Шампанское

ГЛАВА 26

После торжественного приема новобрачные вернулись в свои апартаменты в отеле «Эксельсиор». Баффи, в своем великолепном свадебном платье, подошла к окну и устремила взгляд на ночные огни Рима. Тэйлон снял свадебный фрак и начал расстегивать запонки.

Баффи уже не в первый раз отметила про себя природную грацию и красоту этого высокого светловолосого аристократа. Несмотря на их твердый уговор уважать сексуальные пристрастия друг друга, она все же находила Тэйлона весьма и весьма привлекательным мужчиной.

— Мы оба полностью одеты и не знаем, что делать дальше, — пошутила Баффи.

Однако Тэйлон неожиданно серьезно воспринял ее слова.

— Я с самого начала не желал обманывать тебя и вводить в заблуждение на свой счет. Я считаю тебя очень красивой женщиной и хорошим человеком, но мы никогда не станем любовниками. Если ты захочешь, я мог бы заняться с тобой любовью, но, поверь мне, это ничего не изменит…

— Однажды я уже говорила тебе, — напомнила ему Баффи, — мне не нужен любовник. Бог свидетель, их у меня было предостаточно. Теперь мне нужен только друг, настоящий друг.

— Тогда будем друзьями! — воскликнул Тэйлон, протягивая ей руку.

В комнате наступила тишина. Прекрасная женщина и красивый мужчина сидели в полном молчании и считали это наслаждением после всех треволнений дня…

Первым тишину нарушил Тэйлон:

— Полагаю, нам нужно поговорить.

— Давай поговорим, — рассеянно согласилась Баффи.

— В прошлом я всегда проявлял скрытность в отношении сексуальных… партнеров, — деловым тоном начал Тэйлон. — Если у меня еще возникнут подобные… связи, я буду держать их в еще большей тайне.

— Почему?

— Ради ребенка. Ты согласилась выйти за меня замуж, поскольку я имею власть и возможность не позволить Заку претендовать на ребенка, но мне хотелось бы стать малышу настоящим отцом, таким, каким он… или она могли бы гордиться.

— Неужели это так важно для тебя?

— Да, это самое важное в моей жизни. Похоже, ты не совсем понимаешь, как много ты и твой ребенок подарили мне… Вы вернули мне уважение моей семьи.

— Я польщена.

— Это правда, а не лесть. Я не могу найти слов, чтобы сказать, как много ты значишь для меня и скольким я тебе обязан… Мне очень жаль, что я не могу любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, но я люблю тебя, как никто другой… Я не могу подарить тебе физическую близость, зато могу стать хорошим супругом и отцом. Я буду лучшим отцом во всей Италии, а может, и во всем мире.

Баффи немного смутилась. Она была благодарна Тэйлону за его готовность стать хорошим отцом ее ребенку, но он говорил с такой горячностью, что Баффи стало не по себе.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это мой ребенок, — тихо сказала она.

— Конечно, ребенок принадлежит тебе, — согласился Тэйлон, нежно взяв ее за руку, — но и дому фон Арпсбургов тоже.

Оба надолго замолчали. Потом Тэйлон продолжил:

— Полагаю, ты осознаешь, что у ребенка, который станет членом дома Арпсбургов, появятся определенные обязанности…

— Например?

— Если родится мальчик, он будет наследником всего состояния и возьмет на себя обязанность содержать всех членов семьи. Это давняя традиция в нашей семье, как, впрочем, почти во всех знатных аристократических семьях. Таким образом мы сохраняем наше богатство.

— Какова же величина этого богатства?

— В долларах?

— Конечно.

— В сущности, невозможно оценить все богатства семьи, потому что фактическая стоимость принадлежащих ей компаний и недвижимости постоянно варьируется. Одно могу сказать наверняка: лично мне принадлежит около трех миллиардов долларов.

— О Боже! — выдохнула Баффи. — Я и не подозревала, что ты настолько богат!

— Если ты когда-нибудь решишь подать на развод, я уже не буду так богат, — мрачно пошутил Тэйлон. — Это правда, и я не хочу скрывать ее от тебя.

— И мой ребенок унаследует все это несметное богатство?

— Да, если родится мальчик, — подтвердил Тэйлон.

— А если девочка?

— Она станет принцессой со всеми вытекающими отсюда привилегиями. Кстати, возможно, я осмелюсь попросить тебя рожать до тех пор, пока у нас не появится мальчик.

— Что за шутки! — удивилась и рассердилась Баффи. — Я тоже хочу быть примером для моего ребенка! И если, по-твоему, я стану бегать по мужикам, чтобы родить еще детей, то ты…

— Извини меня, — перебил ее Тэйлон, — я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто я подумал, что когда-нибудь, возможно, ты захочешь иметь ребенка от меня.

— Не понимаю…

— Путем искусственного оплодотворения. О Боже! Сейчас совсем неподходящий момент для обсуждения подобной темы. Ведь сегодня наша первая брачная ночь… Но я давно думаю об этом и, зная, как ты любишь детей…

— Конечно, я хочу еще детей, — быстро проговорила Баффи, — но…

— Мне не стоило затевать этот разговор, однако раз уж все так получилось, позволь договорить до конца.

— Да, я слушаю.

— Я прошу тебя сделать анализ амниотической жидкости, с помощью которого можно определить пол нерожденного ребенка.

— Зачем? Я уже делала такой анализ, — спокойно отозвалась Баффи.

— Так скажи мне результат! Ради всего святого, скажи!

— У тебя будет наследник, я беременна мальчиком, — сказала Баффи и вздрогнула, когда Тэйлон упал на пол к ее ногам.

— Мальчик! Благодарю тебя! У нас будет наследник! — бормотал он вне себя от счастья, целуя ей руки. — Как это чудесно! — Вскочив на ноги, Тэйлон поспешно добавил: — Я должен заблаговременно заняться его устройством в частную школу Итона, а потом забронировать место в Оксфорде. Для тебя необходимо устроить круглосуточное дежурство врача-акушера и медсестры. Я выделю им для постоянного проживания в доме несколько комнат. Мы должны как можно скорее вернуться в Беверли-Хиллз, потому что медицина в Соединенных Штатах, бесспорно, гораздо лучше итальянской.

— Не стоит так волноваться. Уверена, никаких проблем не возникнет, — попыталась возразить Баффи.

— Проблемы? — встрепенулся Тэйлон. — Ты сказала «проблемы»? Что заставило тебя заговорить о проблемах? Неужели уже есть какие-то признаки хоть маленького неблагополучия?

— Да нет же! — беспечно воскликнула Баффи. — В моей семье никогда не было никаких проблем с рождением детей. Они выскакивают, как горячие пирожки из печки!

И тут она неожиданно расплакалась. Шутливые слова вызвали у нее трагические воспоминания об аборте.

— Прости меня, дорогая, — мягко сказал Тэйлон, — я заставил тебя подумать о другом ребенке. Я просто чудовище, а ты самая прекрасная женщина на свете. Я постараюсь загладить свою вину перед тобой, моя сказочно прекрасная принцесса. — Тэйлон осторожно погладил слегка округлившийся живот Баффи. — И перед тобой, мой маленький принц.