Школа ведьмовства №13. Сладкий запах проклятия (СИ)

Глава 31

Глава 31

— Просыпайся, кнопка, — слуха коснулся шепот.

Я встрепенулась, разлепила тяжелые веки и огляделась. Не сразу сообразила, где мы и что делаем. Впрочем, когда серое марево недвусмысленно напомнило о месте нашего нахождения, я все еще не очень хорошо понимала, почему Стас держит меня на руках. А когда сон окончательно отпустил, мысли прояснились, лицо тут же обдало жаром. Стас же бодро куда-то шагал. И как только ориентируется в этом жутком месте? Уголки губ подрагивали, но он сосредоточенно хмурился. Я не мешала. Пыталась понять, как допустила такую странную прогулку. Или поездку? Черт его знает. Помню, как обняла, сказала «спасибо» и…все. Сознание отключилось. Хороша, Милана!

— Отпусти, — прошептала и завозилась в руках Стаса.

Он крепче прижал меня к своей груди и даже не сбавил шаг.

— Ты слишком много сил отдала ритуалу, — мягко, как с ребенком говорил он, — и сейчас сможешь только ползти. Это до-олго, — он поморщился и все же улыбнулся. — Судя по ощущениям и отголоскам магии, мы уже близко к тому месту, через которое входили.

Я послушно затихла. Строить из себя супергероиню приключенческого романа, которой все по плечу, и которая не знает ни страха, ни усталости — глупо. Чувствовала я себя отвратительно и разбито. Слабость отдавалась мелкой противной дрожью в руках и ногах, меня немного мутило и морозило. А в руках Стаса было тепло, чуть-чуть неудобно, но, по крайней мере, тратить остатки сил не приходилось. Только за Стаса переживала и чувствовала все нарастающую неловкость. Пару раз все же не сдержалась и шепотом, едва слышно попросилась на свободу. Ведь он тоже устал. И нес меня уже неизвестно сколько. Но он лишь качал головой и шел дальше. И даже тогда, когда выбрались до точки входа-выхода, поставил на ноги только для того, чтобы открыть проход. И как только перед нами возникла серебристая полупрозрачная занавесь, снова подхватил на руки, не дав даже пикнуть в знак протеста.

Шумно вдохнула ночной, холодный воздух и блаженно выдохнула клубы пара. О, Боже, как приятно дышать свободно и полной грудью. Как чудесно ощущать легкость, чувствовать дуновения ветерка, который приносит запах воды, снега и леса. Как невероятно приятно знать, что холод, который еще не кусает, но уже ласково касается щек и оголенных рук, — это всего лишь природное явление, предвестник наступающей зимы, а не мертвая аура леса, которая заползает в самую душу.

Силы хлынули ко мне, стоило пройти сквозь проход. С каждым шагом Стаса по лунному мосту, я чувствовала, как оживаю. Сердце стучало увереннее, руки переставали дрожать, и я продолжала глубоко дышать, чувствуя, как ликование нарастает, готовое на время лишить меня рассудка. Хотелось смеяться. Раскинуть руки, кружиться, обнимать весь мир и расцеловать всех-всех.

— Получилось, — выдохнула я и зажмурилась, пытаясь сдержать ту волну счастья, которая выросла во мне до размеров цунами, пока мы шли над озером.

— Получилось, — эхом отозвался Стас и поставил на землю.

Только отпускать не спешил. Скользил взглядом по лицу и мягко улыбался. Его руки удерживали меня за плечи, но я с этим мириться не собиралась. Рванулась вперед и снова обняла его. Сжала, что есть сил и прижалась щекой к куртке. Он скользнул руками на мою талию и ответил на мои порывистые объятия.

— Стас, — голос прозвучал удивительно звонко, видимо, от переполнявших меня эмоций, — Стас, ты знаешь, что ты самый лучший? — отклонилась и заглянула в его темные как ночь глаза. Самые обыкновенные, но не менее колдовские. — Конечно знаешь, — хохотнула я, — самый-самый. Ты просто чудо. Я теперь… теперь… по гроб жизни тебе должна, — улыбалась так, что сводило скулы.

— Не надо по гроб, — усмехнулся Стас, — а то потом иди за тобой, возвращай, — улыбаясь, проворчал он и щелкнул легонько по носу.

— Проси, что хочешь, Стас, — посерьезнела я, — все, что угодно и когда угодно. В любом количестве. Все, что в моих силах.

— Не давай, кнопка, таких обещаний, — он тоже утратил улыбку и покачал головой. Коснулся большим пальцем щеки и неожиданно хрипло проговорил, — если не уверена, что, действительно, готова на все.

Я нахмурилась, попыталась разглядеть в его глазах то, отчего меня бросило в жар, а объятия стали чрезмерно тесными и какими-то…интимными. Да и вся ситуация… Кхм, мягко говоря, двусмысленная. Хотя мы всего лишь друзья, и Стас столько для меня сделал… Но вряд ли Раду понравились бы наши объятия тут, под луной. И этот взгляд Стаса, которым он медленно скользит по лицу, и легкие прикосновения к потеплевшим от смущения щекам. Боги, как все неправильно… и правильно одновременно. Оттолкнуть Стаса, чтобы не было стыдно перед Радом за это проявление благодарности, которое независимо от меня превратилось во что-то иное… Но разве я могу после всего, что Стас для меня сделал? И ведь он ни на что не намекает, ничего постыдного не делает. Наверное, это я схожу с ума на фоне подозрительности и нервозности, в которых прожила последние несколько недель.

— Спасибо, — громко и напряженно, несмотря на попытку скрыть это напряжение за радостным восклицанием, проговорила я, снова порывисто обняла Стаса, чмокнула его в щеку и отстранилась.

Он держать не стал. А я судорожно пыталась собрать свои разбежавшиеся в разные стороны мысли в кучу.

— Так, — встряхнувшись, огляделась, — теперь домой?

Стас кивнул, перекинул сумку через плечо и своим видом показал, что готов отправляться хоть сейчас.

— М-м-м, да, — кивнула и бросила быстрый взгляд на озеро. — Только попробуем кое-что сделать. У меня бусы есть, нашими берегинями подаренные. Я тебе их показывала. Давай через них весточку в школу передадим? — и уже гораздо тише, глядя в сторону проговорила, будто извиняясь, — заодно и узнаем, как там Рад. Я все это время боялась. А теперь, когда все закончилось, — пожала плечами и бросила мимолетный взгляд на Стаса. Он выглядел невозмутимо.

— Давай, — спокойно согласился он. В глазах парня отражался блеск лунной дорожки. Или это затухающие искры его внутреннего огня?

Удивительно, но больше особенности Стаса не пугали. Я чувствовала небывалую до этого уверенность в нем. Настолько невероятную, что она буквально бурлила и затапливала меня. А еще, когда выбросила все лишние мысли, ощутила тепло. Такое легкое, нежное, родное… Будто крохотный лепесток пламени жил теперь и во мне. Не сразу, но я догадалась, что дело в той связи, которая образовалась в Лесу Заблудших Душ. Но эта связь заставляла меня постоянно смущаться. Я ничего не могла поделать, но каждый раз, когда смотрела на Стаса, на лице сама собой расцветала улыбка. Хотя нет, она не расцветала, не распускалась робко, а цвела буйным цветом. И все бы ничего, если бы Стас каждый раз, будто чувствуя мой взгляд (а может, и в самом деле так и было, ведь он странный, и я не знала, как на него влияла наша связь), поворачивался ко мне и отвечал на улыбку. Все это выяснилось позже, после того, как мы пообщались с Лией и Айей. Нию оставили охранять школьное озеро.

Берегини откликнулись на мой зов сразу же, стоило только опустить бусы и пальцы в ледяную воду и позвать их по именам. Не прошло и минуты, как из воды вынырнули две головы с мерцающими в лунном свете жуткими глазами. Но я не испугалась, разве что самую малость, но потом обрадовалась им. А вот вымолвить хоть слово не успела, берегини опередили.

— Ну, наконец-то, — выдохнула Айя, чем нарушила тишину озера, — а мы уж испереживались все. Ядвига Петровна лично к нам приходила и просила оповестить ее, если вы позвать решитесь. Она ведь вам вслед уже парней из выпускных классов снаряжает под предводительством Никонор Иваныча, да ведьмам всем, какие поблизости живут, письма разослала.

Я нахмурилась и вопросительно взглянула на Стаса. Он тоже стоял хмурый, как грозовая туча. И задумчивый очень-очень.

— А чего всполошились? — Стас первым задал вопрос, который и меня мучал. — Ядвига Петровна же знает, что нам только сюда три дня пути. Мало ли, задержались, где.

— Вас уже две седьмицы нет, — припечатала Лия.

Я в осадок выпала. Вот серьезно. Едва на попу не плюхнулась от новостей. Еще и булькнула от шока не хуже тех самых берегинь. Стас был сдержаннее. Он только брови поднял. Но я почувствовала, тоже удивлен.

— Как две седьмицы? — выдохнула я. — Мы как Марьяну нашли, на третий день нашего пути, так в ночь в Лес отправились… А там… там, — беспомощно перевела взгляд на Стаса. У меня время там протекало необычно. Сколько я была в отключке, даже не представляла, да и ориентироваться во времени там невозможно. Никаких намеков. Наверное, и днем, и ночью серая непроглядная хмарь. Но Стас-то должен был заметить.

— По ощущениям прошло около суток, — подтвердил мои догадки Стас. Выходит, там время совсем иначе идет. — Может, двое, — с смонением протянул он. — Не больше.

— Хвала природе, живые, — выдохнула Лия. — Напиться хотите или умыться? Купаться-то уже поздновато.

— Нет, — заторможенно качнула головой, потому что еще не пришла в себя от новостей. Две недели! Две! Это же ужас. Так задержались бы там, и вся жизнь мимо прошла. — Хотели узнать, — немного замялась и все же спросила о том, что так волновало: — Рад, он жив? — голос осип внезапно. От одной мысли, что мы не успели, душа похолодела.

— Жив, что с ним станется, — фыркнула Айя.

— Точно?

— Точно, — отмахнулась Лия, — помер бы, нам бы уже донесли. Да и почувствовали бы мы. Живой он. И вы живые, хвала Природе. Возвращайтесь скорее. Вас там уже заждались.

Перекинувшись с нами еще парой фраз, берегини ушли. На душе стало легко и свободно. Еще один камень, который давил на сердце, рухнул. И снова захотелось броситься к единственному человеку, который был рядом, с объятиями, расцеловать его в обе щеки и тысячу раз сказать «спасибо». Но этот порыв я сдержала. Еще и смутилась от воспоминаний о том, что случилось в прошлый раз. Стас лишь выразительно выгнул бровь, когда заметил перемены в моем настроении. Но я помотала головой и не стала ничего пояснять.

К Марьяне вернулись с рассветом. Женщина, как и ее огромный, как медведь, муж с доброй улыбкой, встретила нас взволнованными глазами. Но шумно, с облегчением выдохнула, когда мы поведали о том, что все прошло хорошо. Дневник ее мамы тоже вернули. Изрядно потрепанный, с опаленными краями и темными пятнами крови на обложке. Марьяна благодарила нас, не скрывая слез. Что бы ни натворила ее мама, а любила ее Марьяна сильно и искренне.

Нас уговаривали остаться, отдохнуть, но помня о двух неделях (боже, я до сих пор не могу в это поверить), мы согласились только позавтракать, не стали отказываться от выпечки в дорогу и кое-какой снеди, а после, запрыгнув на лошадь, отправились в путь.

Неловкость вскоре отступила. Радость поутихла, но теплилась на глубине души. Зато проснулось здоровое любопытство. И как бы я с ним не боролась, но все же не сдержалась.

— Стас, — бросила взгляд через плечо на парня, который придерживал меня за талию, — а почему там, — передернула плечами от воспоминаний, — ты был таким, мягко говоря, необычным.

Он помолчал. И когда пауза уже неприлично затянулась, а я решила, что ответов мне снова не услышать, он все же заговорил:

— Не знаю, кнопка, но есть предположение.

— И какое? — снова взглянула на него и поймала в ответ теплую снисходительную улыбку.

— Думаю, там, на границе живых и мертвых, душа становится ярче и проявляется. Там мы обретаем истинный облик. Ты вот, — он снова улыбнулся и прижал меня к своей спине, голос прозвучал тихо, а уха коснулось теплое дыхание, — светлая ведьма до кончиков пальцев. Светлая, храбрая и очень-очень сильная.

Кашлянула, чтобы скрыть смущение, которое уже норовило выплеснуться на щеки обжигающим румянцем. Что он творит? Зачем? Это связь эта дурацкая так повлияла? Раньше он не был таким…таким странным. Или это я так реагирую?

— А с тобой, — прочистила горло, — почему ты такой?

— А я, кнопка, погонщик. У нас есть свои тайны, но всем известно, что с драконом мы проходим ритуал привязки. И, думаю, то, что ты увидела — ее результат.

— А что за ритуал? — нет, я снова не удержалась и обернулась. А он снова улыбался, как маленькой и глупенькой.

— А об этом мы, может быть, когда-нибудь поговорим. При определенных обстоятельствах, — подмигнул и улыбнулся так широко, что я замерла, не веря своим глазам. Вот такой улыбки, какой-то по-хулигански мальчишеской я еще никогда не видела у него. Теперь понятно, почему девчонки и по этому Покровскому с ума сходили. Если он хоть иногда выдавал вот это, от которого воздух из легких вышибало, то неудивительно. Младшему до старшего еще расти и расти. Рад! От мысли о нем сердце застучало быстрее. В груди защемило от радости и предвкушения. Неужели? Неужели, я теперь смогу быть счастливой без оглядки? Раньше я об этом и думать боялась… А теперь… И теперь страшно. Страшно сойти с ума от нетерпения. Что скажу? Как он встретит?