Сквозь Лица На Время (СИ)

Глава 24. Илиск

«Чего?! — впилась в него Фифи растерянным взглядом. — С каких это пор Илиску по вкусу не сушеные жерди с хлопающими глазками, а обычные женщины, у которых есть чего пощупать!»

Илиск.

«Кофетка вперилась в меня потрясенным взглядом, растеряв всю дерзость.

Редкий случай, когда моя Безликая точно не притворяется. Она не просто казалась смятенной, малышка и в самом деле была так сильно обескуражена, что забыла закрыть от меня сознание.

Точнее, запереть его на двести пятьдесят пять замков по обыкновению. И сейчас ее разум был защищен от меня лишь тонкой завесой естественной магии Жейнини.

Такую не проломишь без последствий для сознания человека. И я, разумеется, не стал вредить Конфетке. Хотя руки чесались воспользоваться выпавшей возможностью.

Интересно, будь на ее месте другой объект — я бы рискнул?

Да нет.

Это нецелесообразно — наносить повреждение без резкого на то основания.

Да. Не стоит идти глубже в сознание. Она и так уже в ловушке, и рано или поздно, но я все равно доберусь до истины.

На данный момент я и так неплохо прощупал ее ауру. Девушка точно Жейнини. То есть Магичка, которая должна бы происходить от Тазрнов, а не людей.

И в то же время она — человек. Полностью! Крови Тазрнов в ней нет.

Как такое возможно?

Магичка человеческого происхождения обладала бы совершенно иной аурой.

А передо мной сейчас — человек с аурой потомка Тазрнов, но без нашей расовой сущности.

Бессмыслица какая-то получается…

И как нарочно, Наука именно в этой области всё еще отстает от совершенства.

Наши ученые так и не нашли пока способа определять ген Тазрнов. И это может сделать лишь другой Тазрн, просканировав ауру. Как и столетия назад…

Однако Магию мы уже можем засечь в геноме благодаря высокоуровневым артефактам, встроенным в увеличительные приборы. Эта невидимая глазу энергия высвечивает специфическими вкраплениями в эритроцитах при наблюдении через магические кристаллы.

Так мы выявляем человеческих Магов.

Так Тазрны проверяют уровень магических способностей в своих собственных детях: Жейнах и Жейнини. Которым не суждено было родиться полноценными Тазрнами как их родители, но зато повезло получить дар самой Луны — магическую силу.

Парадокс:

Магию — видим.

А свой собственный ген — нет», — вот, что не давало Илиску покоя еще много часов после удачного завершения сегодняшней операции.

Следовало дать отдых организму после нескольких недель изнурительной работы. Начальник Тайной Службы уже и не помнил, когда спал в последний раз больше трех часов, необходимых Тазрну для поддержания максимально активной мозговой деятельности.

Этой ночью Илиск, наконец, мог бы позволить себе передышку. Но… не мог.

Он вновь и вновь возвращался мыслями к ошеломленному лицу девушки, пытаясь разобрать на составляющие и проанализировать ее сегодняшнюю реакцию.

Что-то не сходилось…

«Что я такого сказал? — задавался Илиск вопросом. — Поделился, что питаю слабость к пышнотелым особам? Так в этом нет ничего удивительного. Тазрны, пусть и не страдают от переизбытка эмоций, но определенные желания и симпатии у нас есть. Или она не знала? Знала! — отвечал он самому себе через секунду. — Это изумление, с вероятностью девяносто семь процентов, было продиктовано убежденностью Конфетки, что мне по вкусу худые девушки. Однако я никогда не говорил об этом!»

Память у Тазрнов непревзойденная и точная. Ошибки быть не могло. Илиск никогда не упоминал при Безликой, что ему нравятся худые. Ни при какой её ипостаси!

Да он вообще ни разу и ни при ком не говорил такого.

А то, что женщин выбирал стройных — так у него на то есть свои, личные причины…

Конфетка поэтому так решила? Она наблюдала за ним, когда Илиск общался с другими девушками?

Всё равно — довольно странный и ни на чем не обоснованный вывод. Ведь, пускай и редко, но эффектные дамы с аппетитными формами — тоже бывали желанными гостьями в постели Илиска.

«Странные они всё-таки, эти люди. А женщины — тем паче… — продолжал Илиск мусолить тему.

Однако чисто человеческая анатомия объясняет ее иррациональные флуктуации.

При каждом разговоре я всё больше убеждаюсь, что Конфетка и сама толком не понимает, чего хочет и какие причины ею движут.

А еще она, без сомнения, и сама не совсем знает, кем является. И как полномасштабно пользоваться своим магическим даром.

Так что — Да. Я принял благоразумное решение, когда отказал себе в шансе проникнуть в её воспоминания. Это не дало бы мне полезных ответов на вопросы происхождения девушки.

Тогда почему я не могу достичь согласия между своими выводами и желаниями?

Почему, несмотря на весь подробный анализ полученной сегодня информации, я продолжаю возвращаться к дилемме: стоило ли врываться в память Конфетки.

«Конфетка»… М-да, Варг бы снова попенял мне тем, что я придумываю прозвища, вместо того, чтобы использовать имя. Решил бы, что Безликая тоже — моя Избранная. Как он решил, услышав о Пышке.

Хотя Варгу, как и мне, известно, что вторых шансов не бывает. Если Луна подарила тебе пару, ее нужно хватать и прятать ото всех на Свете.

Иначе, не ровен час, малышка выскользнет из нерасторопных рук, и ты так никогда и не узнаешь, была ли она твоей парой?.. Или тебе лишь так казалось из-за преступного и непреоборимого желания развратить свою собственную подопечную…»

Последнее касалось уже самого Илиска. Его личной трагедии. И девушки, которую он упустил. Не сберег.

Его Пышки…

Будь Пышка его Избранной парой, хватило бы одной ночи, чтобы подарить ей бессмертие и вечную молодость.

И там было бы уже два варианта. Либо она умирала бы и возрождалась, как сам Илиск. Либо — жила бы почти вечно. Это уже как кому повезет. Или как соизволит Великая Луна. Но, по сути, оба варианта — хороши.

Только вот Илиск так и не решился тронуть девчонку. Маленькую, дурашливую вредину, о которой Тазрн поклялся заботиться. И которую возжелал настолько непреодолимо, что временами сам пугался собственных мыслей по отношению к вверенной под его опеку девице.

А она не понимала, что творится с Тазрном. Почему из лишенного сильных эмоций существа хлещет агрессией на любое ее слово или действие.

Временами Илиску мерещилось, что Пышка знает, как он повёрнут на ней. Что она замечает, как он пожирает ее взглядом, когда девчонка этого не видит. И именно поэтому провоцирует своего опекуна, всеми силами нечеловеческой выдержки старающегося сдержать желание наброситься на нее и овладеть немедленно. Наказать за ее дерзость, неумелые попытки соблазнения, топорную игривость, которые за какой-то Бездной (!) действовали на пресыщенного Тазрна как удар магическим разрядом возбуждения!

А Пышке было невдомек, что она играет с высоковольтным электричеством!

Девочка затеяла шалость. Наверное, считала это смешным, забавным весельем — попробовать соблазнить Илиска. То вела себя как вульгарная куртизанка, наряжаясь в пошлые наряды, от которых у Илиска, при всём его высоком вкусе, чуть крышу не сносило!

То ударялась в театральные слёзы, разыгрывая несчастную влюбленную из дешевого спектакля…

Тазрн готов был проклясть тот день, когда связался с ней, с её матерью, взявшей с него слово беречь малышку… С Варгом, которому верный наперсник поклялся служить до скончания века…

Постоянно приходилось одергивать Пышку. Огрызаться. Илиск временами переходил на самые жесткие меры:

Усердно убеждал девчонку, что она ему абсолютно безразлична. Надеялся, что она, наконец, решит, что ее игры лишены смысла и прекратит сводить его с ума.

Но где уж там!

Самое неудачное — это то, что несмотря на свое совершеннолетие, Пышка так и не доросла еще до стадии магической инициации. Это абстрактное понятие было ощутимо лишь Тазрнами. В определенный момент жизни их потенциальная нареченная достигала пика зрелости, когда происходил всплеск ее внутренней магии. И только тогда Тазрн мог с уверенностью почувствовать, есть ли в ней эта самая магия? Заложена ли в девушке неосязаемая энергия, делающая ее единственной для него.

А без этого совращать Пышку и разбивать ее глупое сердечко — было крайне жестоким и лишенным всякой целесообразности. К тому же тогда Илиск нарушил бы клятву, принесенную Варгу. И что гораздо ужаснее — обещание, данное ее матери.

И если наказание, которое неминуемо прилетело бы от Варга, Илиск уже готов был стерпеть ради возможности хоть раз вкусить сладость этой чудаковатой малышки, то взглянуть в чистые глаза ее матери при следующем перерождении Тазрн был категорически не согласен после такого проступка…

И Илиск ждал.

Всё ждал и ждал. И терпел это издевательство и испытание для своей противоестественной выдержки.

Выжидал, когда его Пышка подрастет, и с ней, в конце концов, можно будет поговорить… иначе.

И он бы ждал еще долго. Столько, сколько потребовалось бы, как бы сложно это ни было.

Но не дождалась она…

Однажды девочка просто исчезла.

Как в Бездну провалилась!

И сколько бы Тазрн не рыскал по Свету в ее поисках, ему так и не удалось найти свою Пышку.

Илиск даже не выяснил, что подтолкнуло ее к этому. То ли малышка утратила интерес к своим неугомонным попыткам вывести его из равновесия. То ли потеряла терпение оттого, что, действительно, была не равнодушна к Илиску…

Всего этого он так и не узнал.

Как и не успел определить, была ли она его парой.

Был ли у него шанс…