Школа Хизер Блоссом. Часть 3

Глава девятая. Сорванный талисман

Старшекурсники шумно обсуждали последние новости, толпой сгрудившись у яркого объявления на дверях столовой. Первокурсников, лишенных плащей Факультетов, видно было издалека, они застенчиво, но старательно протискивались к дверям. Некоторым улыбалась удача, их впихивали в столовую и снова закрывали двери. Сзади напирали следующие.

В объявлении от лица директора школы Персиваля Эвана Баркли говорилось, что отныне праздники будут проводиться для каждого курса отдельно, в свободных комнатах общежитий. Как всегда, нашлись недовольные нововведением. Они кричали, что одни и те же знакомые физиономии могут посмотреть и в классах. И как еще сойтись с младшекурсниками в непринужденной обстановке, если не на танцах? Довольные кричали не менее громко. Они утверждали, что взрослые студенты все равно сидят по Башням Факультетов, а теперь можно хотя бы собраться целым курсом в одном помещении.

Шум в коридоре возле столовой стоял такой, что вышла даже бессменная помощница повара гвиллион Азра и так рявкнула, что сбежал даже пятый курс.

— Я никогда особо не мечтала, что у меня будет школьный бал, — призналась Элли, наблюдая, как Брианна мечется по комнате, задевая широким кринолином скудную мебель.

Элинор сама понимала, что лукавит. Предпочитая фильмы ужасов и «мрачное фэнтези», она все же иногда смотрела и подростковые комедии. И там почти всегда был бал, автомобиль и две короны, которые непременно доставались главным героям. Элли почему-то ощущала, будто подглядывает за ними, это была не ее жизнь, странная, иногда глупая и раздражающая, но все же немного притягательная. Погружаясь в незамысловатые перипетии сюжета, она все же воображала себя на месте героини фильма, кружащейся под незамысловатую музыку и получающей в конце пластиковую корону. Кино про «последнее лето детства» — это уже отдельный жанр, в нем свои законы. Тот, о ком все мечты и грезы, исчезнет из жизни героини уже через несколько месяцев. Элли это прекрасно понимала и даже внутренне смеялась над сюжетом. Ей хотелось чего-то схожего, но своего, настоящего.

— А я всегда, — ответила Брианна. — Еще когда училась в других школах, не пропускала ни одних танцев. Все-таки жаль, что у нас бальные не преподают. Будем топтаться на месте. Тебя кто пригласил?

— Никто, — немного вяло ответила Элли, уже чувствуя надвигающуюся апатию и нежелание куда-то идти.

В прошлом году все было полно новизны и предвкушения праздника, а неожиданный танец на Двенадцатую ночь с Грэмом, сказочным принцем, превратил ее в апофеоз.

«Почти весь год Король мучил и преследовал меня. Врал. Манипулировал. Смеялся, — Элли физически ощущала давящую на горло злобу. — Сейчас он ушел, а я все равно не могу расслабиться и просто порадоваться празднику. Он украл у меня все!»

Волшебное платье фейрийской работы осталось в шкафу, Элли не могла его видеть. Мысль о том, что руки светлых бессмертных касались этой ткани и вышивки, была омерзительна.

«И ты тоже причинил мне боль, — сказал внутренний голос неизвестно кому, чей образ почти изгладился в памяти. — Бросил. Меня все бросают».

Лицо, на которое упали белесые, словно фейрийский туман, пряди, склонилось над ней, и Элли вслепую ударила по воздуху ладонью, прогоняя видение. Брианна посмотрела на подругу с удивлением, но промолчала.

— Как никто? — возмутилась она. — Ко мне как минимум пятеро подходили. Спрашивали, свободна ли ты?

Это стало последней каплей. На Элли накатила меланхолия. Захотелось свернуться клубком на кровати, прижать колени к груди и страдать. Упиваться болью. Вообразить, что осталась одна во всем мире. Прогонять каждого, кто осмелится подойти, отчаянным воплем: «Вы меня не понимаете!»

— Я, кажется, никуда не пойду, — вяло произнесла Элинор, перебирая рюши розового платья, которое она тоже уже успела возненавидеть.

Понадобился целый вечер, чтобы выбрать его, и добрый час, чтобы надеть. В обоих случаях помощь Брианны была неоценимой. И все ощущалось бесцельным и бесполезным.

— Это у тебя пройдет! — убежденно сказала Брианна. — У нас Агни есть. Она как минимум сойдет за половину парня, а то и за целого. Смотря с кем сравнивать. Мы в любом случае в выигрыше.

Лицо Элли выражало единственную эмоцию — оставьте меня здесь умирать, я никому не помешаю.

В дверь требовательно застучали. Брианна встрепенулась и почти бегом преодолела расстояние от окна к выходу. Элли продолжала безучастно лежать на спине, сминая покрывало кровати и юбку, бесцельно разглядывая светлый потолок. Даже голос вошедшей Агни не заставил ее поднять голову.

— Опять погибает? — спросила она Брианну почти без удивления.

Кажется, Бри шикнула на Агни. Элли и желала бы отвлечься, но проклятое уныние брало верх. Не так представляла она последний день календарной зимы.

Кажется, в комнату заглянул еще кто-то. Раздался негромкий шепот, скрип, легкие шаги.

«Пусть идут без меня, — подумала Элли, прекрасно понимая отвратительный эгоизм своего поведения и упиваясь им. — А я буду лежать здесь в страдании и одиночестве».

Она прикрыла глаза, страстно желая заплакать и усилить боль и тоску. Какая-то часть ее личности, взрослая и серьезная, назидательно приказывала встать и прекратить дурить, но ее побеждал испуганный и капризничающий внутренний ребенок. Дверь снова скрипнула и с тихим шорохом закрылась.

«Ушли?!» — к такому повороту Элли была не готова и резко открыла глаза, в ту же секунду садясь на кровати.

Рядом с ней стоял Грэм, весь в черном, с раскинутыми по плечам волосами, строгий и прекрасный, как эльф. Он наклонился и взял Элли за руку, побуждая встать.

— Опаздываете, миледи, — он придирчиво оглядел ее голые руки и плечи. — Кажется, с подарком я не ошибся.

Грэм приподнял со спинки стула что-то серебристое, пушистое и невесомое и накинул на девушку. Элли на ощупь продела руки в рукава, а юноша уже накидывал на ее голову капюшон.

— Как красиво… — прошептала Элинор, уже забыв, что недавно не хотела никуда идти. — Пойдем, — Элинор предвкушающе потянула Грэма к дверям. — Я хочу танцевать. И есть пирожные. И пить то, что разрешено второкурсникам.

Он дурной тоски не осталось и следа. Праздник вернулся и предупредительно стоял на пороге.

— Лорд Имболк! Я иду! — звонко закричала Элли в пустынный холл общежития, сбегая по темным деревянным ступеням.

Грэм молча следовал за ней, немного удивленно и радостно наблюдая за стремительной переменой настроения девушки.

— Я оставил у тебя книгу, — шепнул он на улице, когда они почти бежали по лабиринту дорожек к замку школы. — Ты ведь потом пригласишь меня вернуться?

«Еще год назад все происходящее казалось мне невозможной сказкой, — подумала Элли. — А о том, что происходит сейчас, я даже не мечтала».

Она искоса посмотрела на безупречный тонкий профиль идущего рядом Грэма, чувствуя жаркую волну, растекающуюся по телу.

— Тебя кто-нибудь приглашал? — спросил он, открывая перед ней тяжелую дверь школы.

— Мы последние? — зачем-то уточнила Элли, осматривая прохладный пустой и сумеречный холл. — Нет…

Грэм хмыкнул.

— Я предупредил каждого, что ты идешь со мной. Очень удачно, что пришлось ограничиться только нашим курсом, — он снова негромко кашлянул. — Иначе пришлось бы оповещать всю школу.

— И где мы танцуем? — тонким от смущения голосом уточнила девушка, срываясь вперед. — В Зодиакальном Зале?

— Там первокурсники… Мы идем не туда, — Грэм опять взял ее за руку, привлекая к себе и целуя пальцы. — Я тебя отведу.

Небольшая празднично украшенная комната встретила Элли приглушенным гулом разговоров, негромкой пока музыкой и легким перезвоном чайных чашек. Она замерла у входа, одним взглядом охватывая помещение. Несколько столов с угощением, которые явно принесли брауни. Диванчик у стены, романтично полускрытый ширмой. И потрескивающий камин, у которого прямо на полу уже сидели несколько молодых людей. Вспоминая бал в огромном Зодиакальном Зале, Элли решила, что нововведение мастера Персиваля ей по душе. Она училась с этими ребятами уже второй год, но до сих пор почти не знала многих из них. Продолжая осматриваться, она почувствовала, что Грэм взял ее за локоть и куда-то ведет. Элли только крутила головой в разные стороны и вернулась в реальность только, когда Грэм подвел ее к дивану.

— Я отойду ненадолго. Жди здесь, никуда не уходи, — сказал юноша.

Он быстро пошел в противоположную часть комнаты, к окну, возле которого, уже с бокалами в руках, стояли Дейдра Грайне и Олвен. Элли видела, что он перекинулся с девушками парой фраз, словно отметив свое присутствие.

Элинор огляделась. На столах стояли свечи в подсвечниках, украшенных белыми лентами. Можно было присесть, попробовать угощения. Видеть обычные, а не треугольные столики было уже непривычно. На

оплывали крупные свечи, уже без подсвечников, но тех же праздничных цветов. Живой огонь и пугал, и завораживал девушку.

Элли продолжала безмолвно рассматривать однокурсников. Быть в толпе ей не хотелось, но вот так наблюдать со стороны было интересно. Она и Грэм действительно пришли последними, и теперь второй курс был в полном составе. Большинство заняли столики в центре, остальные стояли небольшими группами по два-три человека.

Энида без своей черной кошки, но рядом с Фионой. Эти девушки намертво сдружились с первых дней. Элли не могла припомнить, кого им добавили третьим? Шианн?

Кирпично-рыжий Грэг рядом с сестрами Баркли и их кузиной — совсем странное соседство.

Шинейд и Доминик перекрикивали друг друга у камина. Если они станут когда-нибудь истинным трикветром, то так и продолжат вечно спорить? Пусть уж лучше поженятся.

Шианн, единственная из девушек, которая не походила на торт, стояла особняком.

Молчаливые и замкнутые друг на друге близнецы МакГиллы сидели возле камина. Даже почти в одинаковых позах, словно зеркаля друг друга.

Мастер Баркли, предполагая, что однокурсники романтично проведут время, не учел одного — девушек было тринадцать, а молодых людей всего восемь. И все же Элли готова была предположить некоторые пары. Лучше всех устроился, конечно, Грэг Оуэн. Разноглазая Шианн теперь тоже стояла не одна, теперь возле нее оказался Дилан Галлахер, в противовес ей, яркий блондин, но тоже с Факультета Кайлих. Элли даже улыбнулась. В эту пару она готова была поверить. Лахлан, с лицом принца в изгнании, подошел к Олвен и Дейдре Грайне, как раз в тот момент, когда от них отошел Грэм.

Кого-то не хватало. Не было Бренды. Это казалось странным. Элинор осмотрела небольшую комнату и даже обнаружила сидевшего в одиночестве и погруженного в свои мысли Эдварда. Вот уж кому больше всего подойдет эпитет «отутюженный и накрахмаленный». Бренда была где угодно, но не здесь.

Элли нашла глазами Агнесс и Брианну. Их можно было принять за парочку, но только до тех пор, пока Агни не повернулась. Глаза ее на миг встретились с взглядом Элли, она улыбнулась и слегка толкнула Бри. Брианна кивнула подруге и помахала рукой.

«Для того, чтобы быть вместе, совсем не обязательно быть рядом», — невольно подумала Элли и привстала навстречу возвращающемуся Грэму. Она не ощутила, сколько времени он отсутствовал.

— Кажется, я вижу пирожные, — сказала она. — Я обязана попробовать все.

Грэм мягко, но уверенно усадил ее назад.

— Я не хочу сидеть вместе со всеми. Подожди, сейчас принесу.

Он вернулся с двумя песочными корзинками, фруктовой и кремовой, и бокалом с чем-то бледно-золотистым. Элли приняла тарелку и слегка сморщила нос:

— Мало.

— Достаточно, — строго ответил Грэм, но тут же добавил уже другим тоном: — Там есть еще чай и сок, но вот сидр как-то подозрительно быстро заканчивается. Пожалуй, возьму себе тоже.

Когда он появился с открытой бутылкой напитка, Элли уже успела съесть одно пирожное и с надеждой посматривала в сторону накрытых столов.

— Теперь я весь твой, — сказал он, устраиваясь на диване рядом с девушкой.

Та сделала вид, что очень увлечена вторым пирожным. Грэм сделал глоток сидра и отставил бутылку в сторону. Ширма почти скрывала их от остальных.

— Какой ты еще ребенок, — с легким укором заметил он, едва ощутимыми прикосновениями отряхивая ее платье от обсыпавшихся крошек.

— А ты тиран, — полушутя заявила Элли.

«Похоже, я привыкаю. Недавно и представить не могла, что буду так с ним разговаривать».

Она допила сидр, и теперь ее тело уплывало в сладкую истому. Голову словно опутала мягкая паутина. Элли откинулась на спинку дивана, зачарованной и бездумно посматривая вокруг и на потолок.

Грэм с изумлением вскинул брови. Забрав из ослабевших пальцев Элинор пустые тарелку и бокал, он поставил их рядом со своей бутылкой.

— Я просто о тебе забочусь. Если дать тебе волю… — он замолк на полуслове. — Когда-то я дал себе слово защищать тебя, а своему слову я не изменяю.

— От сладостей меня спасать не нужно!

Грэм придвинулся чуть ближе.

— Обычно капризы я не приветствую, но ты становишься очень миленькой, когда своевольничаешь. Могу принести фруктов.

На это Элли была согласна, но позже.

— Хочу танцевать, — нахально заявила она, — пойду приглашу кого-нибудь.

Грэм поднялся вслед за ней.

— Ты меня намеренно дразнишь? Я очень убедительно всех предупредил, что ты идешь со мной.

Элли немного приостановилась. Самоуверенность, подаренная легким сидром, начала постепенно выветриваться.

— Сомневаюсь, что ко мне выстроилась бы очередь из желающих.

— Ты даже не представляешь, скольким ты нравишься, — негромко сказал Грэм. Элли едва расслышала его. — Кто-то даже попытался со мной спорить, но… я был очень убедителен.

Элли подумала, что год назад даже танец с Грэмом Драммондом казался ей чем-то нереальным, сейчас же… его присутствие рядом — почти обыденность. На несколько мгновений она раздосадовалась на себя. Может быть потому, что всю свою короткую жизнь боялась привыкать к хорошему.

«Или тебе просто нравится страдать, — зло прозвучал внутренний голос. — Вместо того, чтобы просто получать удовольствие, ищешь подвох или думаешь, что хорошее все равно скоро закончится».

— Тебе больше идет зеленый цвет, — отметил Грэм, словно впервые окидывая взглядом ее наряд.

Элли это знала. Розовое платье с самого начала казалось ей несуразным, она и сама не поняла, почему среди всех запасов клуракана выбрала именно его. Как будто и здесь захотела наказать себя неизвестно за что.

— Я больше люблю лиловый, — ответила она, рассматривая строгий черный наряд юноши с тонкой муаровой вышивкой.

Грэм промолчал, но едва заметно улыбнулся.

— Вот вы где! — громкий голос девушки раздался совсем рядом.

Элли дернулась и обернулась.

Шинейд схватила ее за руку и уверенно потянула в сторону камина.

— Пойдем-пойдем. Будем жечь страхи.

Элли то ли от удивления, то ли от неожиданности молчала и не сопротивлялась. Грэм шел следом, больше за Элинор, чем за Шинейд, буравя спину активистки сощуренными глазами. Та не замечала, бурно предлагая однокурсникам присоединяться.

Оказавшись у камина, Грэм огляделся. Шинейд раздавала вокруг наспех вырванные из блокнота листки. С карандашами и ручками было не так благополучно, всего несколько на весь второй курс. Несколько девушек, заряженные энергией Шинейд, уже что-то записывали. Элли отметила, что выражение лица Грэма опять стало вальяжно-ленивым, и напряглась.

— Может быть, объяснишь цель сего мероприятия, — процедил юноша, почти не разжимая губ.

Шинейд, похоже, не замечала ни лица, ни тона. Возможно, в ее собственной голове мир всегда был лучезарен и добр к ней.

— Конечно! Мы записываем на бумаге то, чего боимся, а потом… оп… бросаем в камин. Ведь Имболк! Магия!

— Психология… чистой воды… — пробормотали снизу.

Черно-фиолетовая Шианн, с торчащими из губ и ушей серебряными колечками, сидела прямо на ковре и старательно писала строчку за строчкой.

— Да… — на секунду задумалась Шинейд. — Какая разница, лишь бы работало. Кстати! — она повернулась к Элли и Грэму, привычно держащему ее за руку. — Вы двое такие таинственные, постоянно где-то ходите, ни с кем не общаетесь.

— Неправда! — почему-то обиделась Элли. — Я общаюсь… просто, постоянно что-то происходит.

— Я примерно о том же, — удовлетворенно кивнула Шинейд. — Может быть, расскажешь?

Элли развела руками.

— О чем?

Сбоку к девушке медленно приблизилась Дебора Бакли.

— Как можно жить и не знать, что ты фейри? — спросила она, кося глазами на растерянную Элинор.

— Вы думаете, я притворяюсь? — воскликнула Элли, слегка задохнувшись от возмущения.

К Деборе подошла ее сестра, почти копия, в таком же платье, только не желтом, а голубом. Дениз молчала, но по ее немигающему взгляду было понятно — она поддерживает сестру.

— Дописала! — объявила Шианн, суя освободившийся карандаш куда-то наверх, почти в руки стоящему над ней Грэму.

Тот машинально взял и принялся вертеть, стремясь унять дрожь в пальцах.

— Эй, Драммонд! Что писать будешь? — сейчас голос Констанс показался Элли особенно похожим на карканье.

— Твое имя. Хочешь? — ответил Грэм, едва шевеля губами.

Взгляд его был бесцельно направлен куда-то в угол.

Шинейд растерянно завертела головой. Разговор повернул не в то русло, какое планировалось сначала.

— Нам просто всем интересно… и про тебя, в том числе, — сказала она Грэму. — Вы же почти ни с кем не общаетесь.

Карандаш в пальцах Грэма хрустнул и распался. Юноша подал оба обломка Шинейд.

— Вот тебе запасной. И чья была идея устроить Элинор… допрос? — поинтересовался тот подчеркнуто вежливо.

Элли ощутила, что ее берут за свободную руку, и обернулась. Рядом стояла Брианна.

— Не надо… про допросы, — тихо простонала Бри. — И да… можно не знать, кто ты есть. Вы все точно знаете?

— Я — да, — насмешливо ответила Дебора, не сводя взгляда с Элли. — Моя сестра и кузина — тоже. Я дочь Агравейна Итана Баркли и племянница…

— Райли! — такого громкого голоса у Агнесс Элинор еще не слышала. — Собери своих Баркли и выметайтесь отсюда.

— Вот как? — Дебора откровенно улыбалась и совершенно не выглядела смущенной. — Это общее решение?

— Может, еще и проголосуете? — голос Дениз Элли слышала намного реже.

Констанс резко протиснулась между ними, беря обеих под руки.

— Пойдем, мои хорошие, — она развернулась, уводя кузин. — Найдем, чем заняться, и без детских ритуалов. А вам пища для размышления, — она слегка обернулась, говоря через плечо. — Куда тихоня дела магистра и что со всеми нами теперь будет?

Элли, зажатая с двух сторон Грэмом и Брианной, дернулась, высвобождаясь. Ей захотелось зарычать и, распластавшись в прыжке, настигнуть уходящую троицу.

— Пока, сиротки, — почти пропела Дебора.

Дверь хлопнула.

«Впиться зубами в мягкое податливое горло и рвануть, — Элли не узнавала себя из-за этих мыслей. — Терзать в клочья и пить кровь».

Она замерла, приходя в себя. Отчаянно захотелось скрыться и плакать, в горле стоял судорожный кислый ком накатившей тошноты. Расталкивая растерянно молчащих однокурсников, Грэм потянул Элли за собой. Сел в неглубокое кресло в стороне и устроил девушку у себя на коленях. Элли благодарно прижалась к его плечу, спрятав лицо.

— Если у кого-то есть вопросы, я готов на них ответить, — голос Грэма показался Элли спокойным, но она пока не решалась оторваться от него и оглянуться на других.

За спиной молчали. Послышались слабые бормотания «Нет» и обрывистые недовольства поведением трикветра сестер.

— Если кто-то не знает, — понизив тон, почти зловеще продолжил Грэм. — Элинор О`Ши мне ближе, чем сестра. Если к ней или ко мне есть какие-то вопросы, можете задавать.

Вопросов у однокурсников не нашлось. Или голос Грэма не располагал их задавать.

— Пока вас не было, — начал Доминик, — Баркли мутили воду, говорили, что директору написали из Бретани… об Элли.

— Что? — Грэм пронзил взглядом соседа по комнате.

Дом растерянно замолчал.

— Что из-за нее пропал магистр, — пояснила Олвен. — Но это же неправда.

— Якобы, летом, когда падет завеса, ее заберут из школы и… — Дейдра Грайне не закончила фразу.

Грэм теснее прижал к себе Элли.

— Они там «ночной фейри»¹ накурились? Очень похоже, — он оторвал от себя Элинор и посмотрел в испуганные глаза. — Я пойду к директору, а ты побудь с Агнесс и Брианной, пожги страхи. Я вернусь.

Грэм поднял ее на ноги, вставая следом.

— Можно, я с тобой? — пролепетала Элли. — Или давай завтра. Праздник…

— Сегодня он не спит, — резко ответил Грэм и, мягко отстранив от себя девушку, вышел.

Элли повернулась к остальным, боясь встретиться глазами с однокурсниками, но все взгляды, на которые она наталкивалась, были сочувствующими.

— Каково это, быть темной фейри? — спросила Шианн, подавая Элли клочок бумаги и карандаш.

— Страшно, — призналась Элинор и, присев обратно в кресло, начала записывать.

Пунктов получалось много.

Она успела успокоиться, съесть еще несколько пирожных и даже разрешила себе смеяться. Через четверть часа после полуночи в комнату вернулся Грэм.

— Я удивлен, — произнес он нейтральным тоном, обнимая Элли и уводя ее в сторону.

— Чем? — брови Элинор взлетели вверх.

— Директор умеет сердиться. Он просил тебя зайти, хочет лично принести тебе извинения за слова этих… с позволения сказать… — Грэм замолчал. — Письмо из Бретани действительно существует, но никто тебя обломкам Ордена не выдаст.

Грэм подвел Элли к окну, за которым темнела ночь первого января, и задернул плотные шторы, создавая небольшой альков.

— Я взял с него обещание, — бесстрастно закончил Грэм, переводя взгляд на девушку. — Ты знаешь, что такое фанамерк?

— Нет.

— Это личная подпись ведьмы. Из рун, глифов и иных знаков. Часто имя.

Элинор молчала и слушала, прислонившись к плечу молодого человека. Грэм неожиданно порывисто обнял ее.

— Если бы… ненавижу свою слабость. Если бы я мог отвезти тебя домой. Подарить тебе все свои владения, там был такой прекрасный огромный сад, — он помолчал и закончил почти шепотом: — Но у меня больше ничего нет.

«Мне ничего не надо!» — хотелось крикнуть Элли, но она только растерянно молчала. Грэма хотелось утешить, но как она могла это сделать, не унизив?

— Иногда я хочу уйти, — голос Грэма казался почти спокойным, но в нем уже проскальзывали ноты затаенного отчаяния. — Действительно согласиться на все, занять трон, принять корону, признать себя его сыном, лишь бы это защитило тебя.

— А причем тут печать? — спросила Элли.

«Я должна его отвлечь от мыслей о Короле, Грэм буквально заболевает, когда вспоминает о нем».

Юноша нежно отвел волосы Элли на одно плечо, обнажая спину.

— Я составил себе фагнамерк, когда начал немного изучать скандинавский футарк — старший ряд рун. Мне немного помог отец, добавил несколько знаков силы, — Элли вздрогнула на этой фразе, — и я все подписывал, все, что считал своим. Книги, в основном. Но сейчас… — Грэм погладил спину девушки, — … я хочу подписать тебя.

Элли со смешком зажмурилась, не вполне понимая, нравится ли ей эта идея.

— Взять тушь и тонкую кисть, — медленно продолжал Грэм, водя рукой по горячей коже девушки, — и тонкими линиями нанести на тебя вязь. Защитить тебя. Уберечь. Чтобы никто…

Он посмотрел прямо в широко распахнутые глаза Элли, продолжая буквально по слогам.

— … никогда… не посмел… к тебе… прикоснуться. Не имел права. Знал, что ты — чужая. Что ты моя, маленькая Элли.

Элли опустила голову.

— А это письмо? Чего от меня хотят? — она тут же с досадой укусила себя за язык.

«Я потрясающе талантлива, когда надо ляпнуть и все испортить!»

Грэм убрал руки.

— В Бретани директорствует старая, выжившая из ума… мадам. Насколько я понял, Орден распадается, нового магистра выбрать никто не в состоянии. А фейри… — Грэм посмотрел поверх головы Элли, — уходят. Без перстня они свободны. Если станет слишком опасно, мы тоже сможем уйти.

«Искренне надеюсь, что смогу избежать такой судьбы, — подумал Грэм. — Выбирать между мамой и Элинор… Нет!»

Элли стало страшно. Она еще не вполне могла смириться со своей кровью и покидать такой обычный и знакомый мир людей была не готова.

— Из школы не ушел ни один, — сказала она, невольно вспоминая последние события. — Ни один из темных.

Грэм помрачнел, словно тоже подумал о Светлейшем Короле.

— Темные давно хранят это место. Но они здесь и из-за тебя тоже. Ты поймешь почему, со временем.

Он снова посмотрел на Элли.

— Нам нужно продолжить поиски. Без меня не начинай ничего. Обещай!

— Хорошо… — протянула Элли. — А Бри и Агни?

Грэм слегка прикусил губу.

— Им можно иногда и отдохнуть от приключений бессмертных. Покажем им все, когда хоть что-то найдем.

Элли не готова была спорить. Она почти инстинктивно прижалась к его плечу, стискивая узкую, но сильную ладонь юноши. Сейчас она была готова поверить, что все будет хорошо.

Ни о чем не договариваясь и взявшись за руки они вышли из общежития и пошли по пустынным тропинкам. Теплая, совсем не зимняя из-за Вуали ночь настигла их мгновенно, но сейчас ни Грэм, ни Элли не думали о порталах и запрете прогулок.

«Звезды, вот чего мне не хватает, — Элли подняла голову, но увидела только матовый дымчатый купол Вуали. — Интересно, в Стране Вечного лета есть звезды? Бывает ли там ночь? Есть ли там хоть одно существо, вспоминающее меня с любовью?»

Она опять оглянулась и остановилась, обернувшись к общежитию.

— Брианна будет причитать, что я провалилась, — смущенно сказала Элинор.

Грэм крепче взял ее за руку и повел назад.

— Я тебя провожу, только еще погуляю. Тянет пройтись. Или туман… тянет.

Элли вцепилась в его плечи.

— Не ходи! Мало ли, отчего это. И… не молчи об этом! Расскажи преподавателям.

Грэм слабо рассмеялся и прижал ее голову к своей груди.

— Маленькая Элли, я же вернусь. Просто прогуляюсь. За туманом тепло. Хорошо… — голос его стал заторможенным и сонным.

Сердце Элли упало от мрачного предчувствия, еще более ужасного своей нелогичностью.

— Нет… — она еще сильнее впилась в его одежду.

То, что юноша уходит куда-то ночью, навевало определенные воспоминания. Что-то из зачитанных и растрепанных сборников сказок. Все это выглядело как отклик на зов Светлейшего Короля. Элли не была готова позволять такие авантюры.

Грэм больше не порывался уйти, но его взгляд, бездумно и мечтательно взирающий в сторону ворот, только усиливал панику Элинор.

«Какие блестящие у него глаза», — подумала Элли, отводя юношу за руки подальше вглубь холла.

Глаза Грэма действительно светились в полумраке, как у кота, но не зеленым или желтым цветом, а синим. Она уже была готова упрашивать Брианну позволить юноше переночевать с ними — сама она заранее соглашалась на кресло, — лишь бы только не рисковать. Но тут Грэм, словно окончательно проснувшись, сказал абсолютно привычным голосом:

— Пожалуй, с ночными прогулками я погорячился.

Грэм стал совсем привычным, и это успокоило Элли. Они вошли в общежитите, и Грэм, после секундно заминки, повел Элли на женскую половину.

— Что ты думаешь о моей находке в тайнике? О короне? Ассоциации вызывает? — спросил он.

«Светлейший Король, — хотела ответить Элли. — Колдун и враг!»

Но вспоминать правителя Благого Двора ночью и при почти заколдованном Грэме не хотелось.

— Обещай, что будешь спать по ночам, — попросила она, не оборачиваясь.

— Не могу, — спокойно отозвался юноша. — Я не даю клятв, которые не в силах выполнить. У меня могут возникнуть дела.

Элли рывком обернулась. Грэм увидел, как сверкнули ее глаза, и замер.

— Дела, такие же как с Фанд? — спросила она, почти сразу с досадой кусая себя за язык.

«Вот тебе, глупая полукровка! Зачем я напоминаю? Сейчас мы поссоримся».

Грэм не отвел глаз.

— Ее больше нет здесь, но дело даже не в этом. Это была слабость… и ошибка.

«Видели бы меня сейчас домашние. Или слуги. Последнее уважение бы потерял. Но как же она все же хороша!»

— По ночам я иногда хожу в конюшню. Ты знаешь о Бан`ри. Не хочу афишировать, что мне позволили привезти лошадь.

Элли не вполне поняла, почему это нужно скрывать.

— Не желаю, чтобы меня считали особенным или любимчиком… но ее просто негде больше держать.

«Почему он словно оправдывается?» — подумала Элли, но не перебивала. Похоже, Грэму нужно было выговориться.

— Когда отца арестовали, почти все было продано членам Ордена через аукционы. Теперь, когда исчез магистр, стало легче. Многим нужны деньги, — Грэм даже улыбнулся. — Но то, что маме удалось выкупить Бан`ри, — это огромная удача.

— Ты рад, что он… пропал? — с трудом выговорила Элли.

— Да! — зло крикнул Грэм, но тут же осекся и снизил тон. — Он мерзавец. Отец ни в чем не виноват… он просто не мог. А вот я — да. Если ненависть к подлецу — это измена Ордену, то я изменник!

Сейчас Грэм действительно выглядел почти как арестант — с горящим взглядом и растрепанными волосами, но это не мешало ему выглядеть прекрасным и величественным в глазах Элинор.

— Его могут вернуть, — произнесла она и сама не узнала свой голос. — Фейри ищут его.

— Надеюсь, этого не произойдет, — резко отозвался Грэм.

Элли посмотрела на него с мольбой.

«Я его боюсь… но он нужен нашему миру. Без магистра все рушится», — вслух произнести это она не решилась, слишком разгневанным выглядел юноша.

Из-за двери седьмой комнаты выглянула Брианна.

— Вы чего спать не идете? — суровым шепотом спросила она, окидывая взглядом Элли и Грэма. — Весь этаж в курсе! Драммонд, если готовишь государственный переворот, подругу мою не впутывай!

Она возмущенно фыркнула и втянула не сопротивляющуюся Элли в комнату.

— Он просто неуловим! — Робин выглядел раздосадованным, расхаживая перед Грэмом взад и вперед.

Обычно напускной серьезностью он пытался скрыть свои ошибки. Королеву этим было не обмануть, но юношу, совсем недавно бывшим смертным, — вполне. И все же пака действительно мучила совесть — аппендикс человечности, проклятие принадлежности к обоим мирам.

Грэм выглядел угрюмым и мрачным.

— Он ждет меня, — ответил он. — Играет и манипулирует. И он знает, что я разглядел его.

Пак не задавал лишних вопросов. Может быть, понимал слова юноши, может быть, повинуясь придворному чутью, только изображал догадливость. Но уже понял, что не накажут.

— Я пойду с тобой, — полувопросительно произнес полукровка и, предвосхищая возможные возражения, добавил: — Элинор ничего не угрожает больше, рядом с ней свита темных. А без меня ты останешься один.

По последнему приказу директора темные вновь начали устанавливать ловушки на Благий Двор. Не убивающие, а только лишь пленяющие светлых фейри. Грэм не знал, сколько на это уйдет времени, но и сам медлить не мог. Гнев и досада не давали сидеть на месте и бездействовать.

«Если бы вернуться назад… помог бы я Светлейшему Королю?» — раз за разом задавал он себе мучительный вопрос, хотя прекрасно знал на него ответ. Гибель правителя благих, последнего представителя династии, осталась бы на его душе невыносимым грузом. Смерть фейри, лишенного вечной души, была бы окончательной. Грэм ощущал связь с ним, слышал его, чувствовал, словно Король продолжал говорить с ним через кровь. Светлейший Король звал его и желал видеть.

Пак искоса наблюдал за юношей.

— Ты не сможешь идти один. Кто освободит тебя, если запутаешься в силке?

— Посижу, — хмуро ответил Грэм.

Он и желал всеми силами избежать преследования пака, и понимал, что лучшего сопровождающего не найдет.

«Если бы он еще не лип! — подумал Грэм. — Еще хуже, чем Бреннар».

Робин предупредительно кружил рядом, всем видом демонстрируя услужливость и покорность. Обманчивое впечатление, непокорности в нем тоже было хоть отбавляй, но паку слишком нравилось дразнить Светлейшего Принца.

— Хочешь собрать вокруг толпу улюлюкающих темных? — провокационно уточнил Робин. — Они тебя с удовольствием помучают, пока не придет кто-то из нейтралов.

Грэм с досадой скрипнул зубами. Пак был невыносим и, что самое ужасное, бесконечно прав. Неблагой Двор не откажет себе в удовольствии поиздеваться над ним в случае пленения.

— Хорошо, — протянул юноша, до последнего изображая независимость и равнодушие.

Робин радостно подпрыгнул, как молодой козленок.

— Дай руку, — попросил он, невинно моргая.

Грэм с недоумением взглянул на фейри.

«Что ты еще придумал?!» — читалось в его подозрительном взгляде.

Но все же руку он протянул. Пак торжествующе схватил юношу за запястье, старательно смотря на Грэма снизу вверх. Наклонив голову, он провел чужими пальцами по своим рожкам.

Грэм невольно вздрогнул. Рожки были небольшие, но очень острые, покрытые шелковистой кожей. Пак выпрямился, обеими руками прижимая ладонь юноши к своей груди.

— Я тебе доверяю, — произнес он негромко. — Это мое самое чувствительное место. Ты ведь не сделаешь мне больно?

Грэм с силой отнял руку и отвел глаза, с трудом выдерживая пронзительный взгляд Робина.

— Не могу обещать, — ответил он нарочито спокойно. — Тебе, похоже, нравится выводить меня из себя.

Пак торжествующе улыбнулся.

— Вам это, несомненно, только кажется, мой… Король.

Грэм молча пнул его, но Робин почти вовремя отпрыгнул и снова уставился на юношу смеющимися глазами.

— Мне очень приятно твое внимание, но разве мы не спешим ловить негодяя?

— Негодяй здесь ты.

Пак удовлетворенно вздохнул:

— Я очень стараюсь, — признался он.

Грэм шагал по коридорам, особо не выбирая направление и не оборачиваясь на бесшумно ступающего позади Робина. Он особо не задумывался, где встретит светлого, стремящегося навредить Элинор. Не думал и о силках, в которые мог угодить сам. Когда от темной резной стены отделилась тонкая тень, Грэм почти не удивился.

— Пак, — почти удовлетворенно произнес Гавейн. — Приятно видеть, что подхалимаж — это твое! Выслуживаешься перед наследником?

Робин скрестил руки на груди и замер.

— Невыносимо, что не перед тобой? — уточнил он, все еще пытаясь разглядеть истинный облик темноволосого фейри.

Что тот выдает себя за другого, Робин уже понимал.

— Да я уже как-то смирился, — равнодушно обронил Гавейн, не удостаивая пака взглядом. Все его внимание было отдано Грэму. — Подумать только! Столько времени девчонка была в моей власти, но ничего не сделала. Я был о смертных куда более высокого мнения.

— Если ты о Фанд Бреннар, то ее в школе больше нет. Она свободна, — сухо ответил Грэм.

Темноволосый фейри едва заметно улыбнулся.

— Даже ты не знаешь всего, — он неуловимо провел в воздухе рукой и продемонстрировал юноше куклу тончайшей работы.

Тонкие нити, которыми были связаны руки куклы, слабо мерцали в сумраке коридора.

— Стоять! — крикнул Гавейн, краем глаза видя, что пак готов сорваться с места. — Она еще моя! Где бы ни находилась!

— Освободи ее, — с едва различимой угрозой произнес Грэм.

Гавейн взглянул на него свысока.

— Не много ли ты хочешь? Но, пожалуй, я дам тебе выбор. Ты или она, со мной должен кто-то уйти.

— Ни один из нас, — твердо ответил юноша. — И сними с нее весь морок.

Темноволосый фейри рассмеялся.

— А что если быть со мной — это ее собственное желание? Идеальный образчик смертной плоти — прекрасна и услужлива.

— Освободи, и я пойду с тобой, — ответил Грэм.

Гавейн склонил голову.

— Не пытайся меня обмануть. Если ты видишь меня, то и я тебя вижу. Ты и так уже почти мой, как и темная тварь. Ее ожидает сюрприз.

Он почти с сожалением посмотрел на Грэма.

— Это так мило, что ты ничего не помнишь… — пробормототал Гавейн. — А стоило бы задуматься, как смертная дева получила свой ошейник повиновения. Прекрасную нить жемчуга, с которой так не хотелось расставаться. И как в моих руках снова оказалась эта безделушка… Ты стал моим куда раньше, чем думаешь сам, и поверь, очаровать тебя было совсем не сложно.

Гавейн встряхнул безжизненную марионетку.

— Ведь ее потеряла моя служанка, так не вовремя сгинувшая в смертельно ловушке. Так мог пропасть и я, — Гавей снова посмотрел на Грэма, — если бы мне не повезло с тобой, с моей внутренней копией.

Лицо Грэма осунулось и побелело, словно он начал что-то понимать. Пак пританцовывал рядом, точно ожидая приказа напасть, но Грэм молчал.

— Это не правда, — наконец выдавил он. — Я бы не мог причинить Элинор вред.

Гавейн усмехнулся.

— Таких подробностей я не знаю, — сказал он. — Но кукла была утеряна, а ты мне ее вернул. Какой ценой это обошлось темной твари пусть остается на твоей совести, и пусть вина как шип врастет в твое сердце. Но не смей теперь отрекаться от собственной крови. Ты наследник, и от этой судьбы тебе никуда не деться!

Он взглянул на марионетку в своей руке.

— Если принц желает тебя для себя, мне ли перечить? — он неуловимым движением снял с ее рук путы и ласкающе посмотрел на Грэма. — Ты нужен мне куда больше. Поверь, темная тварь не простит тебя, если узнает…

Гавейн рассмеялся.

— Даже ничего не нужно говорить. Ты и сам себя не простишь теперь. И пак будет молчать.

Он протянул тонкие пальцы навстречу юноше, словно приглашая следовать за собой. За его спиной медленно раскрылся дрожащий туманный портал. Грэм, не сводя глаз с лица Гавейна, протянул руку в ответ, но вместо того, чтобы коснуться пальцев фейри, с силой дернул его медальон. Глаза бессмертного удивленно распахнулись. С его темных волос словно полетел пепел, не долетая до пола, он растворялся в воздухе, оставляя после себя светлые до прозрачности пряди. Темно-изумрудные глаза начали стремительно светлеть, пока не стали цвета незрелого крыжовника. Одежда фейри превратилась в струящийся свет, и вот уже перед Грэмом стоял правитель Благого Двора. Он медленно шагнул в портал спиной вперед, до последнего мгновения не сводя немигающего взгляда с юноши.

— Я тебя люблю, — произнес он одними губами и пропал.

Больше всего Элли хотела провести это время с Грэмом, но он опять исчез. Сидя на кровати и наблюдая за напевающей и собирающейся в Башню Факультета Брианной, Элинор снова возвращалась к мыслям о юноше.

«Хорошо Бри, она всем нравится, всегда веселая… А я просто не умею быть довольной. Мне всего мало. Хочу владеть самим Грэмом Драммондом, а недавно дышать в его сторону боялась».

— Ты идешь? — спросила Брианна, уже на выходе из комнаты.

— Куда?

Бри неопределенно пошевелила пальцами.

— В Башню Кайлих. Вдруг у вас тоже мероприятие… — и она беспечно упорхнула из комнаты.

«Стоит вспомнить, как мы все завидовали старшекурсникам и гнали время вперед. А сейчас я могу идти в Башню и не иду! До сих пор не ходила!»

Элли слегка ущипнула себя в наказание.

«А вдруг меня будут расспрашивать, фейри ли я? И что мне отвечать? Что я сама не понимаю, что это значит и не осознаю даже до конца. Одно дело читать сказки и совсем другое — быть их частью».

Элли поднялась и взяла с полки музыкальную шкатулку, старый подарок Грэма на пазапрошлый Хогманей.

«Любимая игрушка моей сестры», — примерно так сказал он когда-то.

«Такие вещи должны оставаться в семье», — так она ответила ему.

Элли открыла шкатулку, и вновь зазвучала нежная, отрывистая как капель мелодия. Глаза вновь скользнули по графскому гербу и девизу на внутренней стороне крышки — «Будь собой. Будь легендой».

«Почему не освободят отца Грэма? — подумала Элли. — Родителей Брианны? Всех других? Если магистра больше нет и… никогда не будет следующего».

От этих мыслей накатила тоска. Элинор звонко захлопнула крышку и начала решительно обуваться. Никому не разрешается отнимать у нее праздник и в первую очередь ей самой!

Она быстро пересекла парк, вошла в школу и, мысленно подгоняя себя, пошла в сторону лестниц. До Северной Башни Факультета Кайлих было рукой подать.

«Элинор…» — прозвучал шепот то ли сбоку, то ли внутри головы.

Она обернулась.

«Что за шутки? Если пак, за уши оттаскаю!» — после стычки с Деб настрой у нее был боевой.

Расплывчатое лицо возникло прямо перед глазами, заставив Элли рывком остановиться. Физический мир вокруг лопался, собирался складками, дрожал и искажался.

«Портал! — почти паникуя догадалась Элли, но тут же мысленно приказала себе не дурить. — Мне он не повредит… ведь да? Но почему до отбоя?»

Дымчатая преграда раздвинулась как занавес на сцене, и навстречу девушке шагнул прекрасный мужчина в высокой короне из звезд и переплетенных серебряных веточек.

— Здравствуй… — голос звучал непривычно доброжелательно.

Элли помнила каждую встречу с Королем Благого двора. Самую первую, когда портал неожиданно открылся днем. Ужасную, среди ночи, когда она преследовала на улице заколдованную Брианну. И совсем жуткую, когда Король отдал свою кровь спасшему его Грэму. Она сделала несколько шагов назад.

«Нужно снять туфлю и бросить… закрыть портал…» — она все медлила, а Король шагал дальше, приближаясь к ней.

— Не бойся… — он пленительно улыбнулся.

Элли напряженно вглядывалась в его сияющее лицо. Светлейший Король несомненно был самым прекрасным из всех мужчин, которых она когда-либо видела. Но Элинор терзал страх.

«Он притворялся моим другом. Притворялся другом моего отца. Что может быть отвратительнее?»

Король протянул к ней тонкую белую руку.

— Элинор! У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Элли отшатнулась, напряженно оглядываясь. Кроме нее и Короля, вышагнувшего из портала, в коридоре никого не было.

«Я должна закричать… должна позвать на помощь…» — Элли знала, что не издаст ни звука.

На крики с детства стоял блок, горло каждый раз перехватывало, голос срывался на унизительный писк и накрывал мучительный жаркий стыд. Элли только стояла и смотрела на белоснежную руку Короля, которую он протягивал к ней, будто ожидая рукопожатия. Элли подняла глаза.

— Что вам нужно?

Король улыбнулся едва заметно, но с блеском торжества во взгляде. Словно Элинор сказала то, чего он и ожидал. Не оборачиваясь на портал, светлый фейри грациозно взмахнул рукой и закрыл его. Элли слегка расслабилась, по-прежнему буравя Короля взглядом.

«Я сама не замечу, как окажусь в капкане. Я должна быть очень внимательна к его словам, а еще больше к своим».

— Я хотел, чтобы ты пришла ко мне, — Король склонил голову набок, рассматривая Элли, как диковинный трофей. — Когда я гостил в вашей школе под личиной рядового фейри… мне было сложно обманывать ловушки…

— Как вы их обманывали? — зло спросила Элли, не особо рассчитывая на ответ.

Но Король не сердился. Он улыбался.

— Ловушки и силки реагируют на энергию вокруг бессмертного, на его суть. Мне пришлось скрываться под талисманом. Но дело того стоило. Я смог поближе познакомиться с тобой.

«Он просто заговаривает мне зубы, — подумала Элли. — Сейчас схватит и…»

Но Король Благого Двора не выглядел опасным. Он с интересом наблюдал за Элли и не подходил слишком близко.

«Может быть, он меня тоже боится?» — мысль неожиданно понравилась, Элинор поняла, что даже не хочет, чтобы ее разговор со Светлейшим Королем прерывали.

— Нам не помешают, — Король улыбнулся более явно.

«Он мысли читает? Или я такая глупая, что по мне все видно?» — Элли раздраженно выдохнула.

— Можно ближе к делу? Вы упоминали о каком-то предложении.

Король молча прошелся в стороне от девушки, подметая каменный пол сияющим подолом одежд. Корона его мерцала, затеняя свет стенных ламп в виде факелов. Он держал паузу, словно стремясь подразнить девушку.

«Он учуял, что мне интересно! — поняла Элли. — Ну нет, манипулировать собой я не дам!»

Она повернулась и пошла по коридору, подспудно ожидая окрика. И не ошиблась.

— Если ты пойдешь со мной, я отпущу Грэма! — негромко произнес ей в спину Король.

Элли повернула голову и сделала несколько шагов назад. Правитель светлых фейри ждал ее.

— Что? — переспросила Элли, желая потянуть время.

«Никуда я с ним не пойду! На что он вообще рассчитывает? И что значит «отпущу»?»

Король молчал, созерцательно глядя на Элинор.

— Я сказал предельно просто и понятно. Ты идешь со мной, и я даю тебе подарок. Даже несколько.

Элли вспомнила рассказы приемной матери о незнакомцах, кто предлагает показать щенка, а потом тянет в темную подворотню. Дальнейшие события никак не освещались. Неизвестно, какого эффекта хотела добиться та женщина, но у Элинор эти предупреждения вызывали двоякие эмоции. Страх, но и любопытство, и, как апофеоз, тянущяя щекотка где-то в глубине живота.

— Никуда я с вами не пойду! А что за подарок?

Король посмотрел на Элли с легким прищуром, словно она перешла точку невозврата и оказалась в его власти.

— О, я же сказал — несколько. Один маленький — я не стану забирать с собой моего наследника. Мне будет гораздо приятней, если он придет позже и сам. И один большой… — Король намеренно тянул паузу, напитываясь нетерпением Элинор, — ты сможешь увидеть свою мать.

— Я вам не верю! — выпалила девушка.

Король слегка нахмурился, словно она его оскорбила.

— Не веришь мне? Но я и слово лжи не могу сказать! Я есть Свет!

Он отвернулся от Элли и неуловимым движением разломил пространство. Элинор поспешно отвернулась от мерцающей воронки, вбирающей в себя пространство коридора. Туман Волшебной Страны гипнотизировал ее, лишал воли и памяти. Хотелось шагнуть.

«Я же фейри! Почему портал на меня так действует?»

Король посмотрел на девушку через плечо.

— Я могу дать тебе увидеться с матерью. Это чистая правда. Неужели твои страхи так велики?

Элли колебалась. Она крепко запомнила правила мира людей — оставлять записку, если куда-то уходишь, звонить, если задерживаешься и не посещать опасные места. Именно сейчас эти постулаты оказались нерабочими. Элинор снова обернулась — никого.

«Интересно, если я предложу сбегать к директору и отпроситься, как отреагирует Король?»

— Что вы сделали с Грэмом? — спросила Элли, пытаясь тянуть время до последнего.

Она помнила слова Короля о том, что в коридор никто не войдет, но все равно на что-то рассчитывала. На чудо?

«У меня даже хлебных крошек с собой нет, чтобы бросать по дороге… Бабушка! Робин! Кто-нибудь почувствует, куда я делась?»

— Я поставил ловушку на тебя, — Король снова искоса посмотрела на Элли. — Ты оценила, насколько я честен, раз говорю об этом прямо? Ты должна была прийти ко мне по своей воле. Не вышло…

Он горестно замолчал.

— Пришлось приглашать тебя лично. Но я не могу ждать вечно.

— Зачем я вам? — выпалила Элли. — Вы же не станете утверждать, что хотите меня осчастливить встречей с… мамой? Я знаю, что именно вы что-то с ней сделали? Или вы раскаиваетесь?

Она почти кричала, горячо и зло. Король молчал.

— Если ты не пойдешь со мной… подумай о Грэме. Теперь он с каждым днем будет все больше становиться светлым фейри. Я заберу его с собой, в Страну Вечного Лета, и уберегу от злобности темных. И от тебя.

Король все еще стоял рядом в бурно вращающимся порталом, ничуть его не боясь. Элли избегала смотреть в ту сторону.

— Моему наследнику пришла пора примерить корону, — заключил Правитель Благих. — До заката этого дня он будет моим.

Элли поняла, что Король сейчас шагнет в портал.

— Подождите! — крикнула она, неожиданно для себя. — Если я пойду, то… что?

Король снова обернулся, почти с досадой.

— Если бы я мог так просто умереть, то сказал бы, что ты мне смертельно надоела! Если ты пойдешь со мной, я не сниму свои чары с Грэма Драммонда, я уменьшу их. И он перестанет так страстно стремиться соединиться со мной, как сейчас.

На лице Короля отразилась нестерпимая мука, но Элли не могла понять, насколько светлый честен.

— И я позволю тебе увидеть мать. Разве это не высокая награда за твою мне помощь?

Элли осознала, что до сих пор не узнала самого главного.

— А… зачем я вам? — спросила она. — Я же ваш враг, как вы утверждаете.

Король отвечал медленно, тщательно подбирая слова, словно опасаясь сказать лишнего.

— И враги иногда могут быть полезны. Есть то, что можешь сделать только ты.

Элли поняла, что больше тянуть время не сможет. Коридор по-прежнему был пуст, а на ее мысленные призывы никто не откликался. Девушка уже была готова протянуть Королю руку.

— Подождите…

«Ну чего тебе еще?» — ответил ей взгляд Правителя.

— Поклянитесь, что не навредите мне!

Король чарующе улыбнулся.

— Сколько угодно, сокровище. Я пальцем до тебя не дотронусь. Слово Светлейшего Короля!

Элли повернулась и посмотрела на портал.

«Я пожалею… — сказала она себе мысленно, — но я пойду. Он поклялся. И я не могу отдать ему Грэма!»

Король уже исчезал в портале. Элинор смотрела ему вслед и видела только бледное сияние его одежды. Она все еще медлила.

«Какая жалость, что я не могу никому сказать, куда пошла! Но ведь я вернусь?! Это просто туман, только внутри школы. Сквозь туман я уже проезжала на машине».

Элли все-таки решилась. Дымка с каждым шагом становилась все плотнее и гуще, девушка почти не различала очертаний своего тела, а просто шла. Сначала она опасалась обо что-то споткнуться, потом уже просто смотрела вперед, пытаясь различить малейший проблеск. Но все по-прежнему было дымчато и серо.

«Я же не буду скитаться тут днями… веками…» — Элли уже раскаялась, что пошла на поводу у врага. Только воспоминания о Грэме и клятве Короля не причинять ей вред придавали ей сил.

ПРИМЕЧАНИЯ:

¹ "Ночная фейри" - другое название растения дурман.