Сломанные Крылья

Маги постоянно ввязывались в полигамные отношения, но нигде Джеку не попадалось, чтобы такое же писали о фэйри. Сумеет ли он отступить и просто смотреть, как Акитра уводит того, в кого он влюблен? Джек снова перевел взгляд на мирно спящего Майку — тот лежал на боку, лицом к стене, завернувшись в плед до самого подбородка — и вдруг вспомнил, какими пустыми и плоскими были воспоминания о нем, будто что-то увиденное во сне. Что это значило?

Вздохнув, Джек начал наводить порядок на столе, осторожно собирая горстки листьев и цветов и раскладывая их по отдельным мешочкам. Уже поздно, а он перерасходовал магию. Вполне возможно, ему опять понадобится заземление, хотя все, конечно, не так плохо, как в прошлый раз. А с такой пустотой он уж как-нибудь справится, если станет совсем худо, всегда можно забраться в постель к Майке.

Джек нахмурился, вдруг подумав, а позволит ли тот. Такие нежности могли оказаться Майке совсем не по вкусу. Джек снова выпрямился и выглянул в окно — темнота и туман. Несмотря на все его усилия мало что изменилось. Да, секс стал чуть менее безликим, но он все так же почти ничего не знал о Майке, кроме тайных чувств к Акитре…

Джек встал и выключил свет, стащил с себя джинсы и откинул покрывало. Ручки и карандаши — те, что прежде стояли в кружке — ударившись о стену, попадали на пол рядом с кроватью. Тихо выругавшись, Джек посмотрел на Майку, но фэйри только заворчал во сне и перекатился на другой бок. Скользнув в постель, Джек подсунул руку под голову и вперился в темноту. Почему все всегда так сложно?

Он проснулся внезапно от чьего-то плача. Сев на постели, Джек потер глаза и прислушался к тихим, прерывистым всхлипам. Он вздохнул. Майка.

Высунув ноги из-под одеяла, Джек встал и нащупал выключатель настольной лампы — яркий золотистый свет чуть не ослепил его. Подойдя к Майкиной кровати, Джек опустил руку и осторожно дотронулся до его плеча. Майка вскрикнул во сне и отбросил руку Джека.

— Майка, — позвал Джек, крепче стиснув пальцы на его плече. — Майка, проснись.

— Нет! — закричал тот, мечась под пледом. — Нет… стойте! Не трогайте их, пожалуйста!

— Майка! — Джек тряхнул его, и тот резко подскочил, сел и отпихнул Джека.

— Отвали от меня. — Хватая ртом воздух и трясясь, Майка зажмурился и спрятал лицо в ладонях.

Не зная, что делать, Джек замер рядом с кроватью и стал ждать. Прошло несколько минут, прежде чем Майка сумел взять себя в руки, и Джек начал дрожать, да и немудрено — стоять в одних трусах в неотапливаемой комнате.

Майка поднял на него глаза — выражение его лица было холодным и жестким.

— Я не хочу трахаться, так что можешь идти спать. Спокойной ночи. — Он улегся обратно и, укрывшись с головой, повернулся к Джеку спиной.

— Дело не… — Джек раздраженно вздохнул и пошел к своей кровати, но остановился и, вернувшись, сорвал с Майки плед, чтобы заглянуть ему в лицо. — Я же беспокоюсь о тебе, — воскликнул он. — У тебя снова кошмары…

— Да неужто? — пробурчал Майка, ухватившись за плед и пытаясь вырвать его из рук Джека. — Просто оставь меня в покое.

— Нет! — Джек сел на край кровати и схватил Майку за руку. — Расскажи мне, что случилось…

— Я не желаю говорить об этом.

— То, что ты молчишь, тебе совсем не помогает.

— До сих пор я прекрасно справлялся, — фыркнул Майка.

— Ты кричал: «Нет… стойте! Не трогайте их, пожалуйста!», разве похоже на того, кто прекрасно справляется? Просто расскажи мне, и я оставлю тебя в покое. Кого ты пытался защитить?

— Сестер! — закричал Майка, сражаясь с пледом, выпрямился и столкнул Джека с постели. Джек приземлился на ковер и тут же подхватился на ноги — Майка вскочил, серая футболка потемнела от пота. — Младших сестер… — Слезы потекли по его лицу, он отпихнул Джека в сторону, но Джек ухватился за его плечо, не желая выпускать.

— Что произошло? — спросил Джек.

Майка стоял, прерывисто дыша и пытаясь успокоиться.

— Мой отец занимал довольно высокое положение, — произнес он каким-то монотонным, невыразительным голосом. — Он говорил от лица народа в нашей провинции, но в какой-то момент он перестал прислушиваться к ним, просто делая то, что считал правильным. В стране начались экономический кризис, гражданская война, болезни и голод. Люди во всем обвиняли его, однажды толпа ворвалась к нам среди ночи, они вытащили нас из постелей, сожгли наш дом и выжгли нам крылья…

Джеку стало дурно.

— Сколько… сколько тебе было? — выдавил он.

Он слышал, как Майка пытается сглотнуть.

— Одиннадцать, — прошептал он. — Я пытался остановить их, я умолял… мы ничего не сделали, мои сестры ничего не сделали… я все еще слышу их крики, слышу… как они… кричат… — Слезы безостановочно текли по его лицу, Джек шагнул ближе, собираясь обнять Майку, но тот оттолкнул его. — Отвали от меня, — бросил он. — Мне не нужно, чтобы ты меня обнимал. Не нужно, чтобы утешал меня. Я не человек!

— Майка… — начал Джек, но тот отпихнув его снова, бросился через комнату к комоду и шарахнул по нему, так что аквариум тряхнуло, а бледная ящерка переполошилась. Джек потянулся остановить его, но Майка ухватился за ручки верхнего ящика и, вырвав его одним движением, вывалил содержимое на пол.

— Твою мать! — закричал он, падая на колени и начиная рыться в куче.

— Майка, пожалуйста, — позвал Джек. — Хватит. — Тот не обратил на него внимания — он наконец-то отыскал маленькую плоскую черную коробочку и сорвал с нее крышку. Несколько новеньких блестящих лезвий выпали на пол, и у Джека все внутри завязалось узлом. — Не надо этого делать, — попросил он, сев на колено рядом с Майкой, который достал бритву — в свете лампы сверкнул острый край.

— Отстань, Джек. — Голос Майки был непривычно высоким и напряженно дрожал от попыток удержать боль внутри. — Ты не знаешь, каково это… больно… мне больно… внутри, все время… это темная сосущая безнадежная боль. И это моя реальность. — Он крутил бритву в пальцах, поблескивая лезвием. — От этого они замолкают, крики… — Он поднял бритву дрожащей рукой, и Джек потянулся отобрать ее. Майка отдернулся — Джек вскрикнул, потому что лезвие вспороло ладонь — тонкая струйка горячей крови потекла по предплечью.

— Проклятье, Майка. — Джек пережал порезанную руку. — Причиняя себе боль, ты ничего не исправишь. — Не обращая внимания на кровь, он бросился на Майку, и, повалив его на спину, перехватил его запястье, а потом, с силой ударив об пол, выбил бритву из его пальцев.

Майка зарычал от гнева и бессилия, пытаясь одной рукой столкнуть с себя Джека, а второй — дотянуться до лезвия. Джек поймал его за руку и отдернул ее в сторону.

Майка ударил его кулаком. Джек замотал головой — перед глазами заплясали черные точки, во рту появился вкус крови. Майка отшвырнул его от себя и попытался отползти подальше, но Джек, не обращая внимания на боль в щеке, поднялся и обхватил Майку со спины, охнув от боли, когда тот заехал локтем ему под ребра. Джек оттащил его назад, подальше от разбросанных по полу лезвий, и Майка невнятно замычал, силясь встать на ноги.

Внезапно Майке удалось найти опору, выпрямив ноги, он толкнул Джека назад. Споткнувшись, Джек повалился на кровать и ударился головой о стену, но Майку так и не выпустил, лишь крепче стиснув руки, прижимая фэйри к себе. Майка впился ногтями в его руки, оставляя глубокие горевшие огнем царапины, но Джек лишь зажмурился.

— Я тебя не пущу, — прошипел он, горло перехватило от слез. — Я не позволю тебе больше это делать. Я люблю тебя.

— Да пошел ты! — зарычал Майка. — Тебе просто нравится трахаться со мной. Ты готов сказать что угодно, трахнуть кого угодно, шлюха, подстилка, урод… пусти, ненавижу тебя!

Джек прижался щекой к Майкиной макушке, горячие слезы все-таки потекли из глаз, остывая на щеках.

— Мне плевать, что ты говоришь. Плевать, даже если ты серьезно, я люблю тебя и не позволю тебе причинять себе боль.

— Хватит повторять это! — выкрикнул Майка. — Ты меня не любишь… ты не можешь любишь меня… я недостаточно хорош… — Он вдруг громко всхлипнул, дрожа всем телом. — Я не смог помочь им, я пытался… пытался… Они кричали, звали меня… а я не смог им помочь… — Майка закрыл лицо руками, рыдая так, что слов было почти не разобрать, но Джек слышал, как тот повторял снова и снова: — Я пытался… я не смог им помочь…

Майка опять начал вырываться, и Джек крепко обвился вокруг него всем телом. Почувствовав, что тот наконец сдался, Джек ослабил хватку, и Майка перекатился на бок, вцепившись в него, и уткнулся лицом в плечо. Джек обнял его, крепко прижимая к себе, пока тот плакал.

Постепенно Майкины всхлипы затихли, дыхание успокоилось.

Ладонь пульсировала болью, Джек видел темные пятна от крови на коже Майки и на его футболке, но двигаться не хотелось, не хотелось разрушить чары, не хотелось отпускать Майку. Он ничего не говорил, не двигался, почти не дышал, обнимая убитого горем фэйри.

Наконец Майка прерывисто вздохнул и слегка разжал руки. Он сел и заправил длинные выбеленные волосы за уши. Глаза его покраснели, лицо пошло пятнами, взгляд казался каким-то отстраненным. Майка встал, оглядел себя, увидел кровь на футболке, медленно, будто по инерции потрогал липкую ткань и опустил глаза на Джека.

— Я сделал тебе больно, — прохрипел он сорванным от крика и слез голосом. Он смотрел на Джека, а Джек никак не мог найти слова, чтобы прервать это молчание. Майка отвернулся и стащил с себя футболку. — Прости. — Он отбросил ее на край своей сумки для грязного белья. — Мне не стоило этого делать.

— Ты же не специально, — вставил Джек, но Майка покачал головой.

— Не в этом дело, — тихо возразил он. — Мне не стоило делать тебе больно. — Джек выпрямился, когда Майка шагнул к его комоду и выдвинул один из ящиков.

— Что ты делаешь? — спросил Джек, когда Майка вытащил пузырек с таблетками. — Майка…

— Расслабься, Джек, — ответил тот, открыв пузырек и вытряхнув на ладонь одну белую таблетку. — Я не буду причинять себе боль. — Он забросил таблетку в рот и, поморщившись, проглотил, не запивая.

— Я думал, ты ненавидишь эти таблетки, — заметил Джек, когда Майка поставил пузырек себе на стол.

— Ненавижу, но я лучше буду терпеть побочные эффекты, если они не дадут мне причинять людям вред. Как рука?

Джек опустил глаза и встал с кровати.

— Жить буду, — сказал он, отщипнув второй за сутки кусочек алоэ. — Пара дней, и лекарства бы выветрились из организма. Все бы прекратилось. Ты же говорил.

— Перепады настроения и бредовые идеи прекратились бы, — ответил Майка, — но не кошмары и воспоминания. Я бы снова начал резать себя.

— То есть ты предпочитаешь вообще ничего не чувствовать? — спросил Джек, нахмурившись, и нарисовал руну у себя на запястье, а потом размазал остатки алоэ по порезу.

— На какое-то время… да, думаю, так будет лучше, — отозвался Майка. — Мне говорили, что через пару недель все бы пришло в норму, но я ни разу столько не продержался на таблетках, чтобы проверить.

Джек не знал, что сказать, поэтому промолчал. Он накрыл здоровой рукой руну на запястье и сконцентрировался, изливая всю боль, тоску и растерянность в заклинание. Ладони засветились, мерцая золотисто-зеленым, а потом Майка вдруг шагнул к нему, положив одну ладонь поверх пальцев Джека, а другую — ему на щеку. В горле запершило от слез, и Джек не успел остановиться.

— Я люблю тебя, — прошептал он.

— Я знаю. — Майка наклонил голову, прижавшись лбом к его лбу.

Джек закрыл глаза, позволяя энергии Майки течь в него. Магия полыхнула, свет на мгновение стал почти белым, и Джек выпустил ее в заклинание, ладонь стало покалывать там, где срастались ткани. Заткнув остатки магии поглубже, Джек глубоко вдохнул, выдохнул и почесал липкую от подсыхающей крови руку.

— Спасибо. — Джек отвернулся и стал поправлять сбившееся одеяло. Его теперь придется стирать, кругом были пятна крови. Даже стены были заляпаны. Казалось, здесь произошло убийство.

— Тебе еще нужен свет? — спросил Майка из-за его спины.

Джек покачал головой и услышал, как Майка оперся на спинку скрипучего деревянного стула, чтобы дотянуться до выключателя. Комната погрузилась в темноту, и Джек спешно забрался под одеяло. Он не знал почему, но хотелось плакать, руки дрожали, кожа была холодной и липкой. Наверное, шок. Сердце до сих пор бешено колотилось.

Матрас позади него прогнулся, и Джек почувствовал, как одеяло зашевелилось. Он хотел встать, но тут его ног коснулись холодные ступни, и стройное тело Майки прижалось к нему со спины.

— Майка, что?.. — хотел спросить Джек, но Майкина ладонь легла ему на грудь — пальцы фэйри были ледяными.

— Я не хочу быть один, Джек, — сказал он.

Джек облизнул пересохшие губы и кивнул, хотя Майка и не мог его видеть.

— Хорошо, — ответил он, отодвинувшись к стене, чтобы дать Майке побольше места, но тот придвинулся еще ближе и, положив голову Джеку на плечо, укрыл обоих одеялом. В темноте Джек различил лишь белые волосы Майки и осторожно запустил пальцы в шелковые пряди. Тот вздохнул, не отнимая ладони от груди Джека, просунул ногу между его ног и рассеянно потер ступней Джекову лодыжку. — Не волнуйся, — произнес Джек спустя минуту, — я никому не скажу.

Майка долго молчал, а потом вдруг почти бесшумно и как-то лающе рассмеялся.

— В жопу их! — хмыкнул он. — Плевать, кто и что там себе думает! В жопу их всех!

Глава 54

Джек проснулся в одиночестве от вопля будильника. Вырубив его и откинув одеяло, он задрожал от утреннего холода. Майкина кровать оказалась аккуратно застелена, куча барахла, валявшаяся перед комодом, пропала, а ящик вернулся на место. Если бы не темные пятна крови на ковре, Джек мог бы решить, что прошлая ночь ему приснилась. Но нет.

Он рассеянно потер ладонь — порез ныл, хотя и полностью зажил. Такое иногда случалось при использовании магии. Он встал с постели, огляделся, и взгляд Джека упал на бумажку на его столе. Майка оставил записку.

У Джека остановилось сердце. Предсмертная записка? Он схватил листок, повернув так, чтобы утренний свет из окон падал прямо на него.

Джек,

Это не предсмертная записка. Мне просто нужно было подышать и подумать, и я написал эту дурацкую записку, потому что догадался, что ты станешь беспокоиться, если проснешься, а меня не будет. Ты слишком человек.

Не маньячь.

Майка.

Джек расхохотался от затопившего его облегчения. Неужели он настолько предсказуем? Он хотел уже отложить записку, но заметил внизу листа мелким почерком: «Спасибо». Джек улыбнулся и засунул листок к себе в стол.

Подавив зевок, он взглянул на часы и застонал. Пара только через полтора часа. С какого перепугу он поставил будильник на такую рань? Он забрался обратно в постель.

— Твою мать! — воскликнул он, опустив голову, потому что вспомнил. Акитра. Чтоб его!

Пока вода грелась, Джек вытащил ингредиенты для амулетов и засыпал их в медную миску. Все подготовив, он подождал, пока вода закипит, а потом вытащил огненный камень и убрал его в коробку. Бросив в испускающую пар кружку заварочную корзинку — в комнате запахло драконьей мятой и корицей, — он принялся выскребать масляные кусочки листьев и цветов из миски.

Сделав глубокий вдох, он закрыл глаза и призвал магию. Воспоминания о предыдущей ночи всплыли на поверхность, острые и болезненные, и он скормил энергию заклинанию. Какая ирония — боль и горе Майки запечатлелись так ярко, но удовольствие, испытанное ими, было как старый фильм, серым и выцветшим. Он вздохнул и сосредоточился на более болезненных, но тем не менее эффективных воспоминаниях. Майка борется с ним, кричит, что ненавидит его, плачет в его объятиях. Сладостно-горькие воспоминания. Не о том, как ему хотелось заполучить Майку в постель, но…

Энергия накапливалась внутри, теплая и светлая, и Джек улыбнулся, вспоминая, как Майка забрался к нему в кровать, свернувшись под боком и переплетясь с ним ногами под одеялом. Ну почему этот момент нежности он прекрасно помнит, а весь их великолепный секс кажется таким пустым и блеклым?

Открыв глаза, он прикинул объем силы, пульсировавшей в руках, а потом высвободил ее в заклинание. Магия в сложенных чашечкой ладонях, начала потрескивать статическим электричеством, а потом все закончилась. Счистив жирный пепел, Джек отложил второй амулет на стол и присыпал солью. Итого два.

Спешно вытерев руки о штаны, Джек схватил кружку с чаем и направился к двери. Учитывая, каким сильным оказался амулет, на котором Джек проводил вчера испытания, ему начинало казаться, что даже Акитре не понадобится больше двух или трех, и хотя мысль о том, чтобы повесить на него штук восемь или десять, а потом слушать его крики, вызвала на губах Джека недобрую улыбку, он боялся, что сенсорная перегрузка может и убить фэйри. А Джек еще не готов отправиться в тюрьму из-за подобной глупости.

Он остановился у комнаты Акитры и прислушался к происходящему внутри. Так ничего и не разобрав, он тихо постучал и открыл дверь. В комнате все еще было темно, шторы оказались задернуты, но Джек разглядел Дэйна, лежавшего посреди собственной постели, свесив с края хвост и слабо подергивая им во сне. На другой половине, завернувшись в бордовое одеяло, лежал Акитра — экзотически красивое лицо во сне казалось мягче.

Джек поставил кружку на край Акитриного стола и осторожно похлопал фэйри по плечу. Тот проснулся рывком, распахнул глаза и резко сел — короткие перья волос торчали во все стороны.

— Что? — спросил он.

— Я кое-что принес. — Джек показал на исходящую паром кружку.

Акитра поморщился и, упав на подушку, уставился в потолок, прежде чем откинуть одеяло и, выпрямившись, спустить ноги с кровати. На нем были только синие боксеры — те самые, что он стащил, пока Джек был в душе — тонкая ткань туго обхватывала утренний стояк. Джек закатил глаза и направился к двери.

— Подожди, — позвал Акитра, Джек остановился и, оглянувшись, увидел, как Акитра поднимает кружку и делает глоток. — Вкус изменился. — Акитра с подозрением посмотрел на него.

— Я добавил туда корицы, — пояснил Джек. — У меня больше нет ничего, что бы перебило вкус травы, не повлияв на свойства чая. Правда корица повышает мужское либидо — что в твоем случае откровенно лишнее, — но это не помешает чаю подействовать.

— Мужское либидо, да? — ухмыльнулся Акитра, снова поднося кружку к губам. Он осушил все до дна и протянул ее Джеку. — Уже лучше, но все равно немного сахара бы не помешало, сладенький.

— Рафинированный сахар — это химически обработанный яд, который сводит на нет действие двух третей магических свойств любых трав и растений, — сказал Джек и, пройдя через комнату, наклонился за кружкой.

— О, зато он такой сладкий, Джек, — протянул Акитра, отказываясь ее отдавать. Он подался вперед и откинул второй рукой прядь со лба Джека. — Я просто не могу устоять перед тем, что на вкус… так… приятно… — Он провел кончиками пальцев по подбородку Джека, заставив его вскинуть голову — Джек почувствовал, как мягкие волосы Акитры щекочут щеку, дыхание согревает губы.

Выдернув кружку из его руки, Джек с ухающим сердцем пошел к выходу. Чтоб его, этого фэйри. Он остановился у двери, но не оглянулся.

— Я приду за десять минут до обеда. Не заставляй меня ждать, или сделка отменяется.

— Джек… — начал Акитра, но Джек был не в настроении. Он распахнул дверь и вышел, захлопнув ее за собой.

По дороге к своей комнате Джек вдруг понял, что действительно не в настроении. Для чего угодно. После прошлой ночи он чувствовал себя усталым и больным, а еще тревожился за Майку. Ему не хотелось оставлять Майку одного на столько часов. К тому же, Джек опасался того, что может выкинуть Акитра, если он не воспользуется вербеной, так же, как боялся того, что может сотворить сам, если все-таки решится ее использовать.

Нет, он не стал бы связывать Акитру, чтобы насиловать и унижать его, но… поиграть с ним немного не помешало бы. Джек покачал головой и вздохнул, закрыл дверь и подошел к столу. Именно такие мысли, этот тонкий голосок, и превращали магов в жестоких, эгоистичных, жаждущих наслаждений ублюдков. Он еще таким не стал, и ему хотелось думать, что никогда и не станет, но он был не настолько глуп. Все маги со временем уступали тьме.

А раз это неизбежно, то какая разница, если он воспользуется этой темной дорожкой, чтобы спастись от издевательств Акитры. Он убрал на столе, то и дело цепляясь взглядом за мешочек с листьями вербены. Он не злодей и не садист, он не психопат и никому не сделает больно. Можно ли сказать то же самое про Акитру? Джеку можно доверять, а Акитре — нет. Ответ прост — он лежит на поверхности.

— Сукин сын, — прошипел Джек, стиснув зубы.

Он схватил мешочек с вербеной и снова бросил в корзину, где ей и место. Акитра не лишен рассудительности, он просто следует логике, которую Джек не понимает. Остается лишь поговорить с ним, объясниться. Акитра ведь тоже переживает за Майку. Он, конечно, не станет рисковать Майкиной безопасностью, чтобы потрахаться с Джеком пару часов. Даже месть не столь важна.

Джек прибрался, переоделся, схватил сумку с учебниками и пошел на языки. Хотя, признаться, идти туда совсем не хотелось. Шагнув в аудиторию, он огляделся — впереди, всего лишь в шестом ряду сидел Зэйден. Придурок занял ему место. Джек отвернулся и, пройдя вдоль второй половины аудитории, занял место у самой стены.

Вытащив тетрадь и ручку, Джек не удержался и посмотрел на Зэйдена. Тот, нахмурившись, оглядывал зал, Джек не успел отвернуться, когда Зэйден его заметил. Их взгляды на мгновение встретились, и Джек увидел обиду в мерцающих оранжевых глазах, прежде чем уткнуться в стол перед собой. Вот и хорошо, так ему и надо, этому тупому эгоистичному кретину.

Всю пару Джек старательно не смотрел на Зэйдена, хотя это оказалось и нелегко. Должно быть, Зэйден на него вовсю пялился или пытался как-то привлечь его внимание, потому что профессор Сашенти постоянно спотыкался и внимательно вглядывался в ту половину аудитории, где сидел Джек.

— На сегодня все, — наконец объявил изуродованный гриф, и в зале послышались шелест страниц, звук книжек, запихиваемых в сумки, и скрип скамей. — Мистер Орэй, можно вас на пару слов? — Тон профессора Сашенти был резок, и Джек взглянул туда, где Зэйден собирал вещи, прежде чем вниз.

— Орэй? — прошептал он, выходя из лекционного зала и проталкиваясь по забитому студентами коридору. Он не помнил, чтобы когда-либо слышал фамилию Зэйдена, хотя, наверное, слышал, потому что звучало больно знакомо.

Как и всегда, задний коридор оказался пуст, и Джек спешно пробежал мимо входа в учительские апартаменты, не обращая внимания на строгие, немигающие взгляды портретов, висящих на стене. Надо признать, с Зэйденом тут было не так жутко. Джек остановился у дальней двери и оглянулся, но профессор Сашенти, должно быть, решил пропесочить того как следует, потому что Зэйден так и не появился. Вздохнув, Джек толкнул дверь и шагнул в туман.

Холодный влажный воздух и тишина, тяжелая и окончательная, окутали его, пока он брел по мощеной дорожке. Мысль простить Зэйдена за его глупость, просто чтобы больше никогда не ходить на гербализм одному, вдруг показалась Джеку очень привлекательной. Из тумана проступали странные изогнутые тени — кусты и деревья по обе стороны дорожки, — они появлялись и исчезали в сером мареве.

— Давай, иди, как будто меня не замечаешь.

Джек вздрогнул и развернулся, сердце молотом застучало в груди, пока он вглядывался в туман. Он знал этот голос.

— Майка? — Джек не видел его, пока тот не оттолкнулся от ствола большой березы. — Что ты тут делаешь? — спросил Джек, когда Майка, пройдясь по влажной траве, остановился рядом с ним. — Тебе ведь не нужно на пары до следующего понедельника.

— А что, похоже, что я иду на пары? — поинтересовался Майка, переступив с ноги на ногу. На нем были темные джинсы и тяжелая куртка, волосы он заплел в косу. Джек был одет практически точно так же.

— Ты… в порядке? — не удержался он. — В твоей записке говорилось, что тебе надо подумать.

— Да, все о'кей, — отозвался Майка. В его глазах снова застыло это стеклянное выражение, казалось, ему с трудом удается сконцентрироваться.

Джека охватило холодное и тяжелое чувство вины. Это все из-за него; Майка принял ту таблетку из-за него. Джек открыл рот, чтобы извиниться, но тот заговорил первым.

— Я просто хотел сказать тебе кое-что. — Он наклонился и прижался холодными губами к губам Джека. От изумления Джек не ответил, и Майка спешно отпрянул. — Да, ну что ж, пожалуй, это все, — сказал он и развернулся.

— Майка, подожди! — Джек схватил его за плечо и потянул назад.

Обвив одной рукой его за талию, а другую — положив на затылок, он притянул фэйри к себе и поцеловал, прижимаясь всем телом. Майка обнял его, их губы приоткрылись, языки осторожно ласкали друг друга. Джек мог бы стоять так, в объятиях Майки, весь день, но, в конце концов застонал и отодвинулся.

— Мне надо на пару. Можем пообедать вместе, или ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной?

— Если мы сядем за разными столами и не будем разговаривать, то я не против, — ответил Майка, и Джек почувствовал укол в сердце, когда тот попытался выдавить улыбку.

— Ты же знаешь, что со мной тебе не нужно притворяться? Я понимаю, что от этих таблеток тебе хреново, прости…

— Ты не сделал ничего плохого, Джек. — Майка отступил назад и медленно пошел прочь. — Как будто я стал бы принимать их ради тебя. Ты всего лишь человек.

Джек подождал, пока Майку поглотит туман, а потом отвернулся и побежал к оранжереям.

Глава 55

Зэйден появился, когда уже минут двадцать шла пара, запыхавшийся и раскрасневшийся, словно всю дорогу с языков проделал бегом. Джек старательно его игнорировал, кивая, пока профессор Циката рассказывал о целебных свойствах лесного хвоща, чертополоха и одуванчика, но краем глаза все равно видел, как рыжий пробирается к нему между студентами, выстроившимися вдоль длинного рабочего стола. Джек спрятал руки в карманы и уставился на профессора, почувствовав, как Зэйден протиснулся между ним и стоявшим рядом парнем.

Когда профессор Циката наконец-то отпустил их искать в оранжерее пять других лекарственных растений, обычно считающихся сорняками, Джек развернулся к Зэйдену, заставив того испуганно отпрянуть.

— Отвяжись от меня. Я все еще злюсь.

— Почему? — спросил тот, следуя за Джеком, который направился в дальний конец оранжереи. — Я же извинился. И… и разве у вас с Майкой не все тип-топ? Так что, вообще-то, ты должен меня поблагодарить.

— Чего? — вызверился на него Джек. — Поблагодарить? За попытку испортить мне жизнь?

— Да… нет, — запутался Зэйден, нахмурившись от стараний уследить за разговором. — Если бы я не дал тебе эти крылья, тебе бы никогда не хватило духу подкатить к Майке, а ведь именно это и нравится фэйри в людях — смелость, яйца, мужество, дерзость…

— Но ты дал их мне не поэтому, — отрезал Джек, — и именно это так меня злит. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое.

— Джек, — жалобным тоном позвал Зэйден, когда он пошел дальше, но приставать больше не стал.

Джек избегал его всю оставшуюся половину занятия, пока выискивал ежевику, крапиву, корваллус, ипомею и красный клевер среди, казалось, бесконечных лотков с черенками и ростками растений. Когда их отпустили, Джек сдал лист с выполненным заданием, схватил свои вещи, натянул куртку и толкнул дверь. Он ждал, что Зэйден погонится за ним, снова попытается заговорить, но, к собственному удивлению, без приключений добрался до главного здания.

Шагая по длинному коридору, он прислушивался, не откроется ли за спиной дверь, и поэтому не заметил профессора Дарка, пока чуть не врезался в того.

— Простите, профессор. — Джек попытался его обойти.

— Джек, так ведь? — спросил Дарк, положив ладонь ему на плечо. Джек кивнул. — Отлично. У меня для вас кое-что есть.

— Для меня? — Джек вскинул брови.

— Да, — отозвался Дарк. — После нашего последнего разговора я провел небольшое исследование и выяснил очень любопытные факты о лошадях-вампирах. У вас есть минутка? Я оставил бумаги в своих комнатах. — Он показал на дверь матового стекла, отделявшую преподавательские апартаменты от коридора.

— Но у меня пара… — возразил Джек и закусил губу, посмотрев на часы. Ему очень хотелось узнать побольше о том кошмарном коне, но не опаздывать же из-за этого на конструктивное взаимодействие.

— Это займет всего минуту. — Профессор Дарк открыл дверь. — Если вы боитесь выговора, я напишу для вас записку.

— Ну… хорошо тогда. — Джек поправил ремень сумки на плече и шагнул в яркий сверкающий мрамором и хрусталем коридор.

— Джек! — Он закрыл глаза и стиснул зубы, услышав за спиной Зэйдена. Он затормозил и, оглянувшись, увидел, как тот бежит к ним, хлопая рюкзаком по бедру.

— Ну чего тебе еще? — буркнул Джек.

— Я просто… я хотел… — Зэйден остановился, догнав их, и, похоже, только сейчас увидел профессора. — Ох, профессор Дарк, — воскликнул он, пытаясь отдышаться. — Я вас не заметил. Я что, помешал?

Джек открыл было рот, чтобы сказать «да», но Дарк его опередил:

— Нет, нет… вовсе нет. Знаете, Джек, я только что вспомнил, что оставил те бумаги у себя в кабинете. Пожалуй, посмотрим их в другое время? — Джек проводил его взглядом — тот шагнул в коридор, и дверь захлопнулась за его спиной.

Джек сердито посмотрел на Зэйдена.

— Ну спасибо тебе большое, — сказал он и, отвернувшись, пошел прочь.

— Не за что, — крикнул Зэйден, подстраиваясь под его шаг.

Джек застыл посреди коридора и уставился на него, идиот покачивался на пятках с довольной ухмылкой на лице, словно щенок, который ждет, что его похвалят за то, что он напрудил на ковер. Джек пожалел, что у него нет с собой свернутой газеты.

— Ты серьезно, что ли? — выпал в осадок Джек, и улыбка Зэйдена чуть потускнела.

— Да… А что?

— Ты прервал наш разговор! Он собирался рассказать мне о гребаном коне, который пытался меня сожрать, но объявился ты и спугнул его!

Зэйден раздраженно хмыкнул и упер руки в бока.

— И тебе это совсем не кажется подозрительным? — поинтересовался он. — Пока вы были одни, он пел: «Пойдем со мной, милый мальчик», но стоило появиться свидетелю, и он сбежал. Маэле правый, Джек, да он же извращенец!

— Что? — изумился Джек. — Нет! Почему…

— Около десяти лет назад один студент обвинил его в домогательствах. Профессор Дарк заявил, что парень предложил отсосать ему за зачет. Дошло даже до суда, а потом за три дня до дачи показаний парень сдрейфил, сбежал и исчез. Дело закрыли, а у школы не было причин увольнять Дарка, так что они все это замяли, чтобы за университетом не закрепилась дурная слава.

— Да ты гонишь, — отозвался Джек и пошел дальше, к двери, ведущей в здание Пасален.

— Нет! — крикнул ему в спину Зэйден, но Джек не обратил внимания.

На конструктивном взаимодействии было скучно до зубовного скрежета. Джек с трудом вслушивался в слова профессора Дэя, проигрывая в уме все, что рассказал Зэйден о Дарке, и пытаясь в точности вспомнить, что именно тот сказал и сделал, как до, так и после появления мага. Не то чтобы он собирался признаться в этом Зэйдену, но внезапное бегство профессора — то, что он внезапно вспомнил, что забыл бумаги где-то еще — действительно вызывало подозрения.

Джек вздохнул и постучал ручкой по тетрадке. А может, и не вызывало. Может, Зэйден снова парит ему мозги. Дарк не создавал впечатления особо рационального человека — разгуливает по коридорам в пижаме, чуть ли не в стихах воспевает архитектуру и историю, советует Джеку не динамить фэйри, который едва не изнасиловал его, — но это вовсе не значит, что он извращенец и растлитель.

Взглянув на профессора Дэя, полностью поглощенного черчением какой-то диаграммы на доске, Джек положил ручку и повернулся к Чариасу.

— Ты здесь сколько учишься? Шесть лет? — спросил он. Чариас испепеляюще посмотрел на него. — Неважно. Мне просто было интересно, не слышал ли ты какие-нибудь слухи о профессоре Дарке?

— Обо всех профессорах ходят слухи, — отозвался Чариас, чуть подумав. Он махнул рукой на доску. — У этого, например, в прошлом колледже якобы была интрижка с несовершеннолетней дочерью декана.

— А Дарк?

— О нем тоже ходит несколько. — Чариас поднял карандаш и начал рисовать что-то в нижнем углу блокнотного листа. Джек понаблюдал за ним минуту, пытаясь угадать, что это. — А что? — внезапно спросил Чариас. — Ты что-то слышал?

— Возможно. Что самое худшее из того, что о нем говорят?

— Что он проклят, — ответил Чариас, и Джек выгнул бровь.

— Проклят?

Чариас кивнул, не отрываясь от блокнота.

— Как именно?

— Его электив, — начал Чариас. — Парни боятся выбирать историю, потому что каждый год двое или трое из студентов просто исчезают. Говорят, его лекции такие скучные, что студенты выбрасываются в море, лишь бы прекратить муки. — Он замолчал ненадолго, а потом стер что-то ластиком. — Правда, я никогда не находил в воде тел, — добавил он.

— Тогда что же происходит со студентами? — спросил Джек. — Люди ведь просто так не пропадают.

— Они отчисляются, — пояснил Чариас, заштриховывая что-то карандашом. — Вроде того волка, Мунсингера. — Джек взглянул через класс на пустую парту вервольфа. — Так все-таки, почему ты спрашиваешь?

— Потому что Зэйден мне кое-что сказал, — ответил Джек — Чариас презрительно поморщился. — Знаю, ты был прав. Прости. Просто он… я не понимаю. Зачем ему говорить мне, что профессор Дарк пытался домогаться одного из студентов?

— Он такое сказал? — Чариас нахмурился в свой блокнот. — Никогда не слышал.

Джек вздохнул. Так он и думал. Подняв ручку, он снова повернулся к профессору Дэю, который объяснял сложный линейный график, но спустя несколько минут попыток втянуться в лекцию, потерпев неудачу, сдался и откинулся на спинку стула. Он повернулся к Чариасу, чтобы спросить, понимает ли тот все это после стольких лет прослушивания этого курса или ему просто насрать, и взгляд его случайно упал на рисунок внизу листа.

Это была обнаженная фигура, стройная, со вкусом нарисованная, невозможно было сказать даже, мужская или женская, все детали скрывали водопад волос и красивые, причудливые крылья. Тело выгнулось в порыве страсти, а голова склонилась набок — Джек вспомнил, как Айзери рассказывал о том, что Чариас дрочил на рисунок в своем блокноте. Интересно, блокнот тот же?

Джек вздрогнул, потому что Чариас заметил его взгляд, нахмурился и перелистнул страницу.

— Прости, я… я… ты очень здорово рисуешь, — выдавил Джек. — Я… подозреваю, что заказы ты не берешь?

Если бы взглядом можно было убить…

Глава 56

После конструктивного взаимодействия Джек вернулся в общагу. Не обращая внимания на бурчание в животе, он пытался делать домашнюю работу, пока грелась вода. Когда чай был готов, Джек проверил, все ли взял учебники для послеобеденных занятий, и, схватив дымящуюся кружку, направился к двери. Он шел по тихому пустому коридору — здание казалось заброшенным: все были в столовой, наслаждались вкусной едой. В животе снова заурчало, и Джек решил на будущее никогда больше не пропускать завтрак.

Он постучал в дверь комнаты Акитры, открыл ее и, шагнув внутрь, обнаружил абсолютно голого фэйри лежащим на кровати, широко раскинув ноги и приподняв зад.

— Пожалуйста, скажи, что ты ждешь кого-то еще, — попросил Джек, подходя к столу и ставя кружку. Он задержался там, немного полюбовавшись видом, а потом покачал головой и отвернулся.

— Вообще-то так и есть, — отозвался Акитра. — Не хочешь знать, кого?

— Не особо. — Джек толкнул дверь. — Просто отнеси кружку в мою комнату, когда допьешь.

— Да ладно, Джек, угадай, — ухмыльнулся Акитра.

— Акитра, мне плевать, кто тебя трахает, — отрезал Джек, поправляя ремень сумки на плече. — Просто убедись, что он сделал все необходимые прививки — не хочу потом от тебя что-нибудь подцепить. — Выйдя из комнаты, он направился в столовую. Он просто умирал с голоду.

Шагнув в шумный, полный людей зал, Джек огляделся в поисках Айзери и вместо него увидел Майку — тот в одиночестве сидел за пустым столом, ковыряя нетронутую еду на своем подносе.

— Вот же дерьмо! — прошептал Джек и начал пробираться к нему сквозь толкавшихся между столами студентов.

Майка поднял голову, когда, бросив на пол сумку, он сел на скамью.

— Прости, — сказал Джек. — Я вспомнил про одно важное дело.

— Да все нормально, — отозвался Майка нарочито небрежным тоном, гоняя по подносу макаронину, оставлявшую на пластике жирные сырные следы. — Я сижу здесь всего пару… — Он взглянул на настенные часы. — Ой, похоже, уже пятнадцать минут. — Он устало потер ладонью лицо и отодвинул поднос. — Ты не хочешь? Я не голоден.

При взгляде на еду у Джека потекли слюнки, но он чинно сложил руки перед собой.

— Тебе все равно нужно поесть. Ты и так уже слишком худой.

— Фэйри стройные от природы, — возразил Майка, но все же взял отрубной тост и откусил кусочек.

— Может быть, — согласился Джек, приподняв уголок губ в улыбке, — но у меня нет никакого желания трахать мешок с костями, так что, если ты хочешь продолжения, тебе лучше не забывать поесть. — Майка лениво показал ему средний палец, и Джек встал из-за стола. — Я сейчас вернусь, — сказал он, направляясь к окну выдачи.

Сгребя на поднос чизбургер, салат, чашку с фруктами и творогом и целую гору макарон с сыром, Джек уже собрался возвращаться к столу, но чуть не налетел на Айзери — чернокожий фэйри был мертвенно бледен, и его бешено колотило.

— Ты в порядке? — спросил Джек.

Айзери нервно пригладил волосы, испуганно распахнув яркие синие глаза.

— Я не знаю, что делать, Джек. Я… я понятия не имел…

— Так, пошли, тебе надо сесть. — Джек устроил поднос в одну руку, а второй обнял Айзери за плечи и повел туда, где Майка продолжал играть с едой.

Айзери повалился на скамью, положив руки на стол и спрятав в них лицо. Джек поставил поднос и сел рядом.

— Кто-то умер? — поинтересовался Майка.

Джек вздохнул и покачал головой.

— Прости за Майку, — сказал он, бросая на ши выразительный взгляд. — Он сегодня страдает от страшной нехватки такта.

— Скажи ему, что я снова на таблетках, — буркнул тот, пытаясь подсунуть свою тарелку с холодными макаронами и сыром ему на поднос. — Мне все равно.

— Я тоже это не хочу, — отрезал Джек, выставив вперед руку. Он повернулся к Айзери и положил ладонь ему на плечо. — В чем дело? — спросил он. — Кто-нибудь… кто-нибудь действительно умер?

— Можно и так сказать, — ответил Айзери приглушенным голосом, продолжая прятать лицо в локтях. Он поднял голову и откинул волосы с лица. — Я вернулся в комнату, чтобы взять учебники для послеобеденных пар, как обычно, а на моем столе лежал старый потрепанный блокнот.

— Оу, — протянул Джек. — Чариас? — Айзери кивнул, и Джек взглянул на Майку, который впервые за сегодня казался чем-то искренне заинтересованным. — У Чариаса, веракулы, есть блокнот для рисования, — пояснил Джек. — А еще Айзери как-то видел, как тот дрочит на изображения фэйри, скорее всего девушки.

— Не девушки, — возразил Айзери, застонав, и опять уронил голову на руки.

— Ты что, заглянул в него? — спросил Джек, вскинув брови.

— Я не понял, что это! — возмутился Айзери, выпрямившись. — Я знал, что это не мое… мысль, что это какой-то особый блокнот, мне в голову не приходила. Я открыл его и… и…

— Вот же дерьмо, он тебя застал, да? — спросил Джек, и Айзери снова кивнул. — Он разозлился? — Джек откинулся на спинку и внимательно оглядел Айзери на предмет крови и синяков.

— Сначала нет, — тихо отозвался тот. — Когда он понял, что я держу в руках, он смертельно побледнел. По-моему, я никогда еще не видел, чтобы кто-то был так сконфужен. А потом он разозлился. Вырвал блокнот у меня из рук и ушел, хлопнув дверью.

— Побледнел, м? — Джек нахмурился, принявшись за обед, не в силах больше игнорировать пустой желудок. — Не знаю, чего ему стыдиться — он великолепно рисует. Если бы я так рисовал, то перед всеми бы хвастался.

— Джек, ты не понимаешь, — возразил Айзери, когда он поднял бургер и откусил кусок побольше. — Он рисовал меня. — Джек чуть не поперхнулся.

— С какой стати ему тебя рисовать? — вмешался Майка. — Ты же дефективный.

— Спасибо, — поблагодарил Айзери, неловко заправив волосы за уши.

— Ты уверен, что это был ты? — спросил Джек, накалывая на вилку Майкины макароны и держа перед его ртом. Майка сердито покосился на него, но послушно взял их губами с вилки. По крайней мере с полным ртом он не сможет что-нибудь вякнуть.

— Думаю, я способен узнать собственное лицо, Джек. Майка прав. Я не похож на обычных феев… — Он замолчал, уставившись на свои руки. Джек оглядел зал, рассматривая темнокожих фэйри, собравшихся в столовой, не в силах понять, чем Айзери так уж от них отличается. Он повернулся спросить, но Айзери уже встал из-за стола. — Пойду прогуляюсь. Мне нужен воздух. Увидимся на паре.

Джек проводил его взглядом, пока Айзери не поглотила толпа, и повернулся к Майке.

— Можешь объяснить тупому человеку, что ты имел в виду, называя Айзери «дефективным»? — спросил он.

— Какая гадость, — пожаловался Майка, наконец проглотив макароны, и отодвинул от себя поднос. Он потянулся к подносу Джека и, стащив кусочек огурца из его салата, обвел им зал, прежде чем откусить немного. — Феи темнокожие, — сказал он с набитым ртом, — но я никогда не видел таких черных. И цвета у него странные: серебряный — цвет ши, синие радужки сюда не лепятся. У него должны быть серые глаза или голубые волосы.

— Так почему он отличается от других? — спросил Джек, оглядываясь туда, где скрылся фей.

— Если бы мне предложили угадать, — начал Майка, рассматривая оставшийся в пальцах кусочек огурца, — я бы сказал, что он не чистокровный фэйри.

Глава 57

— Не… Тогда кто он? — спросил Джек. — Наполовину человек? Такое вообще возможно?

— Биологически… вполне, — пожал плечами Майка. — Хотя идея плодить такое потомство… не слишком хороша. Почти половина отпрысков в таких союзах стерильны или страдают от других осложнений, вроде неправильной формы крыльев, выходящей из-под контроля силы, слепоты… ну ты понял. Может, поэтому у него с крылом такое?

— Может быть, — отозвался Джек, снова подняв бургер. — Но я не вижу в нем ничего особенно человеческого. Может, он атэнец? Ну, у них хотя бы волосы серебряные.

— Не думаю, — ответил Майка. — Атэнцы… — Он помолчал, дожидаясь, когда мимо стола пройдет парочка фэйри, и проводил их взглядом, пока те не скрылись из виду. Спустя минуту Джек откашлялся. Майка посмотрел на него, словно только сейчас вспомнил, что он сидит рядом. — Атэнцы свисают с абсолютно другой ветки древа эволюции. Они куда более совместимы с людьми, чем с фэйри, но даже с людьми почти три четверти беременностей заканчиваются выкидышами, мертворождением и или или смертью матери, а те, кто все-таки выживает, живут очень недолго. Не слишком радужная перспектива.

— Откуда ты столько знаешь? — спросил Джек, накалывая на вилку свои макароны и засовывая в рот. Майка был прав, гадость редкостная.

— Из курса биологии гуманоидов и эволюции.

— Пожалуй, выберу его в следующем триместре, — сказал Джек.

— Он интересный, — кивнул Майка. — Каждый может сдать образец своей ДНК, чтобы проверить родословную. Я, например, выяснил, что я чистокровный ши в двадцать седьмом поколении и что у меня общие предки с тремя другими ребятами в группе.

— Всего лишь в двадцать седьмом? — Джек насмешливо улыбнулся. — То есть ты частично… кто? Фей?

— Тебе придется вернуться больше, чем на двадцать семь поколений назад, чтобы найти в моей семье кровь фей, — возмутился Майка. — Я отчасти гоблин. Что немного странно, потому что, насколько мне известно, в то время между гоблинами и фэйри уже несколько веков шла война, и мир заключили только спустя еще сотню лет.

— Это лишь доказывает, что у любви нет границ. — Джек многозначительно посмотрел на него.

— Сомневаюсь, что дело в любви, — хмыкнул Майка, либо не заметив, либо нарочно не обратив внимания на его взгляд. Он потянулся через стол и выхватил кусочек яблока из чашки с фруктами Джека. — Скорее всего мой предок был плодом насилия.

Джек посмотрел, как он грызет яблоко — сине-зеленые глаза смотрят в никуда. Вздохнув, Джек решил пока его не трогать, вместо этого сосредоточившись на своем обеде. Проглотив последний кусок гамбургера, он постучал пальцами по столу, чтобы привлечь внимание Майки.

— Значит, Айзери не может быть атэнцем и, скорее всего, не человек, но кто тогда? Гоблин или…

— Селки, келпи или дриад, или… — Майка замолчал, и Джек не сразу понял, задумался тот или снова выпал из реальности. — Знаешь, кого он мне вдруг напомнил? — спросил Майка спустя секунду. — Дрэка. Черная кожа, синие глаза…

— У дрэков они сине-золотые, — заметил Джек. — И это же невозможно, разве нет? Дрэки — драконы…

— С гуманоидной формой, — возразил Майка. — На лекциях их почти не затрагивали, дрэки никогда не спариваются с другими видами, я даже не помню, что о них рассказывали. — Он встал и схватил свой поднос. — Пойду в библиотеку, посмотрю, что удастся накопать.

— Тебе не обязательно, — вставил Джек. — Это не так уж и важно.

— Мне любопытно, — отозвался Майка, — и мне нужно хоть чем-нибудь заняться. Если я вернусь в комнату, то совесть заставит меня делать домашку. Увидимся позже.

— Ага. — Джек проводил глазами его спину, ковыряя остатки своего обеда и пытаясь привести в порядок мысли. То, что Айзери мог оказаться полукровкой, конечно, интересно, но по сути не его дело. Нормальным людям плевать на происхождение своих друзей. Он выслушает все, что Майке удастся отыскать о дрэках, а потом забудет и постарается заставить Майку сделать то же самое. Неважно, кто такой Айзери… Джек любил его как брата.

И как брата его тревожила разгадка тайны рисунков Чариаса. Рисовать в блокноте Айзери, а потом дрочить на изображения? При мысли об этом у Джека по коже побежали мурашки. Айзери слишком правильный, милый и невинный, чтобы на него вообще дрочить. Похоже, придется побеседовать с акулой по душам.

Закинув сумку на плечо, Джек вышел из столовой в прохладную тишину сквера. Густой туман протягивал щупальца из влажной травы и стелился по камням. Джек решил срезать и пошел прямо между низкими вечнозелеными кустами — короткие иголки блестели от влаги, а с листьев тонких, идеально постриженных осин и кленов падали ледяные капли.

— Я сказал «нет», оставь меня в покое! — послышался гневный крик, чуть приглушенный туманной взвесью, и Джек резко остановился. Голос показался ему знакомым. Похоже на Зэйдена.

Он подбежал к краю квадратной лужайки, спрятавшись за широкой бетонной колонной, поддерживающей крышу галереи, когда из тумана проступили две фигуры — одна гналась за другой.

Акитра поравнялся с Зэйденом и, схватив того за плечо, заставил обернуться. Оба выглядели рассерженными и цедили слова сквозь зубы, но слишком тихо, чтобы Джек мог хоть что-нибудь разобрать. Зэйден зло жестикулировал и говорил, похоже, в основном он один. Акитра развернулся и пошел прочь. Зэйден шагнул вслед за ним и что-то сказал, Акитра резко крутанулся на месте и ударил его кулаком в лицо.

Зэйден споткнулся и упал на землю, из носа у него хлынула кровь. Джек собирался выйти из своего укрытия, когда фэйри шагнул к Зэйдену, но тот этим и ограничился.

— Только попробуй. — Голос Акитры дрожал от холодного бешенства. — И я тебя прикончу. — Он отвернулся и вскоре растворился в тумане.

Джек посмотрел, как Зэйден поднимается с земли, одной рукой зажимая нос, а другой — шаря в карманах. Вздохнув, Джек вышел из-за колонны, пересек широкую галерею и протянул Зэйдену платок.

— Джек! — воскликнул маг, подняв на него полные слез глаза. — Что ты здесь делаешь?

— Я шел по скверу, когда услышал твой крик, — пояснил Джек. — Я видел, как он тебя ударил. Ты в порядке?

— Да, — прогундосил Зэйден, взяв платок и с помощью Джека вставая на ноги. — Кажется, он сломал мне нос. Глаза все слезятся и слезятся.

— Давай. — Джек забрал у Зэйдена его рюкзак. — Я помогу тебе привести себя в порядок.

— Разве ты уже не злишься на меня? — спросил Зэйден с горечью в голосе.

— Немного, — признался Джек, — но когда я увидел, как он тебя ударил, то об этом не думал. Мне просто захотелось помочь тебе, потому что ты все еще мой друг.

— О, Джек, — вздохнул Зэйден, и Джеку показалось, что слезы у него на глазах не только из-за сломанного носа, — прости, что сделал тебе больно. Я никогда больше не буду поступать так глупо и эгоистично, обещаю.

— Забудь, — отмахнулся Джек, открывая дверь общежития и придерживая ее для Зэйдена.

Они прошли по коридору мимо пары парней, проводивших их заинтересованными взглядами, но надолго те не задержались. Начинались пары. Джек вздохнул, следуя за Зэйденом в душевую. Химию пропускать не хотелось, но, слава Маэле, хотя бы тестов не предвиделось, а конспект можно взять потом у Липки.

Джек помог Зэйдену умыться, хотя кровь из носа у того все не останавливалась. На переносице и вокруг глаз начали проступать черные синяки.

— Да, вдарил он неслабо, — присвистнул Джек, споласкивая промокший от крови платок, пока Зэйден капал кровью в раковину. — Из-за чего вы ругались?

— Мне кажется, он повредил артерию, — прогнусавил Зэйден. — Я же не истеку кровью до смерти? — Джек покачал головой. — Ну, если ты так говоришь. А то у меня что-то в голове шумит, и мысли такие вялые.

Джек прикусил губу, чтобы не брякнуть что-нибудь насчет безмозглых придурков, у которых в голове вечно ветер гуляет.

— Мы ругались из-за тебя, — наконец ответил Зэйден. — Он просил помочь ему сделать с тобой сегодня ночью что-то ужасное. Наверное, он знал, что ты все еще на меня злишься, и подумал, что я тоже на тебя злюсь. Я послал его, сказав, что никогда не причиню тебе боль нарочно, и пригрозил, что расскажу тебе и пожалуюсь ректору… тогда он меня и ударил.

— Так он за это обещал тебя прикончить? — спросил Джек, закрыв глаза и тяжело оперевшись на раковину. Как он мог быть таким идиотом? Довериться Акитре? Этот фэйри — садист и психопат, его поступки лишены логики и здравого смысла, лишены сострадания. Для него все — игра, и он сделает что угодно, чтобы победить. Что ж, правила вот-вот изменятся.

— Что ты собираешься делать, Джек? — спросил Зэйден, когда он выпрямился. — Ты не можешь сегодня пойти к нему.

— Именно этого хочет Акитра, — возразил Джек и, окунув палец в кровь Зэйдена, осторожно вывел у того на лбу руну исцеления. — Он ждет, что я нарушу обещание, что испугаюсь и признаю свое поражение. Но не в этот раз. Если он хочет победить меня, ему придется меня убить. — Джек прижал ладонь ко лбу Зэйдена, но тот перехватил его запястье.

— Этого я и боюсь, — сказал он, и Джек содрогнулся.

— Не волнуйся обо мне. — Он выдавил улыбку. — Я знаю, как надо вести себя с фэйри. Я почти прочитал целую книгу о них.

Зэйден смотрел на него с минуту, а потом рассмеялся, правда тут же отвернулся, чтобы сплюнуть в раковину, потому что рот наполнился кровью.

— Проклятье, Джек, я сначала даже подумал, что ты серьезно. Не пугай меня так. — Он выпустил запястье Джека. — Ладно, теперь можешь меня заштопать.

Джек положил ладонь на лоб Зэйдену и не стал говорить, что он серьезен. Предельно серьезен.

Глава 58

Разбудив магию, Джек выплеснул в заклинание свой гнев и страх, золотисто-зеленый свет отразился в зеркале и, танцуя на выцветшей плитке, залил все душевые кабинки. Сосредоточившись на том, чтобы дышать ровно, Джек чувствовал, как сила течет под кожей, собираясь в ладонях. На этот раз Джек решил перестраховаться.

Что-то задело его живот, коснулось сквозь рубашку, и он опустил глаза на руку Зэйдена, вцепившуюся в тонкую ткань. Джек шагнул ближе, их тела прижались друг к другу, и Зэйден скользнул обеими ладонями под рубашку, обжигая живот горячими пальцами. Магия вспыхнула, когда эти теплые руки двинулись вниз и забрались в штаны Джека, дразня кончиками пальцев быстро твердеющий член.

— Знаешь, мне потом еще на пары идти, — заметил Джек хрипло, в пустой душевой его голос разлетелся гулким эхом.

— Не волнуйся. Я тебя так не оставлю.

Джек закрыл глаза, собирая остатки энергии, а потом вытолкнул ее в руну. Зэйден охнул, а Джек опустил руку и, открыв глаза, криво ему улыбнулся.

— Какое странное ощущение, — сказал тот, вытаскивая руки из штанов Джека, чтобы пощупать нос. Наклонившись над раковиной, он по-быстрому умылся. Кровотечение прекратилось.

— Отлично. А теперь… к тебе или ко мне? Акитра, мать его, спер всю мою смазку, так что лучше к тебе.

— У меня есть с собой, — ухмыльнулся Зэйден, вытаскивая из кармана маленький флакон. Джек засмеялся, совсем не удивившись.

— Хорошо, тогда моя комната ближе…

— А чем тебе не нравится здесь? — спросил Зэйден, поставив флакон на стол у раковины и расстегивая штаны. — Мы быстрее приведем себя в порядок и вернемся на занятия, пока не пропустили что-нибудь важное.

— Да, но правила…

— На хрен правила! — перебил Зэйден, спуская штаны до колен и смазывая член любрикантом. — А теперь иди сюда и дай мне тебя трахнуть.

Джек обернулся на дверь, сомневаясь, что это такая уж хорошая идея, но, все-таки позволил штанам сползти и нагнулся над столиком. Он слишком давно не чувствовал внутри себя горячий твердый член, поэтому теперь, часто и неглубоко дыша, дрожал от предвкушения, пока Зэйден подготавливал его. Он застонал, увидев в зеркале, как огненный маг, сосредоточенно нахмурив лоб, двигает скользкими пальцами внутрь и наружу.

— Готов? — спросил Зэйден. Джек кивнул, и у него перехватило дыхание, когда Зэйден вошел в него одним плавным движением. Закрыв глаза, Джек закусил губу, чтобы не закричать. — Больно?

Джек покачал головой, выдохнув с низким долгим стоном, и, распахнув глаза, снова посмотрел на отражение Зэйдена.

— Как же мне этого не хватало, — всхлипнул Джек, двигая бедрами и вздрагивая, когда член Зэйдена прижимался к простате. — Ну же, трахни меня уже! — Зэйден ухмыльнулся, ухватился за ляжки Джека, медленно входя и полностью выходя из его тела. — Быстрее! — Джек попытался податься назад. — Сильнее! Пожалуйста, Зэйден.

— Рад, что ты не назвал меня Майкой, — хмыкнул тот, и Джек дернулся, как будто его ударили. Майка. Он не на занятиях, он в библиотеке… может быть. Или на пути к их комнате. Проклятье, он даже может быть за дверью гребаной душевой.

— Стой, стой. — Джек выпрямился. — Я забыл про Майку. Я не могу рисковать — вдруг он нас так застанет.

— Он ждет от тебя моногамных отношений? — поинтересовался Зэйден, скривив губы.

— Нет, но… спать с кем-то еще и быть пойманным, когда трахаешься с другим в душевой — это разные вещи. Пойдем к тебе в комнату.

— Лучше просто поторопимся, — ответил Зэйден, положив ладонь Джеку на поясницу и снова нагнув его над столиком. Он толкнулся бедрами вперед, вырвав у Джека удивленный крик.

С трудом удерживаясь, чтобы не закричать снова, Джек стиснул кулаки, пока Зэйден вбивался в него — удовольствие накапливалось, скручиваясь пружиной, все туже и туже…

Дверь душевой распахнулась, ударившись о стену, и у Джека остановилось сердце, когда внутрь вошла комендант, ее темные сине-золотые глаза, не мигая, уставились на них. Во взгляде дрэка читалось неприкрытое отвращение — ее жесткие черные волосы были подстрижены почти ежиком, а кожа отливала черным, как у Айзери. Она возвышалась над ними — по меньшей мере такого же роста, как Чариас, — но в этот момент казалась даже выше.

— Вы двое, в мой кабинет, сейчас же, — приказала она резким, хриплым голосом, будто ногтями по доске провели, и Джек передернулся и спешно натянул штаны.

Она развернулась и вышла из душевой, а Джек крутанулся на месте и с силой стукнул Зэйдена в плечо.

— Ай, — охнул тот и потер руку, наклонившись за рюкзаком. — За что?

— За… за что? — оторопел Джек. — Ты и правда самый тупой парень на этой планете. Я же говорил, что надо идти к тебе. Теперь нас отчислят. Мой отец помрет со стыда.

— Расслабься, — отмахнулся Зэйден, закручивая крышку на флаконе со смазкой и засовывая его в карман. — Она не может отчислить нас за такое мелкое нарушение, тем более это первый раз. Худшее, что она может сделать — это назначить нам испытательный срок, а я легко могу это исправить.

— То есть ты… об этом позаботишься? И для меня тоже? — спросил Джек, поднимая сумку и следуя за Зэйденом из душевой.

— Конечно, — заверил тот. — Это же я виноват, прости.

— Спасибо. — Джек кивнул и добавил: — Извини, что обозвал тебя самым тупым парнем на планете. Просто… в следующий раз, когда мне захочется пойти к тебе в комнату, не спорь со мной.

— Все, что пожелаешь, главное, чтобы этот следующий раз был, — отозвался Зэйден с улыбкой и пихнул Джека локтем.

Когда они подошли к кабинету коменданта, дверь была открыта — Зэйден посерьезнел.

— Даже хотя я могу с этим разобраться, — прошептал он, — попытайся изобразить испуг, или она влепит в твое личное дело флажок о вызывающем поведении, а от них избавиться куда сложнее.

Что-то подсказывало Джеку, что изображать испуг не понадобится.

Они с Зэйденом вошли в комнату и обнаружили дрэка за столом темного дерева, ее когти клацали по клавиатуре компьютера. Джек стоял и смотрел, наблюдая, как эти почти человеческие руки с длинными блестящими когтями танцуют по клавишам. Он чуть не подпрыгнул, когда Зэйден схватил его за руку и подтащил вперед, к двум жестким деревянным стульям, стоявшим перед столом. Джек хотел сесть, но Зэйден резко покачал головой. Они стали ждать.

— Садитесь, — наконец сказала дрэк, повернувшись к ним от монитора.

Джек с трудом удержался, чтобы не поежиться под ее взглядом. Она внушала страх: сильная челюсть и тонкий, безгубый рот, который, казалось, не способен улыбаться, пронзительные глаза, отсвечивавшие голубоватым светом от экрана компьютера. Она склонилась над столом, и Джек сглотнул.

— Вы двое по какой-то причине не знали, что занятия сексом в публичных местах — это нарушение правил университета? — спросила она.

— Нет, мэм, — ответил Зэйден, не поднимая глаз от своих ладоней.

Ее внимательный взгляд скользнул к Джеку.

— Н-нет, мэм.

— Тогда, полагаю, вы оба решили, что правила, которым все должны подчиняться, к вам не относятся?

— Нет, мэм, — в один голос ответили они с Зэйденом.

— Может, вы посчитали, что общая душевая стала вашей личной, потому что все остальные на занятиях?

— Нет, мэм.

— Тогда какое же оправдание вы можете предложить?

Джек посмотрел на Зэйдена, не зная, что сказать.

— У нас нет оправдания, мэм, — ответил маг. — Мы думали, что нас не поймают.

Джек ждал, что тот объяснит, что это была его идея, но Зэйден все так же не поднимал глаз с колен.

— Вы оба на испытательном сроке, — бросила дрэк, поворачиваясь к своему компьютеру. — Еще одно подобное нарушение, и вы будете отстранены от занятий. Мистер ЛеМэй, вы свободны.

Вздрогнув, Джек взглянул на Зэйдена, но тот не двинулся с места. Поднявшись со стула, Джек схватил сумку, вышел из кабинета и остановился прямо у двери.

— Мистер Орэй, — начала дрэк, ее тон из просто строгого стал презрительным, — ваше личное дело поразительно чистое, особенно учитывая, что я помню, как в прошлом году дважды назначала вам испытательный срок. — Джек вздрогнул, услышав скрип ножек стула по полу. — Не знаю, как вы это делаете и на чью помощь рассчитываете, но я не боюсь вашего влиятельного родственника и буду рекомендовать ректору ваше немедленное отчисление из университета. А теперь убирайтесь. — Джек опять услышал скрип деревянного стула — Зэйден встал.

— Простите, мэм, но я понятия не имею о чем вы, — заявил он. — Если в моем личном деле какая-то ошибка, клянусь, я не имею к ней никакого отношения. — То, насколько убедительно это прозвучало, просто пугало.

Джек выпрямился и, отойдя от двери, закинул сумку на плечо, когда Зэйден появился из кабинета. Они переглянулись, но промолчали и пошли по коридору. Оказавшись снаружи, оба облегченно вздохнули.

— Да уж, ну и страшная баба, — заметил Джек. — Неудивительно, что в общаге всегда такая чистота и порядок. — Они направились к зданию Пасален, и Джек повернулся к Зэйдену. — Я знаю, что это не имеет значения, потому что ты все равно собираешься все стереть, но ты мог бы сказать ей, что это была твоя вина. Может, я бы отделался предупреждением.

— Это вряд ли, — отозвался Зэйден. — К тому же, эта дракониха меня ненавидит; я знал, что она попробует прижать меня, и не хотел давать ей еще оружие. Я и так по уши в дерьме.

— Тебя что, правда могут исключить?

— Если очень тщательно изучат мое дело, ага, — кивнул Зэйден, хотя, казалось, это не расстраивало его так, как расстроило бы Джека.

— И ты ничего не можешь сделать? — спросил Джек.

Зэйден вздохнул.

— Придется послать сообщение дедушке и попросить его замолвить за меня словечко перед ректором. Но чертовски не хочется. Он всегда ждет ответной услуги.

— Даже от тебя? — изумился Джек. — Вы же семья.

— Тем более от меня. Он всегда отчитывает меня за то, что я веду себя не «как настоящий маг». Он не может понять, что я не хочу быть таким, а когда пытаюсь, ничего не выходит. — Он виновато улыбнулся Джеку.

— Ну, зато врешь ты убедительно, — заметил Джек. — Это уже кое-что.

— Ты о чем? — нахмурился Зэйден.

— Я слышал ваш с разговор с дрэком. Когда ты поклялся, что не имеешь отношения к «ошибкам» в твоем личном деле, даже я почти тебе поверил. — Он улыбнулся, а Зэйден хихикнул.

— Клятая дракониха! — Он покачал головой. — Нужно ей отомстить.

— Как? — Джеку вдруг стало не по себе. — Попросишь дедулю, чтобы он добился ее увольнения? — Это казалось несправедливым, она ведь просто выполняла свою работу. Это они нарушили правила.

— Нет, не хочу быть ему обязанным больше, чем нужно, — ответил тот, замедлив шаг, когда они добрались до развилки; Зэйдену нужно было наверх, а Джеку — в соседнее крыло. — К тому же, — продолжил он, вдруг усмехнувшись — мне только что пришла в голову идея гораздо лучше. Я потом тебе расскажу. Иди, удачно повеселиться тебе на занятии.

— Зэйден, — позвал его Джек, но тот лишь, помахав рукой через плечо, взбежал по ступенькам.

Джек побрел к себе на пару, жуя губу; неприятное предчувствие все усиливалось. Зэйден — действительно хороший лжец и, несмотря на его слова о том, что у него «ничего не выходит», он хитер и не слишком искренен. А это заставляло Джека задуматься, что на самом деле произошло между ним и Акитрой.

Глава 59

Химия и практическая магия тянулись невозможно долго. Джеку не терпелось рассказать Айзери о том, что произошло — исключая подробности душевого фиаско, — но за ужином того найти так и не удалось, а на вампирах 101 его место оставалось зловеще пустым. Джек сидел — голос профессора Беккета монотонно звучал где-то на заднем плане — и нервно жевал губу, рисуя страшные картины.

Перед глазами стояло посеревшее лицо Айзери, его дрожащие руки. Он был напуган до смерти, боялся Чариаса. Почему Джек ничего не сделал? Как он мог позволить Айзери уйти куда-то одному, когда вокруг бродит одержимый жаждой убийства веракула? Чариас наверняка в ярости и, как сказал Айзери, сконфужен. Его тайна выплыла наружу. Есть ли лучший способ сохранить ее, кроме как прикончить того, кому она известна?

— Эй, ты в порядке?

Джек посмотрел на Шая, вампира, которого умудрился оскорбить в первые же минуты знакомства. Шай все еще относился к нему не особенно дружелюбно, но теперь они хотя бы разговаривали.

— Я переживаю за друга, — прошептал Джек, показав на пустое место. — Сегодня после обеда он…

Шай вдруг застыл, подняв руку, закрыл рот ладонью и отвернулся.

— Шай, что такое? — спросил Джек и, наклонившись, дотронулся до предплечья вампира.

— Не надо! — Тот вырвал руку. — У тебя изо рта пахнет кровью.

Джек отпрянул и испуганно провел языком по внутренней стороне губы. Да, явный металлический привкус. Джек спешно порылся в карманах, вытащил коричную жвачку и закинул в рот. От корицы ранку защипало, но он продолжил жевать, пока не увидел, что Шай чуть расслабился и опустил руку на колени.

— Прости. Я не заметил…

— Я сам виноват, — отозвался тот с дрожью в голосе и, уставившись в стол, рассеянно вытер ладони о джинсы. — Я проспал и пропустил завтрак. Так о чем ты говорил?

— Ах да. Айзери узнал, что его сосед по комнате одержим им, и я боюсь, что с ним могло что-нибудь произойти. Но уверен, он в порядке, — добавил он, пытаясь убедить самого себя. — Мне бы тоже не захотелось на пары после подобного.

— Пара практически закончилась, — заметил Шай почти нормальным голосом и оглянулся на часы, висевшие над дверью. — Ты все равно не слышал ни слова из того, о чем рассказывал профессор Беккет, с таким же успехом ты можешь уйти сейчас. Если он обратит внимание, я скажу, что тебе стало плохо.

— Спасибо. — Джек посмотрел на профессора-вампира. Беккет был поглощен лекцией, читая свои записи, в то время как его рука с нечеловеческой скоростью и точностью двигалась по доске, почерк у него был аккуратный, просто каллиграфический. Пытаясь не привлекать внимания, Джек собрал вещи и поднялся со стула, игнорируя любопытные взгляды парней, пока выбирался со своего места.

Он был почти у двери, когда профессор Беккет вдруг вышел из режима «лекции»:

— Надеюсь, после выходных вам станет лучше, мистер ЛеМэй.

Джек поморщился и оглянулся — все в аудитории повернулись к двери, чтобы посмотреть на него, но профессор Беккет просто продолжил писать на доске, поскрипывая мелом во внезапной тишине.

— Спасибо, профессор, — сказал Джек, скользнув взглядом к Шаю, который смущенно пожал плечами. Придется запомнить на будущее, что у более старых вампиров слух даже лучше, чем у молодых.

Выйдя из зала, он чуть ли не бегом понесся по коридору и через сквер к общежитию. Запыхавшись, он постучал в комнату Айзери, но ему никто не ответил.

— Айзери, это Джек! — позвал он и нерешительно толкнул дверь.

Комната была пуста, сумка Айзери лежала посреди кровати, все еще полная учебников для утренних занятий. А значит, он не ходил после обеда на пары, то есть так и не вернулся со своей прогулки.

Джек стоял, разглядывая вещи Айзери и жуя губу — в груди колыхалась тревога. Это ему совсем не нравилось. Развернувшись, он вышел из комнаты, направился вниз по коридору и остановился только у кабинета комендантши. Набрав воздуха, он постучал в дверь.

— Войдите. — Тон у дрэка был не слишком радостный, но определенно теплее, чем прежде.

Шагнув внутрь, он закрыл за собой дверь, но когда блестящие сине-золотые глаза, сузившись, уставились на него, тут же пожалел, что сам отрезал себе единственный путь к спасению.

— Рано закончилась пара, мистер ЛеМэй?

— Нет, мэм, — протянул он, застыв перед дверью. — Я беспокоюсь о друге. Его не было на парах, а он не из тех, кто пропускает занятия.

— Возможно, вы на него плохо влияете? — хмыкнула она, снова уткнувшись в компьютер.

Джек прошел чуть дальше в комнату, с трудом сдерживаясь, чтобы не сжать кулаки.

— Я не плохо влияю, мэм, — возразил он. — Я говорил Зэйдену, что нам не стоит этого делать, но он не послушал, а я по глупости не остановил его.

— Да, я догадалась, — кивнула она, убрав когти с клавиатуры и сложив руки на стол, ее манера держаться стала куда менее враждебной. — Когда вы последний раз видели своего друга?

— За обедом, — ответил Джек. — Он был расстроен и пошел прогуляться, и, насколько мне известно, так и не вернулся.

— Он был подавлен? Может, обдумывал самоубийство?

— Нет! — Джек покачал головой. — Айзери никогда бы…

— В таком случае я ничего не могу поделать, — отрезала она. — Согласно университетскому уставу, студента нельзя объявлять пропавшим, пока с момента его исчезновения не пройдет двадцать четыре часа, если только исчезновение не сопровождается подозрительными обстоятельствами, вроде возможности суицида, похищения или насилия. Вы видели какие-нибудь следы борьбы?

— Нет, — покачал головой Джек, — но это как раз и подозрительно. В начале перемены он нашел блокнот своего соседа, блокнот, полный его изображений, и один раз Айзери видел, как сосед мастурбировал на этот блокнот. — Он никогда еще не смущался естественных для здоровых молодых людей вещей, но под этим пристальным взглядом у Джека загорелись щеки. Он откашлялся и продолжил: — Его сосед поймал его с блокнотом, вырвал его из рук Айзери и умчался. А теперь Айзери пропал. Разве это не подозрительно?

— Сексуальное преследование и домогательства уголовно наказуемы, — отозвалась она, отвернувшись к компьютеру и снова заклацав когтями по кнопкам. — Кто его сосед?

— Чариас. Веракула.

В маленьком кабинете воцарилась тишина — дрэк долгое мгновение пялилась в экран, пальцы ее застыли на клавишах. Наконец она развернулась на стуле и снова сложила руки на столе.

— Я знаю Чариаса. Из-за подобного инцидента он скорее причинит вред себе, чем вашему другу. Я найду обоих и прослежу, чтобы все было в порядке. Спасибо, что обратили на это мое внимание, мистер ЛеМэй. Приятного вам вечера.

Удивившись тому, как внезапно она свернула разговор, Джек молча развернулся и открыл дверь, но замешкался.

— Что-нибудь еще? — спросила дрэк.

— Я… не знаю, сделает ли он что-нибудь на самом деле, — начал Джек, оглянувшись через плечо, — но Зэйден говорил что-то насчет того, чтобы отомстить вам за то, что вы хотели его отчислить. Вполне возможно, что он просто болтает, но… Я подумал, что вам лучше об этом знать.

Она внимательно посмотрела на него, а потом кивнула и поднялась с кресла.

— Спасибо за информацию, мистер ЛеМэй, а теперь прошу меня простить, мне надо отыскать Чариаса и мистера Ауви. — Она вышла вслед за ним из кабинета, заперла дверь и вскоре скрылась на улице.

Вздохнув, Джек отправился к себе. Он надеялся, что поступил правильно, втянув во все это коменданта. В конце концов ее работа заключается еще и в том, чтобы все студенты были счастливы и довольны, а не только в том, чтобы они следовали правилам. И лучше бы ей оказаться правой насчет Чариаса. Если что-нибудь случится с Айзери, Джек его убьет.

Майка сидел на кровати, обложившись учебниками, тетрадками, какими-то табличками, ручками и графиками, и сосредоточенно хмурился. Он даже не поднял глаз, когда Джек бросил сумку на свою кровать и со вздохом упал на деревянный стул.

— Тяжелый день? — спросил Майка.

Джек слабо рассмеялся.

— И он еще не кончился. — Он застонал и поднялся, подойдя к комоду, собрал ингредиенты для последней чашки Акитриного чая. — Ты ведь не видел Айзери? — спросил он.

— С обеда нет. А что?

— Его не было на паре. Боюсь, что Чариас с ним что-нибудь сделал.

— Я бы не удивился, — сказал Майка, хотя его это явно не беспокоило. Наверное, дело опять в таблетках. — Нужна помощь с поисками?

— Я не могу пойти искать его, — ответил Джек, наполняя кружку водой и бросая в нее огненный камень — вода зашипела, из кружки поднялся столбик пара. — Я обещал кое-кому сделать кое-что сегодня ночью.

— Как загадочно, Джек, — хмыкнул Майка. — У тебя что, свидание с кем-то?

— Это долг, а не свидание, — прошептал Джек, выдвигая ящик стола и вытаскивая весы. Подняв голову, он увидел, что Майка наблюдает за ним, выгнув бровь. — Я заключил сделку с Акитрой, — пояснил Джек. — Я буду с ним сегодня, скорее всего всю ночь. — Он подождал, когда на лице Майки отразятся какие-нибудь эмоции, но тот лишь долгое мгновение смотрел на него, а потом опустил глаза в домашнюю работу.

— О, — протянул он.

— И ты… не против? — спросил Джек.

— Нет, — пожал плечами Майка. — А почему я должен быть против? Мы никогда не обещали хранить друг другу верность. Только будь осторожен; когда я видел его последний раз, Акитра был в паршивом настроении. — Джек догадывался почему. Он повернулся к столу, но воцарившееся молчание казалось слишком тяжелым.

— Мы заключили соглашение несколько дней назад, — сказал Джек, — до того как наши с тобой отношения стали… серьезными. И я бы отказался от нее, если бы мог. Он последний, с кем мне хотелось бы провести эту ночь.

— Я же сказал, мне все равно, Джек, — перебил Майка слегка напряженным голосом. — Хватит уже, а?

— Так и знал, — вздохнул Джек. — Ты злишься.

— Только потому что ты не затыкаешься и не даешь мне сконцентрироваться, — буркнул Майка. — Плевать я хотел, чем ты занимаешься и с кем. Мы с ним просто друзья…

— Ты врешь. — Джек покачал головой. — Я знаю, что означает пирсинг. Ты любишь его. — Майка уставился на него, и Джек явственно видел, как тот пытается придумать ответ.

— Только попробуй сказать ему что-нибудь, — низким голосом выдавил Майка. — Тот пирсинг был жалкой попыткой наивного ребенка привлечь внимание. Я больше не тот ребенок.

— Я ничего не скажу, — заверил Джек. Пока что ведь он как-то держал рот на замке. — Я так понимаю, ты больше его не носишь.

— Нет, — тряхнул головой Майка. — Его больше нет. — Он невольно прижал ладонь к животу, накрыв пупок, глаза снова остекленели. Джек посмотрел на него секунду, а потом снова повернулся к столу. Вода начинала закипать.

Он поднял заварочную корзинку, разглядывая листья и лепестки сквозь мелкую проволочную сеточку, и бросил ее в воду. Помоги ему Маэле, если это окажется ошибкой.

С кружкой в одной руке Джек тихо постучал, открыл дверь Акитры и совсем не удивился, обнаружив того на кровати в одних только носках и пресловутых синих боксерах. Акитра медленно растянул губы в мрачной многозначительной улыбке и потянулся за кружкой. Джек встал посреди комнаты и поглядел на аккуратно заправленную кровать Дэйна.

— Ты с ним договорился? — спросил он.

— Угу, — кивнул Акитра. — Он будет у своего дружка, так что комната полностью в распоряжении нас двоих… хотя еще не поздно, я могу пригласить друзей, если ты передумал.

— Ага, жди, — фыркнул Джек и, нерешительно шагнув ближе, вручил Акитре кружку.

— О, моя маленькая тыковка нервничает из-за первой ночи? — хмыкнул Акитра, садясь и поднося кружку к губам. Джек затаил дыхание, когда тот сделал глоток. Фэйри скривился. — Нет, в прошлый раз мне понравилось больше. Что бы ты туда ни добавил, теперь он горчит.

— Прости. — Джек неловко переступил с ноги на ногу. Акитра осушил кружку. — Я вернусь в районе одиннадцати, — сказал Джек, забирая пустую кружку и поворачиваясь к двери.

— Джек, подожди, — позвал Акитра, и Джек подавил стон. — Я слышал, ты сегодня после обеда вляпался в неприятности. Что-то насчет секса в душевой с этой никчемной магошлюшкой. Тц-тц-тц, Джек, совсем не умный ход.

Джек вздохнул и открыл рот, чтобы что-нибудь сказать, а потом медленно закрыл. Слухи в АУ разносятся со скоростью лесного пожара, а Зэйден, когда захочет, бывает ужасно болтлив, но Джеку почему-то казалось, что о подобном случайно тот не сболтнет, тем более если собирается стереть запись из личного дела. А значит…

— Это тебя Зэйден просветил, да? — Джек ухмыльнулся и покачал головой. — Вот, что бывает, когда думаешь членом. Приятно знать, что вы двое больше не ругаетесь, хотя, надо признать, я удивился, когда он сказал мне, что вы танцуете…

— Он так тебе сказал? — спросил Акитра, поднимаясь с постели с нехорошим, опасным блеском в глазах. — Джек, я знал, что ты идиот, но… тебе правда надо перестать верить всему, что он говорит.

— Я не настолько тупой, как ты считаешь, Акитра. Так за что ты его ударил?

Акитра посмотрел на него, а потом отвернулся.

— Ты бы не поверил мне, даже если бы я мог рассказать.

«… даже если бы я мог рассказать». Вот все, что нужно было знать Джеку.

— Премного благодарствую. — Он собрался уходить.

— Джек… — Открыв дверь, он обернулся. — Увидимся через пару часов? — При виде отчаянной жажды, мелькнувшей на лице Акитры, у Джека упало сердце. Одиночество и сосущая пустота. Совсем не похоже на взгляд того, кто собирался замучить и унизить своего партнера.

Джек сглотнул.

— Да, увидимся, — отозвался он, смотря, как жажда сменяется садистской усмешкой.

— Жду не дождусь, — протянул Акитра и потер ладонью член сквозь синие Джековы боксеры.

Джек вышел из комнаты и закрыл за собой дверь, в желудке ворочались чувство вины и растерянность. Он опустил глаза на пустую кружку, покрутил остатки чая на донышке, жалея, что не умеет читать будущее по чайным листьям — драконьей мяты и вербены, — прилипшим к стенкам кружки.

Глава 60

Джек собрал сумку с необходимыми для ночевки вещами: чистой одеждой, туалетными принадлежностями, чтобы можно было прямо оттуда сходить в душ, и полупустой флакон смазки, который Акитра, наверное, не заметил. Джек собирался забрать все, что осталось из украденного, обратно, но не надеялся, что отыщется много. Вытаскивая потрепанный чемодан из-под кровати, чтобы достать парочку вещиц, что так и не удосужился распаковать — подарки от бывших бойфрендов, которые Джек не осмелился оставить дома, чтобы не нашла мама, — он чувствовал на себе взгляд Майки.

— Это что, кляп? — спросил тот, когда Джек засунул шарик в сумку. Джек не ответил. — Гмм. Ты мне не все о себе рассказал, или ты действительно спятил и думаешь, что он это наденет?

— У него не будет выбора, — отозвался Джек, запихивая в сумку несколько кусков мягкой шелковой веревки и толстую повязку для глаз. — В чае, который я ему дал, было седативное. — Он посмотрел на Майку — выражение его лица невозможно было прочитать, но Джеку все равно захотелось как-то оправдаться. — Я не сделаю ему больно, — сказал он, — но и не позволю ему причинить боль мне.

— Ты всерьез считаешь, что, если свяжешь его и изнасилуешь, это сойдет тебе с рук?..

— Я не собираюсь его насиловать, — возразил Джек, вытаскивая чистый носовой платок из комода и пряча в карман.

— Значит, связывать собираешься? — уточнил Майка. Джек кивнул. — Ему это не понравится. Он убьет тебя за то, что ты лишил его контроля.

— Об этом я тоже позаботился, — ответил Джек. — Не волнуйся, я знаю, что делаю.

— Это-то меня и беспокоит, — признался Майка. Джек обернулся, но тот уже снова уткнулся в домашку.

Джек вздохнул. Как будто он и без этого не чувствовал себя извращенцем и уродом. Еще раз проверив сумку, он повалился на стул и поглядел на будильник. До того, как проснется Акитра, остается еще пара часов. Подняв тесьму с двумя пришитыми к ней амулетами, он провел большим пальцем по пуговицам. Что если этого не хватит?

Положив амулеты, он открыл нижний ящик и начал доставать ингредиенты. Все взвесив, он покидал компоненты в медную миску, добавил тюльпановое масло и перемешал пальцами. Размазывая густую массу по пуговице, он вдруг снова ощутил на себе Майкин взгляд.

— Что? — спросил Джек.

Майка пожал плечами, но в этом жесте чувствовалась какая-то нарочитая небрежность.

— Ничего. — Майка опустил глаза в тетрадь. — Просто я только сейчас понял, что эти амулеты ты сделал для Акитры. Мог бы сказать, а не притворяться, что они для нас.

— Я сделал их не для Акитры, — возмутился Джек. — Я сделал их, чтобы использовать на нем, но не для него. — Джек выжидающе уставился на Майку, но тот не обращал на него внимания. — Если тебя это злит, так и скажи.

Майка захлопнул тетрадь.

— Зачем? Какой в этом смысл? Если я скажу, что от мысли о том, что ты его трахнешь, мне становится тошно, ты не пойдешь?

— Я заключил с ним сделку. Я не могу нарушить слово.

— Знаю. — Майка посмотрел на него несколько секунд, а потом слез с кровати и схватил туфли. — Знаю. Поэтому и молчу. Иди. Трахни его. Повеселись. Я буду в центре отдыха или библи… Дерьмо, чуть не забыл. Айзери не может быть дракором, — сказал он, обуваясь. — Они генетически несовместимы с другими гуманоидными расами. Есть небольшой шанс вывести потомство с не такими крупными видами драконов, но, как я уже сказал, с другими видами они не спариваются. Увидимся завтра. — Он схватил куртку и направился к двери.

— Майка, пожалуйста, — позвал Джек, поднявшись со стула. — Если бы я мог избежать этого… — Он замолчал и уставился на Майку, застывшего в дверях. — Подожди, — медленно произнес он. — Мне не придется идти, если кто-нибудь согласится пойти вместо меня. Ты мог бы пойти, оказать мне услугу, и тогда я буду твоим должником, но…

— Это самое идиотское предложение, которое я когда-либо от тебя слышал, — отрезал Майка, — и это о чем-то да говорит. — Он хлопнул дверью, оставив ошеломленного Джека в одиночестве.

Вздохнув, Джек упал обратно на стул и уставился на шарик масляной массы в своей ладони. Это не самое идиотское предложение. Да, не слишком умное, особенно, если вспомнить об инстинкте самосохранения, но идея же не плохая. Майка хотел Акитру, Акитра — Майку… главное — свести их вместе и заставить увидеть, как они хотят друг друга, и может, тогда они сумеют преодолеть культурные предубеждения. Ага, как же.

Джек направил энергию в ладони, вливая магию в пуговицу. Становилось все проще. Стерев жирный пепел, он положил пуговицу на стол и присыпал солью. Он мог бы сколотить небольшое состояние на этих штуках. В конце концов, какому парню не понравится более чувственный секс?

Он начал пришивать пуговицу рядом с другими, но член его внезапно дрогнул при мысли о том, как еще можно ее использовать. Облизнув губы, Джек протянул сквозь пуговицу нитку и повесил на шею, так, чтобы амулет лег поверх рубашки. Он взглянул на часы, потом на сумку, задумался, все ли взял. Скорее всего нет, но как-нибудь обойдется. Решив, что лучше раньше, чем позже, Джек схватил вещи, выключил свет и направился в комнату Акитры — когда он потянулся к дверной ручке, пальцы задрожали.

— Соберись, — пробормотал он, открыв дверь, и шагнул внутрь.

Акитра отрубился прямо за столом и теперь пускал слюни на недоделанную домашку. Прежде чем подойти ближе, Джек потыкал его в спину. Посмотрев на Акитру, Джек почувствовал к себе отвращение, но решил не обращать на него внимания и спешно расправил кровать, убрав с матраса все, кроме простыни. Если Акитра примет его условия, то остаться чистыми у них не получится.

Акитра был тяжелым и неподатливым, силу во сне он явно не контролировал, и к тому времени когда Джек затащил его на кровать, у него уже стоял вовсю. Пытаясь игнорировать возбуждение — безуспешно, — он вытащил веревки, кляп и повязку. Акитра с красным резиновым кляпом во рту, растянутыми вокруг него бледными губами и белыми полосами на щеках от шелковых завязок, которые Джек затянул у него на затылке, представлял собой неотразимое зрелище, и положения это не исправляло. Джек встал и зачарованно уставился на него, одной рукой рассеянно зачесав мягкие фиолетовые волосы со лба Акитры, прежде чем надеть толстую черную повязку ему на глаза. Пожалуй, в повязке необходимости нет — как будто Акитра не поймет, кто с ним, — но Джек все равно надел ее. Завершающий штрих, так сказать.

Джек обмотал запястья Акитры шелковой веревкой и прикрепил их к медному изголовью кровати, оставив запас ровно на то, чтобы Акитру можно было перевернуть, не развязывая. За такую продуманность деталей Джек мог поблагодарить своего бывшего — Араэна.

Затем он стащил с Акитры синие боксеры, задержавшись взглядом на мягком сморщенном члене. Его опрометчивая и так внезапно прерванная попытка заняться сексом с Зэйденом напомнила ему, как приятно, когда тебя трахают, и он вдруг понял, что при взгляде на Акитру ноет внизу живота. Хотелось забраться на него, с силой насадиться на его член, почувствовать эти твердые выступы внутри себя…

Он застонал и, отвернувшись, нащупал пуговицу джинсов, чтобы высвободить пульсирующий член. Отдрочив, Джек, хватая ртом воздух, кончил, залив спермой зажатые в кулаке трусы. Почувствовав себя немного лучше, Джек скомкал боксеры и заткнул в угол сумки. Они же его, в конце концов. И кстати о краденой собственности…

Джек обыскал стол и комод Акитры, нашел почти всю «позаимствованную» у него смазку и несколько флаконов, которые точно были не его, но он все равно забрал и их. Открыв флакон смазки подороже и получше качеством, Джек поставил ее на край стола и снова повернулся к обнаженному, беспомощному, валявшемуся без сознания на кровати фэйри. Проклятье, у него опять встает. Он не думал, что так заведется. Это даже пугает.

Спешными движениями, стараясь как можно меньше к нему прикасаться, Джек широко раздвинул ноги Акитры — по крайней мере для начала — и привязал их к столбикам кровати. Закончив с этим, Джек опустился на стул и посмотрел на домашнюю работу, лежавшую на столе. То ли квантовая физика, то ли математический анализ — Джек не знал наверняка — и ему быстро стало скучно. Он скользнул взглядом по столу и зацепился за маленькую фотографию в рамке: родители Акитры по бокам от него и Майки, все в ярких церемониальных одеждах, Акитра с Майкой держат в руках, видимо, эквиваленты школьных аттестатов. Оба невозможно красивые, у Майки темные, бирюзово-зеленые волосы, которые идут ему куда больше белых. Волосы Акитры тоже длинные, одна прядь спереди выкрашена в желто-оранжевый. Оба улыбаются в камеру, хотя Майкина улыбка какая-то вымученная. Джек оглянулся на Акитру и вздохнул. Глупые фэйри.

Поднявшись со стула, Джек зачерпнул смазки, собравшись с духом, запустил руку между ног Акитры и осторожно толкнулся внутрь скользкими пальцами. Лежавший в отключке фэйри зашевелился, сжавшись вокруг пальцев Джека, и шумно вдохнул через нос. Джек отпрянул, сердце заколотилось. Осталось недолго.

Вытерев руку о полотенце, Джек взял тесьму с амулетами и повязал вокруг вялого члена Акитры, у самого основания, но не вокруг яичек, достаточно туго, чтобы пуговицы прижались к коже. Оглядевшись, он остановился взглядом на длинном черном пере, лежавшем на комоде Акитры, скорее всего — вороньем. Подняв его, Джек провел шелковистым кончиком по своей щеке, вдоль уголка губ и хитро улыбнулся.

Он осторожно подтащил стул к кровати, сел и, облокотившись на колени, стал ждать, крутя перо в пальцах. Акитра тихо застонал, еще раз глубоко вздохнул и повернул голову набок, прижавшись щекой к бицепсу. Облизнув пересохшие губы, Джек наклонился вперед, протянул руку и провел кончиком пера по головке члена Акитры. Медленными ленивыми движениями Джек начал словно рисовать на Акитре, и его собственный член стал откликаться, когда Акитра заерзал, твердея и в то же время пытаясь уклониться от дразнящей ласки.

Джек погладил кончиком пера твердое ребро члена и вздрогнул, когда Акитра внезапно пришел в себя, издав влажный чавкающий звук, когда охнул с кляпом во рту. Кровать скрипнула — Акитра натянул веревки, мгновение пытаясь вырваться, а потом вдруг подозрительно застыл. Он поднял голову и повертел, словно прислушиваясь.

— О еф? — промычал он сквозь кляп — разобрать можно было только гласные. — Уот, я ея уою, маф аю. — Он рванул веревки, мышцы вздулись, дыхание стало резким и прерывистым. Джек почувствовал себя последней скотиной. Он поднялся, и Акитра замер, его страх был почти осязаем, осколками битого стекла касаясь кожи Джека. Джек быстро протянул руку и сорвал с Акитры повязку. Тот заморгал из-за яркого света, а потом поднял глаза на Джека, и страх мгновенно сменился обжигающей яростью. Его лицо покраснело, он стиснул зубы, прикусив кляп. — Муак! — закричал он, и это слово Джек распознал без труда.

— Тебе надо успокоиться, — сказал Джек, снова сев на стул. — Я здесь не для того, чтобы сделать тебе больно или унизить тебя. Что бы сегодня ни произошло, никто, кроме нас двоих, об этом никогда не узнает. Понимаешь? Я никому не скажу.

Акитра смерил его пристальным взглядом и наконец кивнул.

Джек облизнул пересохшие губы и с трудом сглотнул.

— Хорошо, что будет дальше, зависит от тебя. Предлагаю несколько вариантов развития событий, и я хочу, чтобы ты выслушал все внимательно, прежде чем решать. Вариант первый: я выполняю свою часть сделки, и мы расходимся. А именно: я помогаю тебе кончить и до утра делаю все, что ты скажешь, что, учитывая твое настоящее положение, не так уж много. А потом я тебя развязываю, и мы квиты. Вариант второй: ты соглашаешься простить мне мой долг, и мы расходимся. Ты обещаешь никогда больше меня не трогать, я развязываю тебя и ухожу.

Джек снова облизнул губы, внимательно разглядывая Акитру, но выражение лица фэйри так и не поменялось.

— Вариант третий: ты соглашаешься простить мне мой долг, и мы будем квиты, но… я остаюсь. Твои руки я оставлю связанными, но освобожу ноги и уберу кляп. Ты обещаешь не использовать на мне свою силу и не преследовать меня или моих друзей из-за какого-нибудь надуманного оскорбления или ущерба. В свою очередь я трахаю тебя всю ночь, заставляю кончить столько раз, что ты потеряешь счет, всеми известными мне способами. Я кое-что приготовил.

Он снял через голову нитку с пуговицей и вытянул перед собой, пуговица закачалась туда-сюда над грудью Акитры. Тот напрягся, переводя взгляд с пуговицы на Джека и обратно.

— Это амулет усиления чувствительности, — пояснил Джек, опуская его на грудь Акитре. Подождав пару секунд, чтобы чары подействовали, он провел кончиком пера по соску Акитры. Тот резко втянул воздух, его глаза расширились, а темный сосок затвердел. Поняв, что до него дошло, Джек убрал амулет и снова оперся локтями на колени. — Два таких сейчас на твоем члене, — заметил он, и аметистовые глаза Акитры скользнули вниз. — Если это слишком, я сниму один. Я также могу расположить их так, чтобы они действовали на твою простату.

Джек наклонился вперед, заставив Акитру снова перевести взгляд на него.

— Я пришел сюда не для того, чтобы причинить тебе вред, Акитра. Я бы никогда ничего такого не сделал, — Джек обвел рукой веревки и кляп, — если бы ты не напугал меня до смерти.

Джек не ждал слез или извинений, но хоть что-нибудь было бы кстати. Акитра же просто смотрел на него. Подождав еще секунду, Джек выпрямился на стуле.

— Ну хорошо, выбор за тобой. Покажи на пальцах, что ты хочешь, чтобы я сделал?

Акитра еще раз попытался вырваться, проворачивая запястья в веревках, а потом выставил средний палец.

Глава 61

Джек попытался не выдать разочарования.

— Ну хорошо, значит, вариант номер один, — сделал он вывод, поднявшись и отставив стул. С двумя амулетами чувствительности даже у Акитры это займет несколько секунд.

Акитра громко замычал, и Джек посмотрел на него. Тот нахмурился, но выставил перед собой три пальца.

— Передумал? — хмыкнул Джек, Акитра мрачно кивнул. У Джека снова пересохло во рту, когда он попытался сглотнуть. — По рукам. Только повторюсь, ты соглашаешься простить мне долг — а именно мое обещание делать все, что ты скажешь.

Акитра кивнул, нетерпеливо вскинув голову, и попытался вытолкнуть изо рта кляп. Джек протянул руку и распустил завязки. Блестящий от слюны шарик выпал, и Акитра застонал и подвигал челюстью. Джек кинул кляп к себе в сумку.

— Ты наглый сукин сын, — бросил Акитра. — Тебе это с рук не сойдет. Я найду лазейку. Тебе не удастся достаточно хорошо прикрыть свою задницу и помешать мне тебя достать.

— Пожалуй, с кляпом ты мне больше нравился, — заметил Джек, пытаясь изображать хладнокровие, хотя руки дрожали. Он засунул их в карманы и продолжил: — Ты также соглашаешься не искать мести лично или через кого-то другого — за возможные оскорбления или ущерб, полученные вчера, сегодня и завтра.

— Я думал, ты учишься на врача, а не на юриста, — протянул Акитра, продолжая разминать челюсть.

— Это стандартное соглашение для «прикрытия задницы», которое используют маги в подобных ситуациях. А теперь ты согласен или нет? И мне нужно простое «да» или «нет».

Акитра зло посмотрел на него.

— Да, — наконец сказал он.

— И ты соглашаешься не использовать против меня свою силу, — добавил Джек.

— Я не могу совсем ее выключить, Джек, — возразил Акитра, сжав губы — его слова звучали отрывисто. Маэле, он в ярости.

— Этого я и не жду. Просто не делай мне больно.

— Хорошо, — прорычал Акитра. — Теперь ты меня развяжешь? — Он натянул веревки, удерживавшие его ноги широко раздвинутыми, и Джек встал, закусив губу, пока наблюдал, как тугие мускулы перекатываются под кожей Акитры, а твердый член покачивается туда-сюда.

Джек переступил с ноги на ногу, чувствуя, как собственный стояк трется изнутри о джинсы. Хотелось потрогать Акитру, отсосать ему, ощутить, как тот выгибается под ним, услышать его хриплое дыхание и стоны…

— Нет, — отозвался Джек внезапно охрипшим голосом. — Пока нет. — Он ждал, что Акитра станет спорить, кричать, ругаться и вырываться, но тот просто лежал, смотря на него темными глазами с нечитаемым выражением. — Я развяжу, обещаю, я просто…

— Просто хочешь насладиться этим подольше, — закончил Акитра ровным голосом. Джек кивнул. — Тебе нравится видеть меня таким: беспомощным, слабым, полностью в твоей власти, испуганным…

— Нет, — нахмурился Джек, — дело не…

— Тебе мало того, что я не могу без тебя кончить, надо связать меня, унизить, опустить, чтобы почувствовать себя сильнее, притвориться, что ты лучше меня, что ты достоин Майки…

Джек наклонился и накрыл рот Акитры ладонью, заставив того замолчать.

— Не впутывай в это Майку. Это только между нами. — Он посмотрел в прищуренные глаза, ожидая удар силы, но Акитра держал себя в руках. Выполнял условия. Джек медленно убрал пальцы. — Ты прав, меня заводит видеть тебя связанным, но причины ты называешь неправильные. Я не любитель боли, страха или унижений.

— Тогда развяжи меня, — выдавил Акитра сквозь зубы. — Все, что ты хочешь сделать, можно сделать и без веревок. Джек… — Вот оно — опять это отчаяние, эта жажда в лице. — Джек, я не собираюсь умолять, но… Развяжи меня.

Не отрывая глаз от Акитры, Джек шагнул к изножью кровати и взялся за конец веревки, привязывающей лодыжку Акитры к раме. Наверное, он должен был бы прочитать в глазах Акитры облегчение или вообще ничего не прочитать, но промелькнувшее разочарование на лице фэйри стало недостающим кусочком пазла. Джек вдруг понял.

Отступив от кровати, он снял футболку и стащил с себя джинсы. Акитра рванул веревку, но узел лишь сильнее затянулся. Темные глаза Акитры сверкнули бешенством, он оскалился и выгнулся, натянув веревки, так что медные перекладины жалобно застонали.

— Ты сделаешь себе больно, — сказал Джек, схватив пуговицу на нитке и забравшись на постель к Акитре, в одних трусах устроившись между его бедер. Он приложил пуговицу к подушечке указательного пальца и накрутил нитку на фалангу, чтобы держалась. Потянувшись, он скользнул ладонями по бокам от Акитры — фэйри напрягся, когда Джек навис над ним на четвереньках, так что их тела оказались всего в футе друг от друга.

— Джек… — прошептал Акитра, и Джек увидел, как он задрожал, а глаза наполнились этой пугающей, отчаянной жаждой.

— Тшшш. — Джек перенес вес на одну руку, чтобы можно было прижать указательный палец к губам Акитры — палец с пуговицей. Джек провел гладким прохладным камнем вдоль нижней губы Акитры, и тот громко сглотнул. — Представить не могу, каково это, — тихо прошептал Джек, — так сильно хотеть того, что тебя всю жизнь учили ненавидеть и бояться.

Акитра рассмеялся — внезапно, хрипло, почти истерически.

— Я не хочу и не боюсь тебя, жалкий человечишка, — процедил он.

Джек не спускал глаз с губ Акитры, следуя пальцами за их движениями, не отводя амулета от его кожи.

— Я говорил не о себе, — возразил он. — Я говорил о потере контроля. — Если у Джека и оставались еще какие-то сомнения, внезапная неподвижность и бесстрастное выражение лица Акитры их развеяли. Акитре хотелось лишиться контроля, уступить, сдаться, упиваться своей беспомощностью и несдержанностью… но он не мог. Это единственное объяснение.

Вот почему Джек не мог разгадать его, почему Акитра нарушал собственные правила, почему постоянно испытывал границы закона и морали. Он старался терять контроль всеми способами, которые бы не уронили его достоинства. И в ту ночь, после заземления, когда он дал слабину, приняв помощь Джека, что его волновало? Что Джек расскажет об этом Майке. Он не хотел, чтобы тот стал думать о нем хуже.

Вот, что заставило Акитру пойти на сделку тогда, в библиотеке, почему он без устали пугал и издевался над Джеком, почему слепо согласился на предложение Джека побыть его рабом — потому что Джек — всего лишь человек и не понимает, что для Акитры значит потерять контроль, потому что ему надо было убедить себя, что, сдавшись Джеку, он не станет меньше фэйри, потому что ему необходимо верить, что все в его руках.

Акитра уставился на него, на лице его проступало что-то, похожее на панику.

— Я никому не скажу, — прошептал Джек. — Никому и никогда. И если ты попросишь меня остановиться, я остановлюсь. — Вот оно, обещание — вернуть контроль Акитре, если понадобится.

Тот открыл рот, закрыл снова и, зажмурив глаза, прерывисто вздохнул.

— Что ты хочешь со мной сделать? — спросил он наконец, распахнув глаза.

Вместо ответа Джек еще раз скользнул пальцем по губе Акитры, прежде чем приложить амулет к уголку его рта. Медленно наклонив голову, он коснулся губами губ Акитры, и тот тихо застонал, приоткрыв рот.

Джек не сумел сдержать игривую улыбку.

— Ты такая шлюшка, — прошептал он — одно из любимых оскорблений Акитры, — а потом опять прильнул губами к его губам, скользнув языком в рот фэйри. Он не врывался глубоко — ему совсем не улыбалось проверять, не усилился ли вместе с чувствительностью и рвотный рефлекс Акитры, — просто втянул язык того в свой рот, вырвав у Акитры протяжный стон, посасывая его язык.

Джек оторвался от него, чтобы вздохнуть, а потом сжал нижнюю губу Акитры своими и, всосав, провел языком по нежной теплой плоти. Акитра запрокинул голову, открыв рот — он как будто не мог отдышаться. Выпустив его губу, Джек двинулся ниже, целуя его подбородок, скользя пуговицей вдоль челюсти, прямо перед своими губами, чередуя поцелуи с укусами, пока двигался к шее.

Тело крутило, член ныл от напряжения, каждый всхлип и стон Акитры отзывался дрожью внутри, но все было слишком идеально, чтобы торопиться. Выведя пуговицей маленький круг у Акитры за ухом, Джек подразнил мочку языком, прежде чем втянуть ее в рот. Акитра охнул и выгнул спину, тепло его тела коснулось груди и живота Джека. Джек застонал, удерживаясь на руках, сопротивляясь желанию прижаться к мокрой от пота коже.

Он медленно двинул амулет вниз по горлу Акитры, следуя за ним губами — вылизывая, всасывая, кусая — оставляя на коже Акитры розовые пятна. Тот заерзал под ним, дыхание его участилось, но звуки, которые он издавал, выдавали только наслаждение. Джек остановился, чтобы отдышаться, перехватив взгляд Акитры, и медленно обвел правый сосок. Он все еще видел в аметистовых глазах настороженность, все еще чувствовал, что Акитра сдерживается.

Облизнув губы, Джек наклонился снова, вобрав темную шершавую горошинку в рот и пощекотав языком твердый тугой сосок. Акитра задохнулся и вскрикнул, выгнувшись всем телом. Джек сосал, наслаждаясь удовольствием Акитры, его собственные соски покалывало от зависти.

— Стой… — Шепот Акитры был едва слышен, но Джек отпрянул, как будто тот кричал.

— Что? — спросил он, окинув Акитру взглядом с ног до головы, пытаясь понять, в чем проблема. Не получив ответа, он снова склонился над Акитрой и внимательно на него посмотрел. — Это было серьезное «стой», или ты просто проверял, сдержу ли я слово?

Акитра огляделся и облизнул губы, прежде чем заговорить:

— Проверял.

Джек снова навис над ним, смотря, как он сглатывает, пока Джек держит ладонь над его грудью.

— То есть я могу продолжить?

— Зачем ты меня спрашиваешь? — внезапно враждебным тоном бросил Акитра. — Едва ли я могу тебе помешать.

— Это верно, — кивнул Джек, надеясь, что правильно прочитал Акитру. — Но давай не будем превращать происходящее в фарс. Если я услышу это слово из твоего рта еще раз, я закругляюсь. Понял? — Акитра не желал лишь притворяться беспомощным, он действительно хотел, чтобы всю власть забрали из его рук. По крайней мере Джек надеялся, что это так.

— Ты понятия не имеешь, во что ввязываешься, Джек. — Акитра выгнулся навстречу его ладони. — Я заставлю тебя кричать, и твои крики будут музыкой для моих ушей.

— Попробуй, — хмыкнул Джек, стараясь подавить дрожь. Даже связанный, Акитра пугал его.

Глава 62

Джек наклонил голову, уделяя левому соску Акитры то же внимание, что и правому, прежде чем скользнуть вниз по животу, кусая и пощипывая губами кожу, медленно сдвигаясь к изножью кровати. Акитра вскинул бедра и вскрикнул, отдернувшись, когда головка его члена задела ключицу Джека. Джек вскинулся, пытаясь понять, был ли это крик удовольствия или нет. Он медленно нагнулся, приоткрыв губы, когда подобрался к члену Акитры. Джек коснулся кончика языком, но остановился, когда Акитра отпрянул.

— Дай секунду, — попросил Джек. Сев на пятки, он осторожно развязал тесемку, перекрутил, чтобы второй амулет не касался кожи, и завязал снова. — Так лучше? — Джек наклонился и еще раз провел языком по головке. Акитра застонал и приподнял ягодицы, пытаясь толкнуться ему в рот.

Джек ухмыльнулся и, отстранившись, нежно подул на дрожащий от напряжения член, заставив Акитру разочарованно застонать.

— Джек, урод, просто возьми его в рот, — приказал он, упав на матрас.

Джек склонил голову, подхватил языком каплю смазки, стекавшую по тонкому ребристому стволу, но отодвинулся, стоило Акитре подкинуть бедра. Джек облизнул губы; совсем не так горько, как в прошлый раз, но вкусной ее, конечно, не назовешь. Правда, рвотный рефлекс у него тоже вряд ли сработает, а именно этого он и добивался.

— Хочешь, чтобы я взял его в рот? — спросил Джек, наклонившись ближе и пробежавшись языком по нижней губе. — Скажи «пожалуйста».

— Пошел ты! — выплюнул Акитра. — Я не буду умолять тебя о минете.

— Значит, ты его и не получишь, — отозвался Джек, откинувшись на пятки и отвязав пуговицу с пальца. Из-за обостренной чувствительности нитка вызывала раздражение на коже.

Заведя руку за спину, Джек повесил амулет на медный столбик кровати, а потом повернулся к Акитре и, выгнув бровь, посмотрел на него.

— Это всего лишь одно маленькое слово, — сказал он, протягивая руку и проводя пальцем вдоль одного из выступов на члене Акитры. Фэйри застонал и толкнулся бедрами вперед, в поисках более глубокого и ощутимого контакта, но Джек держался на расстоянии, дразня его легкими как перышко прикосновениями. — Оно даже не попадает в категорию «умолять», это просто элементарная вежливость. — Джек дал Акитре немного подумать, а потом потянулся, обхватил губами головку члена и снова отстранился, оставив фэйри дрожать, хватая ртом воздух.

— Пожалуйста, — напряженно прошептал Акитра.

— Спасибо, — ответил Джек, наклонив голову, и глубоко всосал член Акитры — плоть дрогнула в его губах, когда Джек провел по головке языком. Джек снова выпрямился с коварной улыбкой на губах. — Я ценю хорошие манеры, но, боюсь, ты думал слишком долго. Теперь тебе все-таки придется умолять.

— Джек… — В голосе Акитры послышалось предупреждение.

— Пожалуйста, Джек, — поправил он. — Ну же, Акитра, никто, кроме меня, тебя не услышит, а я никогда больше об этом не вспомню. Клянусь. — Джек почти слышал, как тот скрипит зубами.

— Пожалуйста, Джек, — выдавил Акитра.

Джек нагнулся и пробежался кончиками пальцев по густым шелковистым сиреневым кудряшкам у основания члена Акитры, осторожно потянул за них, вырвав у Акитры резкий вдох.

— Чего ты хочешь, Акитра? — спросил Джек. — Скажи мне, чего и как сильно ты хочешь. — Он знал, что идет по тонкому льду, но что-то подсказывало ему, что именно этого и хотел Акитра. Однако если тот откажется и на этот раз, давить Джек не станет.

— Я хочу, чтобы ты отсосал мне, — процедил Акитра. — Хочу этого так сильно, что схожу с ума. Хочу, чтобы ты заставил меня кончить тебе в рот. Джек, пожалуйста!

Достаточно. Джек отодвинулся как можно дальше, так что медные перекладины холодили зад даже сквозь трусы, а пятки свисали с кровати, опустился на четвереньки, обняв фэйри за талию, чтобы удержать его на месте, и заглотил член Акитры почти на всю длину. Почувствовав рвотный рефлекс, он чуть отстранился и с силой всосал член, так что у него самого заломило яйца, когда Акитра вскрикнул.

— Твою мать… О, Джек! — выдохнул он, напрягшись под ладонями Джека, и попытался податься глубже.

Джек усилил хватку и начал двигать головой вверх-вниз, чувствуя, как его накрывает внезапная волна силы Акитры, ледяная и обжигающе горячая, посылающая мурашки по телу, задерживаясь в губах, шее, сосках, сфинктере и члене — в местах, прикосновения к которым были столь интимны. Секунду спустя Акитра выгнулся и с хриплым стоном излился ему в рот. Все проглотив, Джек продолжал сосать, пока оргазм Акитры не пошел на убыль.

Громко, удовлетворенно вздохнув, тот тяжело повалился на кровать, его обмякший член выскользнул изо рта Джека и теперь, мокрый и блестящий, лежал на бедре. Джек выпрямился, медленно лаская ладонями ляжки Акитры, понимая, что без амулета тот вряд ли почувствует это, но желая делать хоть что-то, лишь бы удержаться и не начать трогать себя. Его трясло, внутри все натянулось тугой струной, умоляя о разрядке.

— Не так уж плохо, да? — спросил Джек, заработав неприязненный взгляд от Акитры. — Ну же, признай это. — Джек слез с кровати. — Тебе понравилось. Это был лучший минет в твоей жизни.

— Ну хорошо, мне понравилось, — бросил Акитра почти без раздражения. — Ты лучший членосос, когда-либо бывавший у меня между ног. А теперь заткнись и Раз. Вя. Жи. Ме. Ня. — Последние пять слогов он выделил, так дергая веревки, что от каждого рывка скрипела кровать.

— Ну хорошо, хорошо. Дай мне секунду. — Он снял трусы и бросил их рядом с джинсами, заметив, что Акитра замолчал и застыл, зачарованно уставившись на его твердый член. Джек ухватился за веревку, обхватывавшую левую лодыжку Акитры, но задумался и поглядел на фэйри. — Ты же не собираешься пинать меня, или душить, или ломать мне ногами шею, а?

— Не то чтобы у меня не было подходящей причины… — протянул тот, — но нет, я не собирался. — Звучало не слишком обнадеживающе, но Джек не стал продолжать допрос. Он был прав насчет Акитры; он точно знал.

Взяв один конец веревки в руку, Джек потянул за него, высвободив второй. Узел был необычный, чтобы развязать его, требовались обе руки, зато, если делать все правильно, распускался он в пару секунд. Точно такие же были у Акитры на запястьях, потому что веревка свободно болталась, и он мог бы потянуть за нее одной рукой, но не двумя сразу. Да и скорость развязывания узла — тоже огромный плюс, никакой траты драгоценного времени, и нет нужды перерезать веревки. Шелк — удовольствие не из дешевых.

Оставив веревку привязанной к раме — просто на всякий случай, — Джек нагнулся над кроватью и освободил правую ногу Акитры, отшатнувшись, когда фэйри резко прижал колени к груди. Если Акитра и собирался его пнуть, то притворился, что и в мыслях не было, вытянув одну ногу, потом другую, и снова повернувшись к Джеку.

— Ну хорошо, гений, что теперь? — спросил Акитра, его взгляд упал на член Джека. — Собираешься меня трахнуть или будешь просто стоять и обливаться слюнями?

Джек был так возбужден, что смазка непрестанно текла по нижней стороне ствола. Не обращая на это внимания, он схватил с угла стола открытый флакон с любрикантом. Акитра издал какой-то невразумительный звук и подтянул ноги к груди, широко их раздвинув, словно приглашая. Джек переложил смазку из одной ладони в другую, взгляд его медленно прошелся по заднице Акитры, задержавшись на яичках, скользнул к полутвердому члену с завязанной вокруг него синей лентой.

— Акитра, — сказал он, вдруг вспомнив кое о чем, — как так выходит, что один амулет действует на тебя так же, как на меня, ведь ты без него почти ничего не чувствуешь? Я думал, что потребуется по меньшей мере два, а то и три, чтобы твои ощущения стали такими, как у всех.

— Да, но ты, моя сладенькая сосочка, не понимаешь, — едко протянул Акитра, — что ты привык к обычным ощущениям — прикосновению одежды, постельного белья, собственной руки, друзей — а я нет, так что то, что для тебя нормальные ощущения, для меня больше, чем я когда-либо испытывал.

Джек постоял несколько секунд, впитывая эту информацию, а потом забрался на кровать.

— То есть ты в буквальном смысле не испытывал ничего подобного? Вот же… — Надо было сообразить, но он просто не задумывался об этом. Если бы задумался… может, кое-что сделал бы по-другому. Впрочем, слишком поздно для сожалений. Протянув руку, он развязал бантик и убрал импровизированную ленту с члена Акитры. — Дай знать, если будет слишком туго, — попросил он, завязывая ее под мошонкой.

— Нормально, — кивнул Акитра, беспокойно поерзав. — Джек, по-моему, ты забыл перекрутить ленту. Я чувствую оба амулета.

— Я не забыл, — возразил Джек, окунув пальцы в гель.

— Джек, это не смешно, — произнес Акитра. — Я же сказал тебе… — Он вздрогнул и попытался свести ноги, когда Джек рванулся вперед, но Джеку удалось вклиниться между его колен, удерживая их широко раскинутыми.

— Расслабься, — попросил Джек, нырнув скользкими пальцами к ягодицам Акитры, чувствуя, как тот содрогается от прикосновения. — Я буду осторожен. Доверься мне.

Акитра выглядел так, словно его член засунули в тостер. Джек растер смазку по его анусу, и фэйри выгнулся, высоко, задушенно всхлипнув. Медленными, плавными движениями Джек размазывал гель, наблюдая, как Акитра снова твердеет, а у дырочки на головке собираются прозрачные капли.

— Дыши, Акитра, — сказал Джек, подняв глаза к его лицу. — Не хочу, чтобы ты отключился до того, как я дойду до самого интересного. Конечно, я все равно бы тебя трахнул, но я жду, когда услышу, как ты кричишь, пока я наполняю твою задницу своим «толстым, уродливым» членом.

Акитра прерывисто вздохнул, его плоть дрогнула, оставив на животе влажное пятно.