Сломанное Зеркало

Глава 23: Возвращение героя

— Тормози, сейчас же!

От внезапного крика Уширомии у водителя, наверное, чуть сердце не выскочило. А у Кагами не только мини-инфаркт случился: болезненный удар лицом о переднее кресло заставил ее моментально проснуться.

— Какого хуя?.. — не стесняясь в выражениях, она накрыла ладонью ушибленный нос и впилась в Уширомию, сидящего по левую руку, озлобленным взглядом.

Последние два дня прошли в сущем кошмаре, а точнее в тюрьмах, по которым они с парнем только и успевали разъезжать и разбираться в обстановке. Если бы Кагами не удалось отправить сообщение о планируемой атаке на Тартар буквально за несколько минут до выхода, большая часть преступников либо сбежала бы, либо сделала из тюрьмы свою цитадель. Последние полгода общаться посредству зашифрованных комментариев на новостных сайтах было единственной возможностью обмениваться информацией. Кохэй так и не догадался, что за экспертным мнением диванного аналитика под постом о травмоопасных конструкциях детских кроваток «чунга-чанга» скрывался крик «когда вы, блять, дадите зеленый свет на побег?!».

Зеленый свет дали. Только запоздало… когда она находилась в глубинах Тартара. Только благодаря причуде распада во тьме Кагами удалось не только сбежать, но и миновать смерть. Будь у нее те же боевые крылья, встреченные на четвертом уровне преступники — мускулистый мужчина и женщина с рукой-винтовкой — были бы последним, что она увидела бы в жизни.

— Да… когда? Час назад? — прилипнув к телефону, парень с неподдельным беспокойством, едва сдерживаемой паникой во взгляде, продолжил разговор: — Ясно, я понял. Поеду тогда к ней… а он еще там, не знаете? Ага… ладно… Да, действуйте согласно протоколу, пока ничего не могу сказать. — Сбросив вызов, он обратился к водителю: — Разворачивайся, едем в центральную больницу. Как можно скорее.

Без единого вопроса мужчина за рулем продолжил путь, выехав на перекресток, и развернув в обратном направлении. Крепко держась за дверную ручку, Кагами ожидала объяснений, однако Уширомия еще пытался переварить полученную информацию. Выглядел он пугающе бледным.

— Что произошло? — решила спросить девушка.

— На штаб напали. Председатель пострадала, ее увезли в центральную больницу. Также есть много жертв.

Не решаясь задать крутящийся на языке вопрос, Кагами отвернулась к окну, наблюдая пострадавшие от вандалов здания. Знакомые улицы уже не выглядели привычно. Разбитые витрины и окна казались меньшим злом, некоторые здания так вообще сложились горой строительного мусора. Людей практически не было на главных улицах, несмотря на полдень.

— Слушай… извини за вопрос, но какой смысл ехать в больницу? — девушка постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно мягче. — Если на штаб напали, то не лучше ли в первую очередь взять все под контроль?

Уширомия не ответил. Нервно подрагивая ногой, он сжимал в руках телефон и смотрел перед собой, игнорируя вопрос. Так выглядел человек, на которого разом свалились все несчастья в мире. Отчасти он напомнил девушке ее саму, после смерти Мэй. Самое место и время позлорадствовать, да только ей было искренне жаль парня.

— Я должен узнать первым, в каком она состоянии, — наконец отозвался Уширомия. — И после этого уже думать, что делать дальше. Ситуация с каждым днем все хуже. Комитет трещит по швам, большая часть руководства мертва, оставшиеся не знают, на кого положить ответственность. Герои подают в отставку, агенты увольняются… если погибнет Лэн… Все бегут ко мне с вопросами, а я не знаю, что делать.

— Неприятно, когда вся жизнь идет под откос, да?

Вопрос риторический. Несмотря на симпатию к Уширомии, Кагами не нашла в себе сил сдержать язвительность. В ней все еще горела злость за то, что комитет безопасности разыграл для нее неудачную карту.

— Прости… — вздохнула девушка. — Все мы сейчас мало понимаем, что делать.

Как жить дальше? Кагами надеялась, что по завершении миссии сможет по-тихому продолжить работу в комитете, либо найдет в себе силы и смелость предстать перед общественностью со своей историей. Преподнести ее в лучшем для себя свете. Хотя бы минимизировать ущерб. Но Даби… Тоя, будь ублюдок трижды проклят, лишил ее такой возможности. Выставил ее лживой и сломленной героиней, рассказал про убийство журналиста, что подтолкнуло ступить на путь злодея. Ради мести комитету, который довел ее до такого состояния. Сукин сын…

По привычке сидя на информационных сайтах, Кагами тонула в море ненависти и желчи, которой обливали ее люди. И не только ее, но и Таками. Забавно, что куда сильнее диванных аналитиков бесил тот факт, что они спали, пока притворялись родственниками. Это просто отвратительно. Отвратительно читать комментарии в духе «поделом ей», «лучше б Ястреб убил эту шлюху», «интересно, а если он работал под прикрытием в Лиге, они опять спали?». И это еще цветочки.

Никого не интересовало, что ее преследовал Кохэй, что погибли дорогие ей люди. Всех только заботило, с кем она трахалась. Пиздец. Ястреба осуждали за убийство Твайса и его происхождение, а ее… почему общество так ненавидело женщин и все сводило только к одному?

От обиды на глаза вновь навернулись слезы. Кагами понятия не имела, как работать в открытую дальше. Год назад она рвалась в геройскую индустрию, чтобы сиять, ловить улыбки и восхищенные взгляды. Ей не хватало внимания и любви, теперь девушка понимала это. Несмотря на то, что мама заботилась о ней, она не могла подарить ей должного внимания. Кагами это принимала и ни в коем случае не судила. Но ей так хотелось, чтобы ее почаще хвалили, чтобы признавали ее заслуги и любили…

А сейчас ее ненавидят. Почти все. В общем-то, было за что. Никто ее не заставлял убивать того журналиста…

— Уширомия-сан.

Водитель затормозил у тротуара, однако не подъехал к больнице из-за шумной толпы, образовавшейся у входа. От ее вида у Кагами желудок скрутило. Несмотря на то, что стекла в автомобиле затонированы, она напряженно выдохнула и вжалась в кресло. Полиция не позволяла зайти на территорию гневно кричащим людям.

— Твою мать… — скривился Уширомия. — Там есть служебный въезд?

— Да, с другой стороны, но я не уверен, что там ситуация лучше, — отозвался водитель. — Может, вам попробовать пешком?

— Я не выйду из машины, — напряженно произнесла Кагами, сжав дрожащими пальцами дверную ручку. — Ни за что. Чего они вообще там орут? Из-за председателя что ли?

— Нет, там сейчас находится Старатель. Ох, блин, ладно, езжай к служебному входу, если там тоже толпа, то медленно сквозь нее продвигаться будем.

Оправив черный худи и накинув на голову капюшон, Кагами проигнорировала недоумевающий взгляд парня, который сменился жалостливым. Пусть они и в машине, но как только проехали мимо толпы разъяренных людей, среагировавшей на правительственные номера, девушка опустила голову. Разъяренные крики, кто-то в приступе гнева даже кулаками бил по машине, пока она не заехала во двор больницы. К счастью, бороться с полицейскими люди не стали. Но выходить наружу Кагами не хотела. Несмотря на владение опасной причудой, она чувствовала себя ланью, окруженной гиенами.

Несмотря на середину весны, воздух на улице показался обжигающе холодным. Затаив дыхание, Кагами как можно скорее выскочила из машины и, поравнявшись с Уширомией, зашла в больницу, натягивая сильнее капюшон на лицо.

В больнице было спокойно, даже чересчур спокойно, учитывая напряженную обстановку на улице. К ним с Уширомией тут же подскочила охрана, однако удостоверение, которое продемонстрировал парень, заметно успокоило мужчин.

— Я заместитель председателя комитета безопасности, Уширомия Такеши, мне сообщили, что госпожу Лэн доставили в эту больницу. Не подскажите, где она находится, кто может знать?

— Надо уточнить у персонала, пройдемте за мной.

— А вы не можете позвать кого-то сюда, пожалуйста? Мы не хотим привлекать внимания.

Переглянувшись, охранники с неохотой попросили гостей подождать, пока один из них направился на поиски. Уширомия не отлипал от телефона, постоянно кому-то писал, а Кагами ничего не оставалось, как молча стоять у стены и время от времени перехватывать любопытный взгляд оставшегося охранника. Столь нелепой попытки не пялиться на нее Кагами уже давно не припомнила.

— Уширомия-сан? — окликнула их женщина в медицинском халате и маске, которая выглядела невероятно уставшей из-за тяжелых теней под глазами. Охранник шел за ней следом.

— Да, это я, — отозвался парень.

— Доктор Гуо, — чуть склонив голову, поприветствовала она собеседника. — Мне сообщили, вы пришли узнать о состоянии госпожи Лэн. Сразу хочу сказать, что прогноз пока неопределенный. Нам удалось стабилизировать ее, однако она получила серьезную черепно-мозговую травму.

Кагами наблюдала, как кровь отхлынула от лица Уширомии, делая его белее снега.

— Она… поправится? — осторожно уточнил парень. — Как долго ожидать… когда она придет в себя?

— Судить трудно. Она уже не молода, но у нее крепкий организм. Скорее всего… честно говоря, трудно определить, возможно, через несколько дней. Или недель.

— Вы же поможете ей?

— Сделаем все возможное.

— А можно ее увидеть?

— Боюсь, сейчас это невозможно. Она еще на операции. Приходите завтра. А теперь прошу простить, у нас очень много работы.

— Да… конечно, — поклонившись, Уширомия выпрямился уже после того, как женщины след простыл. — Благодарю…

Трудно смотреть на парня без слез, столь уязвленным и испуганным Кагами его никогда не видела. Похоже, он ценил Лэн куда сильнее, чем босса. Да, Уширомия, терять близких тяжело, и пусть неправильно злорадствовать, но девушка почувствовала удовлетворенность. Сейчас они с парнем буквально поменялись местами… неужели и она выглядела настолько уязвимой полгода назад?

Медленно переведя дух, парень постарался собраться с духом. Достав из внутреннего кармана пиджака телефон, он двинулся к центральному холлу и поманил за собой Кагами. Она молча последовала за ним.

— Да, привет. Ты еще в больнице? — обратился он к собеседнику на том конце телефона. — Хорошо. Надо поговорить, я сейчас к вам поднимусь. В какой палате?.. Да, понял. Я… я здесь из-за председателя. Да, ее положили в эту же больницу… Прогноз не очень. Эм… да, в общем… и… ладно, потом скажу, сейчас буду. Даже хорошо, что вы там все вместе.

Понятно, что сообщение врача о состоянии председателя расстроило парня, однако его нервозность, как показалось Кагами, была вызвана чем-то еще. Остановившись перед широкой лестницей, Уширомия шумно выдохнул и, помедлив, резко обернулся.

— Слушай… тут такое дело, — подняв руки в успокаивающем жесте, парень лишь заставил Кагами напрячься. — В общем, я ничего не успел рассказать. Им. О тебе.

Не сразу девушка сообразила, о чем речь. Догадка, конечно, пришла моментально, заставив ее едва ли не уронить челюсть.

— Ты… что?

— Я был занят, у меня все разрывалось на части, просто вылетело из головы, прости, — внезапный поклон с его стороны моментально обескуражил Кагами. — Нам надо обсудить дальнейший план действий, и Ястреб с Бест Джинсом сейчас как раз здесь, у Старателя. Нам надо поговорить.

Открыв рот, девушка хотела хотя бы иронично протянуть «ага-а», но в итоге от переизбытка чувств только сдавленно захрипела. Зажмурившись и замотав головой, замычала. Хотелось и плакать, и смеяться.

— Ты… ты как… блять, ладно, пошли, — махнула Кагами, попытавшись отыскать хоть малейший плюс в ситуации. — Знаешь, а это даже неплохо. Да. Я хочу посмотреть на их лица. Только… скажи им, чтобы не… стреляли. Ты войдешь первым и скажешь, что…

Кагами даже не нашлось, как лучше выразить мысли, там летали непонятные звуки и крики. Да, конечно, будет забавно посмотреть на выражения лиц героев, которые думали, что она окончательно пала и забылась тьмой.

— Ладно, я что-нибудь придумаю, — пообещал Уширомия, когда они остановились напротив двери, ведущей в коридоры третьего этажа. Потянув за дверь и отойдя, он пропустил девушку вперед. — Только пообещай, что будет без сцен.

— Это не мне надо будет говорить.

Каков шанс?.. — пронеслась на мгновение ироничная мысль в голове Кагами, когда, зайдя в коридор, она увидела в нескольких метрах впереди Таками и Бест Джинса. Увлеченные беседой, они не обратили на нее, остолбеневшую в растерянности девушку в черном худи, внимания. Единственное, что смогла сделать Кагами, это быстро отвернуться и сжаться от нахлынувшего страха. Почему она так боялась? Даже ужасный вид Таками не столько подействовал на нее, сколько…

— Ты чего? — смутился ее поведения парень, но последовавший оклик расставил все точки над «и».

— Уширомия!

— А-а… — в напряженном озарении протянул парень, наблюдая, как в его сторону приближаются про-герои. Не успев обдумать план действий, он застыл с открытым ртом, ощущая себя ребенком, которого застукали родители на краже печенья. — Привет…

— Мы только что от Старателя, — Ястреб даже не обратил внимание на крайнюю степень озадаченности Уширомии, равно как и на фигуру в черной толстовке. — Мы направляемся к Всемогущему, нужно…

— Да, только… кхм, — перебив парня на повышенных тонах, Уширомия нервно закусил губу и поднял ладонь. — В общем…

— С председателем все плохо? — предположил Таками.

— Ну… не это. То есть да. Не совсем.

— Ты в порядке, Уширомия-сан? — насторожился Бест Джинс. — Выглядишь очень встревоженным.

— Да, тут просто… в общем, как бы… — глянув, наконец, на фигуру в толстовке, парень заставил и собеседников обратить на нее внимание. — Ох, боже, я не могу… короче, кхм. Это наш агент. Не пугайтесь. Не атакуйте. Не кричите желательно.

— Уширомия, ты меня пугаешь, — нервно засмеялся Ястреб, — с тобой точно все нормально?

— Да как с ним может быть все нормально?

Кроме злого Уширомии Кагами пугал лишь нервничавший Уширомия, так что она отважилась обернуться и не тянуть более кота за хвост. В момент, когда они с Таками встретились взглядами, девушка почувствовала неловкость и опасалась совсем растеряться. Но видя, как в глазах парня буквально вся жизнь промелькнула, как минимум за последний год, ей стало грустно. Наверное, ей впервые удалось удивить его, застать врасплох.

Опустившуюся тишину прервал звук телефона, ударившегося о пол. Ястреб даже не обратил внимание, что устройство выскользнуло у него из рук, он впился в девушку недоумевающим испуганным взглядом. Чего ожидать? Нападения или объяснений? Честно говоря, у Кагами, наверное, был не менее прискорбный взгляд, потому что смотреть без слез на парня невозможно. Ему даже приходилось дышать через маску, чтобы дать восстановиться обожженным легким.

Гнев в сторону Даби только усилился, но не успела Кагами его осознать, как Ястреб перевел взгляд на Уширомию. Растерянность, как рукой сняло.

— Какого черта это понимать?!

Гнев, с которым парень набросился на зампредседателя, прижав к стене, застал врасплох всех. Уширомия испуганно распахнул глаза, Кагами и Бест Джинс секунду пребывали в растерянности, потому что впервые видели, чтобы Таками прилюдно сорвался.

— Ястреб, успокойся, — поспешил одернуть коллегу Бест Джинс. К счастью, прикладывать усилия, чтобы оттянуть его от парня, не пришлось.

— Что это значит? — сжав кулаки, Ястреб перевел обозленный взгляд с Уширомии на Кагами, заставив последнюю виновато отвернуться. Но гнев слишком быстро сменился растерянностью. — Что… как?

— Ястреб, я обещаю все тебе рассказать, но сейчас есть куда более важные дела. Нам нужно поговорить с Всемогущим, ты сказал, что ему может быть известно про нечто, называемое Один-за-Всех.

— Нет уж, никуда мы не пойдем, пока вы внятно не скажете, что… что происходит?

— Предлагаю найти Всемогущего и все рассказать всем разом, — обмолвилась Кагами, — ему тоже придется объясниться.

— Ты… серьезно?

— А что? — болезненно скривилась девушка, не удержав колкость на языке: — Не нравится, когда от тебя что-то скрывают?

Ей не хотелось говорить такого, но в ней сейчас было столько боли и чувств, что удивительно, как она на крик не сорвалась. Таками понял, что сейчас от них ничего не добиться, и ему определенно не нравилось оказаться за бортом лодки. Также себя ощущала и Кагами полгода назад, когда все что-то обсуждали, а ее держали в неведении.

Они подошли к палате, ожидая, когда на стук отреагируют. Из-за двери практически сразу показался худощавый мужчина с растрепанными волосами, вид у него оказался крайне печальный, он встретил гостей без энтузиазма. Но едва бросив взгляд на Кагами, моментально встрепенулся и напрягся. Пока Ястреб коротко излагал, с каким делом они пожаловали, мужчина ни на мгновение не отрывал внимание от девушки. Недоумение, страх, настороженность.

— Могу я узнать, что здесь делает она? — указав на девушку, напряженно уточнил Всемогущий.

У Кагами складывалось ощущение, словно каждый, кто бросал на нее взгляд, клеймил ведьмой.

— Всемогущий, — обратил на себя внимание Уширомия, — я заместитель председателя Харуки Лэн, Уширомия Такеши. Кагами Нао, известная как Беркут, была внедрена комитетом в Лигу злодеев задолго до Ястреба.

Еще более напряженной паузы, наверное, и не обнаружишь. Их отвлек шум, который издавали студенты ЮЭЙ, несущиеся по коридору в палату, вход в которую преграждал Всемогущий. Мужчина напряженно выдохнул и двинулся вперед, к панорамному окну, куда подтянулись другие участники разговора.

— Простите за бестактное уточнение, но откуда вы можете быть уверены, Уширомия-сан, что Беркут все еще на нашей стороне?

— Хотя бы потому, что у нее не было выбора, — облокотившись о поручень, ограждающий окно, утомленно сообщил Уширомия. — Были… обстоятельства, при которых у нее не оставалось выбора, кроме как согласиться на эту миссию.

— Что за обстоятельства?

— А не все ли равно? — скривилась Кагами. — У меня была причина предложить план действий. Вы, может, и не знаете, однако так сложились обстоятельства. Я потеряла друга, потом умерла моя мама, и на всем этом фоне меня преследовал злодей, который… довел меня до края. Мне нечего было терять, поэтому я предложила план действий по внедрению в ряды людей Все-за-Одного.

— Подожди… — напряженный голос Ястреба не предвещал ничего хорошего, а его опешивший взгляд уже подсказывал, какой вопрос последует: — То есть… это все случилось до того, как?..

— Да. Я знала о миссии по устранению с самого начала. Потому что это была часть нашего с председателем плана.

Жестоко выкладывать столь резкую правду, Кагами также не могла заставить себя посмотреть на Таками. Но она чувствовала, в сколь растерянном состоянии он пребывал. И пока он обдумывал полученную информацию, Уширомия спас положение и сразу перешел к делу:

— Всемогущий, я отвечаю за Кагами, поэтому прошу довериться нам. Мы и так в бедственном положении. Герои уходят со своих постов, большая часть управления комитета безопасности мертва, либо бежала, и нам важна любая поддержка. Я уверен в Кагами, к тому же ее причуда нам будет крайне полезна.

— Причуда управления тенями?

Проигнорировав вопрос Всемогущего, девушка нервно осмотрелась по сторонам.

— А можем мы это обсудить не в коридоре?

— Ладно… идемте за мной, — предложил мужчина, — я расскажу вам все, но сперва я хотел бы тоже узнать, что вам известно.

Возражений не последовало. Они уединились в свободной палате, что удивительно, учитывая, сколько жертв после битвы понес город. Тем не менее это лучший вариант, и по мере того, как Всемогущий рассказывал об Один-за-Всех и мальчике, который подвергся преследованию со стороны злодеев, Кагами оценивала весь масштаб сложившейся картины.

— Значит, нам надо защитить парня? — предположил Уширомия.

— Я бы предложил запереть его где-то глубоко под землей, но, зная Мидорию, такое вряд ли получится, — горько улыбнулся Всемогущий. — Не только потому, что он не захочет сидеть на месте. Он наверняка чувствует ответственность за происходящее… но даже если бы мы его заперли, в этом не было бы смысла. Где гарантия, что злодеи также не доберутся до него, как они, например, добрались до Все-за-Одного, освободив его из Тартара. Как я понял, они довольно легко проникли внутрь и обошли оборону.

— Да-а… насчет этого, — неловко протянул Уширомия, бегло глянув на девушку.

— Я была одной из тех, кто атаковал Тартар.

Кагами уже устала бояться, даже как-то привыкла к удивленным взглядам собеседников.

— Я получил сообщение от Кагами, но довольно поздно среагировал на него, — поспешил оправдаться Уширомия. — Это и стало причиной, по которой пришлось сворачивать миссию и вызволять ее.

— На Тартар напали трое: я, Шигараки и Кохэй Нобара, известный как Тень, и несколько ному. Благодаря причуде тьмы мы с Кохэем смогли незаметно проникнуть в тюрьму, — подняв руку, для наглядности девушка смахнула с кожи блеклые вихри тьмы. — Как только я получила сообщение от Уширомии, пыталась помочь охране вернуть преступников. Но в итоге пришлось бежать.

— И тебя не убили? — в недоумении уточнил Ястреб. — Охрана?

— Мы заранее предупредили охрану и руководство Тартара, чтобы они были готовы к нападению, но мы не знали, когда оно произойдет, — ответил Уширомия. — Я смог сообщить им, что ни при каких обстоятельствах им нельзя стрелять и причинять вред тому, кто назовет позывной.

— А как вы общались-то? — спросил Таками.

— Комментарии на сайте новостей, — переведя мрачный взгляд на коллегу, Кагами не удержалась и раздраженно прошептала: — кровать-раскладушка Чунга-Чанга, да?

Не без неловкости перехватив взгляд собеседницы, Уширомия предпочел не углубляться в тему.

— Значит, вы пытались задержать сбежавших преступников, — заключил Всемогущий, — простите за вопрос, но как вам удалось уйти от Шигараки и Все-за-Одного?

— Как мячику для пинг-понга от ракетки: больно и стремительно, — не удержалась от остроты Кагами, сложив руки на груди из-за неуютного чувства. — Могу сказать, что, вероятно, мне тоже придется постоянно перемещаться. Не хочу загадывать наверняка, но Кохэй возлагал на меня большие надежды, он ведь и передал мне эту причуду, полагая, что я стану его ученицей или последовательницей. Он мужик чувствительный, так что воспримет мое предательство как личное.

— Мы с Кагами последние два дня ездили по тюрьмам. Ситуация печальная. Если бы мы не передали через Кагами немного скорректированные и ложные схемы тюрем и Тартара, наверное, все было бы еще хуже.

— Передали?

— Мое нападение на штаб в октябре, — напомнила девушка, посмотрев на Ястреба. — Даби все не унимался и гадал, откуда я знала, какой именно жесткий диск нужно украсть. Теперь понимаешь, откуда.

— Всемогущий, я понимаю, что парень, которому вы передали силу, нуждается в защите. Однако, лучший вариант уберечь его от злодеев — постоянно менять его местоположение, — заключил Уширомия. — К тому же он довольно сильный, раз унаследовал вашу силу. Он может помочь нам отлавливать злодеев, поблизости всегда будут находиться Ястреб или еще кто-то из про-героев. А ночью его защитит Кагами. Ее причуда как нельзя лучше подходит для работы в ночное время суток.

— Я смогу почувствовать любого, кто захочет подкрасться ко мне в радиусе четырехсот метров. Плюс благодаря дымке я способна незаметно перемещаться.

— Я не очень понял. Что у вас за причуда? Вы ведь были крылатой героиней.

— Копирование причуд.

— Копирование, — задумчиво повторил Всемогущий, — прямо как у одного из студентов… вы также копируете причуду прикосновением?

— Лучше. Поглощаю биологическую жидкость и валяюсь три дня в коматозе.

Прозвучало даже угрожающе.

— Я… я не могу просто так доверить вам Мидорию, — сокрушенно покачал головой мужчина. — Я понимаю, что он не будет сидеть на месте и…

— Да, это сложно. Но сейчас такие времена. Нам придется бороться не только со злодеями, но и противостоять общественности, — мрачно заключил Уширомия. — От комитета сейчас вряд ли что осталось, но необходимо как минимум дать опровергающее заявление на речь Даби. Так что, как только Старатель придет в себя, Ястреб, Кагами, вам тоже придется.

— Уже предвкушаю эту феерию, — устало вздохнул Таками.

— Кагами, мы с тобой продумаем, как лучше…

— Нет.

— Что… нет?

Опустив голову и крепче прижав к себе сложенные на груди руки, девушка напряглась и всем своим видом показала, что даже слушать об этом не хотела. От одной мысли оказаться перед толпой людей, которая уже сложила свое весомое мнение о ее персоне, брала злость.

— Я не буду давать никакое интервью, Уширомия.

— Кагами…

— Какая разница, если они уже сложили свое мнение обо мне? — зарычала Кагами, бросив колючий взгляд в собеседника. — Если хочешь, можешь попробовать сам оправдать то, что вынудили меня пойти на такой шаг.

— Тебя никто не принуждал.

— Ой, да что ты? — шикнула девушка. — В этом есть моя вина, да, я это сделала той ночью, но я откупилась тем, что сыграла в русскую рулетку в Кюсю. До такого состояния меня довело нежелание председателя видеть во мне человека. Какой смысл мне оправдываться, а?

— Потому что это тебя погубит. И, позволь заметить, ты сама выбрала такую жизнь, поэтому не стоит винить нас. Мы просто создали для тебя образ.

— Ну так и спасай этот образ, зампредседателя. — Шагнув ближе к Уширомии, девушка едва сдержалась, чтобы не выплеснуть на него все чувства. От истерики ее сдержало осознание, что на нее смотрят другие люди. Крепко сжав кулаки, Кагами поклонилась Всемогущему и добавила: — Можете положиться на меня, я защищу мальчика в темное время суток, остальное… обсудим чуть позже, прошу меня простить.

Она ошиблась в своем выборе, и вот к чему это привело. Затравленная, боявшаяся каких-то комментариев в соцсетях сильнее, чем реальной угрозы от злодеев. Уширомия сто раз прав, что ей необходимо выступить на пресс-конференции с комментарием, солгать о том, что она убила журналиста, ведь доказательств ее вины не существует.

Натянув капюшон ниже на лицо и уйдя по коридору достаточно далеко от палаты, Кагами остановилась у окна и, схватившись за поручень, напряженно выдохнула. Хорошо, что Мэй ее не видит такой.

Как бы хотела девушка обвинить во всех несчастьях других людей: комитет безопасности, Кохэя, общественность. Но Уширомия прав, это был только ее выбор, и ни чей другой. Из-за нее умер Куросаки, никто не заставлял убивать журналиста, да и Таками, если подумать, делал все возможное, чтобы поддержать ее. Когда Даби показал кадры, на которых сражался с Ястребом, Кагами подумала, что потеряла все. У нее ничего не осталось. Поэтому броситься под удар Все-за-Одного, защищая суда комитета, не казалось чем-то страшным.

Но она и тут выжила.

— Нао…

Хотелось бы раствориться, стать невидимкой, рассыпаться черной дымкой, да только повсюду царил свет. Ни единого укромного уголочка для тени. Девушке пришлось набраться смелость, чтобы хоть украдкой посмотреть на Таками. Перебинтованный, как мумия, в кислородной маске… что же Даби с ним сделал. От одного взгляда на парня становилось больно, что вызывало не только страх, но и злость.

— Спрашивай, я отвечу, — согнувшись в три погибели, прошептала Кагами, упрямо рассматривая толпу людей за окном.

— Нао, посмотри на меня. Пожалуйста.

Зажмурившись, девушка тихо засмеялась, но по факту хотела плакать. Она просто боялась взглянуть на Таками, увидеть вновь его опешивший злой взгляд. Полагала, что при встрече с парнем почувствует себя хозяйкой положения, мол «думали, это вы тут всех переиграли? Как бы ни так». Как бы ни так…

— Что ты хочешь увидеть, Кейго? Вину в моем взгляде? Страх? Злость?

— Я хочу знать, почему ты так поступила. Ты… Нао, я мог убить тебя. Всерьез мог убить тебя. Почему вы мне ничего не сказали?!

— Потому что я попросила.

— Но… зачем?

Да тут в двух словах и не рассказать. Крепко сжав металлический поручень, Кагами мысленно сосчитала до пяти, прежде чем ухватиться за определенную мысль.

— У меня выхода не было, — зашептала девушка, нервно поглядывая на медсестер, общающихся у стойки дежурного по этажу. — То, что сказал Даби о журналисте — правда.

— Что? — откровение собеседницы искренне удивило Таками, он интуитивно подошел ближе и понизил голос до шепота. — Но… подожди, как? Когда?

— Вечером того дня, когда умерла моя мама.

Молчание в ответ Кагами и не пыталась оспорить. Не только потому, что парня удивил ее поступок, но и по простой мысли, которая терзала их долгие месяцы — если бы он тогда пошел с ней, все могло бы быть иначе.

— Сначала я утаила это от вас всех, но… я не смогла хранить это в тайне, меня сводило с ума то, что я сделала. Я пришла к председателю… рассказала ей все, как есть. Понимала, что за это меня могут посадить, и… репутации комитета тоже бы не поздоровилось. Поэтому я предложила этот план с устранением. Что… только убедившись, что я не нужна комитету, Тень поверит в мое желание отомстить, работать на Все-за-Одного.

— Ты… ты… ты идиотка что ли?! — не сдержавшись, Таками схватил девушку за плечи и, развернув к себе, хорошенько тряхнул, заставив ее немного испугаться. — Я мог тебя убить! Убить, Нао, ты понимаешь?! Я должен был…

— Но не смог, — завершила девушка, — Лэн тоже сомневалась, что сможешь. Помнишь, я повторяла тебе последние месяцы: я не верю твоим словам, но верю тебе. Так вот… я верила, что не убьешь меня.

— Но… ты же не могла знать… и, блин, конечно, я не смог бы убить тебя! — заметив, что он привлек внимание, Таками через силу заставил себя понизить голос. — Но ты могла умереть… когда упала, когда тебя уволокло потоком…

— Да, именно поэтому Лэн согласилась. Поэтому я знала, что она согласится с таким выбором. Кейго… мне светила либо тюрьма, либо сделка с совестью. Либо убьет Ястреб, либо умру от ран… либо меня все же спасет Тень. Кохэй не просто так ходил за мной по пятам, на тот момент я думала, что ему просто нужна моя причуда для чего-то… но не думала, что для преемственности.

— Ты чокнутая…

— Прости, это было слишком жестоко, знаю. Но я с лихвой отыгралась, мучая тебя потом, так что…

— Но зачем?.. Почему ты была готова умереть? Ты же сильная, упорная, и да, то, что ты сделала… преступление, но, Нао, это не повод так рисковать собой.

— Знаешь, ты говорил, что я не понимаю мир, в которой ступаю. Ты был неправ, я не понимала. Но ошибка была в другом, — потупив взгляд, Кагами даже не знала, стоило ли ей говорить об этом. Но ведь никому другому она и не могла сказать. — Это правда, что я схватилась за эту работу из-за денег. Из-за славы, красивой жизни… Но, знаешь, да, мне это нравилось, только… Я не была счастлива. Я поняла это недавно, наверное, четкое осознание пришло, когда я увидела в новостях информацию о том, что ты сражался с Даби и… тебе серьезно досталось.

Аккуратно высвободившись из рук парня, девушка вновь прильнула к окну, поразившись настырности людей, скандирующих гневные лозунги.

— Моя мама всегда работала, болела, она очень любила меня, но не могла проводить со мной много времени. Отец просто сбежал из семьи, оставил нас. Я была одна, никому не доверяла, кроме Куросаки. Мечта стать героем… я смотрела на этих героев по ТВ, как их обожали люди, выкрикивали имена, общались с ними. Дарили внимание. Наверное, я надеялась заполнить фанатской любовью пустоту в душе. И это помогало… но потеряло всякий смысл, когда умер Куросаки, а затем мама. Я понимала, что ты не простой человек, что у тебя что-то случилось в детстве, и ты не мог выражать свои эмоции прямым образом… Хоть понимала, но это злило, и я боялась, что попросту начала раздражать тебя тем, что плачу, кричу и злюсь без повода.

— Нао…

— Я лишилась всего, — прервала его Кагами, — и я боялась еще и лишиться тебя, что ты разочаруешься во мне. Даже не как в девушке, а как в человеке. Мне… очень не доставало любви и внимания всю жизнь, теперь я это осознала. Поэтому я предпочла злиться, ненавидеть, оправдываться, причинить тебе боль, но только не увидеть разочарование в твоем взгляде. То, как ты смотрел на меня с чувством вины, это… это помогало мне держаться за надежду, что я тебе нужна, что ты можешь подарить мне хоть крупицу внимания. Это… очень жестоко с моей стороны. Пожалуйста, прости меня… Я… я не знаю, что еще могу сказать, Кейго…

— Ничего не надо говорить, иди ко мне.

Оказаться в его объятиях Кагами уже и не надеялась, но почувствовав его теплые ладони, положив голову на плечо, она затряслась от нахлынувшего страха. Что никогда не сможет более вот так приблизиться к нему, что это может быть их последняя встреча. Как когда-то она беззаботно смеялась с Мэй… даже не подозревая, что больше не увидит ее.

— Не бойся, все будет хорошо, я тебя уже не отпущу, только попробуй уйти от меня.

— Ничего не будет хорошо, Кейго, — зашептала Кагами, чуть обернувшись к окну. — Посмотри на этих людей… они хотят нас всех растерзать. Буквально месяц назад они чтили светлый образ Беркута, а сейчас, только из-за слов какого-то ублюдка, они готовы сжечь меня заживо.

— Это не так… — поглаживая ее по спине, Таками, к сожалению, не знал, что еще сказать. — Мы выступим с заявлением, ответим на их вопросы и…

— Я не могу. Я не могу не только потому, что боюсь их. Я боюсь Кохэя… — почувствовав, как слезы защипали глаза, девушка шумно вздохнула и крепче прижалась к Ястребу. — Я узнала его достаточно хорошо, Кейго, мое предательство для него все равно что нож в спину. Он видел во мне преемника, тренировал меня, не отпускал ни на шаг, следил, как за зверюшкой… Всегда был добр, но я видела по его глазам: если посмею хоть раз серьезно ослушаться, мне конец.

— Нао, никто тебя не тронет. Мы не позволим это…

— Ты издеваешься? — чуть отпрянув, в недоумении глянула на него девушка. — Он способен перемещаться в тенях, бесшумно, никем незамеченный. Где гарантии, что, появившись на этой пресс-конференции, я не спровоцирую его напасть? Он коварный, Кейго, он обязательно нападет, убьет много людей, и все для того, чтобы просто заявить о себе, что он способен меня достать.

— Ты боишься, это я понимаю, — как можно мягче обратился к ней Таками, обхватив ладонями ее лицо, искаженное страхом. — Но ты сильная… и ты же не сможешь бесконечно сбегать.

— Почему вы все думаете, что я сильная? — чуть ли не плача, Кагами зажмурилась и закачала головой. — Я никчемная, Кейго… я была готова умереть, лишь бы не нести ответственность за допущенную ошибку, лишь бы не видеть твоего разочарования. Я не могу просто… взять и представить перед людьми, я в ужасе…

— Ладно-ладно, иди сюда.

Разговаривать сейчас с ней бесполезно, страх брал над Кагами верх, и лишь благодаря объятиям парня она еще находила в себе силы стоять ровно. Без преувеличения девушка могла сказать, что у нее в этой жизни отняли все: от банальных сбережений до репутации. У нее остался только Таками, обнимая которого, она чувствовала, к сожалению, не только радость. Но и злость. Злость из-за того, что с ним сделали…

Даби… Тоя Тодороки лишил его крыльев, которые пусть и отрастут со временем, но это не меняло факта. Будь он сыном Старателя хоть дважды, это не меняло ничего. Поглаживая спину Таками, девушка почувствовала, как на них кто-то посматривает украдкой со стороны. Может, просто любопытство, но медсестры определенно узнали в ней Беркута, поэтому перешептывались, отчаянно делали вид, что заняты документами. Но девушка видела их взгляды, ироничные, какими обмениваются сплетники — насмешка с долей озорства.

Когда женщины вновь посмотрели в их сторону, Кагами позволила злости вылиться наружу и проявиться тьмой, окрасившей взгляд. Побледневшие лица моментально отвернулись.

Все верно, даже не смейте смотреть в их сторону. Любой, кто посмеет косо глянуть на нее или Таками, пожалеет. Пожалеет, что заставил ее бояться. Потому что страх пробуждал тьму в ее сердце. А тьма в свою очередь разжигала гнев. И она не пожалеет никого, кто хотя бы попытается отнять у нее единственного дорого человека.