Сезон охоты на недотрогу

Глава 22 Алина

Ещё вчера я радовалась будущей пятнице. Короткий учебный день, а после свобода. Спокойно к контрольной подготовлюсь. Пораньше спать лягу. Наступит суббота. Выходной проведём с женихом. Дикие планы строила. В общем, размечталась.

Мы едем по широкополосной дороге средь бела дня в потоке машин. Но я уже настолько взвинчена, что точно не усижу дома. Вадим рулит спокойно, ровно. Из магнитолы заунывно поёт местная певичка. Я пялюсь в тёмный экран телефона и жду. Звонка, смски, да чего угодно, лишь бы не это радиомолчание.

Я устала. Вот честно устала. Устала жить в вечном напряжении и ожидании. Устала от чёртовых четырёх стен. Устала постоянно оглядываться и врать. Надо было Свете рассказать всю правду. Чтобы бежала она от Демидовых сверкая тапками.

Прикрыв глаза, прижимаюсь затылком к подголовнику. Шумно выпускаю воздух, стараюсь расслабиться, немного отпустить чёртово напряжение. Как вдруг меня резко дёргает в сторону. Вскрикнув, сажусь ровнее, верчу головой.

— Идиот! — рычит Вадим, выравнивая авто и посматривая в зеркало заднего вида.

— Что случилось? — лепечу, держась за ремень безопасности как за спасительную соломинку. Смотрю знакомые переулки. Мы почти дома. Только заехать во двор, и всё.

— Понакупают права, кретины конченые, — ругается мужчина.

Уточнить не успеваю. Вадим рывком дёргает руль в сторону, пытается вписаться в нужный поворот. Резкий удар выбивает воздух из лёгких, металлический грохот оглушает. Авто на скорости врезается в арку дома.

Визг тормозов, крошки стекла, скрежет металла — всё смешивается в какофонии звуков.

Я бьюсь об подушки безопасности. Кто их вообще так назвал? Удар настолько сильный — до искр из глаз и явно сломанного носа.

Я оглушена и ослеплена. Грудную клетку сдавили ремни, а в воздухе пахнет пылью, жжённой резиной и бензином.

— Аля! — слышу далёкий хриплый крик Вадима.

Вздрагиваю, когда он похлопывает по руке, приводя в чувство. Пытаюсь сдвинуться, бью по уже сдувшейся подушке, отплёвываюсь.

— Нет, не снимай, — останавливает мужчина, когда тянусь отстегнуть ремни безопасности.

— Не могу дышать, — жалуюсь сипло и, наконец, вижу угол арки, в который мы вписались. Из капота нашего авто дым чёрный валит. Но я его не замечаю, смотрю на боковое зеркало, в котором отражаются чужие ноги в ботинках. — Вадим…

Дверь внезапно распахивается. Меня бьют по виску. Сознание обрывками какими-то выхватывает происходящее. Грубые руки вытягивают моё тельце, с лёгкостью перерезав ремни безопасности. Мир бешено вертится. Чувствую под ногами асфальт, но обрести нормально почву не могу, меня тащат, не давая шанса на сопротивление, даже на банальный крик.

Я слышу звуки борьбы, удары, грохот падения. Но практически не вижу, что там происходит. Спеленавший меня мужик ловко и быстро запихивает в чужой внедорожник. Просто швыряет на заднее сиденье к сидящим внутри типам.

Машина с рёвом выезжает на большую дорогу. Пытаюсь сесть нормально, сгруппироваться, посмотреть, кто они такие. Запомнить их лица. Выживу — всех сдам.

— Не рыпайся, — прилетает жёсткий приказ, а на шею ложится тяжёлая ладонь, так, что дышать невозможно.

Послушно замираю, не хватало ещё быть избитой. Неудобно, но плевать сейчас на личный комфорт. Мы едем в тишине. Я прижата щекой к кожаному сиденью, с носа кровь капает, да и весь рот в крови. Смотрю только на чужие армейские ботинки. Запоминаю хотя бы это.

Надо просто не впасть в истерику. Надо тянуть время. Аверин придёт за мной. Или Миша. Или они оба. Да, пусть оба придут. И всех спецслужбы поднимут. Пусть найдут поскорее. Пожалуйста!

Машина, наконец, останавливается. Меня подхватывают под локоть и дёргают. Вываливаюсь вслед за выходящим. Ноги плохо слушаются и тормозят. Мужчина разворачивается и встряхивает меня.

— Иди ровно, — рычит он и тащит в какой-то полутёмный ангар.

Затолкав туда, бросает в углу. Садится на корточки, стяжками заковывает руки и ноги. Кое-как подтянувшись, упираюсь спиной в стену и смотрю на заходящих бандитов.

Делаю максимально жалобное лицо. Ресницами хлопаю и слюни пузырю. Пусть считают меня слабой и немного контуженной.

— И что он в ней нашёл? — усмехается один из братков, брезгливо осматривая меня.

— Сиди тихо, поняла? — тычет в меня ножом тот, кто связывал. Всхлипнув, киваю и опускаю покорно глаза в пол.

Вошедшие коротко переговариваются, часть из них уходит, парочка остаётся меня стеречь. Ворота ангара захлопываются, погружая помещение в кромешную темноту. Ненадолго, слава всем высшим. В другой части помещения зажигается одинокая лампа на верёвке. Плафон дёргается, отбрасывая на бетон тени. И в этом тусклом свете два бандита выглядят намного устрашающе.

Не знаю, сколько проходит времени. Меня основательно колотит от холода, конечностей практически не чувствую, так сильно они скованы. Ещё и голова раскалывается и мутит. Дышу рвано, уже готовая попросить помощи у сторожей. Но дверца ангара открывается, запуская новые фигуры.

— Привезли? — спрашивает грозно. Бандиты, подскочив, указывают на скрюченную меня. — Обыскали?

— Э-э-э, — мнутся бравые ребята.

Мужик изрыгает проклятья, велит срочно обыскать и со скрежетом двигает стул. Тут был стул? Почему меня не посадили на него? Суки!

Я дёргаю корпусом и отбиваюсь, когда наглые руки начинают шарить по телу. Ощупав, меня вновь тащат поближе к главарю. Сажают на свободный стул и отходят в стороны.

— Знаешь, как долго я ждал этого дня? — медленно и смакуя каждую букву, тянет мужик неприятной наружности.

— Что вы хотите от меня? — мой собственный голос звучит чужим, тонким, дребезжащим.

— Хочу поквитаться, Принцесса, — паскудно ощеривается бандит. — Твой отец в гробу перевернётся, зная, что не уберег свою чистенькую красивенькую девочку. А Аверин умоется твоей кровью. Они думали, что сдадут меня федералам и выйдут сухими из воды. Думали, что всё закончилось? Как бы не так. Всё только начинается.

В груди страх, словно кусок ржавого металла, впивается. Меня уже не от холода трясёт. Я понимаю, что это тот самый Буйный. И он не поверил игре Ильи.

Мужик склоняется ближе, обдавая зловонным дыханием. Смотрит победно и похотливо. За подбородок ледяными пальцами хватает, задирая голову выше.

— Я даже расстроился, узнав о смерти твоего отца, — цедит он. — Жаль, не увидел, как корчится эта крыса. Но ничего, ты за всё ответишь. И за отца, и за брата, и за этого черта.

— Они придут за мной, — поборов страх, стараюсь говорить твёрдо.

Буйный низко и отрывисто смеётся. Этот смех по всему ангару разносится, аж воздух вибрирует.

Дверь со скрипом открывается, прерывая сумасшедший гогот этого типа. В помещение заходят мужики с некими ящиками.

— Буйный, тебя спрашивают. Груз прибыл, — доносится голос одного из шестёрок.

— Заносите, — машет он в дальний угол. — А ты пока посиди, малышка. Закончу и тобой займусь.