Снега Колорадо

Глава 12

Джесси от нечего делать рисовала печальные рожицы в целых нотах партитуры той песни, которой, как ей казалось, обеспечен успех. Она не могла сосредоточиться на работе с тех самых пор, как вернулась в Голд-Сити из Денвера. Дэн тогда высадил ее перед домом и после этого не звонил.

Точнее, звонил — один раз, сказать, что Анне стало лучше, он с кем-то договорился и девочку будут забирать из сада и отводить к Бесс. И сказал, что не хочет больше навязываться.

Навязываться. Джесс вывела это слово на листе нотной бумаги. Она представить не могла, сколько боли может причинить всего одно слово.

Джесс написала еще одно слово — «мама». Слово, которое и стало причиной всех неприятностей. Заболевший ребенок назвал ее мамой, что очень расстроило отца. Настолько расстроило, что тот избегает ее сам и держит подальше Анну, словно Джесс заразная.

Уже четыре дня они не виделись. Нет еще и десяти часов, а Джесси уже выпила целый кофейник и три чашки чая в придачу, встав в пять утра. Почему-то последние несколько ночей ей не спится.

Джесс вздрогнула, услышав телефонный звонок. Трубку она сняла не сразу. Как ей хотелось, чтобы это оказался Дэн и весело спросил у нее, что она приготовит на ужин. Или объяснил, почему утром его не было в кафе.

— Алло?

Из трубки послышался голос Бесс:

— Привет. Я помешала тебе работать?

— Да нет. Как ты поживаешь?

— Отлично, но скучаю по тебе. София Джонсон сказала, что ты больше не можешь забирать Анну из сада и приводить ко мне. Почему? Только не говори, что уже уезжаешь.

— Не уезжаю, — заверила ее Джесс.

— Тогда заходи ко мне, почаевничаем. Расскажешь мне о том, как прошли выходные.

Джесси очень хотелось зайти к подруге и выложить ей все, что у нее на сердце, но она никому не хотела открывать, какую глупость совершила. Ей необходимо повидаться с Дэном, а пока она будет притворяться, что просто занята.

— Не могу.

— Жаль. Может, завтра?

— Да, может быть, завтра.

— Слышала, выходные у тебя выдались тяжелые, — голос Бесс стал серьезным.

— Я сильно перепугалась, но врач заверил нас, что ничего страшного нет.

— Дэн, наверное, был сам не свой.

— Да.

Это уж точно, Дэн был сам не свой. После случившегося он почти не говорил с ней. Они вынуждены были остаться в гостинице еще на ночь, так как Анне было слишком плохо, чтобы везти ее домой, и Дэн спал на полу рядом с кроватью дочери. На тот случай, если понадобится ей, сказал Дэн.

— Вы вернулись домой в воскресенье? По-моему, я видела у тебя свет.

— Да.

— Какое это удовольствие — ходить по магазинам. В этом году я вынуждена заказывать по каталогам.

— Мне тоже приходилось делать так во время турне. — Джесси сломала карандаш пополам.

— Джесси, а ты сама не заболела?

— Нет. Наверное, просто устала. — И у меня щемит сердце. И я очень тоскую по одному мужчине, — мысленно добавила она. — Спасибо за приглашение. Созвонимся на неделе.

— Можешь просто зайти ко мне. Особенно если захочется поговорить.

Джесси очень хотелось поговорить, но с Дэном. Она даст ему еще один день; если же он не объявится, она разыщет его и выяснит, что происходит.

— Мяу!

Джесси, вышедшая во двор за дровами, прислушалась. Какая-то голодная кошка просит уделить ей внимание.

— Мяу! — раздался снова жалобный призыв. Положив дрова на землю, Джесси направилась к изгороди. Там в зарослях малины сидел Симба.

Увидев Джесс, он замяукал громче.

— Симба! Ты что здесь делаешь?

Джесси взяла котенка на руки. Он уже вырос, но остался тощим. Очутившись на руках, Симба тотчас же замурлыкал, и Джесси понесла его в дом: Когда она опустила его в кухне на пол, он потерся об ее ноги и снова мяукнул. Джесс налила ему блюдечко молока и отдала рыбные консервы, которыми собиралась пообедать.

Симба не должен шататься по городу. Надо поскорее вернуть котенка, пока Анна не хватилась его. Джесси позвонила Дэну домой, но никто не ответил. Тогда она связалась с администратором, но Грейс, ответившая ей, не знала, где хозяин.

— Ничего страшного, — пытаясь скрыть разочарование, сказала Джесс. Просто котенок Анны объявился около моего дома…

— Что? Какое счастье! Ты не поверишь, где мы только не искали этого котенка. Два дня назад Дэн выпустил его погулять, и он не вернулся.

«А рядом с моим домом он и не собирался искать, — с горечью подумала Джесси. — Он боялся… чего?»

— Что мне с ним делать? Отнести к Бесс домой?

— Нет-нет, у нее аллергия. Я скажу Дэну. У него был какой-то срочный вызов; не знаю, когда он освободится.

— Хорошо, тогда просто передай ему, что котенок у меня. Пусть заберет его, когда захочет.

Еще раз поблагодарив Грейс за праздник в День Благодарения, Джесси положила трубку и посмотрела на возмутителя спокойствия. Симба, свернувшись клубком, крепко спал на диване в гостиной. Наверное, Анна очень горюет из-за него. Джесс взглянула на часы. Если она выйдет сейчас же, то успеет зайти в детский сад и показать Анне Симбу. А потом отнесет загулявшего котенка в гостиницу и обменяется несколькими словами с Дэном.

Он не может бесконечно избегать ее. Ей надо увидеться с ним, постараться исправить все ошибки. Уже первое декабря; не успеет она оглянуться, как настанет пора возвращаться в Нашвилл.

— Вот. Говорят, ты искал его. — Джесс вручила Дэну котенка.

Дэн неуклюже взял его на руки.

— Грейс передала, что чертово животное объявилось у тебя во дворе. Анна будет в восторге. Она две ночи подряд плакала.

— Почему ты ничего мне Не сказал? Я помогла бы тебе его искать.

Дэн ничего не ответил, и Джесси сделала вид, что не заметила его молчания.

— Так или иначе, я зашла в сад и показала котенка Анне. Решила, что будет лучше, если я отнесу его домой, пока с ним не приключилось еще какой-нибудь беды.

Дэн наконец понял намек и неохотно пригласил ее войти.

— Я покормила его, — продолжала Джесс. — По-моему, он заблудился, а потом нашел знакомое место.

— Ну и трепку я ему задам! Второй раз я такого не переживу. — Дэн бросил котенка в комнату Анны и закрыл дверь. — Пока он побудет здесь.

Джесси остановилась у дивана, не зная, что делать дальше. Затем наконец решилась:

— Дэн, что происходит?

— Ты о чем?

— Не надо делать вид, будто ничего не происходит. Ты уже несколько дней избегаешь меня. И все это потому, что Анна в бреду назвала меня мамой. Это что, конец?

Дэн быстро шагнул к ней. Обхватив руками лицо Джесс, он быстро прикоснулся к ее губам. Поцелуй был страстным, требовательным и прощальным. Затем, отступив назад, Дэн посмотрел Джесси в глаза.

— Да. Это конец.

Джесси едва удержалась, чтобы не броситься к нему.

— Ты уверен?

— Я хочу покончить со всем этим, пока нам не стало больно.

Джесси показалось, что она услышала, как у нее разорвалось сердце.

— Может быть, уже слишком поздно. Он покачал головой.

— Надеюсь, нет.

— И ты вот так просто решил все закончить?

— Это должно было произойти рано или поздно. Ты скоро уедешь. Я пытался делать вид, что этого не произойдет, но мы оба знаем: все это временно.

— Я могу вернуться. Я могла бы между турне…

— Нет, — резко ответил Дэн. — Я не хочу получить любовницу, время от времени приезжающую ко мне. Я не хочу постоянно гадать, где ты, сможешь ли ты выкроить время, чтобы приехать сюда. Я хочу, чтобы ты всегда была здесь, со мной.

— Это ультиматум?

— Не знаю, как это называется, но я не хочу… Он осекся, но Джесси закончила за него:

— Ты не хочешь связываться с певичкой, зарабатывающей на жизнь игрой на гитаре. — Джесс не могла скрыть горечи. — Ты это собирался сказать?

Дэн молча нахмурился.

Джесси содрогнулась от ярости, переполненная желанием нанести ответный удар.

— По крайней мере у меня есть своя жизнь, — отрезала она. — Я занимаюсь тем, что делает меня счастливой. А ты живешь в квартире брата, обставленной мебелью невестки. Ты воспитываешь их ребенка и продолжаешь их дело. А где твоя жизнь?

— Замолчи! Ты не знаешь, о чем говоришь!

— Ты живешь здесь, а твой дом в горах гниет. — И я не знаю, о чем говорю?! — у нее задрожал голос. — Продай его, сожги или вернись в него — но пусть твоя жизнь продолжается.

Дэн, стиснув губы, указал на дверь.

— Уходи!

— Я уйду. Но вы с Анной могли бы поехать вместе со мной. Мы поселились бы в Нашвилле, вместе бы ездили в турне. Это еще не поздно сделать. — Джесс посмотрела в его потемневшие глаза, и ее гнев рассеялся. — У нас получилось бы, если бы мы хотели жить вместе. — Ее глаза наполнились слезами, но она смахнула их, надеясь, что Дэн ничего не заметит. — Знаешь, ты никогда не говорил, что любишь меня. По-моему, ты просто меня не любишь.

Дэн долго молчал, затем промолвил:

— Да, наверное, не люблю.

Джесси, отворив дверь, вышла в коридор и обернулась.

— Все очень плохо, потому что я люблю тебя, шериф. Очень люблю, черт побери.

Джесси захлопнула дверь и не оглянулась, услышав, как она открылась. Она знала, что Дэн смотрит ей вслед; она буквально чувствовала затылком его взгляд. Но она не обернулась. Если хочет остановить, достаточно просто окликнуть ее.

Но единственным звуком в коридоре были приглушенные ковром ее шаги. Она поспешно спустилась вниз и вышла. О том, что она плачет, Джесс поняла лишь тогда, когда пронизывающий декабрьский ветер обжег ее влажные щеки.

Пора возвращаться домой.

— Эта песня точно будет хитом. Наверное, ее можно сделать заглавной песней альбома.

Джесс едва взглянула на листы нотной бумаги, которые показывал ей Билли.

— Как скажешь.

— Я заказал на понедельник студию звукозаписи и договорился с музыкантами.

— Замечательно.

— Но мы не будем записывать все песни сразу. — Билли раскрыл другую папку. — Например, над этой стоит поработать. Она немного затянута в середине, и слова нужно переделать.

— Хорошо.

Билли пристально взглянул на нее.

— Ты ведь не знаешь, о чем я говорю.

— «Небеса в полночь», — ответила Джесси. — У меня не получилась середина, так?

— Верно. — Сдвинув ковбойскую шляпу на затылок. Билли откинулся на спинку кресла. — Не хочешь рассказать, что стряслось?

Джесс взяла чашку, попробовала холодного кофе.

— Не хочу.

— В Колорадо случилось что-то такое, о чем мне следует узнать?

— Нет.

— Значит, дело в мужчине, — вздохнул Билли. — Я посмотрел твою музыку. Не знаю, когда ты сочиняешь лучше: когда счастлива или когда в отчаянии. От последних песен у меня едва не разорвалось сердце. Я точно не могу ничем помочь? Хочешь, отправлю ему билет до Нашвилла?

— Он не возьмет. — Джесси снова уставилась в ноты. — Давай лучше поговорим о том, кто будет делать снимки для обложки альбома.

— Тебя придется сильно гримировать. Выглядишь ты просто ужасно.

— Спасибо. Билли нахмурился.

— Ты все еще собираешься выступать в Колорадо?

— Да. Я дала слово.

— Группу возьмешь?

— Нет. Полечу одна. Меня не будет всего один вечер.

Она не станет высматривать Дэна в зрительном зале, но, наверное, поздоровается с Бесс.

И с Грейс, и с Амосом. Может быть, выпьет чашечку кофе у Мейзи перед тем, как вернуться в аэропорт.

Может быть, сердце у нее и не разорвется.

Не обращая внимания на озабоченное лицо Билли, Джесси сделала вид, что поглощена нотами. Ей не хотелось обсуждать, почему она не может есть, спать и строить планы на летние гастроли. Ей не хотелось отвечать ни на какие вопросы. Она хотела иметь лишь музыку, Дэна и Анну. Писать песни и жить в Колорадо, но желание это было неосуществимо.

Дэн не любит ее, и с этим ничего нельзя поделать. Как поется в песне: «Я не могу заставить тебя полюбить меня».

Жаль, не она написала эту песню. Этими словами все сказано. Она любит Дэна Макадамса, но не в силах изменить себя и то, чем она занимается. Вот и все. Закрыв уши руками, чтобы не слышать рассуждения Билли по поводу обложки альбома, Джесси старалась не залить слезами Ноты своего будущего хита.

— Грустно здесь, правда? Передай мне сливки. Пододвинув Амосу вазочку, Дэн снова углубился в изучение утренней газеты. Стул слева от него, где обычно сидела Джесси, теперь занимал грузный незнакомец, постоянно чихающий и сморкающийся. Дэн поднял газету выше.

— Джесси тебе не звонила?

— Нет.

— А мне звонила, — гордо объявил старик. — Вчера вечером.

Дэн еще глубже уткнулся в газету. Он отдал бы все, лишь бы услышать ее голос.

— Она будет здесь двадцать третьего. Прилетит утром и сразу же поедет в Голд-Сити. Я предложил встретить ее, но она сказала, что не хочет обременять меня.

— Очень мило с ее стороны.

Дэн отложил газету, понимая, что ему все равно не удастся прочесть прогноз на предстоящие футбольные матчи.

— Ты уже купил билеты? — кудахтал Амос. — Их расхватывают, словно горячие пирожки. Говорил же, эта девчонка соберет полный зал.

Дэн нахмурился. «Эта девчонка» была причиной многих его бессонных ночей.

— Что ж, это у нее хорошо получается. Ну, мне пора на работу.

— В это время года в гостинице не может быть много приезжих, — заявил старик. — И никаких чрезвычайных происшествий не было. В городе сейчас тише, чем в церкви. Выпей еще чашечку кофе, поболтай со мной.

Дэн не хотел кофе, не хотел разговоров о Джесси, но он не собирался обижать старого друга. Мейзи снова наполнила ему чашку, и он вернулся к Амосу.

Амос откашлялся.

— Я давно знаю тебя, еще с тех пор, как вы с Уэйдом были детьми. Я знал ваших отца и мать, я помню, как ты женился, уехал отсюда и вернулся, чтобы похоронить брата и Сюзи.

— Амос, я…

Старик поднял вверх морщинистую руку.

— Знаю, сынок. Ты не хочешь говорить о прошлом, и я тебя нисколько не виню за это, но тебе нужно двигаться вперед, и я — тот человек, который говорит тебе об этом.

Дэн молча ждал. После завтрака он вернется в гостиницу и будет сидеть у себя в кабинете. Поправимся: в кабинете Уэйда. Он будет притворяться, что работает, стараясь не думать о сероглазой блондинке с улыбкой, от которой у него подгибаются колени, и голосом, покорившим его сердце.

— Ты позволил ей уехать. — Они оба прекрасно знали, кого имеет в виду Амос. — На мой взгляд, большая ошибка. — Амос принялся за кофе, словно собираясь с мыслями. — Я тоже похоронил жену. В том же году, что и ты, и с тех пор не проходит и дня, чтобы я не скучал по ней, вспоминая, как она бранила меня.

— Она готовила великолепное овсяное печенье.

— Да. Самое вкусное, — вздохнул Амос. — Так вот, главное — ты должен идти дальше. Когда станешь таким старым, как я, похоронишь многих друзей и большинство родных, а также кое-кого из молодых, кто обязан был тебя пережить, ты поймешь, что я имею в виду.

Дэн кивнул, вспомнив смеющуюся девушку с розами в волосах.

— Я понимаю.

— Ты любишь эту девчонку. Это написано огромными буквами у тебя на лице, так что не пытайся отрицать. Дэниел, ты должен построить новый дом и завести кучу детей. — Амос поднялся со стула, потрепав Дэна по плечу. — Послушай старика: жизнь так коротка.

Он полез в карман за бумажником, но Дэн остановил его.

— Позволь мне. Амос кивнул.

— Благодарю. Знаю, что я назойливый старик, но…

— Нет, — оборвал его Дэн, — это я порой бываю непроходимым тупицей.

Допив кофе, он вышел на морозный утренний воздух. Ему пришлось надвинуть шляпу и поднять воротник, спасаясь от пронизывающего ветра. Главная улица была пустынна. До конца праздников туристов почти не будет, да и потом они появятся, только если выпадет много снега. Лыжники, как полагается, будут пить, и кто-нибудь, превысив скорость, свалится в кювет. Вернувшись в гостиницу, Дэн вскочил в машину и помчался из города по извилистой горной дороге к дому, в который вложил столько труда. К своему дому, к дому Кэрол.

Дэн вышел из машины, остановился у крыльца и оглянулся на долину. Ветер качал верхушки деревьев; где-то жалобно кричала птица. Здесь нет призраков. Только один глупец, не умеющий идти на компромиссы и решать, как же, черт возьми, жить дальше. Он любит Колорадо, любит горы, воздух и людей. И он любит женщину, в сердце которой — музыка.

Отперев входную дверь, Дэн зашел в дом. Джесси недоумевала, почему он не живет здесь. Наверное, глупо ненавидеть здание за то, что оно не является домом, но именно это чувство Дэн и испытывал. Он отвернулся от своего дома за то, что тот не оправдал его надежд. Так же в точности, как оттолкнул от себя Джесси за то, что она не та женщина, которая ему нужна. Он отвернулся от нее, не желая рисковать тем, что полюбит ее, а затем потеряет.

Джесси Картер вошла в его жизнь, когда он был одиноким, с разбитым сердцем. Она принесла в нее музыку, смех, тепло… и ребенка. Она вышла из снежного бурана и проникла в его сердце, и он стал другим, сколько бы ни притворялся, что не любит Джесси.

Осторожно переступив через битое стекло, шериф прошел на кухню за щеткой. Пора двигаться вперед, думать о будущем.

Пора думать, как вернуть Джесси.

Все повторялось снова, только на этот раз ее руки сжимали руль вишневого джипа.

Огромные хлопья снега залепляли лобовое стекло, бросая вызов щеткам, и так уже движущимся с максимальной скоростью. Разумеется, на дворе декабрь, и она едет в горы, знаменитые горнолыжными трассами, поэтому в этом снеге, в общем-то, ничего удивительного нет.

Джесси вытерла лобовое стекло перчаткой. Печка тоже не справляется. И все же даже мысли не может быть о том, чтобы вернуться назад. Она обещала выступить в Голд-Сити, и она там выступит, чего бы это ей ни стоило. Джесси взяла с собой расшитый золотыми блестками костюм, в котором обычно выходила во втором отделении. Она везла киловаттный усилитель и акустическую гитару. Такое выступление никто не забудет.

Она будет высоко держать голову и не покажет Дэну, как сильно тот обидел ее. Отныне ее жизнь находится только в ее руках и все решения она принимает сама. А все, кому это не по душе, — что ж, пусть лезут с головой в сугроб.

Джесси улыбнулась при этой мысли, чувствуя, как становится легко на сердце от решений, принятых за последние трое суток. Она всмотрелась в снежную пелену, убеждаясь, что не пропустила поворот на Голд-Сити. Ей очень хотелось еще до ужина устроиться в гостеприимном номере «Золотого слитка». Ей хотелось войти в гостиницу, бросить чемоданы на пол и заставить Дэна Макадамса пожалеть, что он прогнал ее прочь.

— Где она?

— По всей вероятности, ее задержала непогода. — Грейс выглянула в окно. Наверное, самолет не смог приземлиться.

— Нет, он прилетел. Опоздал, но прилетел. Я звонил в аэропорт.

Дэн ходил взад-вперед перед столиком администратора. В вестибюле было удивительно тихо, учитывая то, что на концерт съехалось множество народа. Дэну хотелось выпить.

Грейс взглянула на часы.

— Она говорила, что доберется сюда к двум. Конечно, если самолет задержался…

— Все равно она должна была уже приехать.

— Если только у нее нет дел в Денвере.

— Дел?

Грейс пожала плечами.

— Ведь до Рождества всего два дня.

— Нет, что-то стряслось. — Ощутив внезапно накативший страх, Дэн поспешил в кабинет. — Я отправляюсь в горы, — бросил он, хватая самую теплую куртку, шапку, перчатки, еще одну пару сапог и два одеяла.

Грейс озабоченно вышла следом за ним.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Принеси мне фляжку бренди и передай Бесс, что я не знаю, когда смогу забрать Анну.

Может быть, задержаться придется надолго, думал Дэн, проезжая через город. Дороги стали скользкие; ему едва удалось затормозить на пересечении Главной и Южной улиц. Дэн медленно поехал в горы, внимательно всматриваясь, не свалился ли кто-либо за обочину. На дороге не было ни одной машины: гости или уже приехали в Голд-Сити, или решили воздержаться от поездки в буран.

Может быть, Джесси сейчас в безопасности в каком-нибудь мотеле? Но тогда она бы позвонила и предупредила, что не может приехать. Джесси обещала принять участие в концерте, а Дэн уже достаточно хорошо знал ее и понимал, что она постарается сдержать свое слово во что бы то ни стало. Чертова девчонка!

Дэн нашел ее через три долгие мили: вишневый джип, уткнувшийся в сугроб, и стройная фигура в синей аляске с лопатой в руках. Он узнал бы ее в любом месте. Остановив машину и шагнув в буран, Дэн увидел упрямо стиснутые губы. Да, это выражение ему тоже хорошо известно. Натягивая перчатки, он подошел к машине Джесси.

— Помощь нужна? — спросил он, перекрикивая ветер.

Джесси подкинула еще лопату песка под заднее левое колесо.

— Нет.

— Правда?

Джесс не теряла времени даром Три колеса уже были обсыпаны песком, и она заканчивала с последним.

— Где ты этому научилась?

Джесси продолжала орудовать лопатой.

— Я уже однажды попадала здесь в буран, забыл? Я больше не допущу того, чтобы по глупости мне приходилось рисковать жизнью.

— Дай-ка, — сказал Дэн, протягивая руку к лопате.

Джесси крепче стиснула черенок.

— Сама справлюсь.

— Половина города беспокоится, где ты, буран разыгрался не на шутку, так что помощь тебе нужна. — Он взял у нее лопату. — И я не собираюсь торчать на улице дольше необходимого.

— Ты искал меня?

— Да, черт побери. Ты что-нибудь имеешь против?

Джесси лишь молча сверкнула глазами. Нос и щеки у нее раскраснелись, казалось, она промерзла насквозь.

— У меня в машине есть бренди, — сказал Дэн, поспешно разбрасывая песок. И в салоне еще тепло. Залезай туда и постарайся согреться.

Джесс уселась к нему в машину. Через пару минут Дэн присоединился к ней. Она протянула ему фляжку с бренди, и Дэн сделал глоток, прежде чем заговорить.

— Холодно.

Они выглянули в окно.

— Думаешь, теперь я доеду?

Бренди обожгло Джесси желудок, и она наконец перестала дрожать. Ей было приятно увидеть Дэна, но она бы предпочла закончить работу сама — чтобы увидеть, сможет ли. Перед тем как выехать в горы, Джесс запаслась набором средств для чрезвычайных ситуаций.

— Доедешь, если будешь двигаться медленно, — ответил Дэн. — Я забрал бы тебя с собой, но у тебя джип битком набит, а полицейскую машину я не могу бросить посреди дороги. Я поеду следом за тобой.

— Хорошо.

Джесси повернулась к нему, надеясь, что ей удастся продолжать разыгрывать безразличие. Дэн выглядел восхитительно. Теплый, уверенный и надежный, и ей хотелось броситься к нему в объятия, крепко прижаться, чтобы температура ее поднялась хотя бы градусов на десять. Ей хотелось отвесить ему оплеуху за то, что он такой глупый.

— Спасибо. Я не хотела причинять тебе столько хлопот.

— Джесси, ты причиняешь мне хлопоты с того самого момента, как вошла в закусочную с ребенком на руках.

Дэн улыбнулся, и у Джесс радостно забилось сердце, так как она поняла, что означает эта улыбка. Он не часто дарил их, но каждая улыбка согревала Джесси до глубины души.

— Ты сам заслужил это, шериф. Ты упрям, ограничен и…

— Безумно люблю тебя, — докончил Дэн.

— Ты прежде не говорил этого.

— Я многого не говорил прежде, — признался он. — Например, я не говорил, что был глупцом, когда позволил тебе уйти четыре года назад. Я даже расчистил тебе дорожку к машине, чтобы ты скорее уехала.

— Помню. Не знаю, осталась ли бы я тогда, даже если бы ты попросил. Я хотела стать богатой и знаменитой, хотела сочинять хиты.

— А теперь?

— Я решила жить так, как хочу. — Теперь ничего никому не надо доказывать, подумала Джесси, вспоминая отца. Она много времени доказывала, что была права, когда покинула Чикаго, что достигла успеха единственным доступным ей способом.

— Я не могу уехать с тобой, — сказал Дэн, привлекая ее к себе. Он был теплый, несмотря на тающий снег, покрывший его куртку, и Джесс охотно отдалась его объятиям. — Моя жизнь здесь, вместе с Анной и моей работой.

— Знаю.

— Но я кое-что успел сделать: например, в моем доме теперь снова можно жить. Она заглянула ему в глаза.

— Правда? Дэн кивнул.

— Я подумал: тебе будет нужно место, куда ты сможешь приезжать, чтобы отдохнуть от турне. Джесс, больше никаких ультиматумов — обещаю.

Джесси оторвала от него взгляд.

— Я хочу не этого. Я… Дэн схватил ее за плечи.

— Так чего же, черт возьми, ты хочешь?

Она улыбнулась, смутив его.

— Детей. Мужа. — (Складки на его лице разгладились). — И пианино. Я хочу много времени посвящать тому, что люблю больше всего.

— И что же это?

— Сочинять песни. Заботиться об Анне. Пить кофе вместе с Амосом и чаевничать вместе с Бесс.

— Что еще?

— Любить тебя, — тихо добавила она. У него в глазах появился блеск удовлетворения.

— Хорошая мысль.

Дэн снова потянул ее к себе, но Джесс остановила его.

— Время от времени мне придется уезжать в Нашвилл. Он кивнул.

— Да, понимаю.

— И я по-прежнему буду выступать на концертах, — предупредила его Джесси. — Но отныне никаких длительных турне. Если только мой муж не поедет вместе со мной.

— Муж? — поднял брови Дэн.

— Не издевайся надо мною, шериф. Я готова купить дом в Голд-Сити и сидеть там до тех пор, пока ты не образумишься и не поймешь, что не можешь жить без меня.

— Я не могу жить без тебя, — подтвердил Дэн. Он нежно поцеловал ее, затем добавил:

— Наверное, мне придется жениться на тебе. Хотя бы для того, чтобы ты выступала на всех рождественских концертах в нашем городе.

— Это официальное предложение?

— Да. — Его губы искали ее рот. — Еще какие-нибудь проблемы?

Джесси не представляла, что можно быть такой счастливой, особенно с замерзшими ногами и носом.

— Только одна.

Дэн озадаченно посмотрел на нее.

— Что еще?

— Скажи, что любишь меня.

— Я тебя люблю, — негромко произнес он. — А теперь?

Джесси обвила руками его шею, привлекая к себе.

— Это лучшие стихи, которые я когда-либо слышала, шериф.