Слабо не влюбиться? (СИ)

Глава 31

— Салют, малая, — привычным жестом Соколов закидывает руку мне на плечо и проводит носом по моему виску. — У тебя же дэрэшечка завтра. Почему никуда не приглашаешь?

— Потому что некуда приглашать, Тём.

Из-за болезни лучшей подруги я перегорела идеей шумного празднования своего совершеннолетия. Лерки рядом все равно не будет, а без нее безумные отрывы как-то не в кайф. Лучше дома с родителями тортик поем. Или к бабушке в деревню сгоняю.

— Че так? — слегка отстранившись, Артём пробегается по мне внимательным взглядом. — Депресняк из-за приближающейся старости накрыл?

— Какой еще старости, Соколов?! — шутливо толкаю друга локтем под ребра. — Мне ведь только восемнадцать исполняется!

— Вот именно, — он хитро щурится. — Знаешь, что это значит?

— Ну и? — кисло отзываюсь я, морально готовясь к непотребным шуткам про возраст.

— Что уже можно.

— Что можно?

— Все можно, Вась, — парень многозначительно играет бровями. — Совершенно все.

— А поконкретнее?

— У меня есть пара билетиков на завтрашний рейв, — понижает голос до интригующего шепота. — Я не планировал идти, думал, твою днюху отмечать будем. Но раз ты решила слить этот вечер, предлагаю развлечься вместе.

— Вместе — это в смысле вдвоем? — уточняю на всякий случай.

— Ну да, ты и я. Что скажешь?

Перспектива пойти с Соколовым на рейв кажется мне крайне заманчивой. Рядом с другом мой день рождения точно будет особенным. Да и вообще, как ему отказать? Он вон, как ослепительно улыбается. У меня аж дыхание время от времени перехватывает.

— Я за, — отвечаю с азартом. — Только я на таких вечеринках никогда не была… Как одеваться-то?

— Удобно и просто, — Артём проходится по мне ласковым взглядом, а затем осторожно поправляет сползшую с плеча лямку топика. — Примерно так, как сейчас.

— Хорошо, — выдыхаю расслабленно.

Джинсовых шортов и незатейливых летних кофточек у меня навалом.

— Тогда до завтра, малая. Я позвоню.

***

Звонок в дверь раздается ближе к вечеру. На пороге стоит Соколов с шикарным букетом роз. Основная масса цветов — нежно-розовые, а среди них белыми выложена цифра восемнадцать.

— Ух ты! Какая красота! — восторженно пищу я, затягивая друга в квартиру.

— С днем рождения, Вась, — он вручает мне букет и, наклонившись, целует в щеку.

— Спасибо, Тём, — суечусь я. — Проходи скорее.

Стол уже давно накрыт — мы с родителями с обеда празднуем. А еще я для Соколова пару лучших кусков торта приберегала. Знала ведь, что придет.

— Да подожди, малая, не кипишуй, — со смехом останавливает парень. — Дай подарок подарю.

Пораженно застываю на месте и удивленно расширяю глаза. Какой еще подарок? А цветы — разве не подарок?

— Вот, держи, — он подсовывает мне под нос маленький красный пакетик, перевязанный белой ленточкой. — Надеюсь, понравится.

Подрагивающими от волнения пальцами обхватываю тонкие плетеные ручки и снова гляжу на Соколова:

— Тём… Спасибо!

— Да за что спасибо-то, Вась? — забавляется. — Посмотри сначала.

Я не из тех девчонок, кто часто получает презенты. Тем более от парней. Оттого, должно быть, и переживаю. Привычки, как говорится, нет.

Кладу букет на стол и осторожно развязываю шелковую ленточку. Извлекаю из пакета маленькую бархатную коробочку и, раскрыв ее, потрясенно ахаю. Передо мной — небольшая серебряная подвеска в форме единорога. Фантастически красивая!

— Единорог — это символ детства, — поясняет Тёма. — Официально оно у тебя закончилась, но я хочу, чтоб ты сохраняла своего внутреннего ребенка в душе как можно дольше. Расти большая, Вась, но не меняйся. Тебе не нужно.

Почему-то в глазах щиплет, а в носу свербит. Будто я на открытое солнце смотрю. Это все Тёма своими трогательными поздравлениями меня до слез доводит.

Ужас! До чего я сделалась сентиментальная!

Прошептав очередное «спасибо», я льну к Соколову и висну у него на шее. От тела парня исходит волнующий жар, а его руки ложатся мне на спину, чуть выше изгиба талии.

— Ну-у, малая, — с легким осуждением в голосе тянет он. — Ты чего раскисла?

— Не знаю, — шмыгаю носом. — Просто ты так сказал… Красиво.

Мы стоим, обнявшись, уже довольно долго, но мне все равно не хочется отрываться от Соколова. Чувствовать отзвуки его сердцебиения на своей груди невыразимо приятно. И вдыхать запах его кожи — тоже. Тёма весь такой твердый, сильный, но в то же время упоительно нежный. Необъяснимое сочетание мужественности и эмпатии, которое меня всегда так привлекало.

— Молодежь, ну вы где? — из кухни выходит папа. — Мы вас ждем-ждем, а вы все не идете.

— Здрасьте, дядь Паш, — Соколов отстраняется и, шагнув вперед, тянет отцу раскрытую ладонь.

— Здорово, орел, — усмехается тот, отвечая на рукопожатье. — Давненько тебя не видно было. Совсем взрослый стал.

— Ну так пора бы уже, — ухмыляется парень. — Годы-то идут.

— Ой, не смеши, — вздохнув, папа взмахивает рукой. — Какие ваши годы? Вся жизнь впереди! Это вот у нас старость уже не за горизонтом.

— Пап, брось! Ты у меня еще молодой! — восклицаю я. — И очень, между прочим, спортивный!

Я не лгу, отец правда выглядит прекрасно. И за здоровьем своим следит. Дважды в неделю ходит в бассейн, а летом ездит на работу на велосипеде. Так что старость в ближайшие годы ему точно не грозит.

— Это да. Спорт — это жизнь, — соглашается папа. — А вот сигареты — яд. Ты, Артём, как? Часом этим делом не балуешься?

— Ну что вы, дядь Паш, как можно? — Соколов врет как дышит.

— А вот это правильно! — отец одобрительно хлопает его по плечу. — Ну чего встал как неродной? Проходи давай! У нас стол от еды ломится!

Посиделки с родителями растягиваются аж на два часа. Ох, чего мы только не обсуждаем! И наше с Тёмой детство, и папины армейские байки, и экологию нашего района, и даже результаты последнего чемпионата мира по футболу.

Набив животы до отказа, мы с Соколовым наконец вылезаем из-за стола и прощаемся с моими словоохотливыми предками:

— Мам, пап, ну я пошла. Буду нескоро.

— Куда намылились? — любопытствует отец.

— Да так… На одну вечеринку, — пространно отвечает Соколов.

— Алкоголь будет? — папа подозрительно щурится.

— Слушайте, дядь Паш, я бы мог вам соврать, но не стану, — после небольшой паузы отзывается друг. — Алкоголь будет. Но мы с Васей подойдем к этому вопросу с умом, честно. Никаких злоупотреблений.

Отец сканирует Соколова испытующим взглядом, а затем выдыхает:

— Ладно. Но чтобы в двенадцать Вася была дома.

— Па-а-п! — возмущаюсь я. — Мне вообще-то уже восемнадцать!

— А мне вообще-то уже сорок два! И твоя мать до сих пор не разрешает мне возвращаться позже!

— Там в начале первого классный диджей выступать будет, — говорит Соколов. — Мы, собственно, только ради него туда и идем. Давайте я доставлю Васю домой ровно к двум, а, дядь Паш? День рождения все-таки.

— Артём, пойми, я…

— Если пойдете навстречу, гарантирую — никаких опозданий! — добивает парень. — Вася минута в минуту на пороге стоять будет.

Мужчины снова сцепляются взорами, и папа наконец сдается:

— Ладно, Соколов, твоя взяла! Но чтобы ровно в два как штык тут стояли! — а потом оборачивается к маме и добавляет. — Нет, Даш, видала, какой болтун? Без мыла в душу залезет! Весь в отца!