Сломанные каблуки, или Миссис Совершенство

Глава 10

На следующее утро я встала рано в надежде, что Натан ответит на мой звонок. Он не ответил. Я положила трубку, разочарованная и взбешенная. И почти сразу позвонила снова.

— Натан, мы тебя любим и скучаем по тебе. Надеюсь, ты вскоре приедешь нас навестить. Девочки были бы рады, если бы ты пришел посмотреть, как они играют в футбол.

Потом я закрыла лицо руками и тихо зарыдала.

Наверное, я действительно слишком много тратила. Возможно, не прислушивалась к мужу, но ему не лгала. Никогда. Он не имеет права так со мной обращаться.

Ведь это он обманывал меня полгода.

Именно он притворялся, что ходит на работу, когда никакой работы у него не было. И чем Натан занимался все это время? Где был? Играл в гольф? Сидел в Интернете? Торчал в казино?

Я страшно злилась, но понимала, что не могу винить мужа. И не могу сдаться. Не могу потерять дом, не могу огорчить своих детей. Я не могу сделать нашу семью источником сплетен и пересудов для соседей.

Собрав волосы в хвост, я с глубоким вздохом включила компьютер, чтобы дописать резюме.

Полчаса я приводила его в надлежащий вид. Потом, положив перед собой воскресную газету с объявлениями, написала письма в шесть различных фирм, где были вакансии. Каждое из писем я несколько раз проверила на предмет ошибок и опечаток, прежде чем распечатать на белоснежном листе дорогой бумаги. Потом я переработала резюме применительно к требованиям каждой компании, пытаясь подчеркнуть именно те качества, которые заинтересуют работодателя, хотя понимала, что мои навыки безнадежно устарели. Я бросила работать еще до того, как родилась Джемма, более десяти лет назад. Прошло двенадцать лет — с тех пор как я в последний раз искала работу.

Кошмар.

Я все еще работала над резюме, когда зазвонил телефон. Я схватила трубку и увидела, что это Натан.

— Привет, бродяга, — сказала я, откидываясь на спинку кресла.

— Привет, — ответил он. Голос у мужа странный. Неестественный. — Я получил твое сообщение.

— Судя по голосу, что-то не так.

— Я просто скучаю по дому.

— Ну так приезжай.

— Не могу.

— Почему?

— Тэйлор…

— Я найду себе работу, Натан. Как только я это сделаю, возвращайся домой. Ты сможешь устроиться здесь. Мы все уладим…

— Мне пора, детка. Извини.

— Натан…

— У меня встреча, Тэйлор. Прости. Передай привет девочкам. — Связь оборвалась.

Я уставилась на телефон, прежде чем положить его на стол. Во что превратилась моя жизнь? Такое ощущение, что я начинаю терять рассудок.

Я несколько раз вдохнула, пытаясь успокоиться. Мне не понравилось это ощущение.

Трясущимся пальцем нажала «Печать», и резюме одно за другим начали выскакивать из принтера.

Я найду работу. Помогу мужу. Мы вместе справимся с трудностями.

Отпечатав резюме, я разбудила девочек и стала заниматься утренними делами. Посадив старших на автобус, я одела Тори и собралась сама.

В дальнем углу шкафа я нашла длинную замшевую юбку медового цвета. Вытащила ее и заметила магазинный ярлычок. Юбка провисела в шкафу с минувшей осени — я ее ни разу не надела. Я посмотрела на цену. «Майкл Корс», тысяча восемьсот долларов.

Я бы отнесла юбку обратно, если бы могла, но купила ее в Нью-Йорке, когда в прошлом году ездила туда с Натаном в командировку. Мы жили во «Временах года» и каждый день заказывали завтрак в номер.

Ненастоящие деньги. Как в игре «Монополия». Вот что это было. Я расплачивалась кредиткой, почти не пользуясь наличными, и понятия не имела, что Натан живет точно так же. Мне и в голову не приходило, как это опасно. Что у нас могут закончиться средства.

Тори вошла в комнату, и я увидела, что дочурка сосет палец. Под мышкой она держала любимую игрушку — мягкую зеленую лягушку — и крепко прижимала ее к себе. Тори еще год назад бросила с ней играть, как и сосать палец.

— Ты это наденешь? — спросила она и мизинцем указала на замшевую юбку.

Я стала убирать юбку в шкаф.

— Нет.

— Почему?

— Не знаю.

— Мне нравится. — Она смотрела на меня серьезными серыми глазами. — Надень ее. С сапогами.

Ох, детка. Я взяла Тори на руки, обняла, поцеловала.

— Хочешь выбрать маме сапоги?

Она кивнула и скрылась в кладовке. Тори нравится моя обувь, и она с увлечением разыскивала черные кожаные сапоги на широких каблуках. Они слегка похожи на ковбойские, но кожа блестит, а четырехдюймовые каблуки — это очень сексуально.

— Вот, — объявила Тори, вытаскивая сапоги.

Я села на стул, надела чулки и обулась.

— У тебя отличный вкус.

Тори стояла передо мной, пока я одевалась, и наблюдала, как я натягивала кремовый свитер и застегивала на талии широкий кожаный пояс с массивной круглой пряжкой.

— Ты красивая, — одобрительно сказала она, когда я причесывалась.

— Ты так думаешь?

Она торжественно кивнула.

— Ты тоже красивая, — сказала я.

Тори поправила лягушку под мышкой.

— Я на тебя похожа.

Больше всего мне хотелось снова прижать дочь к груди. Я так боюсь за нее, так боюсь за всех них, но нельзя показывать детям свой страх. Натан скоро позвонит. Натан непременно поможет мне все уладить.

— Да, детка, ты похожа на маму, на Брук и на Джемму. Потому что мы — семья.

Она снова кивнула:

— И папа.

Натан. Натан, позвони. Пожалуйста, приезжай. Возвращайся домой.

— И папа.

Я взяла сумочку, не заботясь о том, чтобы подобрать что-нибудь в тон к одежде. Она коричневая и не подходит к свитеру, но я слишком устала и слишком спешила. У меня в голове куда более важные вещи, а на сердце — куда более серьезные заботы.

Шел дождь, когда я высадила Тори у детского сада, когда дежурила на школьном дворе, когда стояла в столовой, — и никакого просветления.

Когда закончился ленч, я отправилась в кабинет ксерокопировать школьный бюллетень. Лори и Кэтлин мне не помогали — вместо них была женщина, с которой я еще не знакома. У нее ничего не ладилось, она не могла ни запустить ксерокс, ни скрепить листки в правом углу, ни разнести нужное количество бюллетеней по классам. Я попыталась разложить их, когда у меня зазвонил телефон. Номер незнакомый.

— Алло?

— Миссис Янг?

— Да.

— Вам звонят из детского сада. Тори здесь. Няня не пришла, мы несколько раз ей звонили…

— Сейчас приеду. — Я выбежала в коридор и крикнула: — Элис! Я не закончила с бюллетенями! Мою младшую дочь забыли забрать из сада, и мне нужно ехать за ней.

— Не волнуйся, я все улажу, — ответила та.

Я выжала педаль газа до предела, когда ехала за Тори. Детский сад не так уж далеко от школы, но чувство вины увеличило расстояние. Анника не виновата. Сегодня именно я выполняла обязанности няни. Я должна забрать Тори и встретить старших на автобусной остановке.

Слава Богу, воспитательница отнеслась ко мне с пониманием; многократно извинившись, я забрала Тори и усадила в детское креслице.

— Анника про меня забыла, — тихонько сказала та.

Я могу солгать Элис, но не собственной дочери.

— Анника не виновата. Это я. Прости. Я забыла.

Вернувшись домой, я встретила старших, покормила и усадила за стол делать уроки. Сначала Джемма утверждала, что ей ничего не задано, но я вышла на школьный сайт и доказала, что это не так; тогда дочь стала жаловаться на усталость. Когда я сказала, что она почувствует себя лучше, как только сделает уроки, Джемма вслух посетовала, что здесь я, а не Анника.

— Очень мило, — ответила я и вручила ей хрестоматию. — А теперь читай. Когда закончишь, я проверю.

Джемма обиженно заныла, но я не обратила на нее внимания и, улыбаясь, с наигранной вежливостью спросила у Брук:

— Нужна помощь?

Она перевела взгляд с Джеммы на меня и покачала головой:

— Не-е-ет.

— Отлично, тогда я тоже посижу с вами и почитаю. Сегодня собрание книжного клуба, а я еще не дочитала свою книжку.

В последнее время я то и дело за нее бралась, но не особенно продвинулась, и, честно говоря, дочитывать желания нет. Я знаю, что это дебютный роман автора, но он оказался еще более мрачным, чем я думала. История о том, как из-за отцовской лжи распалась семья. Читая, я все время думала о нас с Натаном. Его ложь отдалила нас друг от друга, признает он это или нет. Натан может на меня злиться, но он, в конце концов, тоже часть семьи.

Мне нравится, что героиня книги становится сильнее. Поначалу она казалась мне чересчур приниженной, так что даже становилось неловко. Я-то знаю, что такое быть сломанной. Это больно. И книга полна боли. К счастью, героиня нашла себя. Она занимается карьерой и обретает уверенность. Единственный минус? Сын ее теперь ненавидит.

Я посмотрела на девочек. Если посвятить себя карьере, не возненавидят ли меня мои дети?

Ну и мысль.

К счастью, зазвонил телефон. Я охотно отложила книгу и взяла трубку. Футбольную тренировку отменили, потому что на поле слишком сыро. Девочки невероятно обрадовались, что им внезапно выпал свободный вечер. Я же была куда менее счастлива. Теперь волей-неволей придется читать дальше.

Я вернулась к книге, пытаясь сосредоточиться на сюжете, но по окнам бил дождь, и мое внимание опять рассеялось.

Я постоянно думала о Натане. До безумия. Если бы я только могла рассказать кому-нибудь о случившемся… но у меня не настолько доверительные отношения со здешними подругами. Честно говоря, у меня нигде и ни с кем не было таких отношений. В ранней юности я настолько стеснялась своей семьи, что делала вид, будто никаких проблем нет, и держала всех, кроме ближайших друзей, на расстоянии вытянутой руки, но даже они не знали, как я живу.

В выпускном классе меня посетила мысль, что я могу стать другой. Наша группа поддержки выступала на матче «Розовой чаши»[4], и во время интервью я назвалась Тэйлор вместо Тэмми. Это было несложно. Люди верят в то, во что хотят верить.

Подавая заявление в колледж, я назвалась Тэмми Тэйлор Джонс; поступив в Университет Южной Каролины, я начала потихоньку выбрасывать отовсюду «Тэмми» и к выпуску сделалась просто Тэйлор Джонс.

Если бы у меня были близкие подруги в старшей школе, то, возможно, у них возникли бы вопросы по поводу Тэйлор — она была стройнее, красивее и умнее Тэмми, — но таких подруг не было. Я никого не подпускала близко из-за матери, которая то покидала нашу жизнь, то снова в ней появлялась.

Впервые за долгое время я пожалела, что у меня нет хороших старых друзей, которые могли бы выслушать и дать совет.

Пэтти — моя самая близкая подруга в Беллвью, но я не спешила открываться ей. Дело в доверии. Я знаю, что могу доверять Пэтти. Но у моих здешних подруг нет серьезных проблем. Разве что у Люси, и посмотрите, что с нею сталось.

Дети охотно поехали к Пэтти и пришли в восторг, когда Дон объявил, что заказал на ужин пиццу и чесночный хлеб. С тех пор как Натан уехал, девочки почти нигде не бывали, и пицца для них — настоящее развлечение.

— Ты что, их не кормишь? — дразнился Дон. Они с Пэтти — давние друзья нашей семьи. Мы буквально вместе растим детей. Дон родом из Калифорнии, они с Натаном выросли в Хиллсборо, поступили в разные колледжи, а потом оба получили работу в Сиэтле.

— А что, похоже?..

— Кстати, чем там занят Натан? Давно его не видел.

Натан никому не рассказывал о своей новой работе. Неудивительно. Он не сказал даже ближайшим друзьям, что ушел от Макки.

— Работает. Разъезжает.

— Попроси его позвонить. У меня для него новости.

— Конечно. — Я поцеловала девочек, и мы с Пэтти пошли к двери.

Мы ехали вместе. Пэтти была необычайно молчалива, и я беспокойно взглянула на нее:

— Ты в порядке?

— Да… — Она помедлила и крепче сжала руль. — У меня для тебя тоже новости. Просто не знаю, как сказать…

— Надеюсь, вы не разводитесь?!

— Нет! Господи, нет, конечно. — Пэтти в ужасе мотнула головой. — Ничего подобного.

— Тогда что?

Она нахмурилась:

— Давай поговорим после собрания. Выпьем кофе и посидим. Мне стыдно, что я так на тебя налетела, а теперь даже не в состоянии все как следует объяснить.

Ее слова меня не успокоили, но я не могла настаивать. Когда мы остановились перед домом Джен — сплошь стекло и сталь, современное чудо со страниц архитектурного журнала, — я попыталась расслабиться, но это было непросто. Меня беспокоило то, что творилось дома. И вдобавок я гадала, что именно хочет рассказать Пэтти. Судя по всему, нечто серьезное. Надеюсь, не проблемы со здоровьем.

Дети Джен не ходят в начальную школу Пойнтс. Обитатели Медины обычно отсылают детей в школу Лейкс. И если вы считаете родителей из Пойнтс перфекционистами, то посмотрите на жителей Лейкс. Такое ощущение, что все здешние мамочки — стройные блондинки с нулевым размером.

Джен открыла дверь. Она живет на маленькой улочке, всего в двух шагах от Билла Гейтса.

Джен стройная и носит нулевой размер, но не блондинка. Она китаянка и нравится мне больше всех прочих жительниц Медины. Во-первых, она умная, а во-вторых, веселая. У нее приятный смех, который приносит радость окружающим. Ее муж — хирург, уроженец калифорнийской глубинки. Обоим уже за сорок, но они по-прежнему выглядят на двадцать пять.

— Добро пожаловать, — сказала Джен, целуя нас с Пэтти. — Будьте как дома. Наливайте вина, берите еду. Есть гранатовое мартини.

Мы с Пэтти пили мартини и жевали сыр, печенье и красный виноград, болтая с Рэйн и Сюз. В противоположном конце комнаты, у огромного зеркального окна, Люси задушевно беседовали с Кейт и Эллен. Я была рада видеть ее здесь, хотя Люси скверно выглядела.

Вскоре приехала Моника, и не одна: привезла с собой — о Господи! — Марту Зинсер.

У меня отвисла челюсть, когда они обе вошли в гостиную. Я раздавила печенье в кулаке.

Что творит Моника?! Разве не знает, что у нас с Мартой война? Или же слишком поглощена тем, что ежегодно платит за обучение сына пятнадцать тысяч долларов и умудряется напомнить об этом буквально в любом разговоре.

Моника представила Марту присутствующим и напоследок подошла к нам с Пэтти.

— Девочки, — с непомерно широкой улыбкой объявила она, — вы знакомы с моей подругой Мартой Зинсер? Ее дочь учится в начальной школе Пойнтс…

Пока Моника говорила, я упорно пыталась понять, что в ней изменилось. У нее по-прежнему моя прическа. Но вот зубы выглядели иначе, стали просто огромные. Понятно — Моника сделала коронки, только они слегка великоваты. Как у лошади.

— Очень рада, что ты решила присоединиться, — сказала Пэтти Марте.

Я кивнула и натянуто улыбнулась:

— Привет, Марта.

Она столь же натянуто улыбнулась в ответ:

— А я и не знала, что ты в книжном клубе.

Я подняла бровь. Марта думает, что я не умею читать?..

— Ну что ты, я просто заехала выпить вина, — спокойно ответила я.

— Неправда, — возразила Пэтти. — Тэйлор сама организовала клуб, это была ее идея. Потом она позвала меня, а я — Кейт, ну и так далее. Мы вместе уже… сколько? Четыре года, пять?

— По-моему, Тэйлор больше нравится просто числиться в книжном клубе, чем читать книги, — хихикнула Моника. — Она считает, что большинство произведений, которые мы обсуждаем, — крайне депрессивные.

Я пожала плечами:

— Так и есть. Печальные истории о бедных.

Моника снова хихикнула:

— Да уж, Тэйлор и «синие воротнички» — понятия несовместимые.

Отчего я не стерва? Тогда бы выплеснула мартини на ее бледно-золотистый топик, который подозрительно смахивает на тот, что висит у меня в шкафу. Весь наряд Моники — топик, широкий пояс и длинная юбка в тон — это «Шанель», ну или подделка под «Шанель».

— Новая коллекция? — спросила я, пытаясь сменить тему.

Моника засияла:

— Я купила эти вещи, когда увидела их в журнале…

Ну да, или на мне, подумала я.

— У меня такой же топик, но юбку я покупать не стала — слишком яркая, на мой взгляд.

Я отошла, чтобы налить себе еще мартини. Пэтти догнала меня, отрезала крошечный кусочек паштета и положила на печенье.

— У тебя и вправду есть такой топ?

— Да.

— Я не сомневалась.

Пэтти откусила печенье.

— Знаешь, Тэйлор, она тебе просто завидует. У тебя есть все…

— Моя жизнь вовсе не всегда такова, какой кажется.

— Да, но все же она чертовски удачна. Натан — душка. У тебя отличный брак, дом как на картинке, трое идеальных детей…

— Внешность может быть обманчива. — Я взяла виноградину. — Пэтти, неужели у меня такие же зубы?..

Подруга перевела взгляд на Монику, а потом разразилась хихиканьем:

— О Господи… что она с собой сделала?

— Не знаю, но это некрасиво.

— Точно. — Пэтти вдруг перестала смеяться, лицо у нее стало серьезным. — Думаешь, она не знает, что они слишком большие?

— Я просто не понимаю, зачем она это сделала. У нее всегда были хорошие зубы.

Я вздохнула, внезапно заскучав от того, как мы пытаемся произвести впечатление.

— Иногда кажется, что это уже чересчур… Слишком много усилий. Слишком много стресса.

— Да что ты говоришь? Быть Тэйлор Янг — тяжелый труд?

— А тебе так не кажется?

— Кажется иногда. Но такова жизнь — нелегкая штука, сама знаешь. А теперь бери книжку, и давай займем кушетку, прежде чем это сделает кто-нибудь другой.

Трудно в это поверить, но обсуждение было действительно интересное.

Не знаю, виновато ли в этом внушительное количество выпитого вина или присутствие Марты, но в спорах участвовали все, хоть я и оказалась снова отщепенцем. «Дочь хранителя памяти» — бесспорный хит.

— Мне нравится начало, — объяснила я, — и первая треть книги тоже ничего, но потом становится скучно. Я ждала большего развития характеров. Каких-нибудь изменений.

— Но изменения произошли, — возразила Сюз. — Ближе к концу, когда герой помогает бедной беременной девушке.

— После того как она его спасла?.. — Я покачала головой. — Кажется, на этом я и прекратила читать. Больше не выдержала. Не люблю неправдоподобия. Родить ребенка, отдать его чужим людям, хранить секрет, не ссориться с женой по поводу ее любовника — допустим, но устроить свадьбу в деревенской хибаре?!

Мои слова были встречены бурей протеста. Откидывая волосы назад, я заметила взгляд Марты. Готова поклясться — она улыбалась. Смеялась надо мной.

Может быть. Все равно. Книга хорошая, но мне не понравилась, и я не собиралась врать ради того, чтобы заслужить всеобщее одобрение.

Через полчаса встреча подошла к концу.

— Выбирай книгу на следующий раз, — сказала Рэйн, собирая вещи. — Ты уже определилась?

Люси кивнула, полезла в сумочку и застенчиво вытащила книгу в твердом переплете.

— «Женская ошибка» Лесли Беннетс.

— Нет! — застонала Сюз. — Нет, нет, нет!

— Я не хочу читать эту книгу, — бесстрастно сказала Моника. — Я слышала о ней достаточно и могу заявить, что не желаю обсуждать ее в клубе.

— Почему? — нервно спросила Люси, положив книгу на колени. — Тэйлор подала хорошую идею, когда сказала, что нам следует выбрать какую-нибудь документальную прозу.

— Мемуары — да, но только не феминистскую риторику, — мрачно отозвалась Моника.

Марта подняла брови и подалась вперед.

— А ты читала эту книгу?

Моника расправила плечи.

— В этом даже нет необходимости. Я про нее много слышала, и мне уже опротивело то, что левые постоянно нападают на традиционные семейные ценности…

— Речь в ней вовсе не о семейных ценностях, — перебила Марта, — а о финансовой независимости.

— Для большинства из нас это спорный вопрос, — сказала Сюз. — Наши мужья зарабатывают деньги, но большинство вопросов в семье решаем именно мы…

— Включая финансовые? — вмешалась Эллен.

— Не обязательно финансовые, но мы партнеры, — решительно ответила Сюз. — Просто у нас разделение труда.

— За свой труд вы не получаете денег, — парировала Эллен.

Сюз молча покачала головой.

— Это действительно очень спорная книга, — негромко сказала Рэйн, — и, возможно, нам она не понравится. У нас и так достаточно проблем в жизни.

Люси вздохнула:

— Не хочу навязывать вам книгу, которую вы не хотите читать, но все-таки мне кажется, что это интересно. Мы сами поймем, о чем спор, и будем в курсе самых актуальных тем.

Сюз немедленно расстроилась:

— Терпеть не могу актуальные темы. Не люблю всякий негатив. Я хочу думать о позитивных вещах…

— Но все книги, которые мы тут разбираем, такие депрессивные! — не удержалась я. — Буквально в каждой из них речь о трагедиях и разрывах.

— Зато они хорошо написаны, — запротестовала Моника.

— И эта книжка — тоже, — сказала Марта. — Разве быть осведомленной — это не позитив?

— Да, — твердо ответила я, взяла книгу и стала разглядывать обложку. Удивительно, что я согласилась с Мартой.

Пэтти кивнула:

— И я тоже за.

Джен и Кейт также согласились. Марта молчала, и Моника начала тревожиться.

— Ты придешь в следующий раз? — спросила она.

— Вряд ли, — искренне ответила Марта.

Моника была в шоке:

— Почему?

— Это… не в моем вкусе.

Моника удивилась еще больше:

— Но почему? Ты же много читаешь…

— Да, но… — Марта обвела нас взглядом. — Ваш клуб… не для меня. Слишком уж в духе «Степфордских жен».

Сюз открыла рот. Кейт удивленно подняла брови. Моника застыла в ужасе.

— Мы вовсе не похожи на степфордских жен. Все мы учились в колледже и работали…

— Отлично. Тогда почему вас так раздражает чтение дискуссионных книг?

— Итак, мы обсудим «Женскую ошибку», — радостно провозгласила Джен, закрывая собрание. — Встреча у Кейт. Увидимся в ноябре.

Пэтти даже не дождалась, когда мы отъедем от дома Джен.

— Мы переезжаем, — бесстрастно сказала она, разворачивая машину. — Дон получил место в инвестиционной компании в Окленде, и его попросили приступить к работе с первого ноября. То есть скоро он начнет, и мы переедем.

Я была в шоке. Меньше всего я ожидала это услышать.

— Поверить не могу…

— Мы с Доном оба родом из Калифорнии. Да, нам здесь нравится, здесь родились все наши дети, но там у нас родня, и, честно говоря, мы скучаем по калифорнийскому климату. По солнцу. — Она посмотрела на меня. — Это не так уж далеко. Мы будем видеться. Вы с Натаном сможете приезжать на выходные. Давайте вместе ездить на винные дегустации в Напу — или на Пеббл-Бич, поиграть в гольф.

Я не в силах даже представить жизнь без Пэтти. Она живет в Беллвью столько же, сколько и я.

— Поверить не могу… — тупо повторила я.

— Я тоже немного в шоке. Мы были здесь очень счастливы, а там я никого не знаю. Мне страшновато начинать сначала и приспосабливаться, но для Дона это хороший шанс. И я уж точно не позволю ему ехать одному — семья должна быть вместе.

Каждое слово как удар ножа в мое сердце. Именно так я должна была себя повести. Именно так должна была сказать мужу. «Прекрасно, Натан, я очень рада. Всегда мечтала жить в Омахе…»

— И дорогая там жизнь? — осторожно спросила я.

— Просто ужас. Хуже, чем здесь. Миллион долларов — это мелочь. Мы подыскиваем дом и уже поняли, что он будет вполовину меньше нашего здешнего.

— Но остается солнце.

— Да. Я успокаиваю себя тем, что прекрасный климат все искупает.

Пэтти замолчала, и мы некоторое время ехали молча.

— Тэйлор, мне очень неприятно, что я взваливаю на тебя всю ответственность за аукцион. Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы забеспокоилась, но ты наверняка отлично справишься. Признай, моя помощь не особо тебе нужна…

— Нет, нужна! — Мне стало грустно, очень грустно. Я не хочу устраивать аукцион без Пэтти. Я бы никогда не согласилась председательствовать, если бы заранее знала, что буду делать это одна. — Ты мне очень нужна.

Пэтти подъехала к дому. Похоже, она не собиралась угостить меня кофе. Настроение резко упало.

— Ты сможешь держать меня в курсе, — сказала подруга. — Достаточно позвонить…

Натана нет, и вот уезжает Пэтти. Я сглотнула.

— Я буду по тебе скучать. Очень.

Остановив машину, она обняла меня.

— У тебя так много друзей, Тэйлор. Ты даже не заметишь, что я уехала.

Дома, уложив девочек и успокоив Тори, которая плакала от тоски по папе, я села за компьютер и быстро написала:

Я собиралась отправить письмо, потом перечитала и вспомнила о нашем финансовом кризисе и счетах, которые продолжали прибывать.

Я снова перечитала, и глаза защипало. Не хочу писать Натану. Я хочу побеседовать с ним. Увидеть его. Хочу, чтобы наша жизнь вновь пришла в норму.

Я отправила письмо.