Смотри на вещи проще

Глава 62

Вика сидела в комнате отдыха в обществе таких же приехавших и ожидающих очередного вызова врачей, фельдшеров, медсестер и санитаров и смотрела телевизор. За окнами было темно, время от времени в стекло шлепали хлопья мокрого снега с дождем. Слышно было, как к зданию подъехала машина и остановилась у входа. Через несколько минут в комнату отдыха вошел врач из той же бригады, где работала Вика – Генрих Стефанович. Он подошел к Вике и, склонившись, тихо сказал:

– Вика, там тебя спрашивают. Выйди в вестибюль.

– Кто? – Вике очень не хотелось вставать.

– Знакомый, – Генрих Стефанович непонятно улыбнулся.

Вика нехотя поднялась и пошла к выходу. В просторном вестибюле стоял Дмитрий. На него с интересом смотрели из-за стеклянной стенки диспетчеры.

– Случилось что-нибудь? – вместо приветствия спросила Вика, почему-то ей стало не по себе.

– Ничего. Ты только не сердись, что я приехал, – он виновато улыбнулся. – Я знаю, что когда ты на вызове, телефон с собой не берешь. Просто мне нужно тебе кое-что сказать.

– Слава Богу, – Вика передохнула. – Я уже испугалась. Тогда привет.

– Привет, – улыбка Дмитрия стала спокойной. – Как у тебя дела? Вид усталый. Только приехала?

– С полчаса. А перед этим весь день катались. Только раз заехали сюда аптеку пополнить. Вот ведь разиня! – она покачала головой. – А телефон в сумке так и лежит. Что ты хотел сказать?

– Я завтра часов в шесть уже уеду. Мне в Днепропетровск нужно. Хочу к вечеру вернуться.

– Тебя Стасик повезет?

– Конечно.

– Дима, по такой погоде… Что, дорога хорошая? Неужели так срочно?

– Ну, скажем так, желательно кое-какие вопросы решить не по телефону и, чем быстрее эти вопросы решаться, тем большим будет результат. Не волнуйся, мы со Стасиком и не по таким дорогам ездили, – успокоил он Вику.

– Димка, такое впечатление, что ты себе приключений ищешь. Я сегодня целый день только и делаю, что смотрю на инфарктных, инсультных и вот таких любителей хороших дорог, которым и море по колено. Двоим вообще уже два метра в самый раз.

– Зайчонок, не ворчи, – он примирительно улыбнулся. – Пока у меня есть ты, со мной ничего случиться не может. Сказать Коляну, чтобы прислал за тобой кого-нибудь?

– Сама доберусь. Ты что только с работы едешь?

– Да. Засиделись мы сегодня. На пять минут к матери заехал.

– Как она?

– Нормально. Тебе привет. Тоже была недовольна тем, что я собрался ехать.

– А ты, как послушный сын, так и принял к сведению.

– Я уже достаточно большой мальчик, чтобы принимать решения.

– Ладно, большой мальчик, что тебе сказать? Будьте осторожны. Что приготовить к твоему возвращению?

– А что ты мне готовила, когда меня ждала, помнишь? Куринную грудку с грибами. И, желательно, у меня.

– Женя будет?

– Нет. У неё выходной.

– Ладно, – Вика улыбнулась. – А что ещё?

– Набери воды в вазу.

– А постели в разных комнатах не стелить?

– Если тебя это так сильно заводит, то попробуй постелить, – он тихо рассмеялся. – В хождении друг к другу в комнату что-то есть.

– Третья бригада, на выезд! – позвучал из динамиков голос диспетчера.

– Всё, Дим, мне пора, – Вика вздохнула. – Если вернемся не очень поздно, я позвоню.

– Звони в любое время.

– Не стоит. Ты лучше выспись. И будьте со Стасиком осторожны, – Вика приподнялась на цыпочки и поцеловала Дмитрия в щеку.

– Обязательно. Я тебе позвоню в течение дня, – склонился и тоже поцеловал Вику в щеку.

– Виктория, поторопись! Держи, – к ним подошел Генрих Стефанович, подал Вике двухцветную куртку с надписью СМП и обратился к Дмитрию. – Извините, Дмитрий Максимович, дела.

Вика садилась в машину, когда от здания отъехала машина Дмитрия. Из-под колес машин, чавкая, разбрызгивалась каша из полурастаявшего снега.

– Что там у нас? – вяло спросила Вика у Генриха Стефановича.

– Очередной инфаркт, – буднично сообщил он.

– Сколько же их сегодня будет?

– Задай вопрос в небесную канцелярию. Там для всех всё записано. Мы сегодня скольких отвезли, к ним прибавь подстанции и остальные бригады. Наши сутки ещё не окончены.

– Мне кажется, что я уже пятые сутки не отдыхая, – тяжело вздохнула Вика.

Некоторое время они молчали. Вика подумала, как завтра утром вернется домой. Сначала примет ванну, выспится, а потом будет готовить ужин и ждать Дмитрия. Потом он приедет и…

От мыслей её оторвал Генрих Стефанович. Он, рассеяно глядя в окно машины, спросил:

– Вика, ты давно встречаешься со своим… – он на секунду задумался, подбирая слово, – другом? Я имею в виду Диму Амерханова.

– Несколько месяцев, – Вика, сама не зная почему, смутилась. – А что?

– Так, ничего. Серьезно? – он быстро взглянул на неё.

– Почему вы решили, что я с ним встречаюсь и что это серьезно? – Вика почувствовала, что начинает краснеть.

– Однозначно, что ты не его родственница. Просто так приезжать он стал бы вряд ли. А тем более, целоваться, не взирая на публику. Я ведь Диму много лет знаю. Он не из тех людей, которые чувства легко выставляют на показ. Если уж он так спокойно с тобой целовался, не обращая внимания на диспетчеров, это что-нибудь да значит.

– В конце концов, он свободен.

– Совсем избавился от своей стерляди? – с насмешкой спросил Генрих Стефанович.

– Он уже пять лет разведен. Правда, они ещё некоторое время сходились-расходились. Теперь вроде бы всё, – пояснила Вика.

– Да, давненько я его не видел. Такие новости узнаю спустя столько времени! Остается его только поздравить и наградить орденом за долготерпение. Ты её знаешь?

– Нет. Только на фотографиях видела.

– Как он сейчас?

– Не знаю, по-моему, нормально. А откуда вы его знаете?

– В одном классе учились. Сначала общались после школы. А потом как-то всё закрутилось. Он женился, я женился. Семья, дети. У него детей не было, зато была жена, которая, кого хочешь, довела бы до белого каленья. Какое-то время продолжали видеться или перезваниваться. А лет около шести потеряли друг друга из виду.

– Почему? – заинтересовалась Вика. – Что-то произошло?

– Как бы это лучше сказать? Собака его умерла.

– Собака? – не поняла она. – Какая собака? При чем собака и то, что вы общались?

– Началась эта история… – Генрих Стефанович призадумался. – Дай Бог памяти, восемнадцать лет назад. Да… восемнадцать. Я тогда всего лишь полгода женат был. Купил Димка своей разлюбезной золотистые босоножки за две с половиной сотни. Тогда это была невероятная цена – зарплата за два месяца. Димке это доходы и, как это теперь называют, спонсорская помощь родителей позволяли. Босоножки были верхом безвкусицы, Димка, глядя на них, кривился, а Лолита от них визжала. Ещё он купил ей собачку, пекинеса, Нюськой назвали. Тогда тоже порода была довольно редкая. Стоила собачка несколько дороже, чем босоножки. Ну, Лолита с ней поигралась с неделю, а потом всё больше Димка возился. Презабавная картина была, когда он с Нюськой гулять выходил – здоровенный мужик и собачка, размерами с кошку. В один прекрасный день приехал Димка из института, а Нюська с балкона ему под ноги летит. Правда, живая осталась. Подобрал он собачку, в квартиру пришел. Лолита в истерике бьется. Он сначала думал, что Нюська каким-то образом с балкона кувыркнулась, а Лолита это увидела и испугалась. Оказывается, Нюська погрызла ремешок на босоножках. За это Лолита её сначала побила так, что она на лапки стать не могла, а потом швырнула с балкона. Ещё и на Димку орать начала, чтобы он собаку задушил. Димка Нюську душить не стал. Послал Лолиту к черту и понес собаку к ветеринару. Тот сказал, что собака возможно выживет. Домой Лолита его с собакой не пустила. Просто не открыла дверь. Димкины родители и Коля – брата его знаешь? – в Крыму были, а в их квартире ремонт шел. Краской воняло и вообще никаких условий. Мы в скверике столкнулись. Было уже довольно поздно. Димка сидел на скамейке, держал на руках Нюську и чуть не плакал. Нюська настолько слабенькая была, что даже скулить не могла. Мы тогда с Машей квартиру снимали. Притащили Димку с Нюськой к себе. Димку успокаивать начали. Маша предложила оставить собачку у нас. Она у меня всякую живность очень любит, да и я собак люблю. Я согласился. Правда, мы не были уверены, что Нюська выживет, но слишком жаль было Димку. Он обрадовался, как ребенок, спросил, можно ли будет к ней приходить. Потом он приходил каждый день и возился с Нюськой, пока она не поправилась. Всё обошлось, она только чуть-чуть прихрамывала. А потом он приходил, как мог часто, но, по-моему, не к нам, а к Нюське, носил ей что-нибудь вкусненькое, ходил с ней гулять. Но вечного никого и ничего не бывает. Шесть лет назад Нюська умерла, скорей всего, от старости. После этого Димка потерялся. Какое-то время он иногда звонил, а потом и вовсе пропал. Я, когда его сегодня увидел, решил, что просто кто-то очень похож. Потом, когда понял, что это Димка, думал, он меня не узнает. Он узнал. Ну, дальше, выяснилось, кого он ищет.

– Он никогда не говорил, что у него была собака, – Вика выглядела слегка задумчивой.

– А он вообще много говорит? – Генрих Стефанович улыбнулся.

– Не особенно. Лучше слушать будет.

– Значит, не изменился. Всегда предпочитал слушать. Иногда казалось, что слова от него дождаться невозможно. Зато говорил всегда по делу.

– Он что, в молодости очень замкнутым был?

– Нет, как раз наоборот. Дима был очень харизматичен. У него была просто необыкновенная способность действовать на окружающих. Кажется, не было того, кто бы его не любил. Разве что, собственная жена. Правда, невзирая на славу, он несколько стеснительным тогда был. Потом, с годами, он перестал так стесняться. Да и работа у него была такая, что, хочешь – не хочешь, нужно было себя ломать, одним обаянием дел не сделаешь. Потом в бизнес подался. Там, кажется, скромность тоже не сильно в цене. Кстати, в виде светских сплетен и дополнения к истории о собаке. Как-то Дима был у нас. Мы сыну как раз купили фотоаппарат. Он от радости щелкал направо и налево. Вот Димку с Нюськой тоже щелкнул. Потом фотографию ему отдал. Хорошая, между прочим, фотография получилась. У нас, кажется, ещё одна где-то осталась. Через неделю после того, как мы отдали Диме фотографию, к нам явилась Лолита. Она даже в квартиру заходить не стала, порвала фотографию и швырнула клочки Маше в лицо. Потом Дима приехал и долго извинялся. На него никто не обиделся, а что она со странностями мы уже знали. Как Лолита нашла фотографию, он даже не предполагал. Так, кажется, приехали, – сказал Генрих Стефанович, потому что машина остановилась.

Дождь со снегом прекратились. В появившихся среди темно-серых туч разрывах были видны клочки угольно-черного неба с очень яркими точками звезд. Под ногами всё так же хлюпала каша из полурастаявшего снега. От сильного ветра, особенно после тепла машины, ничего не спасало. Вика невольно поежилась…