Скальпель судьбы (СИ)

Часть 13

Наши дни. Катя

Катя устало откинулась на спинку кресла. За последние несколько дней она изучала всё, что смогла найти в интернете об интернате, где училась Даша, а также искала всю информацию, что касалась её так называемого жениха Косоротова Эдуарда Иосифовича. Информации оказалось не так уж и мало, только вот помочь Кате хоть как-то приблизиться к тайне исчезновения Даши это не помогло.

Оставалось два способа решения этой проблемы. Первый — это пойти к отцу, второй — попробовать что-то узнать в самом интернате у той самой Елены Васильевны, что передавала Даше гостинцы и записки. Первый способ Катя сразу отмела, как совершенно бесперспективный, а вот второй можно было попробовать. Но и тут было одно «но». Катя встречалась с женщиной в последний раз довольно давно, сейчас же Даша уже была студенткой, и поддерживала ли она связь с доброй нянечкой, было неизвестно. Но попробовать всё-таки стоило.

Катя встала и подошла к плите, упершись руками в столешницу. Надо включить чайник, немного согреться, вечер сегодня уже осенний, прохладный. Скоро начнутся дожди, солнце скроется за тяжёлыми тучами. И медленно, но верно наступит день, который она ждала со страхом и скрытой паникой. День смерти маленького Алёшки. И если первый год после аварии пролетел как-то быстро, потому что надо было восстановить здоровье после нескольких операций и вернуться к работе, то второй давил на неё одиночеством и… чувством вины. Она даже в мыслях боялась признаться, что будто наказывает саму себя непосильной работой, потому что иногда сознавала, что в её жизни после смерти сына появились тишина и покой. Всё то, чего она просила у Бога, пока Алёшка был жив. Но он умер, а она осталась в живых. И пусть её буквально вырвали из рук смерти, но она выжила.

Катя судорожно вздохнула и помассировала когда-то поломанную руку. Сквозь шум в ушах она услышала звук поднимающегося лифта, нажала на кнопку чайника и вернулась к столу, на котором стоял ноутбук. Наверное, стоит заехать после работы к Хохловскому, может, он даст какой-нибудь дельный совет?

В дверь позвонили, Катя бросила взгляд на часы. Так поздно, кто это может быть? Звонок повторился ещё и ещё. Булавина вышла в коридор и тихо спросила:

— Кто? — после чего бросилась открывать непослушные замки, потому что за дверью плакала Ира Воронцова. Катя распахнула дверь и замерла. Ира стояла в слезах, вокруг правого глаза наливался синевой отёк, на виске запеклась капля крови.

— Катя, прости, но мне некуда идти. Можно?

— Да конечно, Иринка! Проходи! Сразу на кухню иди, я сейчас аптечку возьму, рану обработаю.

Ира зашла в тёплую чистую квартиру и тихо сползла по стене на пол. Катя выскочила из комнаты и опустилась на колени рядом с подругой.

— Катя, я из дома ушла. Как теперь мне вернуться — не знаю. Мне страшно, Кать, очень страшно. Я сегодня еле ноги унесла от него и его дружков. Кать, я его ударила. По голове, Кать. Я даже не знаю, чем это для него закончится.

— Ничем! Были бы мозги, было бы сотрясение, а так даже не почувствует, — отрезала Булавина. — Ты на себя посмотри! Только не рассказывай мне, что рану на виске и синяк под глазом ты заработала по большой любви! Ты сможешь встать и дойти до машины?

— Зачем? — спросила обессилевшая Ира.

— Затем, моя милая, что нам надо в травмпункт ехать, побои зафиксировать! Чтобы на суде его по стене размазали! А ещё в полицию сообщить, чтобы тебя направили на медицинское освидетельствование в бюро судебно-медицинской экспертизы.

— Не надо, Кать, я так устала от всего.

— Ничего, ты у нас женщина сильная. — Катя уже накладывала полоску стягивающего пластыря на кожу. — Швы можно не накладывать, рана не широкая, хотя кровит здорово. Надо будет холод приложить. А теперь вставай, поехали.

— Катя!

— Ира!

Булавина схватила ключи, накинула куртку прямо на домашний костюм и обняла Ирину:

— Завтра останешься у меня. Семёна Марковича я беру на себя. Потом позвоню Анюте с Игорем, мы что-нибудь придумаем. Вот увидишь, всё будет хорошо. А этого мерзавца ты из своей жизни выкинешь. И как можно быстрее, документы на развод нужно подать в ближайшие дни. И квартиру вернуть! А теперь посмотри на меня и поехали.

***

— Ань, я еле уговорила её поехать в травмпункт. — Катя сидела на кухне и тихо говорила в телефонную трубку, стараясь не разбудить уснувшую Ирину. — Она истощена психически и морально полностью. Хорошо, что там Димка с соседнего потока дежурил, помнишь его? Здоровый такой, ещё волосы ёжиком стриг. Он даже противостолбнячный анатоксин заставил сделать — у неё рана на груди глубокая. Пойди узнай, что в той рюмке было и кто из неё пил. Я завтра её успокоительным накачаю, на работу не пущу, пусть меня Лившиц убивает, но куда ей такой красивой на глаза пациентам показываться?

— Всё верно, — тихо ответила Анна и глубоко вздохнула. — Кто бы подумать мог, что так всё закончится? Кать, а что теперь делать? Ей самой там показываться нельзя, а квартира?

— Надо хорошего юриста искать. У вас никого нет на примете? Да такого, чтобы прижал этого гада с его дружками к ногтю, чтобы рыпнуться боялись! А ты чего шепчешь? Мы Инну твою не разбудили?

— Не-а, — Шанина улыбнулась, — её теперь можно разбудить только утром запахом какао. Или папиным голосом, но папа у нас сегодня на сутках. О, а вот и папа на проводе! Катюнь, я тебе минут через двадцать перезвоню, ты ещё не ложишься?

— Да сна ни в одном глазу, я пока в сети пороюсь, в Кургане «Илизаровские чтения» прошли. Так что звони.

Через двадцать минут Анна Шанина радостно объявила, что юрист есть, и такой, что точно к ногтю прижмёт этот ящик деревянный. Рому Аня, так сказать, никогда «не праздновала», трансформировав его фамилию Коробок в «деревянный ящик». При этом добавляла, что если по ящику стучать, то хоть какой-то звук будет, а вот голова Коробка никаких звуков не издавала.

— Так что завтра мой Шанин созвонится с этим Виктором, и мы решим, когда им с Иринкой встретиться. Надо заканчивать этот бесславный период её жизни.

Катя, услыхав последнюю фразу, вздрогнула. Именно такими словами охарактеризовала и её жизнь Марина Юрьевна Астахова, когда советовала Кате что-то изменить в её настоящем.

— Ань, а он, этот юрист, он кто?

— Игорь сказал, что когда-то прооперировал его. Вроде бы проникающее ранение брюха было. Но вишь ты — живой!

— Так и я жива только благодаря твоему Игорю.

— Знаю, Катюнь, помню, — глубоко вздохнула Анна. — Ладно, девчонки, спать пора. Всё остальное завтра.

Наши дни. Ирина

Ирина открыла глаза и прислушалась к тишине. Какое это блаженство — проснуться и осознать, что вокруг тишина… И даже ноющая головная боль не смогла испортить ей настроение. А ещё она вдруг поняла, что впервые за несколько месяцев, а может быть и лет, она выспалась и отдохнула.

Она медленно подняла руки, закинула их за голову и потянулась. В груди что-то кольнуло, и Ира вспомнила о порезе. Затем ощупала висок, аккуратно прикоснулась к глазу и улыбнулась. И пусть она сейчас была не дома, пусть ноет голова и дёргает веко, но она жива и практически не пострадала. И спасибо Кате за то, что вчера настояла на поездке в травмпункт. Теперь осталось начать бракоразводный процесс и выкинуть всю грязь из жизни и из судьбы. Но пока… Она свернулась калачиком и укрылась с головой. Да, слабость. Но так хочется ещё немного просто насладиться тишиной, покоем. И полным отсутствием страха, что не отпускал её ни дома, ни на работе. За окном послышались детские голоса, где-то далеко звенела сирена, шумели автомобили. И эти привычные городские звуки успокаивали и обещали что-то хорошее.

Ира облегчённо выдохнула, и вдруг в этой тишине раздался громкий звонок мобильного телефона. Она медленно поднялась и в панике уставилась на вибрирующий гаджет. Но тут включился автоответчик, и Ира зажала себе рот ладошками, чтобы не рассмеяться.

— Ирка, я, конечно, извиняюсь, но сколько раз я тебе говорил, что делать всё надо сразу основательно и качественно, а то потом хером не выпьешь и яйцами не дохлопаешь! И не рассказывай мне, что я пацан с хулиганскими замашками. — Голос профессора Лившица гремел в тишине Катиной квартиры, а Ира слушала его со счастливыми слезами на глазах. — Мне Катерина всё рассказала. И я имею тебе сказать, что сегодня я буду пить всё, что начинается на букву «ш». Шампанское, шамогон, шпирт и шональют! Потому что, кажется, твои мозги обрели своё первоначально природой заложенное место! И хватит ржать! Я же тебя давно знаю.

— Семён Маркович, — Ира схватила трубку и всхлипнула. — Я так рада вас слышать! Я… я так рада…

— Ну, ну, тихо! Значит так. Слушай сюда. До конца недели чтобы я тебя не видел, понятно? Синяки постарайся убрать. Только народными средствами! Попробуй алоэ приложить, картошку сырую или уксус с водкой. Хотя водку лучше внутрь. Говорят, от душевных ран самое оно. Но всё-таки следи за головой. Ты же не клоун с улицы, а классный нейрохирург. Но там Катерина рядом, так что я за тебя спокоен. И ещё. Ирка, тебе адвокат нужен? Могу поискать среди своих.

— Спасибо, Игорь Шанин уже нашёл юриста. Но спасибо вам огромное. Лишь бы всё получилось.

— Нет ничего невозможного, если ты охренел до нужной степени. А с твоим недожурналистом ты уже такая как надо. — Он помолчал и тихо добавил: — Иринка, держись. Я верю, что всё у вас получится. Кстати, пацана твоего с арматурой в голове подняли сегодня, ходит уверенно, улыбается, речь не нарушена, так что ты, Ирка, в свою копилку ещё одну жизнь занеси. Ну всё, некогда мне с тобой тут разговоры разговаривать. Жду в понедельник. И больше не пытайся тревожить мою нервную систему. Система есть, а вот нервов уже нет!

Наступила тишина, Лившиц как всегда просто прервал разговор. Но Ирине хватило этих нескольких минут, чтобы понять, что она не одна, что у неё замечательные друзья и подруги, что жизнь прекрасна и удивительна. И возможно, она ещё будет счастлива!

А вечером позвонил мужчина, представился Виктором Платовым и поинтересовался о времени и месте встречи для разговора. Катя, стоявшая рядом, махала руками и делала круглые глаза, а потом тихо хлопала в ладоши, когда Платов согласился приехать к Кате домой. Осталось собраться с силами и честно рассказать незнакомому человеку всё о своей семейной жизни.

***

Юрист оказался довольно высоким привлекательным мужчиной. С красивыми руками. Он внимательно осмотрел её лицо, сжав зубы с такой силой, что Ирина увидела, как перекатываются желваки на его щеках.

— Добрый день. Разрешите представиться. Платов. Виктор Кириллович. Игорь Александрович вкратце обрисовал ситуацию, но мне бы хотелось услышать всё от вас, Ирина Николаевна.

Ира молча кивнула и глянула на Катю, стоящую в дверях и внимательно рассматривающую Платова. Будто очнувшись, Катя вздрогнула и показала рукой на вход в гостиную. Ирина села в кресло, лихорадочно перебирая пальцами рукава водолазки, натягивая их на кисти, затем прикасаясь к груди, где Виктор увидел аккуратно заштопанный разрез.

— Ирина Николаевна… Ира. Успокойтесь, выдохните. Я не требую у вас подробностей. Мне нужна картина в целом. Но для начала ответьте мне на один вопрос. — Он замолчал, внимательно наблюдая за её реакцией. — Документы на квартиру. Где хранятся бумаги?

И тут Платов увидел, как Воронцова вдруг успокоилась, мягко улыбнувшись, и тихо ответила:

— У Катиного нотариуса. Хохловского Ильи Трифоновича. Я не рискнула хранить документы дома.

— Это очень хорошо! Всё остальное расскажете, если захотите. Но должен вас предупредить, что в суде вам могут задавать вопросы о вашей семейной жизни. Вы понимаете, о чём я говорю? И ещё. Я бы хотел встретиться с господином Хохловским и изучить документы. Это можно сделать сегодня, ведь насколько я понимаю, вы бы хотели вернуться домой как можно быстрее, не так ли?

— Простите, я перебью вас. Илья Трифонович готов встретиться, я только что говорила с ним, — раздался Катин голос.

Платов задержал взгляд на женском лице, всматриваясь в глаза. Будто прозрачное зеленоватое стекло с крапинками. Виктор кивнул и вдруг подумал, что у этой невысокой женщины такие же глаза, как у Даши. Милой девочки, которую он не видел уже три недели.

— Ир, я приготовила тебе свитер, а на ноги кроссовки.

Платов повернул голову к Воронцовой и вопросительно поднял бровь. Ира криво усмехнулась и пожала плечами:

— Когда я убегала от мужа и его так называемых друзей, то особо не разбирала дороги. Да и испортила вот… — она замолчала и прикоснулась к груди, где Платов увидел шов на одежде. — Поэтому пока я вынуждена носить Катины вещи.

Платов вскинул брови и вытащил телефон.

— Вы позволите? — Получив молчаливое разрешение, вышел в коридор, откуда женщины услышали приглушённый голос: — Серёга, мне помощь нужна. Ты где?.. Прекрасно. Я сейчас к тебе девочку привезу. Ей одеться надо… Алёшка? Он, кстати, тоже может понадобиться, пусть дождётся нас… Нет, она моя клиентка… Да вы всё сами увидите. Ну давай, скоро будем.

Виктор улыбнулся удивлённо смотрящим на него женщинам и коротко бросил:

— Ирина, собирайтесь. Мы едем к моему другу, он подберёт вам одежду на несколько дней.

— Это не совсем удобно, Виктор Кириллович. Я…

— Виктор, Ирина. Просто Виктор. Поверьте, Сергею это ничего стоить не будет, а вот помощь его брата переоценить будет сложно. Алексей первоклассный строитель, в его силах решить вопрос с дверью.

— Какой дверью? — ошарашено спросила «клиентка».

— Входной дверью, Ирина. Если вы хотите закончить эпопею с квартирой — мы поменяем дверь. Ну в крайнем случае сменим все замки. И поверьте, Алексей и его люди сделают это быстро и качественно.

Ирина беспомощно глянула на Катю, но та улыбнулась и подмигнула ей. А ещё через двадцать минут Ирина Воронцова в сопровождении адвоката Платова вошла в торговый центр.

Первое, что пришло в голову Ирине, когда она зашла в стеклянные двери магазина, было — зря всё это они затеяли. Мужчина, который встретил её внимательным взглядом, был тем самым, что спрашивал у неё неделю назад после тяжелой операции, что ещё может ей понадобиться, и получил от неё ответ, что ей от него ничего не надо. И вот он смотрит на неё внимательно и оценивающе, а она прячет глаза и вспоминает его сына с разбитой головой.

— Виктор Кириллович, — она повернулась к Платову и криво улыбнулась, — я думаю, что идея приехать сюда была не совсем удачной. Не думаю, что это тот человек, который может мне помочь.

— Та-а-ак, — неожиданно протянул улыбающийся незнакомец, — поверьте, э-э-э…

— Ирина, — любезно подсказал Платов.

— Да, Ирина. Моё имя Сергей Воскобойников. И у меня профессиональная память. Почти фотографическая, без этого в моей профессии никак. Вас я не помню, значит, накосячил мой брат. Лёха, выползай и объясни, что ты уже натворил, что эта милая девушка отказывается от моей помощи.

Ира не успела сказать ни слова, как перед ней появился другой мужчина, почти копия первого. Почти, потому что именно сейчас Ира поняла, что они всё-таки разные. Тот, кого назвали Лёхой, казался более строгим, более непримиримым. Более жёстким.

— Здравствуйте, доктор. Ирина Николаевна, не так ли?

Ира кивнула и с непонятной самой себе болью спросила:

— Вы виделись с сыном? Мне сообщили, что вчера он уже ходил по отделению.

Сергей с удивлением посмотрел на брата и сдержанно фыркнул:

— Ба, старшенький, что я слышу? Когда это ты успел детьми обзавестись, а я не в зуб ногой?

Алексей усмехнулся и отрицательно качнул головой:

— Вы ошибаетесь, тот мальчик мне не сын. Просто я помог ему и его маме в непростой ситуации. У вас, я смотрю, тоже нелёгкий период в жизни?

Платов кашлянул, останавливая друга. Ира опустила глаза и тут раздался еле слышный мужской шёпот:

— Господи, лучше бы вы, девчонки, детей рожали, чем в чужих мозгах ковырялись. Та вторая тоже уже мамой давно бы была, так нет же — всё в крови да дерьме человеческом.

Виктор сцепил зубы, прикрыл глаза, но Ира уже вздёрнула голову и расправила плечи. Она скривила губы и твёрдо проговорила:

— Вы можете говорить обо мне всё, что вам заблагорассудится. Возможно, я заслужила, но не смейте вспоминать Катю даже словом, даже звуком! Не вам судить женщину, что чудом выжила и потеряла сына! Вы не знаете ничего о том, что ей пришлось пережить! О её семье, о предательстве, о том, что она сама воспитывала сына-инвалида! И о том, что она чуть не умерла на операционном столе! Что вы можете знать о чувствах матери, которая даже не смогла попрощаться с погибшим ребёнком! — Она повернулась к Платову и спокойно сказала: — Я благодарю вас за хлопоты, но хотелось бы попасть к Хохловскому, не выслушивая оскорблений от ваших друзей!