Снежная Королева, стань моей!

Глава третья

Среда, прием в честь начала соревнований.

Тревис задумчиво оглядывал переполненный танцевальный зал отеля «Ривьера». Он привык видеть такое скопление народа только на состязаниях по родео, но тогда его всегда отделяла от толпы прочная ограда. Мужчин в зале было почти втрое больше, чем женщин.

Кстати, о женщинах. Где же Ларсоны? Все участники чемпионата уже по очереди поднялись на сцену, где устроители конкурса поприветствовали их, вручили нагрудные номера и специальные куртки с символикой Национальной федерации родео. Среди прочих участников он заметил и Ребекку, но потом какой-то болельщик попросил у него автограф, и он потерял ее из виду.

Не потеряла ли и Бекка миссис Ларсон во всей этой толчее? Вдруг обе женщины уже вернулись в гостиницу? Во что бы то ни стало нужно найти их — на банкете он хотел быть рядом с ними. К его большому удивлению, план соблазнения Бекки увлек его больше, чем он ожидал.

— Тревис Иден! А я везде ищу вас!

Тревис обернулся, но, вопреки ожиданиям, увидел не назойливого репортера, а своего старого знакомого Оута Даггана, племянника старого Сэма. Оут в ранней юности покинул родные места и перебрался в город Ривертон, где стал банкиром. В отличие от старика Сэма Оут был вполне благоразумным человеком, и ему не приходило в голову винить Тревиса в гибели своего двоюродного брата.

Тревис приветствовал Даггана широкой улыбкой:

— Пожелай мне удачи, Оут! А что ты здесь делаешь?

— Сыну хотелось посмотреть финал. Он начал выступать в состязании юных ковбоев.

— А где он сейчас?

— Носится где-то по залу, собирает автографы у знаменитостей, так что ты не волнуйся, он обязательно разыщет и тебя.

— Будете присутствовать на всех десяти соревнованиях?

— Нет, только до понедельника. Мама Марти не позволит ему так долго пропускать школу. — Оут вдруг посерьезнел. — Я пытаюсь связаться с тобой уже две недели, но от Хэнка узнал, что ты все время в разъездах.

Тревис кивнул, его улыбка стала напряженной. Оуту что-то понадобилось. Стоит ли удивляться? С тех пор как Тревис стал звездой, все постоянно чего-то хотели от него: взносов в благотворительные фонды, участия в торжественном открытии родео или торговых центров. Он делал что мог, но чувствовал, что праздничные манифестации утомляют его все больше и больше.

— У меня есть предложение, которое тебя, возможно, заинтересует. Помнишь ранчо, которое мой дядя купил лет пятнадцать тому назад? У того рыжего парня, Хойта Ларсона, его еще признали банкротом?

Тревис напрягся:

— «Серкл И»?

— Да, оно самое. Разбирая бумаги дяди, я нашел твое письмо, в котором ты пишешь, что интересуешься этим участком. Так как, тебе все еще нужно это ранчо?

— Черт, конечно! Очень даже нужно! А как же Ларсоны? Ведь твой дядя продал им ранчо прошлым летом?

— Купчая была оформлена на Ребекку, но она не внесла деньги полностью. Тогда дядя пошел ей навстречу. Однако теперь, после его смерти, я веду это дело как его наследник, а я ведь банкир. — Оут покачал головой. — У мисс Ларсон ничего нет, кроме одной симпатичной лошадки и дряхлого грузовичка. Ей нечем платить за этот участок, поэтому я расторгну сделку.

Эта неожиданная новость стерла улыбку с лица Тревиса. Вот его шанс заполучить землю, о которой он мечтал еще мальчишкой! Кровь билась в его жилах с неистовой силой, точно у мчащейся к финишу скаковой лошади. Он всегда хотел иметь свою берлогу, свое убежище от невзгод этого мира. У него даже были готовы чертежи для постройки дома — он заказал их шесть лет назад, не подозревая, что старый Сэм сыграет с ним такую скверную шутку.

И вдруг последние слова Оута эхом отозвались в его голове: «Я расторгну сделку». Ларсоны опять потеряют «Серкл И».

Он отчетливо припомнил тот день пятнадцать лет назад, когда миссис Ларсон получила известие, что ранчо пойдет с молотка. Тогда ему было семнадцать. Он пришел утром, как обычно, чтобы помочь Джой управиться со скотом. Он нашел миссис Ларсон в изнеможении прислонившейся к стене на кухне. Слезы катились по ее щекам, рука судорожно сжимала телефонную трубку.

Сама мысль о том, что кто-то может с такой легкостью потерять семейное гнездо, приводила Тревиса в негодование. Он попытался организовать сбор денег в пользу Ларсонов среди жителей долины Уинд-Ривер, но смог собрать лишь несколько сот долларов, которых было явно недостаточно.

В день аукциона он был рядом с миссис Ларсон и Беккой — уже почти взрослый мужчина, но не имеющий достаточно средств, чтобы спасти ранчо дорогой ему семьи. И Джой, и Бекка родились на этом ранчо, которое дедушка Тревиса продал отцу миссис Ларсон сорок шесть лет тому назад и которое было у них отнято с последним ударом молотка аукциониста…

— Ну так что? — нетерпеливо спросил Оут. — Договорились?

Внезапно Тревис почувствовал отвращение к человеку, которого прежде считал своим другом. Как только Оут может так небрежно решать судьбы людей?

И как Тревис сможет отнять у Ларсонов их землю?

Он вспомнил о своем замечательном плане — уговорить Бекку и ее мать продать ему ранчо. Но ведь это была бы вполне честная сделка. А предложение Оута ему совсем не нравилось.

Глаза Даггана сузились.

— Если тебя не интересует эта сделка, я найду другого покупателя. Мне нужны деньги, Тревис. В нашем банковском деле полно своих проблем.

— Сколько тебе должны Ларсоны?

Когда Оут назвал сумму, Тревис нахмурился:

— Чтобы получить столько денег, Бекке необходимо выиграть чемпионат.

— Что ж, все возможно. Я отсрочил ее выплату до тридцать первого декабря, но что-то мне не верится, что она найдет деньги. — Оут покачал головой. — В общем, если захочешь, ранчо твое.

Хочет ли он это ранчо? Черт возьми, еще как хочет! Но только не таким путем! С другой стороны, если он сейчас откажется, Оут будет искать покупателя среди чужих. Идены сами чуть не потеряли фамильное гнездо, «Гарденс», десять лет тому назад, когда нашелся иностранный инвестор. Им всем пришлось бороться, чтобы спасти «Гарденс», так почему же сейчас он не должен бороться за «Серкл И», которое прежде было частью «Гарденс»?

Он хотел купить «Серкл И», чтобы собрать воедино прежние владения Иденов. Уже пять или шесть лет он мечтал бросить родео и отдохнуть, но единственным местом, где он чувствовал себя дома, где мог бы обрести свое потерянное «я», был «Гарденс». Однако там, рядом со своим братом Хэнком и его женой, наблюдая их счастливую семейную жизнь, он острее чувствовал собственное одиночество. Ему было бы лучше жить одному, поэтому он и мечтал построить себе дом в «Серкл И».

Вдруг он увидел Бекку. Она стояла рядом с Шансом и не казалась очень счастливой. Что она скажет, когда узнает, что во второй раз потеряла «Серкл И», и на этот раз по вине Тревиса? Он будет последним мерзавцем, если согласится на предложение Оута, но для них всех будет еще хуже, если он откажется.

— Что ж, мне это не очень нравится, но я не могу сидеть и спокойно смотреть, как ранчо уплывает в руки какого-нибудь иностранца. В конце концов, я так долго мечтал купить его…

Оут одарил его широкой улыбкой и крепким рукопожатием:

— Я знал, что могу рассчитывать на тебя.

— Ладно, мне пора!

Сейчас Тревису хотелось только одного: выбраться отсюда и хорошенько поразмыслить над тем, что он только что услышал. Однако, поворачиваясь, чтобы уйти, он поймал взгляд Бекки. Теперь ее окружали уже три ковбоя, которые обычно составляли дурацкую компанию Шанса, и она походила на овечку, брошенную на растерзание волкам. Проклятье, ведь принимая во внимание слова Оута Даггана, ей и так в этой жизни досталось немало. Он не может позволить еще кому-либо причинить ей боль. Стараясь не думать о сделке, которую он только что заключил с Оутом, Тревис начал решительно прокладывать себе дорогу сквозь толпу.

— Погоди-ка, красотка! — Шанс схватил Ребекку за руку.

Она нахмурилась и отвернулась.

— Шанс Морган, ты пьян!

— Я выпил всего лишь пару бутылок пива! — Его рука небрежно легла на ее талию. — Да ладно тебе! Давай выпьем, я угощаю!

Бекка попыталась оттолкнуть его:

— Мне некогда. Я должна найти Тревиса.

— Зачем? С ним тебе не удастся повеселиться. То ли дело я…

— Да уж конечно! — Она освободилась от его руки. — Так ты видел Тревиса или нет?

— Да вон он, болтает с каким-то типом.

Бекка обернулась и увидела, как Тревис пожимает руку толстяку в серой шляпе. Неужели Оут Дагган? Мужчина уже быстро уходил прочь, и она так и не успела рассмотреть его; к тому же она видела банкира из Ривертона всего один раз в жизни. Да и что здесь делать Даггану?

Бекка сделала шаг в сторону Тревиса. Вдруг рука одного из ковбоев, Уэйда, схватила ее за рукав жакета.

— Куда это ты? — осклабился он, обдавая Бекку парами виски.

Она пыталась высвободиться:

— Мне нужно поговорить с Тревисом.

Дорогу ей загородил другой ковбой, Кевин, чьи поросячьи глазки неприятно щурились в дурашливой улыбке.

— Он разве собирается в постельку?

Бекка предполагала, что именно подумают люди, когда узнают, что она живет в одном номере с Тревисом. Как видно, новость уже распространилась.

— Или ты пропустишь меня, Кевин Чепмен, или мне придется поговорить с твоим отцом. Как думаешь, преподобный Чепмен будет очень рад узнать, как ты разговариваешь со мной?

Маленькие глазки Кевина злобно сузились.

— Привет, парни! — раздался уверенный глубокий голос, который, казалось, перекрыл весь шум в зале. — Какого черта вы задерживаете даму, с которой у меня свидание?

Тревис завладел рукой Бекки. Ее глаза округлились в изумлении: свидание?

Взгляд его голубых глаз медленно скользнул по всем троим ковбоям, потом задержался на ее лице. Она поняла, что он спасает ее. Спасает снова.

Конечно, эта маленькая стычка с тремя мужчинами становилась довольно неприятной: они вели себя слишком агрессивно. Помедлив, она неохотно ответила на пожатие Тревиса. Его теплые пальцы сжали ее руку, и она вдруг почувствовала облегчение.

— Я ждал тебя, дорогая. Где же ты задержалась?

Дорогая? Бекка подняла взгляд на его смеющееся лицо, чувствуя, как кровь быстрее заструилась по всем ее венам.

— Я… я не могла найти тебя.

— Мы же договорились встретиться после церемонии у восточной стены зала. Ты что, заблудилась?

— Наверное, — пролепетала она.

Тревис обернулся к пьяным ковбоям, от раздражения на его скулах заходили желваки. Он знал, что все трое заключили пари на Снежную Королеву. Вероятно, они решили приступить к активным боевым действиям. Разговор с Оутом Дагганом и встреча с этой троицей породили у Тревиса жгучее желание с кем-нибудь подраться.

— Я смотрю, дела у тебя идут очень быстро, — воинственно заявил Шанс. — Она, говорят, уже и живет в твоем номере.

Бекка судорожно дернулась, но Тревис удержал ее за руку. Его товарищ по команде и ему был сейчас противен, но все же им предстояло выступать вместе, и, если он хотел выиграть, не следовало портить с ним отношения.

— Она и миссис Ларсон заняли одну из комнат в моем люксе. В соседних комнатах остановится Хэнк с семьей. Ты имеешь что-то против?

Шанс отвел взгляд и проворчал:

— Да нет.

— Ладно, ребята, увидимся позже.

Он сжал руку Бекки и повлек ее к одному из выходов.

— Что происходит? — спросила она, когда они уже почти выбрались из зала.

Он бросил на нее быстрый обеспокоенный взгляд — ему не хотелось рассказывать ей о пари.

— Мне показалось, тебе нужна помощь.

Бекка безуспешно пыталась высвободить руку:

— Ладно, ты меня спас. Теперь можешь идти и продолжать улыбаться перед камерами.

Он остановился, но не отпустил ее.

— Я уже достаточно наулыбался за сегодняшний вечер. Я думаю, нам надо пойти и что-нибудь поесть. А где твоя мама?

Она отвела взгляд:

— Ее тут нет.

— Как так? Ты ведь впервые участвуешь в финале, а она не пришла на открытие? Что-то не похоже на Джой Ларсон. Она всегда так гордилась тобой, даже самыми маленькими успехами.

— У мамы болит голова. — Не желая быть предметом всеобщей жалости, она и Джой договорились никому не рассказывать о смертельной болезни. — Ты не виделся с нами пятнадцать лет и теперь ничего о нас не знаешь.

— И ты так сильно изменилась, Обезьянка? — спросил он мягко.

Итак, они вернулись к «Обезьянке». Хотя его низкий, ласкающий голос делал это обращение еще более интимным и нежным, чем «дорогая», Бекка не поддалась желанию прижаться к нему. Голос Тревиса напомнил ей отца, которого она по-прежнему любила и по которому скучала, хотя его пагубная страсть к родео разорила их и лишила дома.

Тревис тоже безумно любил родео, иначе просто никогда бы не смог подняться до таких вершин.

— Да, я сильно изменилась. И ты тоже.

Он улыбнулся:

— Тогда я надеюсь снова познакомиться с тобой поближе.

Бекка нахмурилась. Неужели он думает, что, как и в детстве, она будет повсюду следовать за ним, как щенок за хозяином? Ни за что на свете!

— Не надо, Тревис. Я знаю, ты занятой человек. Спасибо тебе за комнату, но мы не нуждаемся в твоей опеке.

Его улыбка погасла.

— Но я думал…

— Тревис Иден! Вот он, наконец-то! Сюда, ребята!

Обернувшись, Бекка и Тревис увидели нацеленные на них микрофон и видеокамеру. Репортер — яркая брюнетка в красном костюме — приступила к интервью без всякого вступления:

— Тревис, вы, вероятно, будете признаны Ковбоем года; кроме того, будете принимать участие в соревнованиях арканщиков и объездке быков. Вполне возможно, вы выиграете три главных приза. Каковы шансы на успех?

Нашествие телевизионщиков не смутило Тревиса, он заговорил легко и уверенно:

— Что ж, все возможно, Линда. Однако многое зависит и от ребят в моей команде. Нам предстоит десять очень трудных дней на арене.

Женщина-репортер ответила ему улыбкой, то ли привлеченная знаменитым очарованием Тревиса, то ли довольная его бойким ответом.

Пока Тревис отвечал на вопросы все в той же непринужденной и шутливой манере, Бекка попыталась высвободить свою руку и ускользнуть, но он крепко держал ее. Ей оставалось покорно стоять рядом. Внезапно она поняла, что его улыбка была какой-то чересчур широкой и неестественной, больше похожей на красивую маску, с помощью которой он прятался от окружающих. Интересно, каково же его настоящее лицо? Внезапно она почувствовала желание узнать, что представляет собой настоящий Тревис. Осталось ли в нем что-нибудь от того парнишки, которого она обожала в детстве?

Бекка мысленно перенеслась на пятнадцать-двадцать лет назад. Тогда он был частью ее жизни, приходил к ним на ранчо каждый день. Его помощь тогда была незаменима. Он и сейчас их здорово выручил, разрешив остановиться в своем номере.

Конечно, она никогда не сможет по-настоящему отблагодарить его за все, и эта мысль казалась ей особенно невыносимой.

Бекка ненавидела, когда ее жалели. Отвращение к сочувствию со стороны чужих людей осталось в ней с тех лет, когда они бедствовали и потеряли ранчо. Ей было всего одиннадцать, но она так и не смогла забыть отчаяние в глазах матери, боль расставания с великолепным скакуном, которого отец купил для Бекки. В тот ужасный день, когда их ранчо пошло с молотка, она столкнулась с суровой действительностью и с тех пор отчаянно боролась, чтобы выплыть на поверхность. Но каждый раз, когда ей казалось, что она близка к успеху, какое-нибудь новое несчастье снова становилось на пути.

— …знакомы с Тревисом всю свою жизнь?

Она вздрогнула, поняв, что теперь и микрофон, и камера нацелены на нее. Тревис и все присутствующие в ожидании смотрели на Бекку, и она смущенно пробормотала:

— Извините, вы не могли бы повторить вопрос?

— Тревис сказал, что знаком с вами с детства и готовил вас к участию в вашем первом родео. Почему вы заявили о своем участии в финале так поздно, только в конце прошлого года?

Бекка задумчиво посмотрела на репортера. Что ответить? Что она возненавидела родео, когда поняла, что эти соревнования погубили ее отца? Что она тем не менее участвует в нем, чтобы заработать побольше денег в надежде выкупить свое ранчо?

— Я потеряла лошадь, и мне пришлось ждать, пока ей не найдется замена.

Журналистка обратилась со следующим вопросом к Тревису, и Бекка вздохнула с облегчением. Тревис легонько сжал ее ладонь.

Этот простой дружеский жест наполнил ее давно забытыми эмоциями. Она уже не помнила, каково это, когда рядом с тобой человек, который чувствует, что ты нервничаешь, и может подбодрить тебя. Конечно, мама всегда была рядом, но последние несколько лет из-за болезни Джой они как бы поменялись ролями. Бекка должна была оставаться сильной, и потому она острее чувствовала свое одиночество. Как приятно ощущать рядом дружеское плечо человека, всегда готового помочь. Но как ужасно, что это плечо ковбоя родео!

Тревис раздвинул шторы на окне и уселся на подоконник. В три часа утра Лас-Вегас сиял огнями, внизу копошились люди и сновали машины.

Ему надо выспаться. Сегодняшний день был наполнен встречами и разговорами, но каждый раз, как только он закрывал глаза, его охватывало чувство вины.

Что же ему делать с Ларсонами? Что бы Тревис ни сказал Оуту Даггану, он может купить ранчо только у Ларсонов. Он никогда не был мерзавцем, да и сейчас не мог дурно поступить с Беккой и ее матерью.

Самым простым выходом из создавшейся ситуации было бы одолжить Ларсонам деньги на выплату взноса, а потом убедить их продать землю ему.

Тревис покачал головой. Бекка никогда не согласится — это он знал наверняка. Она даже не позволила ему оплатить напитки в баре. Он нахмурился. Она вообще вела себя так, словно подозревала, что ему от нее что-то нужно.

Собственно говоря, так оно и есть, ему нужно ранчо. Проклятье, она с полным основанием может относиться к нему с подозрением. Как же заставить ее принять деньги?

Некоторое время Тревис разглядывал город, потом вдруг его осенило: Бекка должна выиграть соревнование! Но как? Как и всегда, большие ставки делались на признанных фаворитов, а она еще ни разу не выигрывала финал.

А если он поможет ей? Правда, он не очень хорошо разбирался в конных скачках, но зато знал массу нужных и опытных людей. Пришло время собирать плоды авторитета и популярности. Если нужно, он заплатит кому следует, но вряд ли это потребуется. Самое главное — она должна привлекать к себе как можно больше внимания…

Задача сложная, но не безнадежная. А потом он убедит ее продать ему ранчо, ведь за эти десять дней они опять станут друзьями.

Ложась в постель, он вспомнил, как они отправились ужинать после окончания приема. Он едва смог уговорить ее, но потом им было весело. Как в старые добрые времена, только лучше. Намного, намного лучше.

Он нахмурился. Следует быть поосторожнее со своими чувствами. Эмоциональные привязанности ему ни к чему, ведь он твердо решил жить один.