Шаг в неизвестность

12

Дороти казалось, что ее оглушили. Несколько секунд она ничего не слышала и ничего не видела перед собой. Только слова Маргарет звучали в ушах: «Поздравляю! Ты разделался со мной. Но тебе рано радоваться. Ты еще не надел колечко на пальчик вновь обретенной дочери Генри. Только тогда ты получишь деньги своего дорогого крестного!»

Маргарет не ошиблась. Он не стал откладывать дело в долгий ящик — сделал ей предложение в тот же день. Господи! — взмолилась Дороти. Неужели из-за денег? Тогда чем же он был лучше той самой, как ее звали, которая несколько лет назад пыталась женить его на себе, чтобы завладеть его богатством?

Она резко встала. Ее буквально трясло от негодования.

— Значит, все-таки решил надеть колечко на пальчик вновь обретенной дочки Генри. — Дороти не смотрела на него. Она не хотела, чтобы он видел ее слезы.

— Откуда ты?.. — Ральф запнулся. Она с точностью процитировала слова Маргарет. Внезапное подозрение мелькнуло у него в голове. — Ты что, разговаривала с Маргарет? — Тогда все понятно. Маргарет наверняка пыталась настроить Дороти против него.

— Да. И от нее узнала, что, если Генри не женится на ней, ты должен стать его единственным наследником.

Если у Дороти и были сомнения насчет неискренности Ральфа, то его восклицание полностью развеяло их. Он был поражен тем, что она узнала правду о его намерениях и не смог сдержаться. Теперь не было смысла что-либо не договаривать. Пора расставить все точки над «i». Она скажет ему все, что она о нем думает, и посмотрим, что он ответит, подумала Дороти. Собравшись с духом, она продолжила:

— А сегодня утром ты отвез ее в аэропорт. Почему? Почему она вдруг решила уехать?

— Послушай! — Ральф нахмурился. — Я не хочу, чтобы ты в это вникала, но поверь мне: Маргарет не заслуживала Генри. Она не любила его, а преследовала корыстные цели.

— А какие цели преследуешь ты?

— Я не преследую никаких целей. Дороти, я просто люблю тебя и хочу, чтобы ты стала…

— Я не верю тебе! — перебила она. — Если хочешь знать, я не только разговаривала с Маргарет. В ту ночь, когда я возвращалась от отца, я случайно услышала ваш с Маргарет разговор. Ты шантажировал ее. Не пытайся это отрицать. Она в лицо сказала тебе правду о твоих намерениях, и ты не спорил с ней. Я слышала это своими ушами.

Сердце Ральфа бешено колотилось. Он не мог поверить в то, что слышал. Его Дороти, его любимую малышку словно околдовали. В тот вечер в Оттаве он понял, как хорошо она знает его, как тонко чувствует его душу. И вдруг, буквально в одно мгновение она перестала ему верить.

— Дороти. — Он был мрачнее тучи. — То, что сказала Маргарет — ее личное мнение. Она и не могла подумать иначе. Главное для нее в жизни — деньги. По ее мнению, все на земле думают только о том, как бы обогатиться. Но это не так. Мне очень обидно, что ты веришь Маргарет, а не мне.

Да. Дороти не верила ему. Она окончательно запуталась в этом мире акул, где люди умели искусно скрывать свои истинные чувства и мысли и демонстрировать совсем другие, чтобы использовать тебя в своих целях. Эта Маргарет с большими голубыми глазами казалась такой невинной, такой доброжелательной, но до сих пор Дороти помнила ее презрительный взгляд в свою сторону и резкий, полный ненависти голос, когда она разговаривала с Ральфом в тот роковой вечер. От отца ей нужны были только деньги, с горечью подумала Дороти. Нет! Она никому не позволит себя использовать и на себя повлиять.

— Я не верю ни тебе, ни Маргарет. Я верю себе, — ответила она. — Я хорошо помню твою реакцию, когда призналась тебе в том, что я дочь Генри. Твои алчные инстинкты сразу дали о себе знать: ты первым делом заговорил о деньгах. Обвинил меня в том, что я имею виды на его наследство. Так мог отреагировать только тот, кто сам день и ночь думает о чужом богатстве. — Волна эмоций захватила Дороти. Не в силах больше сидеть на одном месте, она резко вскочила и повернулась к Ральфу, который смотрел на нее с каменным лицом. — Только потом, когда ты понял, что я не лгу, ты вспомнил о своей тете. Наговорил мне кучу всего о том, как трудно тебе поверить в то, что Генри изменил ей. Сменил гнев на милость. На самом деле ты просто понял, что тебе не выгодно ссориться со мной. Гораздо лучше очаровать эту глупышку, которой нежданно свалилось несколько миллионов, сделать ее своей женой, и деньги в кармане! Так? — чуть не плача, прокричала Дороти. — Я так любила тебя, так верила, а ты просто пользовался мной.

Дороти почувствовала, как ее начали сотрясать неслышные рыдания. Развернувшись, она медленно побрела к дому, закрыв лицо руками.

Ральф не двигался. Он продолжал сидеть, потому что бессилен был что-либо изменить. Он мог догнать и удержать Дороти. Но ее сердце он удержать уже не мог. В эту минуту он понял, что потерял ее. Возможно, навсегда.

С утра шел дождь, но к девяти часам он перестал, и ветер прогнал хмурые тучи прочь. Солнце выглянуло, ознаменовав новый день.

Дороти открыла глаза и уставилась в потолок. Ей было все равно на что смотреть: жизнь потеряла краски. Вчера у фонтана она сама поставила большую, жирную точку в конце того периода своей жизни, о котором хотела бы забыть. Надо было начинать новую жизнь. Без Ральфа Аттенборо и без романтических иллюзий.

Тихо застонав, она повернула голову к окну, и взгляд ее упал на длинный белый конверт, лежавший на тумбочке. Странно, подумала Дороти. Кто принес его сюда? Она нехотя приподнялась на локте и взяла конверт. Он был не запечатан. Она вынула сложенный вдвое лист бумаги, и ее сердце затрепетало. Это было письмо от Ральфа.

«Дороти! Я уезжаю, но на прощание хочу объясниться. Знаю, что ты не стала бы слушать меня, поэтому и решил написать тебе это письмо. Может быть, прочтя его, ты изменишь свое отношение ко мне. Мне будет невыносимо жить с мыслью, что ты считаешь меня подлецом.

Во-первых, что касается моего «шантажа» Маргарет, то должен сказать тебе: я ничуть не жалею о том, что сделал. Еще несколько месяцев назад я нанял частного детектива, который следил за ней. Он отслеживал каждый ее шаг, и вскоре ко мне на стол легли документы, неоспоримо доказывающие, что у Маргарет есть любовник. Такой же проходимец, как и она. Меня не удивило это. Я с самого начала видел, что она не любит Генри. Если бы она могла составить его счастье, я был бы рад, но брак с ней грозил Генри лишь горьким разочарованием. Я ни секунды не сомневался, что поступаю правильно.

Второе. Привожу тебе официальные данные. Если не веришь, можешь спросить подтверждения у своего отца. Состояние Генри Маккларти — сорок миллионов долларов. Состояние Ральфа Аттенборо — пять миллиардов.

Выводы делай сама.

Прощай. Ральф».

Сжимая письмо в дрожащих руках, Дороти перечитывала его снова и снова. Боже! Что она натворила! Собственными руками разрушила свое счастье! Он никогда не простит ей то, что она не поверила ему. Он столько раз доказывал ей свою порядочность, а она, не колеблясь, так жестоко выставила его подлецом. Сорок миллионов! Да эти деньги ничто по сравнению с его баснословным состоянием.

И что теперь? Дороти в растерянности сидела на кровати. Она нанесла ему смертельное оскорбление. Краска стыда залила ее щеки. Разве сможет она спокойно жить, зная, что обидела ни в чем не повинного человека, самого лучшего человека в мире? Разве сможет она вообще жить без Ральфа Аттенборо? Нет! Ее любовь пылала в сердце с удвоенной силой. Если бы он простил ее! Если бы они могли быть вместе! Она была бы самой счастливой женщиной на земле.

Но что же мешает ей стать счастливой? Дороти прижала письмо к сердцу. Ведь он сказал, что любит ее, что хочет видеть ее своей женой. А она любила его так, что готова была кричать об этом на весь свет!

— Если два человека любят друг друга, они должны быть вместе, — тихо проговорила Дороти, натягивая джинсы.

Через пять секунд она уже была внизу. Дороти нашла Генри в саду возле фонтана.

— Проснулась, дочка? — Это теплое приветствие согрело ей душу, и она со слезами на глазах кинулась к отцу.

— Папа! — Непривычное слово само слетело с губ. — Я такое наделала!

— Что случилось, милая? — Он нежно прижал ее к себе.

— Мне надо срочно отыскать Ральфа. Ты не знаешь, куда Он уехал? — Она подняла на него влажные глаза, полные надежды.

— Конечно, знаю. — Он ласково посмотрел на нее. — Ты любишь его?

— Да. — Дороти смущенно потупила взгляд.

— Тогда езжай к нему, найди его, не дай вашей любви погибнуть. Иначе ты всю жизнь будешь жалеть об этом. Уж я-то знаю. — Его голос дрогнул, и, подняв голову, Дороти увидела, как по его щеке скатилась слеза.

— Где он?

— У себя дома. Это в Калгари, но на другом конце города. Томас отвезет тебя.

Дороти не стала подниматься в дом, чтобы позавтракать. Она не могла даже думать о еде. Пятнадцать минут, в течение которых Генри распоряжался, чтобы ей доставили машину, показались ей вечностью. Наконец у ворот появился белый лимузин. Дороти села в него, на прощание поцеловав Генри и Сибиллу.

— Томас, — обратилась она к водителю, — ты знаешь, куда ехать?

— Конечно, мисс. — Он весело улыбнулся. — Дорогу к дому мистера Аттенборо я знаю, как свои пять пальцев.

— Это долго?

— Где-то час, мисс, если не попадем в пробку.

Дороти откинулась на спинку кожаного сиденья. Через час она увидит его. Через час решится ее судьба.

Машина быстро мчалась по дороге, и вскоре они выехали из заповедного района с пышными особняками и въехали в центр.

Дороти смотрела прямо перед собой. С замиранием сердца она пыталась представить сцену их встречи с Ральфом. Как он встретит ее? Простит ли? Она будет вымаливать у него прощение. Если надо, падет перед ним на колени. Она замолит свою вину.

Чем больше проходило времени, тем страшнее ей становилось. Чтобы отвлечься, она взглянула в окно. По счастью, пробок не было, и они свободно ехали, обгоняя впереди идущие машины. Она никогда не была в Калгари, но, сравнив его с Оттавой, отметила, что, наверное, все крупные города мира схожи между собой: те же автострады, высокие дома, офисы, здания государственных учреждений. Наконец стали появляться частные домики, и Дороти поняла, что они уже выехали из центра.

Неожиданно Томас затормозил возле небольшого кирпичного дома.

— Приехали, мисс.

— Уже? — Дороти даже не заметила, как быстро пролетело время.

Выйдя из машины, она приблизилась к воротам. Постояв несколько секунд в нерешительности, все же позвонила. Ей открыл привратник. Он сурово взглянул на нее.

— Я… — Дороти не знала, как лучше представиться. — Я от Генри Маккларти.

— Это дочка мистера Маккларти, Билл, — пояснил Томас, выразительно посмотрев на привратника.

Эти слова магически подействовали на строгого привратника, и он, улыбнувшись, пропустил ее во двор.

— Ваш хозяин дома?

— Да, он в кабинете. Вас проводить? — вежливо поинтересовался Билл.

— Да, но не надо докладывать ему обо мне, ладно?

— Как скажете, мисс.

Он повел ее по широкой каменной лестнице на второй этаж. Повернув налево, они сразу же оказались перед большой дубовой дверью.

— Вот здесь кабинет, мисс.

— Спасибо, Билл, — чуть слышно произнесла она.

В голове гудело. Она почувствовала, что вся покрылась потом. Сердце стучало так, что, казалось, готово было выпрыгнуть из груди. Дрожь в коленях, которая началась у нее, когда они поднимались по ступенькам, медленно распространялась на все тело. Дороти взялась за ручку и нетвердой рукой потянула дверь на себя.

Ральф сидел за письменным столом спиной к двери и что-то писал. Неслышно прикрыв за собой дверь, Дороти остановилась. Не смея дышать, она боялась окликнуть его. Постояв так секунд пятнадцать, она наконец открыла рот, чтобы позвать его, но язык не слушался.

Вдруг, будто почувствовав ее присутствие, Ральф обернулся. Их взгляды встретились.

— Я пришла, чтобы попросить у тебя прощения. — Ее голоса почти не было слышно. — Любимый, прости, — прошептала она и почувствовала, как ноги подкашиваются, и она медленно сползает на пол. Последнее, что она видела, — Ральф рванулся к Ней так, что стул, с которого он встал, отлетел в угол.