутила свежесть ночного воздуха, но руки Дэва были такими теплыми, губы опаляли таким жаром, когда он ласкал ее тело... Кэтрин запрокинула голову, подставляя шею его сладостным поцелуям, и его губы оставили горячий след от мягкой ложбинки, где неистово бился пульс, до мягкого изгиба ее груди. Он целовал волнующее возвышение над шелковым лифчиком, его губы и зубы дразнили разгоряченную плоть, ожидавшую его под тонким барьером. Кэтрин задыхалась от чувств. Ей казалось, что легкой ткани, отделявшей их тела друг от друга, слишком много, и она нетерпеливо зашевелилась в его объятиях.

— Не бойся, — тихо прошептал Дэв, почти не отрывая от нее своих губ, — я не причиню тебе боль, дорогая.

— Я не боюсь, — прошептала она бесстыдно, — я просто хочу чувствовать тебя на себе, Дэв... твой рот, твои губы, твое тело...

Он издал глухой стон, и тонкий кусочек шелка был отброшен в сторону. Кэтрин вновь оказалась в его руках, ее груди были крепко прижаты к мускулистому чуду его груди, руки вновь запутались в густой гриве его волос. Он целовал ее, баюкал своих объятиях, затем вытянулся рядом с ней койке, и его губы начали ласкать шею девушки .Какая теплая у него кожа, думала она с взволнованной радостью, оставляя поцелуи на его плеча груди и наслаждаясь запахом моря, солнца и чего- то еще, что шло от самого Дэва. Ее поцелуи и более и более смелые прикосновения доставляли ему удовольствие, она это знала. Она слышала е вздохи и одобряющие постанывания, когда она прикасалась к его телу.

— Я люблю тебя, Дэв, — вновь прошептала Кэтрин, хотя слова теперь казались ей такими несоразмерными с тем, что она чувствовала. — Я люблю тебя...

Его рот успевал везде: медовой лаской он касался ее губ, шеи, груди. Поцелуи вызывали в ней такие чувства, которые были не сравнимы ни с чем, о чем она когда-либо мечтала. Оставшаяся одежд" что продолжала их разъединять, стала грубым барьером, и они вместе освободили ее тело от платья. Кэтрин подняла глаза, когда Дэв наклонился над ней. В девственно белом свете проникающей в каюту луны она могла видеть смесь любви и желания в его глазах, и знала, что они отражают то же самое, что сейчас он, должно быть, видит в ее глазах. Кэтрин подняла руки, приглашая его в свои объятия и чувствуя, что горит в огне страсти, который погасить сможет только он.

И когда, наконец, его возбуждающие и требовательные прикосновения превратились в действия после которых не могло быть поворота назад, весь мир, кроме этой лодки, тихо покачивающейся под ними на волнах бескрайнего моря, потерял для не всякое значение.

Загрузка...