«Что бы понять маленькие радости большого мира
достаточно вдохнуть аромат травяного чая
и облизнуть ложечку с земляничным вареньем.
Вот они, материальные воспоминания о лете» AnnMitro
Из призамкового сада раздавались вопли, скорее всего, Мила опять нашкодничала. Я спустился вниз и вышел на улицу, окунувшись в мир запахов цветов, журчания ручьев и шелеста листьев. Лена экспериментировала здесь со стихиями каждую свободную минуту, потому сад, парк и лес, прилегающие к замку превратились в нечто напоминающее сад ее учителя. Того самого, что пытался меня убить.
‒ Папа! ‒ дочка вылетела из кустов и запрыгнула ко мне на руки. ‒ Когда мама вернется, тетя Ёся скучная, ей все нельзя.
‒ Малышка, ну Йосико скоро родит тебе друга для игр, поэтому ей ничего нельзя. Тем более она не любит, когда ее называют Ёсей.
‒ А дядя Рейнар тоже беременный?
‒ Нет, почему ты так решила? ‒ от такого предположения даже страшно стало.
‒ Он тоже не хочет веселиться, ‒ пожаловалась дочь.
‒ Конечно, ведь поджечь лавку, на которой я сидел это очень весело, ‒ Рей вылез, продравшись сквозь те же кусты, где минутой ранее появилась моя кроха, ‒ да, Людмила?
Мила сначала надулась, потом посмотрела на меня, тяжело вздохнула, и повернувшись к магу состроила умильную рожицу.
‒ Прости дядя, я больше так не буду, ‒ к счастью тех, кто покупался на ее уловки, в замке не было.
‒ Конечно будешь, ‒ засмеялся Рей. ‒ Идем, не будет отвлекать папу от государственных дел.
‒ Папа, а когда мама вернется?
‒ Наставит на путь истинный отца Мисы, детка, и вернется, недели три еще точно не жди, ‒ с сожалением произнес я. Мы оба скучали по Лене. Хотя по ней скучали все, даже старый Вустер.
Моя жена, моя любимая, носится сейчас где-то по лесам на Виридисораме. Провожая взглядом дочь с магом, я вспомнил, как увидел Лену в первый раз. Заплаканная, растерянная, симпатичная, но такая простая, без аристократизма. О чем я думал, когда поменял ее с Селеной душами? Не знаю. Но я не прогадал. Первые дни совсем не понимал, что с ней делать и вел себя не лучшим образом. Жена ‒ незнакомка. Заниматься ее устройством в замке совсем не хотелось, хотя близость с ней меня спасла после нападения наемников Салема. Наверное, именно тогда я начал привязываться к ней. Я боялся смущать жену своим присутствием, ведь я чужой человек, даже демон, но как же сладко, когда она просто спит рядом. Она, кстати, до сих пор вспоминает меня «мокренького и в перьях».
А как все обернулось с Йосико? Ведь просто хотел подобрать Лене телохранителя, под видом подруги было так удобно. И она не знала бы, и заговорщики не подумали. Если бы не Кэлахэн со своими тайными ходами, как я не развеял этого пакостного духа, докладывавшего родителям обо всех моих проказах, когда увидел рядом с женой?
С другой стороны, из-за того, что она не правильно все поняла, я отпустил ее к эльфам и смог разобраться с братцем Селены. Идиот, надо же было додуматься до попытки переворота. И с кем? С ледяными! Да они первые удрали, давши клятву на крови и оставив его умирать. Хотя парнем можно восхищаться, о том, что сестра здесь, он не сказал даже под пытками.
И как я рад, что выжили Микаль с Гардом. Они так отчаянно защищали Лену, надо было слушать их, хотя, может быть, все повернулось бы не так замечательно? Вон, даже Йосико замуж выдали, хотя Гайдж был сначала в шоке от зятя. Лорд Синобу все-таки старой закалки и мир с магами принял, конечно, благосклонно, так как порталы транспортные без них не настроить, а вот новость, что бывший враг окажется в женихах единственной дочки выбила его из колеи. С другой стороны, Рей ее буквально из тьмы вытащил, и так трогательно ухаживал, что был принят в семью.
‒ Иезекиль, там письмо пришло, ‒ советник вытащил меня из приятных воспоминаний. ‒ Кажется, от Лены.
‒ Иду, Картен, ‒ губы сами растянулись в счастливой улыбке. ‒ Письмо значит, друг, что моя девочка едет домой.
‒ И с каких пор, ты, мой Лорд, стал таким сентиментальным, ‒ эта язва до сих пор ходила холостой.
‒ Вот женю тебя, и ты поймешь, ‒ щелкнул я его по носу, а тот отмахнулся, сплевывая три раза через плечо и стуча по дереву. ‒ Нахватался у Лены?
‒ Это лучше, чем типун на языке. Она ведь может, ‒ съехидничал друг, и мы рассмеялись.