Шаг навстречу

3

— Как ты думаешь, они уже в Мендосино? — спросила Бриджет. Она сидела в салоне «порше» Ричарда, закинув голову на спинку кожаного сиденья, и по его просьбе не открывала глаза в течение всего пути. Разговор отвлекал ее от бесконечных поворотов дороги, на которых машину заносило. Они ехали к новому дому Ричарда.

— Конечно, даже если они выехали немного позже. Туда всего-то часа четыре езды. А сейчас, дай-ка посмотреть, почти восемь…

— Восемь! — яркие глаза Бриджет широко распахнулись от удивления. Когда только день успел промелькнуть!

— Ну-ка закрой глаза, — приказал, посмеиваясь, Ричард. Он протянул руку и ласково провел ладонью по ее лбу, заставив ее опустить веки. — Ты обещала не подглядывать, пока я не скажу, что уже можно смотреть.

— Но у меня начнется морская болезнь, если это затянется надолго, — запротестовала Бриджет.

— Тогда благодари свою счастливую звезду, потому, что мы уже почти на месте, — рассмеялся он. — Не понимаю, почему тебя удивило, что сейчас уже восемь. По-моему, сегодня у меня был самый длинный в жизни ленч. Смотри — мы начали в полдень в Клифф-Хаузе с двух омлетов, двух «Кровавых Мэри» и сандвичей с сыром, если не считать полутора часов, проведенных за разговором. Сюда мы отправились в три. По дороге останавливались у двух или трех дизайнерских ателье, затем был тот старинный дом, потом посидели за чашкой капучино, с полчаса смотрели уличную пантомиму у причала, а после то и дело останавливались, чтобы обняться. И ты еще спрашиваешь, куда подевался день! Так-то.

— Наверное, ты прав. Как же это чудесно, что у нас есть целых четыре дня… Один уже почти прошел, — сказала Бриджет, когда Ричард притормозил машину и повернул в последний раз. Даже с закрытыми глазами Бриджет могла отличить темноту ночи от темноты гаража. Она облегченно вздохнула и расслабилась, радуясь, что машина остановилась. Дверь со стороны Ричарда открылась, затем вновь захлопнулась. В следующее мгновение открылась ее дверь. Ричард наклонился к ней, нежно поцеловал ее и тихонько сказал:

— Пора тебе увидеть мой дом, Бриджет Девлин. Подожди немного открывать глаза, и я покажу тебе мой новый мир. Может, тебе он так понравится, что ты на некоторое время останешься в нем.

— Может быть, — мягко ответила она, потянувшись к его лицу и коснувшись его. В добровольной слепоте своей Бриджет ощущала, что Ричард стал ей еще дороже. Она не представляла, насколько волнующим может быть простое прикосновение. Она не просто касалась его кожи кончиками пальцев, но воспринимала его чувства. Она различила легкую ласковую улыбку. Несколько долгих мгновений они оставались так, даря друг друга нежностью, пока Бриджет, наконец, не напомнила ему:

— Так веди же меня куда ты хотел.

И все вмиг исчезло — они опять не дали воли своим чувствам.

Бриджет усмехнулась, сверкнув жемчужно-белыми зубами. Он взял ее за руки и предупредил:

— Ладно. Только глаза не открывай. Идем.

Взволнованный, как мальчишка, Ричард помог ей выйти из машины и провел через гараж в пустой дом.

— Святые угодники, да здесь, кажется, на самом деле жутковато, — пробормотала Бриджет, когда стук ее низких каблуков по деревянному полу раскатился эхом по дому, словно здесь был целый оркестр барабанщиков.

— Знаю. Правда, здорово? Наверное, этот дом больше никогда не будет таким пустым. Здесь совершенно ничего нет. Только ты, я и…

Ричард остановился, взял Бриджет за руку и поставил перед собой. Он обнял ее за плечи одной рукой. Другую положил ей на талию. Пальцы погрузились в переплетения толстых нитей свитера, который она надела в этот холодный день.

— Открой глаза, Бриджет, и ты поймешь, почему я не мог не купить этот дом.

Бриджет не стала ждать повторного приглашения. Она быстро раскрыла глаза, и ее восхищенный возглас эхом отозвался в доме. Она не могла отвести взгляд от представшего перед ней зрелища.

— Ах, Ричард, — выдохнула Бриджет, легко выскользнув из его объятий и робко направившись к французскому окну в свинцовом переплете. Она вытянула руку, потом другую и пошла вперед, пока не уперлась ладонями в стекло, словно ребенок, безмолвно умоляющий выпустить его поиграть. Перед ней, во всем своем сверкающем великолепии, раскинувшись мозаикой огней, лежал Сан-Франциско. И каждый огонек города мог рассказать о своем — о семье, которая садится за стол, о любовниках, стоящих друг перед другом в бесстыдной наготе, о старой женщине, что рассматривает фотографии, пробуждающие воспоминания столь же яркие, как свет в ее комнате. По мосту чрез залив неслись машины, и свет их фар сливался в один сверкающий поток.

— О чем ты думаешь? — Ричард стоял у нее за спиной, легко положив ей на плечи ладони.

— Что уже умерла и попала на небеса. Господи, отсюда сверху кажется, что улицы вымощены золотом, — выдохнула Бриджет, обретя, наконец, дар речи. — Я никогда не видела ничего чудеснее. Это счастье — иметь такой дом. Ты даже не понимаешь, как тебе повезло.

— Вот тут ты ошибаешься. Я прекрасно знаю, как благосклонна ко мне судьба. И надеюсь, что всегда буду об этом помнить.

Бриджет повернула к нему голову, с трудом оторвавшись от окна. Она внимательно посмотрела на Ричарда и увидела, что он действительно ценит свое положение любимого ребенка. Это было хорошо. Но он был настолько уверен в своем постоянном везении, что девушке стало любопытно — что случилось бы, если бы его чудесный мир оказался в опасности? Каким человеком стал бы тогда Ричард? Но любовь подсказала Бриджет ответ — он по-прежнему останется Ричардом. Доверчивым, счастливым Ричардом. В этом она была уверена.

— Будешь, — заверила его она. — Мне кажется, что ты всегда будешь доверять своему сердцу. Это прекрасно. Необычно. По крайней мере, для американца.

Ричард не сразу понял, что Бриджет поддела его. А когда понял — рассмеялся.

— Я так рад, что ты одобряешь мое приобретение. Вам, иностранкам, так трудно угодить!

— Видит Бог, правда, — засмеялась Бриджет. — Теперь, пока этот вид из окна не покорил меня окончательно, и во мне еще осталась искра желания посмотреть на что-нибудь еще, покажи мне остальные комнаты.

— Твое желание — приказ для меня, — галантно ответил Ричард. — Как ты догадываешься, это жилая комната. Отсюда открывается чудесный вид, — он показал на окно. — А здесь замечательный мраморный камин. — Теперь он указывал на противоположный конец огромной комнаты. — Потолок с лепниной, стены — оштукатурены. Мне кажется, в этой комнате нам не стоит ставить черную кожаную мебель и пластик.

— Должна согласиться с тобой, — ответила Бриджет. Когда Ричард произнес «нам», ее сердце затрепетало. — Однако я не могу придумать, как бы сделать эту комнату безукоризненной. Она одна больше, чем весь дом моего отца.

— Думаю, ты преувеличиваешь. — Ричард взял ее за руку и повел в очаровательную, обшитую деревом, столовую с резными карнизами. — В любом случае, это не имеет значения. Я понял, что буду отделывать дом очень-очень неторопливо. Если цель — совершенство, то средство — тщательный выбор покупок.

— По-моему, это имеет смысл, — согласилась она, вспоминая, что ее отцу и матери пришлось два года экономить, чтобы скопить на мебель в спальню. И покупка эта планировалась так же тщательно, как и у любого другого, хотя она сомневалась, что Ричард имел в виду цену. Не желая утомлять его рассказами о том, как живут другие, Бриджет шла за ним из комнаты в комнату, одна больше другой. Кухня, выложенная изразцами с ручной росписью, казалась огромной. Небольшой рабочий кабинет, отделанный красивым темным деревом, явно был сделан для мужчины. А затем они вошли в изумительную комнату, назначение которой было неясно для Бриджет.

Наверху, у площадки лифта, было совершенно темно, и Ричард крепко поддерживал ее под руку. Однако спальни освещал рассеянный жемчужный свет, проникавший снизу, с улицы. Когда они вошли в самую большую комнату, Ричард остановился.

— Здесь будут хозяйские апартаменты. К ним примыкает ванная и маленькая комнатка справа. Брокер сказал мне, что ее пристроили для будущих детей. Что-то вроде маленькой детской, в которой они будут жить, прежде чем их переселят в настоящую детскую.

— Какая чудесная мысль. Так мать легко сможет услышать плач малыша, когда он намочит пеленки. Замечательно!

— Я думаю установить здесь свои тренажеры, — небрежно сказал Ричард.

— Не надо этого делать, — запротестовала Бриджет. — Это такая чудесная комнатка. Оставь ее для ребенка.

— Но у меня нет детей.

— Когда-нибудь будут, — настаивала Бриджет.

— Ты так в этом уверена? — спросил он, прислонясь к стене.

— Я просто надеюсь на это. Думаю, ты будешь отличным отцом. И перестань задирать меня. Уже поздно, и я хочу есть. И поскольку вряд ли ты приготовил бы мне ужин, даже если бы тут был свет, а дом был бы набит всем необходимым, то нам пора идти.

— Бриджет Девлин, ты становишься злючкой!

— Нисколечко, но ведь ты обещал мне ужин. Пошли. — Она взяла его за плечи и подтолкнула к двери. Но он внезапно остановился и, повернувшись к ней, обнял.

— Тебе везет сегодня вечером, и ты это знаешь. Когда-нибудь я не выпущу тебя отсюда так просто. Понимаешь? — Он говорил с уверенностью мужчины, привыкшего получать то, что он хочет.

Бриджет кивнула, охотно смиряясь с неизбежностью.

— Понимаю, — ответила она, прямо глядя ему в глаза.

Ричард усмехнулся. Вне всякого сомнения, Бриджет разделяла его чувства.

— Я только хотел совершенно четко сказать тебе об этом, если тебе вдруг понадобится предлог удрать от меня, — предупредил он.

— Я не люблю удирать, Ричард Хадсон, — тихо проговорила Бриджет.

— Я надеялся, что ты скажешь что-то подобное, — откровенно заявил он. — Между прочим, я тоже проголодался. Идем, поищем чего-нибудь поесть.

— Знаешь, у меня прекрасная идея. Поедем назад, в дом твоей бабушки. Я приготовлю тебе такого жареного цыпленка, какого ты еще никогда не ел. Только сначала заедем в аптеку. Если я упущу что-нибудь, доктор Перри мне голову в понедельник оторвет.

— Разве они работают так поздно? — спросил Ричард, ведя ее вниз по лестнице.

— До девяти. Придется поторопиться. Ну, держитесь, мистер Хадсон, — Бриджет Девлин готовит сегодня вечером!

— Здесь, останови здесь.

Девушка указала на старый кирпичный дом, выставивший напоказ новенькие стеклянные окна аптеки на первом этаже. Ричард ловко затормозил «порше». Бриджет выскочила из машины, и, наклонившись на мгновение, весело сказала:

— Вмиг обернусь!

— Поторопись. Мне помнится, у нас в пакетах лежит кое-что замороженное, — проворчал Ричард, беспокоясь о чистоте салона машины.

— Бегу! — заверила его Бриджет, затем побежала к ярко освещенной аптеке. Внутри один-два покупателя высматривали нужный товар. Молодой продавец скучал над регистрационным журналом. Сзади, за высоким прилавком, все еще работал фармацевт.

— Что-то вы сегодня поздно, мистер Пэйн, — весело поздоровалась с ним Бриджет.

— О, мисс Девлин! Что привело вас в этот час?

Глаза его вспыхнули, он явно рад был видеть Бриджет. Но она не обратила внимания ни на его чудесную улыбку, ни на доброжелательный взгляд. Белый халат, очки в тонкой металлической оправе на коротком прямом носу, волосы, зачесанные назад с высокого лба, — настоящий модный ученый. Модный или нет, Бриджет могла сейчас думать только о том, как бы поскорее вернуться к Ричарду и провести с ним остаток дня. Она говорила быстро, и ее акцент становился тем сильнее, чем больше она думала о предстоящем им приятном вечере.

— Будьте так любезны, я хотела бы заказать вот это. Не спешите — лекарство понадобится только в понедельник утром.

Поднявшись на цыпочки, она передала ему маленький листок бумаги. Он поправил очки.

— Я могу отпустить вам его прямо сейчас, если вы подождете. Может быть, вы бы составили мне компанию, до того как мы закроемся…

Однако внимание Бриджет привлекла выставка духов, и она едва слушала его Она взяла флакончик «Опиума» и побрызгала на себя.

— Большое спасибо, мистер Пэйн. Я зайду в понедельник.

Она помахала рукой и вышла. Майкл Пэйн пожал плечами и улыбнулся. Мисс Девлин отлично выглядела в своем большом, объемном свитере и короткой клетчатой юбке. Его всегда восхищали люди, умевшие элегантно одеваться, пусть даже в слегка старомодном стиле.

— Бриджет, ну ты же понимаешь, что это нелепо! Мы могли бы пообедать в ресторане за деньги, что потратили на продукты! Давай лучше положим их про запас у бабушки дома и пойдем перекусим в городе, взмолился Ричард.

— Перестань. Когда ты последний раз ел приготовленный с любовью ужин, а не искусную, но равнодушную стряпню миссис Рейли?

— Не помню, дай подумать… Ах, да, та красивая гречаночка из посольства в Вашингтоне. Она приготовила мне…

Бриджет прервала его, хлопнув по руке. Он повернул машину, и они поехали по длинной улице, выходившей на ту, где жила бабушка Ричарда. Бриджет готова была выговорить ему за то, что он вспомнил о прежнем увлечении, но замолчала сразу же, как только взглянула на дом. Она не сразу осознала увиденное. А когда поняла, осторожно положила руку на плечо Ричарда.

— Там свет, — тихо сказала она, чувствуя, как улетучивается радость этого дня.

— Да? — нахмурился Ричард и повернул последний раз, прежде чем выехать на подъездную аллею. На мгновение дом скрылся за деревьями. Затем они оказались прямо перед ним. Все три верхних этажа были ярко освещены. Ричард остановил машину на середине улицы. Мгновение они с Бриджет неподвижно сидели, рассматривая дом, словно никогда прежде его не видели.

— Может, вызвать полицию? — прошептала Бриджет.

Ричард покачал головой.

— Нет, думаю, не надо. Ни один грабитель, если только он не спятил, не станет, забравшись в пустой дом, зажигать всюду свет.

— Да, конечно, ты прав, — негромко сказала Бриджет, продолжая осматривать фасад в попытках обнаружить хоть какой-нибудь признак жизни. Но все было тихо.

— Может, это миссис Рейли. Наверное, она вернулась и ей стало страшно одной в доме.

Бриджет пожала плечами.

— Кто бы это еще мог быть?

— Не знаю, — задумчиво ответил Ричард. Отпустив тормоз, он легко нажал на газ, так что «порше» тихо покатился по аллее и остановился прямо перед дверью. Бриджет вышла, он развернул машину, догнал ее, взял под локоть и повел вперед. Бриджет достала ключ, вставила в скважину. Замок мягко щелкнул — его не взламывали. Медленно открыв дверь, они вошли в прихожую. Хотя дом внутри был ярко освещен, это скорее пугало, чем побуждало войти. Бриджет и Ричард напряженно прислушивались, пытаясь уловить хоть какой-нибудь звук. Вместо этого пришло ощущение чьего-то присутствия. Кто-то тихо стоял на верхней площадке, у лифта. Ричард машинально притянул к себе Бриджет, и они пошли к лестнице.

— Мама? Что ты здесь делаешь? — Увидев знакомую фигуру, Ричард облегченно расслабился. Он шагнул вперед, протягивая ей руку. Кэти медленно шагнула к нему. Затем в мгновение ока она была уже внизу, в объятиях сына.

— Твоей бабушке стало плохо. Мы вернулись час назад…

Бриджет сразу рванулась вперед, мимо Кэти и Ричарда.

— Я пойду к ней. Вы уже вызвали доктора Перри? Я же говорила, что мне лучше поехать с вами. Ну, может, это еще ничего, просто от усталости. Но я рада…

Ричард почувствовал, как напряжены нервы у его матери. На глаза внезапно навернулись слезы — он все понял. Правда с беспощадной остротой предстала перед ним. Они все собрались в доме его бабушки — ее доверенная подруга и сиделка, ее дочь и зять, внук. Все собрались…

Кэти высвободилась из рук сына и, выпрямившись, удержала за руку Бриджет. Бриджет обернулась, и прежде, чем она успела скрыть, Кэти заметила в ее глазах раздражение от того, что ее задерживают. Кэти Хадсон опустила голову, затем высоко подняла ее.

— Доктор Перри уже уехал, Бриджет. Он ничего не смог сделать. И ты тоже не смогла бы. Она отошла очень тихо, дорогая моя.

Бриджет в ужасе уставилась на Кэти Хадсон. Известие ошеломило ее, у нее пресеклось дыхание и сжалось сердце. Здесь, внизу в холле, стояли, обнявшись, Ричард и Кэти. А наверху лежала миссис Килберн.

— Господи, прошу тебя! — всхлипнула Бриджет, понимая бесполезность своей мольбы, — сейчас Господь внимал не ей, а самой миссис Килберн. Но надежда еще не покинула Бриджет, и она быстро побежала по лестнице, перескакивая через две ступеньки, только на миг остановившись в нерешительности перед дверью в спальню Моры. Перекрестившись, Бриджет толкнула дверь и вошла в почти неосвещенную комнату.

В благоговейном страхе она медленно пошла вперед — шаг, другой, — пока не пересекла комнату. Она успела дойти до маленького обитого атласом кресла и сесть в него прежде, чем у нее подогнулись колени.

Миссис Килберн лежала на ложе, которое делила со своим супругом, на котором она в одиночестве столько лет коротала ночи после того, как он покинул этот мир. Кэти Хадсон была права. Она отошла в мир иной быстро и спокойно — казалось, она спит. Хотя Бриджет и знала, что Мора Килберн сейчас на небесах, боль и скорбь в ее душе от этого не утихли. Сраженная горем, она уронила руки на покрывало и упала на них лицом. Слезы текли по ее щекам, не иссякая. И глубоко в душе Бриджет понимала, что оплакивает не только подругу, но и себя. Кем была Бриджет Девлин без Моры Килберн? Всего лишь молоденькой иностранкой, всем чужой в этой огромной стране. Вместе с Морой Килберн Бриджет потеряла опору, смысл жизни. Она осталась один на один с судьбой.