Шопоголик и брачные узы

14

Что сейчас жизненно важно — это правильно все оценить. Взглянем правде в глаза: в каждой свадьбе есть свои странности, верно? Нельзя ведь ожидать, что абсолютно все пройдет гладко. Я как раз купила очень полезную книжку, называется «Реалистичная невеста», и в настоящий момент она меня очень успокаивает. Там есть большая глава о свадебных препятствиях, и в ней говорится: «Сколь бы непреодолимой ни казалась проблема — решение всегда найдется! Так что не волнуйтесь!»

В качестве примера приводится случай, когда невеста потеряла свою атласную туфельку по дороге на свадебную церемонию. Жалко, что ничего не написано про невесту, которая устраивает в один и тот же день две разные свадьбы на разных континентах, прячет половину приглашений в баре для коктейлей и выясняет, что организаторша ее свадьбы — чокнутая сутяга.

Но, знаете… уверена, что принцип для всех ситуаций один. Главное — надеяться! И тогда все будет хорошо.

Имеется и другое объяснение тому, что я до сих пор пребываю в относительно здравом уме. Могу даже поделиться со всеми будущими невестами бесценным советом. Даже удивляюсь, что ни в одном журнале об этом не упоминают. Надо держать в сумке маленькую фляжечку с водкой и отхлебывать по глоточку каждый раз, когда при тебе кто-нибудь заикнется о свадьбе.

Уже неделя, как я в Нью-Йорке, и за это время обратилась к семнадцати адвокатам по поводу контракта с Робин. Все адвокаты внимательно изучили контракт, сказали, что это, увы, случай безнадежный, и посоветовали впредь читать документы, прежде чем их подписывать.

Хотя, впрочем, не совсем так. Один адвокат сказал: «Извините, мисс, ничего поделать не можем», едва я упомянула, что контракт заключен с Робин де Бендеры. А другой объявил: «Детка, у вас проблемы» — и быстро повесил трубку.

И все же я верю, что выход найдется. Моей последней надеждой был Гарсон Лоу, самый дорогой адвокат на Манхэттене. Я читала о нем в журнале «Пипл» — говорят, это самый острый ум в мире юриспруденции, даже в глыбе бетона он отыщет лазейку, и все-все в Нью-Йорке его уважают. Вот я и возлагаю на него все мои упования, а пока стараюсь держаться как ни в чем не бывало и не раскисать.

— У меня сегодня ланч с Майклом, — сообщает Люк, входя на кухню с двумя коробками. — Похоже, он неплохо устроился на новом месте.

Майкл все-таки решился — переехал в Нью-Йорк, к нашему с Люком восторгу. Теперь он работает консультантом на полставки в «Брендон Комьюникейшнс», а все остальное время, по его собственному выражению, «исправляет свою жизнь». Майкл увлекся живописью, присоединился к группе оздоровительной ходьбы в Центральном парке, а когда мы видели его в последний раз, упоминал о курсах итальянской кулинарии.

— Замечательно! — отзываюсь я.

— Он говорит, нам скоро переезжать, и… — Люк вглядывается в мое лицо. — Бекки, что-нибудь не так?

Я спохватываюсь, что с такой силой барабаню карандашом по столу, что на поверхности остаются следы.

— Все в полном порядке! — Губы мои расползаются в неестественно широкой улыбке. — Что может быть не так?

Люку я не сказала ни слова. В «Реалистичной невесте» говорится, что лучший способ не взбесить жениха свадебными подробностями — это скармливать их ему лишь в случае крайней необходимости.

А на мой взгляд, этой крайней необходимости еще нет.

— Очередные свадебные подарки. — Люк кладет коробки на стол и ухмыляется. — Все ближе и ближе, да?

— Да! Точно! — Я пытаюсь изобразить смешок, но без особого успеха.

— Еще один тостер… На этот раз из «Блумингс-дейлз». — Люк хмурится. — Бекки, а сколько у нас всего свадебных списков?

— Не знаю. Несколько.

— Я думал, что цель этих списков как раз и состоит в том, чтобы мы не сидели с семью тостерами.

— У нас и нет семи тостеров! Это, — я указываю на коробку, — гриль для бриошей.

— И еще у нас… ридикюль от Гуччи. — Люк насмешливо вскидывает бровь. — Ридикюль от Гуччи — в подарок на свадьбу?

— Это для его и ее багажа, — отбиваюсь я. — Для тебя я записала портфель…

— Которого мне никто не купил.

— Это не моя вина! Я же не указываю им, что покупать!

Люк только качает головой.

— Туфли «Джимми Шу» ты тоже записала?

— А можно и «Джимми Шу»? — оживляюсь я и умолкаю при виде лица Люка. — Шутка. — Я откашливаюсь. — Вот, посмотри на ребеночка Сьюзи.

Я только что получила снимки из проявки.

— Это Эрни в ванне… А это Эрни спит… и Сьюзи спит… и Сьюзи… погоди!

Я поспешно откладываю фотографии, где Сьюзи в одних трусиках кормит Эрни грудью. Вообще-то она купила по каталогу специальный топ для кормления грудью — каталог сулил «разумную свободу действий дома и на людях». Но Сьюзи настолько озверела от дурацкой потайной молнии, что очень быстро вышвырнула покупку.

— Смотри! Это первый день, когда мы принесли его домой!

Люк садится за стол, перебирает снимки, и на лице его появляется странное выражение.

— Она выглядит… счастливой, — произносит он.

— Да, — соглашаюсь я. — Сьюзи обожает Эрни. Даже когда он орет как сумасшедший.

— Кажется, они уже не могут друг без друга. — Люк смотрит на фотографию, где Сьюзи смеется, а Эрни вцепился ей в волосы.

— Это точно. К моему отъезду Эрни поднимал крик каждый раз, когда я пыталась взять его у Сьюзи.

Я растроганно смотрю на Люка. Как его заворожили эти снимки. Удивительно. Никогда не думала, что он так любит детей. В смысле — покажите большинству мужчин кипу детских фотографий…

— А у меня нет ни одного младенческого снимка. — Люк берет фотографию, на которой Эрни мирно посапывает на руках у Сьюзи.

— Правда? Ну…

— Мама забрала их с собой.

Лицо у Люка непроницаемое, и в голове у меня срабатывает сигнал тревоги.

— В самом деле? — осторожно говорю я. — Что ж…

— Может, ей хотелось, чтобы они были с пей.

— Да, — с сомнением бормочу я. — Наверное. Кретинка. Могла же сообразить, что эти фотки напомнят Люку о матери.

Я толком не знаю, что между ними произошло, пока меня не было. Знаю только, что Люк все-таки пробился к ней в клинику. И похоже, Элинор вывернулась, выдумав объяснение, почему в статье не было ни единого слова о Люке. Конечно, свалила всю вину на журналиста.

Трудно сказать, поверил ли ей Люк, простил ли ее. Но как только у Люка становится отрешенный вид, я сразу понимаю: он снова думает о матери.

У меня с языка готово слететь: «Люк, да выкинь ты ее из головы! Она дрянь и не любит тебя, и тебе без нее будет только лучше». Но каждый раз я вспоминаю слова Аннабел, мачехи Люка: «Как ни трудно в это поверить, Люк нуждается в Элинор».

— И вовсе не нуждается! — ответила я тогда с вызовом. — У него есть вы, есть отец, есть я…

Но Аннабел покачала головой:

— Ты не понимаешь, Бекки. Люк тоскует по Элинор с тех самых пор, как она уехала, с самого раннего детства. Именно эта тоска по матери заставила его так работать, погнала в Америку; эта тоска — частица его самого. Как лоза, обвившаяся вокруг яблони. — И, устремив на меня пристальный взгляд, Аннабел добавила: — Будь осторожна, Бекки. Не пытайся отсечь Элинор от жизни Люка. Потому что так ты навредишь прежде всего ему.

И как она прочла мои мысли? Как узнала, что я рисовала себе именно такую картину: я, Элинор и топор?..

Я смотрю на Люка, а он, как загипнотизированный, смотрит на фотографию: Сьюзи целует Эрни в животик.

— Как бы там ни было, — бодро восклицаю я, собирая фотографии и рассовывая их по конвертам, — между Таркином и Эрни привязанность не меньше. То есть отцовская любовь важна так же, как и материнская. Особенно в наши дни. И я часто думаю, что материнскую любовь переоценивают…

Люк даже не слушает. Плохо дело. Звонит телефон, и, поскольку Люк не двигается с места, я снимаю трубку.

— Алло?

— Здравствуйте. Это Ребекка Блумвуд? — раздается незнакомый мужской голос.

— Да. — Я замечаю на столе новый каталог магазина керамики. Пожалуй, стоит и там зарегистрироваться. — Кто это?

— Гарсон Лоу из фирмы «Гарсон и компаньоны». Я леденею. Сам Гарсон Лоу? Звонит мне домой?

— Извините за столь ранний звонок, — говорит он.

— Нет-нет! — Я выхожу из оцепенения и ногой закрываю дверь, чтобы Люк не услышал. — Спасибо, что позвонили!

Слава богу. Он, по-видимому, думает, что выход есть. И хочет помочь мне одолеть Робин. Возможно, это станет сенсацией, потрясшей всю историю юриспруденции, и мы будем стоять в зале суда под вспышками фотокамер — прямо «Эрин Брокович»!

— Я получил вчера ваше письмо, — продолжает Гарсон Лоу. — Ваша дилемма меня заинтриговала. Вы оказались в серьезном переплете.

— Знаю. Потому я к вам и обратилась.

— Ваш жених в курсе ситуации?

— Еще нет. — Я понижаю голос: — Я надеюсь, что сначала найду решение, а тогда уж обязательно скажу ему. Вы же понимаете, мистер Лоу.

— Разумеется, понимаю.

Потрясающе. Взаимопонимание достигнуто, все в порядке.

— В таком случае, — говорит Гарсон Лоу, — перейдем к делу.

— Конечно! — У меня просто гора падает с плеч. Видите — вот что значит обратиться к самому дорогому адвокату на Манхэттене. Мгновенный результат.

— Прежде всего, контракт был очень хорошо продуман.

— Точно. — Я киваю.

— Есть несколько весьма искусно поставленных условий, предусматривающих все возможные повороты.

— Понимаю.

— Я тщательно изучил их. И не вижу для вас никакой возможности выйти замуж в Британии, избежав выплаты штрафа.

Короткая пауза.

— Так… В чем тут лазейка? — спрашиваю я наконец.

— Лазейки нет. Таковы факты.

— Что? — Я в замешательстве смотрю на телефон. — Но… вы ведь именно за этим позвонили? Сказать мне, что нашли лазейку. Что мы можем выиграть!

— Нет, мисс Блумвуд. Я позвонил сказать вам, что на вашем месте готовился бы аннулировать британскую свадьбу.

Я стою как громом пораженная.

— Но… но я не могу. В этом все дело. Мама перестроила весь дом и вообще все сделала. Это убьет ее.

— Тогда, боюсь, вам придется полностью выплатить штраф «Свадебным событиям».

— Но,.. — у меня сдавливает горло, — этого я тоже не могу сделать. У меня нет ста тысяч долларов! Должен быть другой выход!

— Боюсь…

— Должно быть какое-то гениальное решение! — Стоп, только не поддаваться панике. — Ну же! Вы ведь считаетесь самым умным в Америке, или еще что-то в этом роде! Вы должны придумать какой-нибудь ход!

— Мисс Блумвуд, поверьте, я рассматривал это дело со всех возможных сторон — гениального решения нет. Нет выхода. — Гарсон Лоу вздыхает. — Позвольте дать вам три маленьких совета?

У меня появляется проблеск надежды.

— Первое — никогда не подписывайте никаких документов, предварительно не прочитав их.

— Да знаю! — кричу я, не сдержавшись. — Что толку от того, что мне теперь все это твердят?

— Второе — и это моя настоятельная рекомендация — расскажите все жениху.

— А третье?

— Надейтесь на лучшее.

И это все, на что способен адвокат за миллион баксов? Расскажите жениху и надейтесь на лучшее? Черт его побери, тупого… дорогостоящего… рвача…

Ладно, спокойствие. Я-то поумнее этого крючкотвора. Что-нибудь придумаю. Я могу — я же знаю. Просто знаю, что…

Погодите.

Я как бы ненароком забредаю на кухню, где Люк буравит взглядом пространство.

— Слушай, Люк, — я провожу рукой по спинке его стула, — у тебя ведь прорва денег, да?

— Нет.

— Что значит — нет? — Я слегка оскорблена. — Конечно, прорва!

— У меня есть актив, — говорит Люк, — у меня есть компания. Это не совсем то же самое, что и деньги.

— Неважно. — Я нетерпеливо отмахиваюсь. — Мы с тобой собираемся пожениться. «Все блага мира», знаешь ли, все такое… Так что… — я выдерживаю осторожную паузу, — это и мои деньги тоже?

— Да-а. Это ты к чему?

— Если… я попрошу у тебя немного денег, ты мне дашь?

— Надо полагать. Сколько?

— Так… Сотню тысяч долларов. — Я стараюсь, чтобы это прозвучало как можно более небрежно.

Люк поднимает голову.

— Сотню тысяч долларов?

— Да! Это ведь не так уж много… Люк вздыхает.

— Бекки, что ты еще присмотрела? Потому что если это очередное кожаное пальто…

— Это не пальто… Это… сюрприз.

— Сюрприз за сто тысяч долларов?

— Да, — говорю я после небольшой паузы. Получилось неубедительно даже для меня самой.

Пожалуй, это все-таки не гениальное решение.

— Бекки, сто тысяч долларов — это очень много. Это очень большая сумма.

— Знаю, — говорю я, — знаю. Ладно… это не имеет значения.

И я выхожу из кухни прежде, чем он пускается в расспросы.

Хорошо, забудем об адвокатах. Забудем о деньгах. Должен быть другой способ. Просто надо мыслить творчески.

Мы ведь всегда можем просто сбежать. Пожениться где-нибудь на берегу, сменить имена…

Нет, лучше так. Я отправляюсь на свадьбу в Оксшотте, а Люк — на свадьбу в Нью-Йорке. И каждый говорит, что другой его бросил… а потом тайно встречаемся…

Ой! Эврика! Наймем двойников! Гениально!

Эта идея приходит мне в голову, когда я поднимаюсь на эскалаторе, и так захватывает, что я едва не забываю с него сойти. Вот оно. Нанимаем двойников, они приходят вместо нас в отель «Плаза» — никто ничего и не заподозрит! Ведь гости —друзья Элинор. Мы с Люком едва знакомы с ними. Невеста закроется густой вуалью, а двойник Люка скажет, будто порезался бритвой, и замотает лицо бинтами… а мы тем временем упорхнем в Англию…

— Осторожней, Бекки! — с улыбкой произносит Кристина, и я прихожу в себя.

Черт, чуть в манекен не врезалась.

— Заняты мыслями о свадьбе? — добавляет она, когда я вхожу в отдел.

— Именно, — бодро отвечаю я.

— Знаете, вы сейчас выглядите куда более уравновешенной, — с одобрением замечает Кристина. — Отдых пошел вам на пользу. Повидались с матерью… побывали дома…

— Да, это было… великолепно!

— Замечательно, что вы так отвлеклись. После возвращения вы о свадьбе почти и не упоминали! Даже как будто избегаете этой темы…

— Вовсе не избегаю! С чего бы вдруг? Срочно водки! Рука ныряет в сумку. Это нужно прекратить.

— Некоторые невесты придают свадьбе слишком большое значение. Некоторые даже впадают в своеобразную зависимость. Но вы, похоже, держите все под контролем…

— Абсолютно. — Голос мой звучит еще бодрее. — Извините, мне надо подготовиться к приходу первой клиентки…

— Ой, мне пришлось внести изменения в ваше расписание, — вспоминает Кристина, когда я открываю дверь в свою примерочную. — Первая клиентка у вас в десять. Эми Форрестер.

— Отлично! Спасибо.

Я закрываю за собой дверь, падаю на стул, хватаюсь за фляжку, в которой плещется «Смирнофф», и делаю большой глоток.

Так-то лучше.

Ну-ка, успею я позвонить в агентство двойников до прихода Эми Форрестер?

Задним числом я понимаю, что надо было как следует подумать, прежде чем звонить.

И надо было догадаться, что вряд ли я смахиваю на кого-нибудь из агентства двойников знаменитостей «Звезды как вы».

Хотя, должна заметить, они были очень любезны. Сказали, что я могу прислать им свою фотографию, и они поищут в своих каталогах. Потом уловили мой британский акцент и с надеждой спросили, не похожа ли я на Элизабет Херли — у них есть очень хороший ее двойник.

Ага, прямо копия.

И все же. Кто знает. Пошлю фотографию — на всякий случай. Вдруг окажется, что я — вылитая чья-нибудь соседка или еще кто-то такой.

— Не люблю желтый и оранжевый, — зудит Эми Форрестер. — И когда я говорю — стильно, я не имею в виду слишком стильно. Просто официальное… но сексуальное. Понимаете, о чем я? — Она хлопает жевательной резинкой и выжидательно смотрит на меня.

— А… да! — Не представляю, о чем она толкует. Даже не помню, чего она хочет. Давай, Бекки.

Сосредоточься.

— Просто чтобы уточнить — вам нужно… вечернее платье? — рискую я, делая запись в блокноте.

— Или брючный костюм. Все равно. Я-то себе многие фасоны могу позволить.

Эми Форрестер с удовлетворением оглядывает себя в зеркале, а я закатываю ей «обзор по-манхэттенски», отметив облегающий сиреневый топ и бирюзовые легинсы со штрипками. Выглядит она как модель, рекламирующая замысловатые тренажеры для занятий спортом в домашних условиях. И эти прилизанные светлые волосы…

— У вас чудесная фигура! — говорю я, запоздало сообразив, что она дожидается комплимента.

— Спасибо! Я стараюсь.

Ну да, с помощью дорогого сжигателя жира. Просто открутите крышку…

— Я уже закупила гардероб для отдыха. — Эми Форрестер снова выпускает пузырь жевательной резинки. — А мой приятель говорит — а почему бы еще шмоток не купить? Обожает меня баловать. Такой классный. Так есть у вас какие-нибудь идеи?

— Да, конечно. Сейчас принесу кое-какие вещи, думаю, они вам понравятся.

Я выхожу в зал и начинаю собирать шмотки. Постепенно, переходя от ряда к ряду, я расслабляюсь. Как хорошо сосредоточиться на чем-нибудь постороннем, думать о чем-то кроме свадеб…

— Привет, Бекки! — говорит Эрин, проходя мимо с миссис Залески, одной из ее постоянных клиенток. — Я как раз говорила Кристине, что мы должны продумать, как это отметить!

Час от часу…

— Знаете, моя дочь работает в «Плазе», — вмешивается миссис Залески, — там только и разговоров, что о вашей свадьбе.

— Правда? — бормочу я после паузы. — Вообще-то особо не из-за чего…

— Не из-за чего? Вы шутите? Весь персонал передрался за право вас обслуживать! Все хотят увидеть заколдованный лес! — Миссис Залески таращится на меня поверх очков. — А правда, что у вас будет симфонический оркестр, диск-жокей и струнный ансамбль?

— Э… да.

— Подруги так мне завидуют, что я туда пойду! — Эрин светится от счастья. — Все в один голос твердят: потом покажешь снимки! Там ведь можно будет фотографировать?

— Я… не знаю. Думаю, да.

— Вы, должно быть, ужасно волнуетесь, — говорит миссис Залески. — Какая вы счастливая девушка.

— Знаю… — Нет, я этого точно не вынесу. Где моя водка? — Извините, мне пора.

Что бы я ни сделала, мне не выиграть. В любом случае я подведу целую толпу людей.

Эми втискивается в платье, а я стою, тупо глядя в пол. Я и прежде бывала в переделках. И глупости совершала. Но не на таком уровне. Раньше было не так значительно, не так дорого…

— Мне нравится. — Эми окидывает себя критическим взглядом. — Только декольте не маловато?

— По-моему, маловато. Но мы всегда можем переделать… — Черное шифоновое платье раскромсано почти до пупа.

— Ой, на это у меня времени нет! Я еще только один день проторчу в Нью-Йорке. Завтра мы отчаливаем на отдых, а потом переезжаем в Атланту. Я потому и пошла за покупками. В квартире вещи собирают, у меня от этого крыша едет.

— Понятно, — вежливо говорю я, протягивая ей серебристо-белое платье.

— Дружочек от моего тела просто тащится, — самодовольно хихикает она, выбираясь из черного шифона, — А его бывшая за собой вообще не следила, представляете? Они разводятся. Уму непостижимо, как он столько времени с ней продержался. Ревнивая карга! Я на нее в суд подаю. — Эми продевает ногу в платье. — По какому праву она мешает мне получать от жизни удовольствие? Эгоистка чертова. Прикиньте, прямо посреди улицы с кулаками на меня набросилась! Прямо на Мэдисон-авеню!

Мэдисон-авеню? Что-то такое я уже слышала.

— Она и в самом деле… вас ударила?

— Еще как! Чуть глаз не вышибла! Люди вокруг глазеют, а она орет как чиканутая… Эти крутые деловые бабы с катушек съезжают, когда им за сороковник перевалит. Вы мне молнию не застегнете?

Неужели это та самая девица?! Не может быть. В Нью-Йорке наверняка тысячи белобрысых свистушек, на которых посреди Мэдисон-авеню нападают разъяренные жены их любовников.

— Как… как, вы сказали, зовут вашего друга? — будто невзначай спрашиваю я.

— Уильям. — Губы Эми презрительно кривятся. — Старая вешалка зовет его Билл.

О боже! Та самая белобрысая. Прямо передо мной.

Хорошо. Продолжаем улыбаться. Не даем ей знать, будто что-то заподозрили.

Но внутри я буквально раскалена от ярости. Вот ради этой бросили Лорел? Ради прилизанной, безмозглой пустышки?

— Потому мы и сваливаем в Атланту. — Эми с довольным видом оглядывает себя в зеркале. — Мы хотим вместе начать новую жизнь, и Уильям попросил перевести его в другой город. Потихоньку, знаете. Не хватало еще, чтобы старая ведьма за нами погналась. — Она морщит лобик. — А вот это куда лучше.

Эми наклоняется, и я замираю. Стойте! На ней цепочка с подвеской. Зеленый камень… уж не изумруд ли это?

— Эми, мне нужно срочно позвонить, — небрежно произношу я. — Вы пока решите, что вам больше нравится.

И я выскальзываю из примерочной.

Когда я наконец дозваниваюсь до конторы Лорел, ее помощница Джина сообщает, что Лорел на встрече с «Америкен Эйрлайнз» и ее нельзя беспокоить.

— Пожалуйста, — настаиваю я, — вытащите ее. Это ужасно важно!

— Как и «Америкен Эйрлайнз», — отвечает Джина. — Вам придется подождать.

— Но вы не понимаете! Это дело жизни и смерти!

— Бекки, длина новой юбки от «Прада» — это не дело жизни и смерти, — устало говорит Джина. — По крайней мере, в мире авиационного лизинга.

— Да не об одежде речь! — Мгновение колеблюсь, не зная, насколько Лорел посвящает Джину в свои дела. — Это касается Эми Форрестер, — говорю я наконец, понизив голос. — Вы знаете, о ком я?

— Да, знаю. — Интонация Джины наводит на мысль, что помощнице известно даже побольше, чем мне. — Что с ней такое?

— Я ее поймала.

— Поймали? Вы что…

— Она у меня в примерочной! — Я оглядываюсь, убеждаясь, что никто не слышит. — Джина, на ней подвеска с изумрудом! Я уверена, что это подвеска бабушки Лорел! Та, которую не нашла полиция.

Долгая пауза.

— Хорошо. Я сейчас свяжусь с Лорел. Думаю, она пойдет прямо к вам. Только не дайте… ей удрать.

— Не дам! Спасибо, Джина.

Я кладу трубку, мгновение неподвижно стою в раздумье, а потом направляюсь в примерочную.

— Итак! — щебечу я, стараясь вести себя естественно. — Вернемся к примерке платьев! И помните, Эми, уделите время каждому из них. Столько, сколько потребуется. Хоть целый день, если будет нужно…

— А я уже закруглилась. — Эми облачена в обтягивающее красное платье с блестками. — Беру это.

— Что? — тупо спрашиваю я.

— Супер, да? Смотрите, как классно сидит! — Эми вертится во все стороны, с восхищением разглядывая свое отражение.

— Но мы же только начали!

— Ну и что? Я уже решила. Хочу это. — Эми смотрит на. часы. — Кроме того, я тороплюсь. Вы не могли бы расстегнуть молнию?

— Эми… Думаю, вам все же стоит посмотреть другие платья, прежде чем принимать решение.

— Да на хрен мне другие? Глаз у вас алмаз, вы уже выбрали самое лучшее.

— Вовсе нет! Оно смотрится ужасно! (Эми кидает на меня странный взгляд.) То есть… вот чудесное розовое платье, которое мне бы хотелось на вас увидеть… — Я хватаю вешалку. — Вы будете в нем неотразимы! Или… или это, с воротом хомутиком…

— Я уже выбрала, — капризно заявляет Эми, — вы не поможете мне его снять?

Черт! Что делать? Не силой же ее удерживать.

Украдкой бросаю взгляд на часы. Контора Лорел всего в квартале или двух. Она будет здесь в любую минуту.

— Так вы поможете мне его снять? — повторяет Эми уже резче.

— Сейчас-сейчас…

Тяну язычок молнии вниз…

Стоп! Идея.

— Давайте попробуем через голову. Так снять будет легче…

— Ладно, — нетерпеливо бросает Эми. — Мне по барабану.

Я еще чуточку опускаю застежку и быстро натягиваю тесное, облегающее платье на голову своей клиентки.

Ха! Попалась! Красная материя полностью закрывает лицо Эми — снизу видны только трусики и ноги, заканчивающиеся каблуками-шпильками. Она похожа на результат скрещивания куклы Барби и Щелкунчика.

— Эй! Оно застряло! — Эми тщетно пытается махнуть мне рукой — руки притиснуты к голове.

— В самом деле? — невинным голосом восклицаю я. — Надо же. Такое иногда случается.

— Так вытащите меня! — Эми делает пару шагов, и я нервно отодвигаюсь назад, чувствуя себя как шестилетка, играющая в жмурки.

— Где вы? — раздается приглушенный яростный голос. — Вытащите меня!

— Я как раз… пытаюсь… — Я осторожно тяну платье. — И вправду застряло, — говорю извиняющимся тоном. — Может, наклонитесь и покрутитесь…

Ну же, Лорел! Где ее носит? Отворяю дверь примерочной и быстро выглядываю — ничего.

— Хорошо! Сдвинулось!

Я оборачиваюсь, и сердце ухает вниз. Откуда-то вынырнула рука Эми и ухитрилась поймать язычок молнии двумя наманикюренными пальцами.

— Можете молнию опустить?

— Ну… Попробую…

Я хватаюсь за молнию и тяну ее в направлении, противоположном тому, в каком тащит Эми.

— Заело! — огорченно восклицает она.

— Вижу! Я и пытаюсь расстегнуть…

— Постойте. — Голос Эми внезапно становится подозрительным. — Вы куда тянете?

— Э-э… куда и вы.

— Здравствуйте, Лорел, — с удивлением произносит за дверью Кристина. — Все в порядке? Вы договаривались?

— Нет. Но, думаю, у Бекки кое-что для меня есть…

Я спешу к двери и выглядываю наружу. Щеки у Лорел горят от возбуждения, она в новой юбке от Майкла Корса и темно-синем блейзере, абсолютно несочетающихся.

Ну сколько можно ей говорить? Клиенты как дети неразумные, честное слово. Только за порог и тут же напяливают черт-те что.

— Вот она. — Я киваю на гибрид Барби с Щелкунчиком, все еще воюющий с платьем.

— Отлично. — Лорел входит в примерочную. — Можете оставить ее мне.

— Что? Кто это? — Голова Эми выныривает из платья и вертится по сторонам. — О господи. Это…

— Да, — говорит Лорел, закрывая дверь. — Это я.

Я стою у двери, стараясь игнорировать повышенные голоса, доносящиеся из моей примерочной. Через несколько минут из своего кабинета выходит Кристина.

— Бекки, что происходит?

— Гм… Лорел повстречала свою знакомую. Я подумала, что их стоит оставить наедине. — Слышится глухой удар, и я громко кашляю. — Кажется, они там… болтают.

— Болтают? — Кристина смотрит на меня в упор.

— Ну да! Болтают!

Дверь неожиданно распахивается, и появляется Лорел со связкой ключей в руке.

— Бекки, я ненадолго наведаюсь в квартиру Эми, а сама она хочет побыть здесь, пока я не вернусь. Правильно, Эми?

Я заглядываю через плечо Лорел в примерочную. Эми сидит в углу в одном белье минус изумрудная подвеска, и вид у нее совершенно оглушенный. Она молча кивает.

Лорел выходит размашистым шагом, а Кристина сверлит меня недоверчивым взглядом.

— Бекки…

— Итак! — Я быстро разворачиваюсь к Эми, как и подобает образцовой сотруднице магазина «Бер-низ». — Пока мы ждем, не хотите ли вы примерить другие платья?

Сорок минут спустя Лорел возвращается, и лицо ее лучится.

— Нашли остальное? — с нетерпением спрашиваю я.

— Все у меня.

Кристина косится на нас с другого конца отдела и отворачивается. Она уже сказала, что единственный способ не уволить меня за случившееся — это ничего не знать.

Вот мы и договорились, что она ничего не знает.

— Держи! — Лорел швыряет ключи Эми. — Можешь проваливать. Привет Биллу. Он тебя заслуживает.

Не говоря ни слова, Эми, уже полностью одетая, вскакивает на ноги.

— Подожди, — останавливает ее Лорел. — А ты поблагодарила Бекки?

— Я… — Эми нервно оглядывается на Лорел. — Спасибо, Бекки.

— Не за что, — неловко бормочу я.

Эми чуть ли не бегом мчится к эскалатору, а Лорел обнимает меня и тепло произносит:

— Бекки, вы ангел. Полностью мне вас никогда не отблагодарить. Но все, что захотите, будет ваше.

— Не говорите глупостей. Я просто хотела помочь.

— Я серьезно!

— Лорел…

— Я настаиваю. Назовите — и к свадьбе это у вас будет.

Свадьба…

Словно кто-то распахнул окно и в комнату ворвался холод.

За всеми волнениями и суматохой я ухитрилась полностью забыть об этой напасти. Но проблема никуда не делась.

Две мои свадьбы. Два моих фиаско.

Будто два поезда мчатся на меня. Все быстрее и быстрее, стремительно надвигаются — даже когда я не смотрю на них. Роковой момент все ближе. Увернусь от одного и — попаду под колеса другого.

Я смотрю на открытое, доброе лицо Лорел, мне хочется прижаться к ней с криком: «Разберитесь за меня в моей жизни!»

— Все, что хотите, — повторяет Лорел и сжимает мои плечи.

Я медленно возвращаюсь в примерочную. Адреналина как не бывало. Я вся во власти знакомой, изматывающей тревоги. Прошел еще один день, а я ни на шаг не приблизилась к гениальному решению. И время на исходе.

Может, дело в том, что в одиночку мне не выпутаться, думаю я, тяжело осев на стул. Может, на помощь позвать? Пожарников или спецназ.

Или Люка.