Сильнее ненависти

Глава 10

— Сандра, дорогая, с тобой все в порядке?

Поглощенная мыслями, Сандра не сразу сообразила, что мать обращается именно к ней.

— Прости, мам, что ты сказала?

— Я спрашиваю, все ли у тебя в порядке?

— Да, конечно.

Сандра посмотрела на свою почти нетронутую тарелку с обедом и поняла, что так и не донесла вилку до рта. Смутившись, она заставила себя проглотить немного зеленого горошка.

— Что-то не похоже, — подал голос отец. — Ты так сильно переживаешь из-за Джеффа?

— О, нет, что вы, — Сандра искренне отмахнулась от такого предположения, — я и думать о нем забыла.

— Он обижал тебя? Только скажи — и я сверну ублюдку шею, — встрял в разговор Роберт, ее старший брат.

— Да нет же, все хорошо. Никто никого не обижал, мы просто расстались, потому что… поняли, что между нами больше ничего нет.

— Он тебе изменял? — деловито поинтересовалась сестренка Анна, вгрызаясь зубами в куриную ножку.

Сандра закатила глаза.

— Боги! Никто никому не изменял. Просто Джефф — не мой человек. И я очень рада, что мы выяснили это сейчас, а не после свадьбы.

— Что-то ты не выглядишь радостной, — осторожно подметил кузен Джейсон.

Сандра вздрогнула. Что-то подобное ей говорил и Алекс.

Алекс.

Она скучала по нему. И это было невыносимо. Тело буквально ломило от желания оказаться в его сильных объятиях. Душа страдала без едких и пошловатых замечаний, без парализующего взгляда пронзительных серых глаз, в которых плескалось неприкрытое желание.

— Сандра? — встревоженно посмотрела мать.

— Что?..

Внезапно стол с яствами и все домочадцы расплылись у нее перед глазами, и Сандре пришлось украдкой промокнуть набежавшие на глаза слезы.

— Оставьте ее в покое, — слегка повысил голос отец, и за столом воцарилась тишина.

У Сандры и без того не было аппетита, но сейчас она даже через силу не могла есть. Поэтому просто для виду ковыряла вилкой в тарелке, стараясь удержать настырные слезы, и терпеливо дожидалась окончания семейного ужина.

В первый вечер в кругу семьи она держалась гораздо лучше. Ее переполняла радость от встречи, от того, что в кои-то веки в родительском доме собрались абсолютно все, включая Джейсона, который приехал с другого конца страны, вырвавшись в короткий отпуск. Родные дарили ей милые подарки, и было ужасно неловко, что она приехала с пустыми руками, ведь решение навестить семью пришло в голову внезапно, когда она находилась в мотеле, запертая в снежной ловушке. А в маленьком аэропорту покупать было почти нечего. Поэтому она ограничилась большим тортом из ближайшей местной кондитерской.

Эмоций, которые отвлекли ее от грустных раздумий, хватило лишь на сутки. И уже на следующий день Сандра поняла, что ее тяготит дружная шумная компания. Хотелось побыть одной.

Однако после ужина, когда она поднялась в свою комнату, к ней постучалась мать. Сандра попыталась придать лицу приветливое выражение, но когда мама присела на край кровати и положила ладонь ей на голову, как в детстве, губы снова задрожали, а на глаза набежали слезы.

— Сандра, милая, — участливо склонилась мать, ласково поглаживая по волосам, — прошу, скажи мне, что с тобой. Я с ума схожу от волнения.

— Мамочка, — всхлипнула Сандра, все еще пытаясь изобразить улыбку. — Честно-честно тебе говорю — ровным счетом ничего такого, из-за чего вам следует волноваться.

— Но ты плачешь. На тебе лица нет. Тебе больно из-за расставания с Джеффом?

— Мам… я могла бы сказать «да», потому что это выглядит разумным объяснением… Но это неправда. Я действительно очень рада, что мы расстались.

— Тогда что? У тебя неприятности на работе? Если не хочешь говорить об этом со мной, скажи отцу. Ты же знаешь, что он поможет тебе, что бы ни случилось.

— Мам, на работе все хорошо. Мы подготовили галерею, через три недели принимаем первую выставку — Маргарет будет выставлять свои работы.

— Это очень хорошая новость, детка. Надеюсь, отец сумеет выкроить время, и мы тоже приедем на твою выставку. Но отчего же ты так печальна? Что тебя тяготит?

— Мам, пожалуйста… Я не хочу об этом говорить.

— Ты нарушила закон?

Сандра даже улыбнулась абсурдности этого предположения. Мама так испереживалась, что готова думать о худшем — и все равно, без сомнения, будет на ее стороне.

— О небеса… да нет же! Я никого не ограбила, не убила и исправно плачу налоги.

— Тогда у меня осталось последнее предположение: ты влюбилась?

Сандра закусила губу, стараясь спрятаться от проницательных маминых глаз, но та, похоже, поняла все без слов.

— И что же? Он не отвечает тебе взаимностью?

— Не знаю, — призналась Сандра.

— Мы с ним знакомы?

— Нет.

Мама собралась с духом и вновь предположила худшее:

— Он женат?

— Мам, я не знаю… Я не знаю о нем почти ничего.

— Но как такое может быть? Ты ничего о нем не знаешь, но уже успела влюбиться? Кто он? Где вы познакомились?

— Мы встретились по работе. Это один из подрядчиков, который участвовал в моем тендере. — При воспоминании о тендере и о том, чем все закончилось, Сандра заплакала. — Вероятно, мы с ним больше не увидимся, поэтому и говорить не о чем.

— Ты ничего о нем не знаешь, не уверена в его отношении к тебе… Детка, при таких обстоятельствах чувство не может быть глубоким.

— Ты права, — Сандра вытерла слезы и снова попыталась улыбнуться.

Попытка вышла жалкой, она видела это по лицу матери.

— Тебе нужно время. Отвлекись на что-нибудь. Уверена, в столице есть много хороших мужчин, которые были бы счастливы добиться твоего расположения. Как насчет Лео Тайлера, брата твоей подруги Маргарет? Вы с ним так мило дружили в детстве.

— Ой, мам, — поморщилась Сандра, понимая, что правда о Лео, которому вовсе не нравились девушки, способна потрясти маму до глубины души. — Только не надо мне никого сватать, ладно? Я уж как-нибудь сама разберусь.

— Но тебе уже не восемнадцать, Сандра. Мы все думали, что у вас с Джеффом дело идет к свадьбе, а теперь…

— А теперь мне необходимо время, чтобы побыть одной, — мягко, но уверенно возразила Сандра.

Вопреки радужным ожиданиям, которые переполняли ее на пути домой, Сандра едва дождалась конца недели, чтобы вернуться в столицу, в свою одинокую квартиру, и с головой погрузиться в работу. Она даже отказалась от мысли об отдыхе на южных островах, поскольку понимала, что убежать от самой себя просто не сможет. Поэтому загрузить мозг работой казалось самым правильным решением.

Подготовка к грядущей выставке и переговоры с клиентами, которые в преддверии весны активизировались все разом, здорово отвлекали во время рабочего дня. Но, как бы долго ни засиживалась Сандра в офисе, наступал вечер, она возвращалась домой, и голову заполоняли мысли о Алексе.

Вспоминает ли он ней? Или позабыл совершенно? Она многое отдала бы, чтобы узнать, что значила для него их неожиданная и странная встреча.

Если бы он оставил свой телефон, Сандра уже давно бы сломалась и позвонила ему, и никакие рамки приличий не смогли бы ее удержать. Можно было, конечно, попросить секретаря поискать контакты в архивной базе — и каждый вечер она обещала себе, что завтра так и поступит, — но каждое утро, проходя мимо секретаря, она усилием воли заставляла себя молчать. «Пусть пройдет еще один день, — говорила она себе. — Вдруг он позвонит сам?»

Сандра знала, что ему не составляло труда узнать все контакты: на сайте компании был указан даже ее личный телефон. Но он не звонил. Это означало, что…

Что?

Порой ее охватывала уверенность, что он скучает по ней так же, как и она по нему, просто по каким-то лишь ему известным причинам не решается сделать первый шаг.

Но время шло, и она все чаще с горечью признавала, что никаких причин для молчания у него нет. Он просто не хочет с ней общаться. Надо принять его выбор и смириться с этим.

А может, он все-таки женат? Измученная неизвестностью Сандра довела себя до того, что уже была бы рада даже такому варианту, в конце концов, это хоть какая-то определенность. Убедившись в подобном, она прекратила бы ждать от него звонка и ступила бы на трудный, но верный путь исцеления.

Поэтому как-то утром она вызвала к себе Джейн, своего секретаря, попросила ее связаться с детективным агентством и конфиденциально разузнать личную информацию о Алексе Клайгене.

Видимо, на фоне навязчивых мыслей о нем у Сандры развилась паранойя: вечером того же дня, выезжая с полупустой парковки возле офиса, она увидела в зеркале заднего вида черный внедорожник. К сожалению, там, в горах, она совершенно не обратила внимания на номер машины Клайгена, поэтому не могла быть уверена, что это он. Несколько минут Сандра пыталась сквозь тонированное стекло разглядеть водителя, но безуспешно. Не выдержав, она закусила губу, выключила зажигание и вышла из машины, намереваясь как бы невзначай пройти мимо припаркованного внедорожника и развеять сомнения, но стоило ей захлопнуть дверь, как он тронулся с места, быстро набрал скорость и проехал мимо, разметав порывом ветра ее распущенные волосы. Разглядеть человека за рулем так и не удалось.

Безумие… Как же отвлечься?

Джейн со своей задачей справилась на отлично, и через два дня в почтовом ящике Сандры появилось краткое досье на Алекса Клайгена. Открыв письмо и взглянув на фотографию, Сандра ощутила жар на щеках и головокружение. Сердце бешено заколотилось, разгоняя кровь по венам. Пришлось отвести глаза и помассировать виски, чтобы немного успокоиться. Лишь восстановив сбившееся дыхание, Сандра собрала все свое мужество и вернулась к письму.

Оказалось, он старше ее почти на одиннадцать лет. Родители умерли рано, как он и рассказывал, причем мать скончалась при странных обстоятельствах. Подробности в отчете отсутствовали. Сиротами остались трое детей Клайгенов — старший Грегори, средняя Элинор и младший Алекс. Элинор не было в живых уже пятнадцать лет.

Сандра откинулась в кресле и посмотрела в окно. Бедный Алекс… Крепко же ему досталось: почти все родные мертвы, кроме старшего брата, с которым он, похоже, не ладит.

Собравшись с духом, она вернулась к чтению, ожидая увидеть то, ради чего заплатила за эту информацию, — семейное положение. От сердца тотчас отлегло: Алекс никогда не был женат и детьми не обзавелся. Никакого упоминания об отношениях. Ни с кем.

Компания Burned & Co действительно закрылась год назад, и сейчас он работал на себя как частный предприниматель. В скупом отчете был указан адрес мастерской, зарегистрированной на его имя. Довольно далеко от центра, где располагался офис Сандры: на самой окраине города, в районе, который приличному человеку в здравом уме не пришло бы в голову посещать. Среди данных обнаружился и сотовый Клайгена, который Сандра дрожащими пальцами занесла в адресную книгу мобильника.

В обед она заставила себя выйти на улицу и прогуляться в ближайшем парке. Весна уже довольно громко заявляла о своих правах: на деревьях радостно и звонко щебетали птички, яркое солнце заставляло глаза болезненно щуриться, а истосковавшиеся по теплу почки на кустах и деревьях набухли так, что того и гляди взорвутся от наполняющих их жизненных соков.

Сандре тоже было тесно в собственном теле. Какое-то неосязаемое, но жгучее чувство разрывало ее изнутри, и она не могла найти ему определения. Не было в ней прежней гармонии, с которой она прожила практически всю свою жизнь до неожиданной встречи с Алексом. Он перевернул с ног на голову ее представления о морали и нравственности, невольно заставив переосмыслить свои поступки и даже желания, и, что еще хуже, ворвался в ее внутренний мир так резко и бесцеремонно, наполнив ее собой до краев, что теперь она остро ощущала пустоту, оставшуюся после его ухода. Увы, эту пустоту так и не удалось заполнить ничем другим.

Он был груб, язвителен, циничен, но никто до него не относился к ней так внимательно и заботливо, — кроме отца, разумеется. Все поступки Алекса, которые казались ей прежде незначительными, теперь приобрели в ее глазах другой, более глубокий смысл.

Он вернулся за ней на занесенной снегом горной дороге, хотя она была очень виновата перед ним. Он считал ее причиной своих неудач и легко мог бы ее бросить — и никто не узнал бы об этом. Но он вернулся, наступив на собственную гордость, спрятав подальше свою злость, и спас ее от верной смерти.

Он позволил ей разделить с ним номер, хотя ей уже не грозила смерть от переохлаждения, и она наверняка была последним человеком на свете, которого ему хотелось бы видеть рядом. И в этом она теперь явственно видела благородный порыв его души.

Он давал ей возможность побыть в номере одной, поспать на единственной кровати, а она предпочитала не замечать в этих поступках истинного великодушия, поскольку сердилась на него за бесстыдные речи и бесконечные издевки.

Вспомнилось, с каким вниманием он выслушал ее исповедь о Джеффе, как проникся ее желанием очутиться на южных островах, как принес ей в номер фрукты и коктейль, напоминающий своим названием лето… Вспомнилось, как он успокаивал ее после истерики, вызванной приступом паники, вместо того чтобы высмеять ее. Даже отец не смог бы проявить столько сочувствия, сколько проявил к ней незнакомый человек, имеющий все основания ее ненавидеть.

И его любовь… Сандра не была уверена в том, что чувство, которое он испытывал к ней, можно назвать любовью, но у нее не было другого определения для того эмоционального фонтана, который она пережила вместе с ним. Та неподдельная искренность, та страстная нежность, с которыми он прикасался к ее телу, убеждали ее в том, что она желанна, и находили в ней глубокий отклик, наполняя ее счастьем и жаждой жизни.

Почему он решил все оборвать?

Сандра вернулась в офис. Работа не клеилась: глухая тоска продолжала грызть ее изнутри, несмотря на прекрасный погожий денек и прогулку. Как назло, неотложных дел, требующих ее вмешательства, накопилось много. Сандре было сложно сконцентрироваться, внимание то и дело рассеивалось, и к одному и тому же вопросу приходилось возвращаться по нескольку раз.

Из офиса она вышла уже поздно вечером — даже Джейн, ее секретаря, которая тоже частенько засиживалась по вечерам, уже не было. Первым делом она посмотрела вокруг, но никаких внедорожников поблизости не наблюдалось. Мысленно осадив себя за глупые надежды, Сандра выехала с парковки.

И сама не заметила, как очутилась в мрачноватом райончике на окраине города, где, согласно информации из досье, находилась мастерская Клайгена.

Мастерскую она разыскала с трудом. Нумерация старых построек не совпадала с новой, и ей пришлось порядком покружить по разбитым улочкам, пока она не увидела черный автомобиль, припаркованный возле унылого двухэтажного здания с облупившейся штукатуркой.

Сердце бешено застучало: она мучительно пыталась вспомнить, похож ли он на тот, который вчера вечером стоял на парковке возле ее офиса. Так или иначе, правильный адрес и внедорожник указывали на то, что мастерская Алекса находится именно здесь.

Некоторые окна были разбиты и кое-как заколочены фанерой — здание давно нуждалось в ремонте. На первом этаже горел свет, и Сандра рискнула выйти из машины и побродить вокруг, украдкой заглядывая в окна. Увы, нигде ничего похожего на столярную мастерскую.

И лишь в последний момент, когда разочарованная Сандра уже собралась уезжать ни с чем, она заметила в торце здания полуподвальное помещение, подслеповатые окошки которого располагались почти вровень с землей. В них тоже горел свет.

Сандра вынуждена была присесть, чтобы заглянуть в низкое окошко. Ее ищущий взгляд сразу же узнал Алекса. Он был в рабочей одежде: рукава клетчатой рубашки закатаны выше локтей, верхние пуговицы расстегнуты, позволяя увидеть шею и часть груди, поверх был повязан испачканный в древесной пыли плотный фартук, черные волосы, щедро усыпанные стружкой, небрежно стянуты в хвост на затылке.

Сандра с силой приложила пальцы к губам, чтобы удержать возглас радости: она нашла его!

Осторожно спустившись по разбитым каменным ступенькам вниз, к глубокому проему, ведущему ко входу в мастерскую, Сандра долгое время наблюдала через запыленное, покрытое паутиной окно за его работой, за уверенными движениями, когда он с силой проводил рубанком по поверхности древесины, за игрой мышц на предплечьях, когда он вырезал фрезером замысловатые фигуры на деревянном брусе, за капельками пота, выступающими на лбу, которые он то и дело вытирал закатанным рукавом рубашки.

Несколько раз она порывалась постучать в дверь и войти внутрь непрошеной гостьей. И всякий раз некий внутренний стопор останавливал ее в полушаге, когда она уже царапала ногтями неровную поверхность тяжелой кованой двери.

Нет.

У него все хорошо. Он работает допоздна — значит, заказы есть. И нет никаких веских причин, вроде жены и детей, чтобы избегать общения с Сандрой. И тем не менее, он не захотел оставить ей свой телефон. Не захотел звонить сам, несмотря на все ее прозрачные намеки.

Это означало лишь одно: она ему не нужна. Какой смысл искать встречи, навязываться? Чтобы увидеть на его усталом лице неприязнь и досаду вместо радости?

Нет.

Ей было хорошо с ним. Лучше, чем с кем бы то ни было. Возможно, так хорошо ей не будет уже ни с кем и никогда. Но это не повод терять остатки гордости и бегать за мужчиной, который тебя не хочет.

Сандра заставила себя отойти от двери, прислонилась спиной к холодной каменной кладке у ступеней, ведущих в подвал, и сквозь мутное запыленное окно впитывала в себя каждое движение занимавшего все ее мысли мужчины, такого близкого и одновременно такого далекого. Она не ушла даже тогда, когда зубы стали чуть слышно постукивать, а тело начало сотрясаться мелкой дрожью. Лишь когда Алекс прекратил работу, снял фартук и принялся чистить и раскладывать по полкам инструменты, она опомнилась, как можно тише поднялась по ступенькам на поверхность, села в машину, морщась от боли в затекшем и озябшем теле, и поехала домой.

С этой минуты она принялась терпеливо ждать, когда же наступят признаки исцеления, и горькая боль от неразделенной любви — или того чувства, которое она принимала за любовь — перестанет терзать ее так остро и сильно. Каждое утро она просыпалась разбитая, с головной болью и тяжестью на сердце, без энтузиазма собиралась и ехала на работу, иногда забывая позавтракать, старалась максимально погрузиться в дела, подготавливая грядущую выставку, засиживалась в офисе допоздна, оттягивая момент, когда ей вновь придется остаться наедине с мыслями, а затем ехала домой, в пустую одинокую квартиру. Она стала плохо спать по ночам и попыталась найти выход: покупала себе бутылочку вина и старалась выпить как можно больше, чтобы расслабиться. Редко удавалось влить в себя больше одного бокала, но вместе с желанным расслаблением приходили слезы, и засыпала она лишь после долгих безутешных рыданий на совершенно мокрой подушке.

Подруги звали ее на встречи, концерты и вечеринки, и Сандра каждый раз с воодушевлением соглашалась пойти, но в самый последний момент трусливо отказывалась, не чувствуя в себе сил и желания веселиться. Пару раз к ней в офис приезжала Маргарет Тайлер, и Сандра тщательно разыгрывала непринужденность и обычную деловую загруженность, стараясь ничем не выдать подруге своего состояния.

Однако от пытливого взгляда Маргарет не ускользнули ее осунувшееся бледное лицо, темные круги под запавшими глазами и печальный взгляд. Не желая дотошных, но совершенно бессмысленных расспросов, как с мамой, Сандра сразу же согласилась с предположением подруги о том, что все еще страдает из-за расставания с Джеффом, чем обеспечила себе некоторую свободу от задушевных бесед.

Открытие экспозиции Маргарет Тайлер, посвященное детям-сиротам и беженцам из зоны военных действий, превзошло все мыслимые ожидания. Сандре даже не пришлось нервничать — все шло как по маслу. Фотографии, рисунки, картины, инсталляции, посвященные очередной острой теме известной меценатки, идеально вписывались в замысловатый интерьер нового арт-павильона Сандры Ларсен. Подрядчик, который был выбран после того, как она отказала Клайгену, довольно искусно выполнил декорации: стены были оформлены в виде барельефов, изображающих лес; старые, толстые дубы, покрытые темной треснувшей корой, казались живыми. Лес получился настолько натуральным, что буквально манил посетителя прогуляться среди деревьев. Инсталляции гармонично сочетались с декорациями, создавая впечатление, что заблудившиеся, потерянные, изможденные путники наконец-то находят выход из бесконечного леса и обретают новую надежду.

Весь столичный цвет собрался на мероприятии, посвященном открытию экспозиции. Почти все представители высших кругов общества так или иначе приходились друзьями, приятелями или партнерами отца Сандры, Энди Ларсена. Предполагалось, что каждый из них пожертвует какую-то часть своих доходов, отведенную на благотворительность, на нужды беженцев, озвученные и визуализированные прекрасной и обаятельной леди Тайлер. Кроме того, именно на таких приемах, а не в офисах, обычно заключались крупные сделки, обсуждались фьючерсные контракты и партнерские стратегии компаний-монополистов.

Выставку посетили все, кого они с Маргарет дерзнули пригласить. Мама Сандры тоже выполнила свое обещание: заставила отца выкроить в плотном графике день и посетить первое мероприятие, организованное дочерью.

Сандра не ударила в грязь лицом. Отовсюду слышались лестные отзывы не только по теме экспозиции, но и в отношении декораций арт-павильона. Внешне она тоже старалась соответствовать случаю: голубое платье в пол очень ей шло, оттеняя цвет глаз; длинные локоны изумительного медного оттенка были искусно уложены стилистом и украшены тонкой серебряной нитью с вкраплениями небольших сапфиров; такая же тонкая серебряная цепочка с сапфиром украшала шею, а дополняло сапфировый ансамбль скромное, но изящное колечко. Столько комплиментов, как сегодня, Сандра не получала, пожалуй, за всю свою жизнь.

Она, конечно, очень радовалась успеху мероприятия, но через несколько часов променада на высоких каблуках, однообразных светских разговоров и дежурных улыбок она безумно устала и все чаще поглядывала на часы.

Гости не оставляли ни ее, ни Маргарет в покое. Вот и сейчас, к ней подошел мистер Ройс и попросил познакомить своего коллегу и партнера, которого Сандра не знала, с ее отцом. Она любезно согласилась, продолжая мило улыбаться и разбавлять разговор мужчин светскими фразами, когда ее взгляд скользнул по арочному входу в зал.

Вначале она не поверила глазам — от усталости и мелькания множества чужих лиц всякое может померещиться, — но, приглядевшись получше, поняла, что ей не показалось: у входа стоял Алекс Клайген собственной персоной и о чем-то спорил с охраной. Настрой охранников был далек от дружелюбия, и когда Алекс попытался сделать шаг вперед, один преградил ему путь, не позволяя войти.

— Прошу меня извинить, господа, — пролепетала Сандра собеседникам, оставив их в легком недоумении, и устремилась ко входу.

Это действительно был Алекс — никаких сомнений. Высокий, широкоплечий, он потрясающе смотрелся в черном деловом костюме и белой рубашке с галстуком; черные волнистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, немного прикрывали жуткие шрамы от ожогов на левой половине лица. Похоже, он решил не ввязываться в конфликт, уступив охранникам, и уже повернулся, чтобы уйти.

Сердце Сандры отчаянно забилось, и она едва не сорвалась на бег, приподняв подол длинного платья, чтобы не запутаться в нем высокими тонкими каблуками.

— Алекс! — крикнула она, пытаясь его остановить.

Он обернулся, и губы Сандры расплылись в радостной улыбке.

— Алекс… Как я рада, что ты пришел! Пожалуйста, проходи!

Алекс с толикой торжества покосился на удивленных охранников.

— Ты забыла прислать мне приглашение, — услышала она знакомый скрежещущий голос.

— Прости, — Сандра чувствовала себя очень глупо, улыбаясь до ушей, но ничего не могла с собой поделать, — должно быть, курьер ошибся адресом.

Они шагнули навстречу друг другу, оказавшись в аккурат между расступившимися охранниками, и Сандра нашла его руку своей дрожащей рукой, увлекая в зал.

— Как я рада тебя видеть, — повторила она искренне, впитывая глазами каждую черточку его лица. — Ты пришел посмотреть нашу выставку?

— Просто проезжал мимо, — он хрипло хмыкнул, словно пытаясь прочистить горло, — и решил заглянуть. Я думал, что это открытая выставка, а оказалось, только для избранных.

— Она будет открыта для посетителей с завтрашнего дня. А сегодня допремьерный показ. Прости, если бы я знала, где тебя искать, я обязательно бы тебя пригласила. Но ты не оставил мне номера…

Впервые в жизни ей удалось солгать и не покраснеть, ведь она знала его адрес, но не хотела в этом признаваться.

— В этом не было необходимости. Ваши благотворительные штучки мало меня интересуют. Вообще-то мне хотелось посмотреть, как справился с интерьером мой более удачливый соперник.

Сердце Сандры буквально рвалось изнутри. Она знала: все эти разговоры — просто прикрытие. Ширма. Он скучал по ней. Так же, как и она по нему! Она чувствовала это, видела это в его жадном взгляде… Интересуется интерьером? Как бы не так! С той самой секунды, как он обернулся, он ни на мгновение не оторвал голодных глаз от ее лица. Проезжал мимо? Ха! Ехал в мастерскую — и зачем-то надел строгий костюм, белую рубашку и галстук?

Сандра улыбнулась самой обаятельной из своих улыбок.

— Пожалуйста, смотри. Я буду рада услышать оценку эксперта.

Алекс хмыкнул.

— Тоже мне, нашла эксперта. Прибереги свою лесть для всех этих надутых снобов, которых ты здесь привечаешь.

— Тебе не нравится?

— Нравится. Неплохая работа.

— Но ты сделал бы лучше?

— К чему эти вопросы, птичка? — в его голосе проскользнуло раздражение. — Какой смысл говорить о том, чего не случилось?

— Ты здесь, Алекс. А значит, что-то случилось. И что-то может случиться…

— Ты о чем?

— Зачем ты пришел на самом деле? Только честно. — Сандра вложила в этот вопрос всю свою пылкость и искренность, чтобы он не воспринял это как грубость или повод для обиды.

Она во что бы то ни стало хотела услышать ответ.

Алекс молчал, пожирая ее глазами от макушки до подола платья. Обожженный уголок рта нервно дергался, заставляя жесткие губы кривиться в некрасивой гримасе.

Она ждала ответа, позволяя ему рассматривать себя, обеими ладонями крепко сжимая его руку — большую, сильную, мозолистую, покрытую застарелыми и свежими порезами. На средней фаланге указательного пальца виднелся кровоподтек темно-синего цвета. Ее ухоженные руки с идеальным маникюром и искрящимся под софитами сапфировым колечком смотрелись поверх его грубой рабочей руки совершенно нелепо, но Сандра даже в этом умудрилась найти некую странную гармонию. Он проследил ее взгляд и попытался высвободить ладонь, но она не позволила ему, крепче сжимая пальцы.

— Потому что дурак, — наконец произнес он. — Ты, случайно, не проводишь тендер среди дураков? Я бы точно победил.

— Алекс, я…

— Сандра? — мелодичный голос Маргарет перебил ее на полуслове. — Где ты запропастилась? Мы тебя уже заждались. Мне надо кое с кем тебя познакомить.

— Маргарет… — улыбка сама собой сползла с лица Сандры.

Алекс таки воспользовался ее растерянностью, чтобы выдернуть руку из ее ладоней.

— Маргарет, познакомься, это Алекс Клайген.

— Очень приятно. — Маргарет ослепительно улыбнулась, блеснув белыми зубами и продемонстрировав аккуратные милые ямочки на щеках. — Маргарет Тайлер.

К чести Маргарет, ни один мускул на ее лице не дрогнул, когда она смотрела Алексу в лицо, будто бы люди с такими жуткими шрамами были для нее совершенной обыденностью.

— Мы с Алексом уже встречались на переговорах прежде, и как раз обсуждали, что могли бы возобновить сотрудничество…

— Это великолепно, Сандра, — казалось, нельзя было улыбнуться еще шире и искренней, чем это сделала Маргарет, однако она умудрилась превзойти саму себя. — Но мне необходимо украсть тебя у мистера Клайгена на несколько минут.

— Да, конечно, я уже собирался уходить, — пробормотал Алекс, нервно дернув плечом.

— Нет, Алекс, пожалуйста, не уходи! Подожди меня, я быстро!

— Вы можете перезвонить мисс Ларсен завтра. — Жестокая Маргарет потянула Сандру за локоть одной рукой, а другой виртуозно вытащила из сумочки Сандры визитку и протянула ее Алексу. — Завтра она будет не так занята.

— Был рад повидаться, леди. — Алекс слегка склонил голову на прощанье, повернулся и направился к выходу.

Сандра готова была взвыть от досады, провожая тоскливым взглядом высокую мужскую фигуру.

— Маргарет! — зашипела она на подругу. — Что ты делаешь?! У меня был приватный разговор, очень важный для меня!

— Подождут твои подрядчики, никуда не денутся. Есть дела и поважнее. Контракт на полтора миллиона сам себя не подпишет, — деловито осадила ее Тайлер.

— Маргарет, — застонала Сандра. — Я ненавижу тебя!

— Тогда завтра можешь прислать ко мне киллера, а сегодня возьми себя в руки, улыбнись и не вздумай проворонить контракт.

И Сандра снова надела дежурную улыбку.