Шпионка для тайных поручений

22

Спала княжна на матрасе, набитом свежим сеном. И спала так сладко, будто родилась на сеновале и в эту ночь вернулась в родную стихию. Скажи она об этом кому-нибудь из петербургских знакомых, ей бы никто не поверил. Да к тому же случилось такое не где-нибудь в ее захудалом поместье, а в самой Франции, которую многие Сонины соотечественники считали чуть ли не центром мира.

Поскольку поместили Соню на втором этаже этого ни на какой другой не похожего дома, спустилась она вниз по скрипучим деревянным ступенькам во двор и умылась водой, которую из кувшина полила ей на руки Люси.

Вода оказалась ледяной — из ручья, который, как пояснила девушка, тек недалеко от их дома. Соня и раньше умывалась холодной водой, а такой студеной — никогда. Но не говорить же Люси, что она к такому не привыкла.

Соня подозревала, что, не случись на нее нападения и не останься она без своих спутников, ей пришлось бы ночевать на каком-нибудь постоялом дворе, где с подобными неудобствами она бы не столкнулась.

Зато после умывания кожа лица у нее разгорелась, омытые ключевой водой глаза засияли так, что Люси, заглядевшись на нее, невольно воскликнула:

— Матерь Божья, мадемуазель, какая вы красавица!

— Ты права, сестренка, такая райская птичка к нам залетела, и глаз не оторвать!

За ее спиной раздался веселый мужской голос, и взору Сони предстала фигура мужчины, который, похоже, спал на сеновале. Рубашка и штаны его были изрядно помяты, а в волосах торчали сухие травинки.

— Небось опять все сено разворошил, а я за тобой убирай! — проворчала Люси.

— Что поделаешь, малышка, таков закон: пока старший брат не женат, за ним ухаживает сестра, а в обмен на эти маленькие услуги брат ее защищает и следит, чтобы какой-нибудь негодяй до срока не испортил то, чем природа наделяет всякую девушку, хотя отнюдь не всякая это ценит и бережет.

Он перевел внимательный взгляд на Соню и, не скрываясь, оглядел ее с ног до головы.

— Однако и наша райская птичка, похоже, растеряла некоторые свои перышки.

Соня покраснела еще больше. Теперь ей уже стало жарко. В самом деле, почему она не переоделась с утра в более приличное, не порванное платье? Разве мало у нее с собой нарядов, один другого роскошнее? Так и ходит в платье с отпоротой оборкой, открывает нескромным взглядам ноги по самые щиколотки! Но потом она представила себя в платьях, подаренных королевой, и решила, что в них среди этих простых людей она выглядела бы просто глупо. Да и кого ей стесняться? Не этого же бедняка, который спит на сене.

— Прошу тебя, Бернар, — вступилась за нее Люси, — ты никогда не разбираешь, с кем можно говорить в подобном тоне, а с кем нельзя. Мадемуазель — не дочь трактирщика, она попала к нам не по своей воле, и папа просил тебя предупредить, чтобы ты придерживал свой дерзкий язык.

— Кстати, а где наш дорогой папаша? Не поджидает ли он меня где-нибудь со своим любимым хлыстом в руке?

— Это ты перед нашей гостьей расхрабрился? Забыл, как улепетывал вчера от батюшки со всех ног?

— Понятное дело. Если не хочешь, чтобы спину тебе располосовали, как малолетнему ребенку, будешь улепетывать, — ничуть не смутился братец. — Не стану же я драться с родным отцом! Лучше, сестренка, полей мне на руки, помоги умыться, а не пили, точно злая жена — такой ты стать всегда успеешь!

— Погодите минутку, ваше сиятельство, — попросила Люси, — иначе мы от этого гуляки вовек не избавимся!

— Любящая сестра представила бы своего брата с лучшей стороны. Рассказала, какой он хороший, работящий… А ты! Ну скажи, какая девица после твоих слов захочет за меня замуж пойти?.. Кстати, ваше сиятельство, как вам кажется, из меня получится хороший муж?

Соня растерялась. Все-таки она слишком мало времени провела при дворе, чтобы научиться не смущаться всякий раз и находить выход из любой ситуации. Казалось бы, подхвати верный тон, ответь молодому человеку столь же шутливо, а она стоит чуть ли не с открытым ртом и не может ничего остроумного придумать.

— Вот видишь! — Он обратил к Люси мокрое, нарочито грустное лицо. — Первая же спрошенная мною женщина отвечает отказом, а разве я урод?

На этот раз жалобный взгляд был обращен к Соне.

— Н-нет! — ответила она. — Вы вовсе не урод. Скорее наоборот…

— Наоборот? — вроде с надеждой обрадовался он, но Соня увидела, что он валяет дурака, попросту разглядывая ее между делом. — Значит, я красив?

Не в силах больше подыгрывать ему, Соня повернулась и пошла в дом, бросив ему на ходу:

— Возможно, найдется девушка, которой вы понравитесь.

На этот раз, кажется, она сумела его осадить. Он ничего не сказал, но княжна слышала, как Люси выговаривает брату:

— Какая муха тебя укусила? Мадемуазель — не какая-нибудь Полетта. Ищи девушку по себе, а не распускай перья перед аристократками…

Что ответил сестре Бернар и ответил ли, Соня уже не слышала, но еще некоторое время ощущала неловкость.

Она вдруг почувствовала, что ужасно проголодалась, и, потоптавшись в небольшой передней комнате, пошла к кухне, которую нашла по божественному аромату свежих булочек.

На кухне Соня застала немолодую, но еще крепкую женщину, которая и пекла эти самые булочки.

— Садитесь к столу, дорогая, — сказала эта женщина, ничуть не удивившись ни Сониному виду, ни вообще появлению княжны в ее вотчине. — Люси рассказала мне вашу историю…

Интересно, а что знает сама Люси? Или теперь похождения княжны Астаховой будут рассказывать во Франции наряду с народными балладами?

Все мысли смешались в ее голове, и скорей всего происходило это от неуверенности в себе и полного отсутствия каких-либо планов. За нее королева и герцогиня де Полиньяк решили эту поездку, за нее приготовили все, включая багаж и туалеты, а теперь Соня осталась одна… Или не одна? Но не станет же она привлекать к своему делу этих простых людей, которые приняли ее как своего хорошего друга или близкую родственницу. Она не знает, как действовать дальше, это правда. Но зато у нее есть деньги!.. За которые, однако, не купишь ни опыта, ни преданности…

Женщина поставила перед Соней стакан молока, придвинула блюдо с булочками. Тут же стояли тарелки с маслом, сыром и холодной телятиной — еда простая, но вкусная и сытная. Впрочем, по утрам Соня ела немного, даже если у нее, как теперь, разыгрывался аппетит.

Машинально отщипывая по кусочку еще горячей булочки, она предавалась своим невеселым мыслям. Однако додумать ей не дали.

— Тетушка Аньес, спаси меня от этой ненормальной! — кричал вбежавший на кухню Бернар. — Вылила мне на голову кувшин ледяной воды…

— Бернар, тебе скоро тридцать лет, — добродушно заметила его тетушка. — В твоем возрасте…

— Мой отец имел уже двоих детей, — подхватил Бернар, усаживаясь за стол напротив Софьи без всяких церемоний. — Приятного аппетита! — вдруг проговорил он. — Простите, что сел за стол без вашего разрешения.

— Что вы сказали? — переспросила Соня. Похоже, этот мужчина обладал редкой способностью переворачивать все вокруг него с ног на голову; чем-то он напомнил ей Фуше. Наверное, такой же любитель женщин, не привыкший особенно с ними церемониться.

— На вашем лице так отчетливо отразилось: невоспитанная деревенщина…

— Но я ведь вам этого не сказала.

Она уже не раз слышала от Тредиаковского, что по ее лицу можно читать, как по книге. Вот и этот крестьянин тоже все понял.

— И на том спасибо.

Он привстал и шутовски поклонился.

— Тебя опять охладить? — насмешливо спросила вошедшая в кухню Люси.

— Только попробуй! — вдруг жестко вымолвил тот, который всего несколько мгновений назад казался легкомысленным повесой; оказывается, он может быть и совсем другим. А потом добавил уже помягче:

— Побаловалась, и довольно.

— Глупый ты, — грустно сказала Люси. — Так и будешь до старости на сеновале спать? Я хотела ее сиятельство попросить, чтобы взяла тебя на службу, а ты сам все портишь.

— На какую такую службу? — недоверчиво хмыкнул Бернар, но в его глазах зажегся интерес.

— Вы простите меня, мадемуазель, что я говорю такое, — обратилась к Соне Люси. — Просто мне подумалось: вам предстоит дальняя дорога, а нанимать где-нибудь кучеров и охранников попросту опасно. В людях вы не разбираетесь…

Соня про себя возмутилась: отчего каждый считает себя вправе судить о ее способностях?

— Простите, я хотела сказать, что вряд ли прежде вам приходилось самой этим заниматься, вон у вас какой гардероб…

При чем здесь Сонины туалеты?

— Ваше сиятельство далеко держит путь? — поинтересовался Бернар.

Теперь у него был совсем другой тон. Но они оба ошибаются — Соня вовсе не собирается нанимать себе слуг из крестьян. Разве что бывших военных, которые в случае подобного вчерашнему происшествия могли бы ее защитить…

— Так, понятно, — покивал головой Бернар. — Мадемуазель не верит, что такой, как я, может служить надежной охраной.

— Но я ничего такого не думала, — смутилась Соня. — Просто мне и в самом деле надо ехать далеко, в другую страну…

— В какую? — нетерпеливо поинтересовался мужчина, отставив в сторону кружку с молоком.

— В Австрию, — поколебавшись, призналась Соня.

— И у вас есть с собой документы?

— Есть… — ответила княжна и задумалась. Бернар мог заменить Савари. Почти один рост, у обоих темные волосы, одинаковый цвет глаз. Впрочем, Савари больше нет, и стоит ли вспоминать его внешность… Нет, Соня имела в виду совсем другое: Савари был аристократом до мозга костей — вот в этом Бернар заменить бы его не смог!

— В Австрии мне всегда хотелось побывать, — между тем задумчиво произнес Бернар.

«Хотелось ему побывать! — мысленно разозлилась Соня. — Но при чем здесь я? Садись на коня, если у тебя, конечно, он есть, или покупай место в почтовой карете!»

— Я так и знала! — горестно проговорила Люси. — Скажи, как я могу выйти замуж и переехать к мужу, если без меня вы с папенькой ничего не умеете? Даже себя подать! Вот и ее сиятельство подумала, что ты просто необразованный деревенщина…

От волнения девушка заговорила так быстро, что Соня почти перестала ее понимать.

— Затрещала! — с досадой проговорил брат. — Да если хочешь знать, я торчу здесь только до того времени, пока другой мужчина не возьмет на себя заботы о тебе. А потом только меня и видели! Или ты считаешь, что в другом месте я не найду применения своим способностям?

О чем это они говорят? Какие способности могут быть у этого деревенского лентяя и гуляки? Спору нет, у него привлекательная внешность. Можно даже подумать, что он грамотен. Наверное, отец научил его в свое время читать и писать, как она — Агриппину, вот и все науки… Но поскольку возникла пауза, Соня и сказала, что думала:

— Но ваш брат, Люси, вовсе не показался мне деревенщиной. На его лице словно бы написано: грамотный человек…

— Вы имеете в виду, что он умеет читать по слогам и ставить свою подпись вместо закорючки? Ах, ваше сиятельство, Бернар окончил два курса университета, но потом… его понесло в наемники к королю Пруссии. Кстати, там Бернар был офицером, а не простым солдатом, наш отец дворянин, мы не какие-то там безродные!.. Мы просто бедные.

В голосе ее зазвенели слезы. А Бернар взглянул на княжну чуть ли не с ненавистью.

— Неужели вы думаете, что моя сестра стала бы выходить замуж за сына трактирщика, если бы… если бы у нее было хоть небольшое приданое?!

Соня немного растерялась. Как объяснить этим молодым людям, что как раз такое Соня может понять, что она сама совсем недавно…

— Подождите, я сейчас приду! — крикнула она и опрометью бросилась к стоящей у амбара карете.

Странно, но перстни, которые Люси сняла с убитых мужчин, так и остались лежать на сиденье. Принадлежащие Савари деньги и драгоценности Соня сможет по возвращении отдать его родным, а перстень с топазом, что был на мужчине в маске… Соня, и сняв с него маску, готова была поклясться, что этого человека она видит впервые в жизни. На том свете дорогой перстень ему не пригодится, пусть послужит хорошему делу. Она вернулась и протянула перстень девушке:

— Прошу вас, Люси, вы это заработали. Как вы думаете, он дорогой?

Это она спросила уже у ее брата.

Глаза Бернара расширились от изумления. Он взял перстень из рук Софьи — Люси отчего-то медлила — и внимательно его осмотрел.

— Если я хоть что-то в драгоценных камнях понимаю, — медленно проговорил он, — это дорогая вещь. Она принадлежит вам? Если да, то за какие заслуги вы дарите ее моей сестре? Не за то же, что она привезла вас к нам переночевать? А если за что-то другое, то у Люси могут быть серьезные неприятности.

Он сразу так сильно изменился, что теперь Соня без колебаний поверила, что Бернар мог быть офицером-наемником. Он как-то весь подобрался, его тон стал жестким и напористым.

Странно, но общение с Бернаром Ролланом подхлестнуло ее воображение, которому она старалась в последнее время волю не давать — слишком далеко от действительности оно ее порой уводило.

Потому Соня уже не удивилась, когда он предложил ей руку и тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Не хочет ли ваше сиятельство немного прогуляться по нашему обширному имению?

Люси прыснула. Ее рассмешило словечко «имение» применительно к их дому на окраине небольшого села, к которому примыкал небольшой цветник и чуть большего размера огород.

— Рассказывайте, — поторопил Соню Бернар, когда они отошли от дома достаточно далеко, чтобы никто не мог их услышать.

— Но что вы хотите знать? — Соня притворялась непонимающей.

В какой-то момент ей даже захотелось разозлиться и потребовать, чтобы ее в конце концов оставили в покое. Но, к счастью, опомнилась: что она будет делать одна в этом самом покое? А тут рядом с нею появился человек, на которого она сможет положиться… Сможет? Ну почему судьба постоянно не оставляет ей времени просто подумать?!

— Я вам помогу, — сочувственно улыбнулся Бернар в знак понимания ее заминки. — Насколько я понял, в наших местах вы застряли случайно, в силу непредвиденных обстоятельств.

Соня кивнула.

— Значит, вы здесь никого не знаете. Опять кивок. — Соня понимала, к чему он клонит. В любом случае ей придется «покупать кота в мешке». Если, мол, она вынуждена будет поверить кому-то незнакомому, почему тогда не довериться тому, под чьим кровом она провела ночь и с кем делила хлеб-соль…

— Итак, вы ехали в сопровождении… небольшой охраны. Надо думать, чтобы не привлекать к вашей поездке постороннего внимания. Но все равно вы попали в засаду?

— Наверное, это называется именно так, — согласилась Соня. — Я думаю, нас ждали.

— Может, это были просто разбойники? Напали на вашу карету…

— Открыли дверцу и потребовали: «Немедленно отдайте письмо королевы!»

— Вон даже как! — восхищенно присвистнул Бернар. — Вы — посланница самой королевы. О таком счастливом случае я и мечтать не смел!