Шелковый рай

Глава 5

Впервые в жизни мне довелось собственными глазами увидеть, как разбиваются чьи-то мечты. Еще несколько секунд Маркиаль по инерции продолжал смотреть на меня с вызовом. А потом к нему пришло осознание услышанного. Я наблюдала, как медленно опускаются его плечи. Как никнет вниз голова. А из глаз уходят эмоции. И я бы пожалела парнишку. Но опыт неудачной жалости к нему у меня уже был. Так что я от греха подальше, чтобы не наделать нечаянно еще больше глупостей, решила, пока он придет в себя от услышанного, принять ванну.

То, что здесь называли ванной комнатой, по площади явно было раза в два больше, чем вся моя квартира на Земле. Хотя изначально, когда я только во время экскурсии в нее заглянула, она мне показалась вообще размером со стадион. Но это оказался всего лишь искусный оптический обман за счет стен, украшенных странными ячеистыми панелями. Я даже подошла поближе к одной и ощупала ее. Стена, как стена. В меру гладкая, достаточно теплая, но самое главное — ровная. А отойдешь на пару шагов назад, и кажется, что перед тобой окно в сад, затянутое блестящей, металлической крупноячеистой сеткой. Белые колонны под мрамор между этим оптическим безобразием добавляли еще больше воздушности и света в помещении за счет хорошо замаскированных светильников у их оснований. Над огромным, утопленным в пол бассейном, исполняющем тут скромную роль ванной, висел светильник такой кошмарной конструкции, что у меня мгновенно разболелась голова от попыток рассмотреть это нагромождение светящихся трубок и линий.

По центру одной из стен прямо напротив бассейна вместо ячеистой панели было установлено зеркало в пол. Я прикинула его положение и поежилась: это каким нужно быть извращенцем, чтобы любоваться собою во время мытья?

Найдя управление этой суперванной, я пустила в бассейн горячую воду. Из шкафчика в дальнем углу выудила полотенца и банный халат. Все это было мне очень кстати. Личных вещей-то не было совсем. Я чуть приуныла. Придется мне завтра после беседы в Совете направиться в первую очередь в магазины. А то ни белья, ни переодеться. Прям, как Золушка. Я хмыкнула. А Алиарна тогда моя крестная фея. Вон, уже и принца мне подыскала.

Бассейн наполнился довольно быстро. Я стянула с себя опостылевшее платье, сбросила с ног туфельки, избавилась от белья и по ступенькам спустилась в горячую воду. Все-таки ванна, полная горячей воды, это блаженство. Это вам не крошечный закуток под душ в современных квартирах.

Бассейн был достаточно глубоким, недаром в нем предусмотрены были ступени. Вода доходила мне почти до бедер. Прикрыв в упоении глаза, я потянулась за оставленной на бортике пеной. И застыла. На пороге комнаты мраморным изваянием маячил Маркиаль, жадно ощупывая меня взглядом. Мальчишка избавился от рубашки и штанов, и мне ничто не мешало оценить как его тело, так и степень удовольствия от созерцания меня. И тут до меня дошло!

— Ты что тут делаешь? — Ух ты! Даже не подозревала, что умею так шипеть! — Я тебя не звала! Проваливай!

Маркиаль не то, что не дрогнул, наоборот, упрямо поджал губы и сделал шаг вперед. Если честно, я запаниковала. Из нас двоих именно я нахожусь в более уязвимом положении: заведомо слабая, обнаженная, в скользком бассейне и к тому же не знаю местных правил и законов. А этот хмырь уставился на меня, как голодный на кусок колбасы!

— Маркиаль! — Я нервно повысила голос и в нем прорезались панические нотки. — Я тебе что сказала?

— Я вас слышал, моя госпожа, но уйти я не могу. Как ваш старший и, пока, единственный муж я обязан помочь вам с принятием ванны.

Я торопливо осела в воду, в душе проклиная себя за то, что поленилась и сразу не вылила пену. Сейчас бы можно было скрыться в ней. А так прозрачная вода никакая защита от чьих-то наглых глаз.

— И чем же ты мне поможешь? Спинку потрешь? Или полотенечко подержишь?

— И это тоже. — Маркиаль был невозмутим. — А также сделаю массаж, я, кстати, лучше всех мужчин в доме делаю массаж. Мать будет жалеть, что отдала меня точно. Помогу промыть волосы, сделаю педикюр. Маникюр могу тоже.

Я онемела, представив, как этот пацан делает мне массаж или, склонившись над моими ногами, приводит в порядок ногти. А Маркиаль поспешил меня добить:

— У вас, моя госпожа, еще нет здесь авторитета. Если Мирена узнает, что я пренебрег своими обязанностями, то точно добьется, чтобы меня наказали. А я еще ни разу в жизни не лежал под плетью. И не хочу начинать.

От повторного шока я едва не забыла, что нужно дышать:

— Под плетью? Узнает? Интересно, как? У вас что тут, в ванной есть камеры наблюдения? Или в спальне?

Маркиаль покачал головой и присел на бортик бассейна:

— Камер нет. — Он открыл флакон с пеной, что я себе приготовила, понюхал и чуть поморщился: — Хорошо, что вы сразу не добавили пену. Эта — гадость. Я сейчас.

Полностью дезориентированная, я наблюдала, как мальчишка пересек помещение, чуть заметно покачивая бедрами, словно дразня. Соблазнительные ямочки на тугой попке будто подмигивали мне и приглашали их пощупать. Я тряхнула головой в попытке избавиться от наваждения. Но мальчишка, выбрав нужное в шкафчике, повернулся ко мне лицом, и стало еще хуже. Потому что тело у Маркиаля было почти идеальным — стройным, поджарым, не перекаченным, но в то же время при движении каждый мускул словно играл. Он явно много и долго над собою работал. И смотреть на него было одно удовольствие. Вот только я не знала, куда это удовольствие деть. Обзаводиться мужем, да еще и таким, на самом деле в мои планы сейчас не входило.

Я отвернулась от приближающегося эренсийца в тщетной попытке успокоиться и взять себя в руки. В тщетной, потому что, отвернувшись, уткнулась прямиком в висящее на стене зеркало. В котором Маркиаль отражался во всей своей красе.

— Госпожа, вот этот запах вам подойдет больше. Хотите понюхать до того, как я добавлю пену в ванную?

Воспитание не позволило мне проигнорировать прямое обращение ко мне. Я нехотя повернулась. Но старалась смотреть исключительно в лицо Маркиалю:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хочу.

Он протянул мне флакон с отвинченным колпачком и слегка сжал его бока, чтобы аромат распространился по воздуху. Запахло нагретым солнцем лугом, цветущими травами и земляникой. Запахло домом. У меня на глаза неожиданно навернулись слезы, и я с трудом смогла выдавить из себя:

— Убери!

В зеркало было видно, как опешил мальчишка, но у меня не было сил пояснять ему, насколько этот аромат напоминает мне дом, сейчас недоступный. Нет, не квартиру, уничтоженную взрывом. А тот дом, в котором я в детстве жила с папой и мамой. На окраине города, недалеко от леса и речки. Дом, который папа продал после маминой смерти, так как не мог в нем жить без нее. У меня на всю жизнь остались воспоминания о нем в виде запаха летнего луга и маминых рук. Уже почти забытых. Но по-прежнему снящихся по ночам.

Маркиаль продолжал молча и обиженно смотреть на меня. Я вздохнула. Пришлось брать себя в руки и что-то говорить:

— Маркиаль, я хочу запах, экзотический для меня, понимаешь? А тот, что ты предложил, для Земли самый обычный.

Лицо мальчишки разгладилось после моих слов. И он облегченно поскакал обратно к шкафчику. А я опять вздохнула. Это просто какой-то кошмар! Вот как мне мыться при нем?

— Маркиаль, ты мне так и не ответил: как Мирена узнает без камер о том, что ты мне не помогал?

Парень молча выбрал какой-то флакон, так же молча подошел и дал мне понюхать. На этот раз у меня не возникло никаких неудобных ассоциаций с запахом, и я молча кивнула. Маркиаль вылил в воду почти пол флакона, наклонился и что-то нажал на бортике с той стороны. Вода в бассейне вдруг забурлила, враз наполнившись миллионом воздушных пузырьков. В поясницу мне ударили тугие струи. Я ахнула:

— Гидромассаж! Какая прелесть!

Хитрая улыбка мелькнула по губам Маркиаля:

— Вот видите! А вы меня выгоняли. Если бы не я, то вы бы так и не узнали, что он тут есть. Я прав? — Я усмехнулась нахальству некоторых. — А что касается Мирены… Она подсылает соглядатаев. Вы можете даже не заметить, что дверь слегка приоткрыта и кто-то под нею чутко прислушивается ко всему, что происходит внутри.

Прикусив губу, я настороженно покосилась на Маркиаля:

— А ты мне случайно, друг, сейчас лапшу на уши не вешаешь?

Мальчишка недоуменно мигнул:

— Простите, моя госпожа, но я не знаю, что такое «лапша», и зачем ее вешать вам на уши. И нет, как видите, я этого не делаю.

Он смотрел на меня серьезно, чуть настороженно, словно действительно не понимал, что происходит. Но в это верилось с трудом. «Вешать лапшу на уши» — было земным, но очень распространенным речевым оборотом. Почти все, кто так или иначе контактировал с Землей, знали его значение. Ну и как ему можно верить? Особенно с учетом того, что он уже натворил?

— Маркиаль, я думаю… Кстати, твое имя как-то сокращается? Как тебя зовут домашние?

Мальчишка пожал плечами:

— Мать иногда зовет меня «Аль». А отцы все зовут полным именем. У мужчин не принято сокращать имена.

Я закатила глаза. Тоже мне еще, мужчина нашелся!

— На Земле есть мужское имя Марк. Оно короче твоего и мне привычнее. Я буду звать тебя так. Ты не против?

То, что я опять совершила какой-то промах, я поняла мгновенно. Слишком уж удовлетворенно сверкнули его глаза. Но он тотчас потупил взгляд и тихо пробормотал:

— Спасибо, моя госпожа, для меня это честь!

На этот раз я церемониться с ним не стала:

— Так. А теперь поясни мне, что я сделала не так. Только правду! Врать запрещаю. Если ты не дурак, то должен понимать, что правда все равно всплывет. И в зависимости от обстоятельств, я тогда могу очень сильно на тебя разозлиться. Хочешь этого?

— Нет, не хочу. — Мальчишка мотнул отрицательно головой. — Женщины обычно сокращают мужское имя, когда хотят показать свое особое расположение к владельцу оного. И да, бывает так, что мужчина за всю жизнь ни разу не слышит в свой адрес уменьшительно-ласкательной формы имени.

Я задумчиво поиграла пышной пеной и слегка изменила положение тела. Марк тотчас вскочил и встал у меня за спиной. Я недоуменно на него покосилась:

— Ты чего? Сиди. Я не против.

— Я забыл про свои обязанности, моя госпожа. Простите, пожалуйста. Но это от того, что мне пока не привычно мое новое положение.

Его ладони легли мне на обнаженные плечи и начали нежно, но умело массировать. Я открыла рот возмутиться произволом и заставить нахала вернуться на свое место. Но уже после пары первых движений тяжесть, сковывающая мою шею и верх позвоночника, начала таять, уводя за собою и головную боль. Что он там мне говорил? Лучше всех в доме делает массаж? Вот теперь охотно в это верю.

Собраться и не растечься липкой лужицей от удовольствия было невероятно сложно. Сильные пальцы Марка знали свое дело. Они, кажется, доставали до самых глубинных узлов на уставших мышцах, и разминали, распутывали, развязывали их. Вскоре мне уже хотелось закрыть глаза и мурлыкать от удовольствия. Но я почему-то этого стеснялась. Словно показать свои ощущения сейчас было сродни выставлению напоказ слабости. Мне пришлось приложить жесточайшее усилие воли, чтобы отгородиться от этих невероятных ощущений.

— Марк, так что там с Миреной? Откуда ты знаешь, что она подсылает согляда…

Мы встретились взглядом в зеркале, и я поперхнулась своими словами. Марк с ужасом показывал глазами на двери. Неужели нас подслушивают даже сейчас?! Что за кошмарный дом! На секунду задумавшись, я, как можно более капризным голосом потребовала:

— Хочу музыку! Здесь и сейчас!

Глаза Маркиаля в зеркале блеснули весельем. Видимо, понял и оценил мою задумку:

— Да, моя госпожа! Сейчас будет!

Он отошел к ближайшей от входа колонне и, откинув маскирующую крышку, что-то там поколдовал. По помещению поплыли чарующие звуки незнакомых, вроде бы духовых, инструментов с вплетающимся в мелодию шумом водопада. Я оценила задумку: звук с шумом падающей воды шел от двери. Кто бы там ни стоял, он ничего не услышит. Основная мелодия вилась где-то под потолком. И когда Марк вернулся, мы смогли спокойно и не напрягаясь говорить.

— Простите, моя госпожа, я вам, кажется, нечаянно оказал плохую услугу. Но я честно не знал, что вы к нам надолго. А Мирена будет теперь шпионить за нами постоянно. У нее есть сын. И моя мать как-то неосторожно пообещала Хозяйке, что пристроит ее сына кому-то в мужья. Мирена может быть даже и не подумала бы подсовывать Кьелла вам, но раз вы уже взяли себе одного мужа, то за вами теперь будет открыта охота. По закону женщина может взять себе пять мужей. Берут и больше. Но то уже по желанию. А я у вас пока один. Так что будьте теперь осторожны.

Я просто обалдела от услышанного и буквально взвыла:

— Черт! Черт! Черт! Ну откуда ты взялся на мою голову?!

Мальчишка виновато потупился, а я начала судорожно соображать. По всему выходило, что в самую первую очередь мне необходимо было ознакомиться с местными правилами и законами. Если не хочу обзавестись кучей мужей. Захотелось зареветь от обиды и заматериться одновременно. Мне нужно обзавестись вещами первой необходимости, предстать пред светлые очи местного Совета, где, кстати, меня вполне вероятно снова попытаются выдать замуж, мне нужно связаться с Джеймсом и хотя бы начать решать проблемы фирмы и, ах да! Контракт на поставки эренсийского шелка. То, из-за чего и заварилась эта каша. И как мне это все успевать? Со стоном отчаяния я ушла под воду с головой.

— Моя госпожа?!

В голосе мальчишки слышалась неподдельная тревога. Вынырнув на поверхность, я смахнула с лица остатки пены и воды и серьезно на него посмотрела:

— Я надеюсь, ты не торопишься повесить на меня еще одного супруга? Например, чтобы самому ничего не делать и все спихнуть на него?

Марк вспыхнул. И я поняла, что такая мысль уже мелькала в этой бедовой голове. Пришлось пригрозить:

— Смотри у меня! Если подставишь меня под еще одно замужество, от тебя лично я тогда публично откажусь. Знаешь, чем это грозит? — Он побледнел. — Мне не нужна куча мужей. Мне некогда развлекаться. У меня работы невпроворот.

— Вам все равно кто-то нужен еще. — Маркиаль уже растерял весь свой апломб и всю наглость. И теперь ему без труда удавалась роль покорного мужа. — Завтра мы заселимся в Южный флигель. И это лучше, чем жить тут, в мансарде. Там не будет Мирены и ее подхалимов. И вам же будет легче в первую очередь, не нужно будет следить за своим поведением. Но там нужны будут еще хотя бы одни рабочие руки.

— Зачем?

— Ну-у-у… Уборка флигеля, приготовление пищи, всякие хозяйственные мелочи…

— Марк, нас там будет только двое! Неужели не справимся? Что-то сделаешь ты, что-то сделаю я…

Мальчишка ошарашенно вытаращил на меня глаза:

— Вы??! Как можно!

— Марк! Если у меня выбор: выйти еще раз замуж или приготовить кастрюлю супа, как ты думаешь, что я выберу?

Еще несколько секунд мальчишка таращился на меня и хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. А потом невесело усмехнулся:

— Я понял. Буду учиться. Выбора у меня, похоже, нет. Сбудется мечта Мирены.

Я закатила глаза:

— Ты говоришь так, словно я тебя на каторгу обрекаю. Миллионы женщин на Земле успешно сочетают карьеру и ведение домашнего хозяйства. Тут нет ничего сложного. Убирают и стирают машины. Нужно их только запустить. Готовить тоже, кстати, могут машины. Но я не люблю пищу из автоматов. — Марк смотрел ошеломленно. Я нахмурилась. — Слушай, а сколько тебе лет? Ты что, не знаешь таких элементарных вещей?

Он пожал плечами:

— Через месяц будет двадцать один. Обычно до этого времени всех мужчин уже пристраивают куда-нибудь: в семью, в гарем или простым рабочим. Поэтому мать со мной так и торопилась. А машин таких у нас на планете нет. Зачем? Мужчин много. Все делают они.

Теперь пришла моя очередь таращить на мальчишку глаза.

И меня убило не столько то, что Марк, как оказалось, на четыре года моложе меня, а то, что Эренсия оказалась неожиданно отсталой в бытовом вопросе планетой. А я еще считала Землю непродвинутой. Но дома я могла, если не было желания, вообще ничего не готовить и раз в неделю вызывать клининговую службу с дроидами-уборщиками, чтобы навести в квартире порядок. А тут…

Я поморщилась:

— Здорово… Не ожидала, признаться…

Уставший мозг отказывался принимать очередную проблему и находить из нее выход. Хотелось только одного: лечь и умереть. Ну или проспать беспробудно хотя бы недельку. Но, к сожалению, для меня это была недоступная роскошь. Пришлось пообещать себе, что над этой проблемой я подумаю завтра. А скорее всего, попрошу совета у Али.

— Госпожа… — Я подняла на Марка рассеянный взгляд. — Вода уже остыла… Подогреть? Или…

Марк так явно старался изобразить из себя примерного эренсийского супруга, что я невольно устало улыбнулась:

— Не нужно. Хватит уже полоскаться. — И неловко пошутила: — А то жабры отрастут.

Мальчишка шутки явно не понял, но промолчал. Подхватил с полки приготовленное полотенце и растянул его на всю ширину своих рук, как бы предлагая упасть в его объятия. Я вытаращила глаза:

— Марк, ты что это придумал, а?

На мой вкрадчивый голос «муж» ответил самым честным взглядом:

— Выполняю свои обязанности: держу для вас, госпожа, полотенце и согреваю его своим телом. Потом поддержу вас под локоток, чтобы вы нечаянно не поскользнулись на мокром полу.

— А отчего это пол стал мокрым? Я тут не плескалась.

В ответ новый, честный-честный взгляд глаза в глаза:

— Так он станет мокрым, когда вы выберетесь из бассейна!

Не рассмеяться у меня не получилось. Но и послаблений хитрому мальчишке я давать не хотела:

— Считай, я оценила юмор. А теперь положи полотенчико обратно и поворачивайся носом, — я осмотрелась по сторонам и выбрала колонну рядом с зеркалом с таким расчетом, чтобы Марк точно не смог подсмотреть. Глупо и смешно, но я почему-то не могла себя заставить обнаженной подняться из воды перед ним. — Вон туда! И не смей подглядывать!

Мальчишка укоризненно на меня посмотрел, но спорить не стал, послушно положил полотенце назад на полку, повернулся ко мне спиной и в два шага достиг стены. Где и притих, уткнувшись в нее лицом.

Я торопливо выпрыгнула из бассейна, действительно поскользнувшись на плитке, и принялась проворно обтирать влагу с кожи. Только когда пояс халата был туго затянут на узел, я смогла спокойно вздохнуть.

— Марк! Эй! Можешь поворачиваться.

Парень повернулся, грустно глядя на меня несчастными серо-зелеными глазами. Как маленький обиженный щенок. В душе шевельнулась непрошеная жалость. Может, я слишком круто с ним? Но разум тотчас педантично напомнил мне, как этот обиженный скромняга несколько часов тому назад ловко обвел меня вокруг пальца. Я скрестила на груди руки:

— Марк, нечего на меня смотреть глазами побитой собачонки! Это не я тебе в жены набивалась. Я и так уже дважды пошла тебе на уступки: признала своим мужем и не отказалась от тебя. Так что заканчивай свои попытки манипулировать. У меня и так дел по горло помимо выяснений отношений с тобой. Пошли лучше что-то перекусим, и спать. Завтра будет кошмарный день.

Мальчишка перестал жалобно дуть губы и заискивающе улыбнулся:

— Ну так для того, чтобы помогать вам с делами, госпожа, есть я — ваш старший муж! — И Марк, угодливо склонив голову, открыл передо мною дверь.

Я усмехнулась. Подозреваю, что поклон выполнен не для того, чтобы показать его послушание и покорность, а для того, чтобы скрыть дьявольский блеск глаз.

— Интересно, как ты будешь мне помогать с посещением вашего Совета и покупкой сменного белья и одежды для меня?

Втайне я надеялась, что этой репликой наконец заставлю мальчишку смутиться и умолкнуть, прекратить свои попытки продавить собственное положение подле меня. Но добилась совершенно обратной реакции.

Марк молча отодвинул для меня удобный мягкий стул, больше напоминающий кресло без подлокотников, и принялся снимать крышки с блюд. Я ошеломленно заморгала. Просила всего лишь легкий перекус, а получила целый банкет! Пять или шесть видов крошечных тарталеток, сыры, зелень и фрукты — это то, что я хотя бы приблизительно опознала. А были еще три тарелки с какими-то пестрыми закусками, четыре крохотных салатника, доверху наполненные салатами, состав которых я не могла описать даже приблизительно, и что-то, подозрительно напоминающее омлет. Но глубокого фиолетового цвета.

Я застонала:

— Я же просила: просто перекусить! Зачем все эти изыски? Тем более, что я больше половины не знаю и не рискну попробовать.

— Вот этот салат сделан из… — Марк потянулся положить мне на тарелку розово-зеленой мешанины.

Я взвизгнула:

— Нет! Не нужно мне ничего объяснять! Я не настолько голодна! — Парень смотрел на меня с легкой обидой и настороженностью. — Если ты не ужинал, то садись и ешь! И не смотри на меня так! Это приказ! А мне достаточно будет сыра, и пары тарталеток. Эм, пожалуй…

Пока я примеривалась, что же мне взять, Марк умудрился быстро переместить мне на тарелку по кусочку каждого вида сыра и две тарталетки. На мой вопросительный взгляд тихо пояснил:

— Та, что с белой начинкой — это из мяса риббенс, домашней птицы, с добавлением сыра и сливочного соуса. А розоватая начинка — это пара, рыба, выловленная в нашей речке. Не волнуйтесь, госпожа, пара совершенно лишена мелких костей, за что и ценится.

Изобилие на столе не вызывало у меня абсолютно никакой положительной реакции. Но я понимала, что мне нужно хоть что-то поесть. Пока отсутствие аппетита тоже не превратилось в проблему. И обвинять мальчишку в излишней инициативности я тоже не собиралась. В конце концов, он выбрал именно то, что взяла бы и я сама, но после того, как детально изучила бы содержимое всех корзинок. И да, мне абсолютно точно нужно было поесть. Я взялась за тарталетку с рыбой и буркнула:

— Сядь. Если голоден — ешь. Если нет, налей себе чего-то попить. Но не смущай меня своим взглядом в упор. Кстати, у вас кофе есть? И шоколад. Я очень люблю горячий шоколад.

— Да, госпожа! — Марк сделал движение, как будто хотел вскочить со стула, на который успел до этого присесть. Но под моим взглядом уселся обратно и показал на изящный серебряный кувшин: — Кофе принесли. А если желаете шоколад, то я могу сбегать на кухню!

— Сиди. — Я чуть поморщилась. Желание мальчишки угодить напрягало. Я не привыкла к такому. — Сейчас вполне подойдет и кофе. А вот на завтрак я хочу шоколад.

— Да, госпожа! — В серо-зеленых глазах засветился восторг. Будто я одарила его бриллиантом. — Я запомню! Что касается ваших дел, то, к сожалению, в Совет я не могу пойти ни вместо вас, ни вместе с вами. Там не поймут и не оценят. А вот с бельем вполне могу помочь. Госпожа моего школьного приятеля — специалист, очень хорошая портниха. Хотя, из-за того, что у нее нет доступа к инопланетным тканям, особой популярностью она не пользуется. Но если вас устроит белье из местного шелка, то я могу снять с вас мерки и сбегать к Ахарлу, тут недалеко. К вашему возвращению из Совета несколько комплектов на первое время уже будут вас ожидать. Также у супруги Ахарла можно заказать и одежду. Если вы хотите.

Я поперхнулась куском непрожеванной тарталетки и закашлялась. Подозреваю, что Эренсия со своими специфическими нравами шокирует меня еще не раз и не два. Но чтобы мальчишка снимал с меня мерки и выбирал мне нижнее белье? По-моему, это уже за гранью.

— Так что, госпожа? Вам подойдет такое решение проблемы? — Марк, преданно заглядывая в глаза, аккуратно постучал мне по спине.

Отдышавшись, я опустила голову на скрещенные руки. Проклятая необходимость! Если бы не отсутствие элементарных вещей! Но мне до смерти надоело каждый день отправлять в чистку тот комплект, в котором ушла из дому на Земле. А другого у меня просто не было.

Обведя взглядом роскошные покои, в которых меня поселили, я вздохнула:

— Не очень. Я не привыкла кому-то доверять покупку белья, да и одежды для меня. Но и выбора особого у меня нет. Если не ты, тогда мне придется самой куда-то идти. И, возможно, это будет не завтра. А у меня, как ты возможно заметил, с собой нет ничего совершенно. Так что да, придется тебе завтра навестить своего приятеля. Но, если такое возможно, я бы хотела со швеей встретиться сама.

Марк озадаченно поскреб в затылке, выдернув из косы пару прядей:

— Я передам ваше пожелание, моя госпожа. И постараюсь договориться на вечер. Или лучше на завтра?

— На вечер. — Я замотала головой. — Хочу другую одежду. И при этом свою. Много не прошу, но пересменка нужна настоятельно. Мерки снимем утром. А сейчас спать. — Я встала и потянулась. Длинный и сложный день настоятельно требовал свое. Глаза буквально слипались. — Ты ешь. Чего вскочил?

Я недоуменно покосилась, на торопливо отряхивающего легкие брюки парня. В его серо-зеленых глазах стыло что-то, что мне было сложно распознать. То ли нетерпение, то ли затаенное опасение.

— Я обязан помочь вам приготовиться ко сну.

— Что сделать, прости? Приготовиться? — Наверное от усталости, но я не понимала его намерений. — А как ты собираешься это делать?

Марк слегка порозовел, но протараторил почти без запинки:

— Массаж, ласки, секс, могу станцевать для вас или спеть. Хотя, — мальчишка смущенно потупился, — пою я так себе. Вот танцую и играю на ганджо очень хорошо.

Все женщины любопытны. Такова наша природа. Это известно давно. И я не исключение. Несмотря на усталость, я заинтересованно уставилась на Маркиаля:

— Массаж я уже испробовала, на сегодня хватит.

— Вам не понравилось? — Марк даже вскинулся от огорчения, забыв изображать из себя примерного мужа.

— Понравилось. Но на сегодня точно достаточно. Я собираюсь сейчас просто лечь и уснуть. Я тебе уже говорила: у меня завтра будет крайне сложный день. Мне очень нужно именно выспаться и отдохнуть, чтобы голова завтра работала как следует. А не как придется. Поэтому все откладывается на потом. Только ответь мне: что такое ганджо? У меня на родине такого инструмента нет.

— Ганджо — это такой струнный инструмент. Ну-у, — Марк на мгновение прикусил нижнюю губу, а потом улыбнулся: — Вот такой формы! — И он сделал в воздухе волнистое движение обеими руками, как будто обрисовывал женскую фигуру или песочные часы.

Я усмехнулась:

— Понятно. Что-то вроде нашей гитары. Поиграешь потом мне.

Сонливость накатывала волнами. Я медленно поплелась в сторону кровати, мечтая упасть на подушку и еще в полете уснуть. Правда, были у меня опасения, что вопреки всем моим словам и объяснениям Марк все-таки попытается навязать мне свое общество. Но мальчишка то ли наконец-то понял, что злить меня опасно для жизни, то ли просто пожалел непутевую госпожу, но за мной он не пошел. Обернувшись у кровати, перед тем как нырнуть под одеяло, я увидела его печальный взгляд брошенного щенка. В голове мелькнуло: «Второй раз на одни и те же грабли? Ну нет! Давай, Лина, спать!»

Уснула я, как и мечтала, в подлете к подушке.

«— Дети, вы только представьте, как было бы здорово, если бы мы могли заключить контракт на их шелка и люксовую часть коллекции перевести на эту ткань! — Папа взволнованно расхаживал по комнате, не в силах усидеть на одном месте. — «Шелковый рай» в таком случае сразу бы выбился в лидеры среди игроков межпланетного рынка!

Меня хватало только поддакивать папе. Я плохо понимала, как эренсийский шелк поможет нам пробиться наверх. Да, мы торговали по каталогу настолько неплохо, что под склад готовой продукции пришлось арендовать огромный ангар. А коллекции для нас шили аж на трех фабриках. Но при всем при этом «Шелковый рай» оставался в разряде малого бизнеса. И для того, чтобы выйти на межпланетный рынок, нам требовалось расширяться, требовалось открывать собственное производство.

— Пап, нереально. — Что-то высчитывающий в планшете Филипп поднял голову. — Доставка и хранение тканей влетит нам в такую копеечку, что самые обеспеченные дамочки трижды задумаются перед покупкой такого дорогого белья. Даже если мы его будем отдавать по себестоимости. Мы же не будем в убыток себе доставлять эти ткани и оплачивать их хранение из собственного кармана? А если все это закладывать в стоимость готовой продукции, то комплект белья будет стоить как минимум в пять раз дороже, чем самый люксовый у нас сейчас. Поэтому нет, этот не вариант для нас. Вот если бы эренсийки не только поставляли нам ткани, но и согласились на своей территории поставить производство — тогда был бы уже совсем другой коленкор. На Эренсии в охрану особо вкладываться вряд ли нужно, планета закрытая, все свои. Да и для них шелка особой ценности скорее всего не представляют. Возможно, подчеркиваю, только возможно, за счет пошива на месте и использования местных рабочих рук, можно будет сэкономить и тут. Останется только транспортировка. — Филипп снова уткнулся в планшет, но продолжал говорить: — Вот при таком раскладе цену можно сильно не завышать. И можно было бы и ощутимо заработать, и поднять свой престиж.

Папа остановился посреди комнаты и поморщился:

— Фил, я еще не получил подтверждение согласия вести переговоры от представителей Эренсии, а ты уже делишь шкуру еще не убитого медведя. Давай все будем делать по очереди, постепенно.

Брат весело блеснул глазами со своего места:

— Как и ты, папа! Ты же тоже мечтаешь! Так почему не могу помечтать и я?

Мы дружно рассмеялись.»

— Моя госпожа! Госпожа, проснитесь!

Сон нехотя отступал. Я открыла глаза. В комнате царил полумрак. Видимо, где-то совсем рядом горел ночник. Надо мною склонился встревоженный Марк:

— Госпожа… Это всего лишь кошмар.

Я вздохнула. Всего лишь сон. Папы нет. И Фила тоже. Я одна, и я — на Эренсии, и что ждет меня впереди непонятно.

— Все нормально, Марк, это не кошмар, мне приснилась моя семья.

— Но вы плакали во сне. — Мальчишка смотрел настороженно. — Стонали и звали какого-то Фила.

Я откинулась на подушку. Рассказывать не хотелось. Но надо. Хотя бы ради того, чтобы самой успокоиться и уснуть.

— Марк, дай попить. — Маркиаль мигом соскочил с кровати, где сидел до этого, и метнулся куда-то в глубь темной комнаты. Не видя мальчишку, мне было легче говорить о брате. — Филипп — мой брат. Он пропал без вести, когда на звездолете отправился заключать договора. Корабль с братом и со всем экипажем во вполне обжитом секторе космоса словно в черную дыру провалился.

Маркиаль вынырнул из полумрака и молча протянул хрустально поблескивающий стакан с темной жидкостью. Я понюхала. Пахло травами и чем-то терпким, но вполне приятным.

— Что это?

— Это отвар успокоительных трав. Не волнуйтесь, госпожа, тут ничего опасного нет. Если хотите — я могу попробовать. Вам просто нужно хорошенько выспаться, до утра осталось еще три часа, а вы сейчас можете сразу и не уснуть.

Я мрачно буркнула в ответ:

— Это точно.

Отвар горчил. Так же, как и мои сны. Но после него я заснула почти мгновенно.