Смертельная песня

5

Я проснулась от незнакомой боли. Я лежала на деревянном полу маленького храма, где мы укрылись, и приходила в себя. Желудок словно щипало, словно пронзало маленькими ножницами, которым Аямэ подравнивала мои волосы. Мыслями я вернулась к прошлому вечеру на горе, как меня наряжали в комнате, запах готовящегося пира…

От этого я сглотнула, живот стал болеть сильнее.

О, я проголодалась. Впервые в жизни я проголодалась.

Я села, волосы упали на плечи. Где-то среди ночи Мидори улетела размять крылья и посмотреть на храм. У нее была жизнь помимо меня. Ками был все равно, ведь они могли поглощать еду из мира автоматически. Но человек… у которого больше не было поддерживающей энергии горы…

Такие мысли вели к обреченности. Я не приму слов Рин. Я провела полтора дня в постоянном движении, впервые сразилась по-настоящему, сдерживала множество страхов. Может, даже ками от такого проголодались бы.

Покровитель храма — большая ками-лягушка смотрела на меня с вершины кедрового алтаря. Я схватила свою флейту, провела пальцами по лакированному чехлу, а потом закинула за плечо и встала на ноги.

— Спасибо, что дали переночевать, — сказала я, склонившись.

Лягушка моргнула и опустила голову. Меня коснулась дружелюбная ки.

Я вышла наружу, Мидори бросилась к своему месту на волосах. Мой голод тут же стал слабее. Я сорвала сливу с дерева и пошла по траве мимо ряда каменных фонарей с пятнами лишая. Этот маленький храм, как и множество других, был построен людьми, считавшими, что ками — сказки. Храм был забыт на этом склоне, граничащем с городом. Но я была рада, что он был здесь, что на его землях была защита, отгоняющая злобных духов.

Я замерла на краю утеса, откуда было видно огромный город. Было за полночь, когда мы добрались до этого склона возле пригорода Токио, и Такео предложил отдохнуть и поискать девушку в свете дня, ведь она не обрадуется нам, если мы заявимся к ней посреди ночи. Город светился, сияющие ручьи мелькали среди высоких зданий и были такими яркими, что звезды не могли сравниться. И хотя на рассвете это выглядело не так чарующе, я все равно не могла отвернуться. Энергия пульсировала на улицах, была такой сильной, что доносилась до меня. И эта ки не была теплой, это была холодная трещащая сила. И среди нее жили миллионы людей.

И, возможно, там девушка-ками, чью силу спрятали.

Пальцы так сильно сжались на сливе, что большой палец прорвал кожицу. Я заставила себя сделать один укус, потом другой. Мякоть была сладкой, но прилипала к горлу. Несколько капель сока попало на праздничную одежду. Я смогла помыться ночью в горном ручье, так что ткань не липла к коже, но местами была коричневой, а не голубой или золотой. И все же поношенная одежда ками была в тысячу раз величественнее человеческой одежды.

Земля под ногами задрожала. Я посмотрела на гору Фудзи, хотя она была скрыта из виду. Моя гора была в милях отсюда, но было очень просто представить, как огонь в ней бурлит. Подожди. Мы придем так скоро, как сможем.

Воробей сел на один из каменных фонарей. Он смотрел на мою наполовину съеденную сливу.

— Тоже голодный? — спросила я. Я отломила кусочек желтой мякоти и протянула его. Воробей посмотрел на меня, потом подлетел и выхватил кусочек из моих пальцев. Он вернулся на фонарь и съел мякоть.

Воробей посещал меня и в вечер, когда я покинула гору Фудзи. Мог он знать…? Мог видеть…?

Но в лесу было много воробьев. Вряд ли этот летел бы за нами весь путь. Он не знал о демоне Омори, что угрожал моим родителям, Аямэ и всем, с кем я выросла.

Зашуршали листья, Такео вышел из деревьев. Его волосы висели вокруг лица мокрыми прядями, лицо было розовым из-за умывания. Так он выглядел не таким серьезным, выглядел младше обычного. Он улыбнулся, и, несмотря на мое отчаяние, мне стало легче.

— Готова? — спросил он.

Я не была готова, но кивнула.

— Да.

Мы сделали себя невидимыми, когда добрались до домов. Гудение энергии города окружило нас. Оно касалось моей кожи, дрожало в груди. Ки внутри меня гудела в ответ, и часть меня начинала верить, что это ошибка. Мы найдем девушку, мы поймем, что это все время была я.

Мы прошли пригород и попали в сам город, здания становились выше и ярче. Дороги были полны людей, машин и велосипедов. Ревели двигатели, стучали колеса. Таке хмурился, разглядывая листок, что дала ему Рин. Когда он показал надпись мне, я покачала головой. Я не знала город, имена и числа адреса мало что говорили нам. Она все же поиграла с нами.

— Нам нужна карта, — сказала я. — Ищи магазин с книгами в окне.

Когда мы нашли такой, я одолжила атлас, пока продавец отвернулся, сделала его эфемерным, какими были и мы. Я листала страницы, пока не нашла знакомое название.

— Вот, — сказала я, указав на него. — То, что написала мудрая Рин. Попадем туда, будем искать по номерам.

— Теперь я рад, что ты часто бродила по городу, — сказал Такео, пожав мое плечо.

Мы спешили по улицам на северо-запад к краю города, недалеко от места, откуда мы пришли. Когда мы нашли место, адрес которого нам дала Рин, солнце уже спускалось к горизонту. Мы оказались перед большим зданием с тремя чахлыми кленами перед ним. Жар исходил от тротуара под нами, хоть мы и были эфемерными. Запах риса доносился с улицы. Я не обращала внимания на урчание в животе, пока мы читали знак у двери здания.

— Старшая школа? — недовольно сказала я. Как мы найдем одну девушку здесь, не зная даже ее имени? Рин говорила о спешке, но сама все усложнила.

— Заглянем внутрь, — сказал Такео. Мы прошли сквозь дверь, двинулись по пустым коридорам, заглядывая в окна дверей кабинетов.

Ученики сидели рядами, были в форме — ослепительно-белых рубашках, полосатых галстуках и подходящих штанах или юбках. Некоторые сидели ровно и слушали, другие размякли на стульях, обращая внимание на соседей, а не учителей. Никто не казался не человеком.

— Она могла дать хоть номер класса, — проворчала я на третьем этаже. — Тут тысячи учеников. Как понять, какая…

Я заглянула в окно и замолчала.

Ах. Вот как мы должны были узнать.

Девушка посередине второго ряда парт была необычной по человеческим меркам. Ее волосы, собранные в два волнистых хвостика по бокам головы, были обесцвечены и выкрашены в бледно-лавандовый. Мешковатые носки доходили почти до колен, а ее обувь была неоновых цветов.

И она сияла. Сияла по краям, словно ее кожа не могла удержать всю ки внутри нее. Вокруг нее одноклассники казались тусклыми. Не такими настоящими.

Горло сжалось. Может, потому Рин отправила нас сюда, а не в дом девушки, где людей было меньше. Тут мы видели ее среди людей и не могли отрицать, что она другая. Что она — ками.

Для ками не было причины быть здесь, притворяться девушкой моего возраста, человеком, если Рин не была права. Родители совершили обмен. И это значило, что я не ками.

Я потеряла дар речи, а Такео коснулся моего локтя. Знакомое прикосновение вывело меня из транса.

— Мы не можем ворваться, пока наставник учит, — сказал он тихо. — Когда девушка выйдет, мы позовем ее. Не знаешь, когда кончаются уроки?

Я ухватилась за вопрос. Взгляд упал на часы на стене.

— В разных школах по-разному, — сказала я. — В нашем городе они заканчивались в полчетвертого. Если и тут так, то нам ждать еще полчаса.

— Хорошо, — сказал Такео. — Это не долго.

Я отошла от двери. От девушки, что сияла. Ноги несли меня дальше по коридору. Взгляд скользил по стенам, но я ничего не видела, пока не увидела плакат на доске объявлений. Я замерла.

Там была фотография горы — моей горы — над цветами вишни. Надпись над картинкой гласила: «Посетите летом гору Фудзи!». Наверное, собирали ребят в поездку.

Такео оказался за мной.

— Не представляю, как ты беспокоишься за родителей, — сказал он.

— Я беспокоюсь за всех, — и я скучала. Мне не хватало знакомых коридоров, музыки, что заполняла их, ворчания Аямэ насчет моих волос, нежных рук мамы.

Последние объятия ее и отца вспыхнули в памяти. Я моргнула. Когда мы были вместе, они думали обо мне или представляли на моем месте дочь, что спрятали? Настоящую дочь, что была в том классе.

— Я не знала, — сказала я. — И не подозревала.

Не так. Я не знала, что родители врали мне, но я боялась, что что-то не так. Что-то не так со мной, не так, как должно быть. Но раньше я хоть думала, что они все равно меня любят.

Я думала о том, почему мне не дают долг ками, и разве не логичным был ответ, что я и не была ками? Просто заменитель, которым прикрывались, пока шло время, пока они ждали дня, когда вернется их настоящая дочь.

— Они не хотели, чтобы хоть кто-то подозревал, — сказал Такео. — Им, наверное, было больно врать тебе, Сора. Они тобой гордились, я это видел.

Это ранило их не так, как меня — правда. И чем они гордились? Тем, что я использовала силу, которая не была моей?

— Знаю, они сделали это ради горы, — сказала я. — Надеюсь, этого хватит.

— Мы спасем гору, — сказал Такео. — Если Рин говорит, что девушка победит демона, такое возможно. И сегодня… ты вернешь себе свою жизнь.

Сегодня? Эта мысль ударила меня, пронзила паникой.

— Нет, — сказала я. — Я… не хочу этого.

Я хотела в кровать, в которой спала семнадцать лет. Хотела разрисованную шелковую ширму и свитки со стихотворениями. Хотела гудение ки горы вокруг меня.

Хотела, как я с болью понимала теперь, чтобы родители гордились по-настоящему. Улыбались мне, а не той, кого я заменяла. Какими бы ни были их чувства, я любила их. Даже теперь мне важнее было спасти их, а не узнать человеческих родителей, которых я никогда не видела.

Надежда вдруг зашептала в голове. Может, если я докажу себя, они заберут меня обратно. Гора давала мне силу, сможет дать снова. С ее помощью и Мидори я могла защитить замок, получить свою работу, как я и хотела. Я бы хотела жить как псевдоками, а не как человек.

— Сора… — начал Такео.

— Я останусь с тобой, — сказала я. — Рин сказала, что важно подготовить девушку. Мы можем научить ее втроем быстрее. И я все еще могу сражаться, так что хоть немного помогу, если мы столкнемся с призраками, пока будем искать сокровища и возвращаться на гору.

Такео молчал минуту. Я напряглась, ожидая его ответ.

— Если так ты думаешь, — сказал он, — я тебя поддержу.

— Ты знаешь, что не должен, — сказала я. — Если я не… — было сложно говорить это. — Ты ничего мне не должен.

Он повернул меня к себе и убрал прядь волос с моей щеки. Его челюсти были напряжены.

— Я клялся служить дочери моих правителей, — сказал он. — Но я клялся и служить тебе, Сора. И это не изменит легион призраков.

Я уставилась на него, слезы грозили пролиться. В его глаза был пыл, которого я никогда не видела. Мог ли он иметь в виду…

Прозвенел звонок. Я вздрогнула, и миг был упущен. Мы поспешили к классу.

Учитель отодвинул дверь. Ученики встали, схватили сумки и собрались компаниями. В самой большой компании была девушка с лавандовыми хвостиками. И много парней. Ее сияние было невидимо без зрения ками, но они его чувствовали.

— Эй, Икеда, — сказал один из них, — мы идем в караоке вечером. Ты с нами?

— Икеда, я принес последние булочки с карри, что ты любишь, если хочешь перекусить, — сообщил другой.

— Ты уже закончила с домашкой по истории, Икеда? Я могу помочь.

— Возможно, — сказала девушка, обращаясь к ним по очереди, улыбка озаряла ее лицо в форме сердечка. — Спасибо! Я уже сделала.

Высокий парень с волосами остриженными так коротко, что они торчали на голове, прошел по комнате, и девушка засияла еще ярче.

— Хару! — сказала она, обняв его. Она быстро поцеловала его, и его серьезный вид сменила улыбка.

— Парни тебе мешают, Чиё? — спросил он и повернулся к ним. — Прочь.

Остальные заворчали, но разошлись. Хару обхватил рукой плечи Чиё. Он смотрел на нее, пока они шли к нам, а ее бодрый голос заполнял воздух.

— Госпожа Канеда забыла провести тест, представляешь? Я буду только рада подготовиться лучше. О, нам нужно в магазин! Я хочу купить тебе тот чехол для телефона, — ее голос уносился прочь, она с парнем шла к лестнице. Такео подтолкнул меня, и мы пошли за ними, сердце билось медленно и с болью.

Пришло время встретиться с девушкой, которой принадлежала моя жизнь.