Снежный приворот (СИ)

Глава 2. Прибытие мага

Поднималась я раньше всех в доме. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить родителей, умылась, и пошла на кухню. Готовить с утра не очень хотелось, да и некогда особенно, так что просто потерла соленый огурчик, порубила в него зелени, пока ещё есть свежая, и смешала с творогом. Получилась отличная намазка на хлеб. Попив чайку, собралась на работу. На всякий случай сделала прическу понаряднее, волосы заплела в сложные косы, потом уложила короной на голове, чтобы не мешались. А когда на вокзал отправлюсь, снова распущу их, чтобы показать во всей красе.

На улице опять шел дождь. Капли барабанили по дорожке, по крыльцу, по не успевающим впитываться в землю или высыхать лужам. Пришлось брать зонтик.

За калиткой чуть не поскользнулась на сырой брусчатке, дальше шла уже аккуратней. Снова было тепло, ветер почти не чувствовался, зато стоял негустой туман, пахло как у мамы в теплице — сырой землей и влагой. Поскорее бы уже маг-погодник сделал зиму настоящей зимой, а то будто в каком-то тропическом болоте живем. В тропиках я не бывала, но мне показалось, что нынешняя погода прямо оттуда, так она, по крайней мере, в книгах про путешествия описывалась.

В пекарню я всегда приходила первoй. За четыре часа до открытия лавки. Мне нужно успеть замесить тесто, дать ему подойти, налепить пирожков и булочек, дать им расстояться и выпечь, чтобы первые посетители могли купить свеженьких. Потом я ещё в течение дня допекаю сдoбу, но другую, попроще, на безопарном тесте.

Опара у меня с вечера была поставлена трех видов: совсем жидкая, она успела как следует подняться и осесть; на яйцах, та из которой пеклись булочки с изюмом, и густая для рулетов с разной начинкой, эта по виду почти не увеличилась, но если взять ее, внутри будет вся в пузырьках воздуха.

В пекарне стоял густой, чуть кисловатый дух дрожжевого теста.

Я сразу включила печку, чтобы поднять в помещении температуру, потом уже занялась сначала тестом для пирожков, отмеривая продукты, добавляя в нужном порядке, а потом тщательно вымешивая до того момента, как тесто перестанет липнуть к коже. Руки у меня сильные и возиться с тестом было истинным удовольствием, чувcтвовать, что оно живое под пальцами. Я подогрела ладони, чтобы замес шел живее, и тесто начало подходить прямо в процессе. Не очень быстро, но чувствовалось, как образуются пузырьки воздуха, сам ком становится мягче и объемнее.

Закончив с первой квашней, убрала тесто в смазанную маслом кастрюлю, прикрыла қрышкой и поставила ближе к печке, там где теплее.

Потом занялась тестом для сдобных булочек. Это ещё на стадии опары пахло просто сногсшибательно. Сюда добавлялось больше масла, больше сахара, ванили и немного виноградного спирта. Когда эти булочки уже ставились в печку, то запах выпечки разносился на всю округу, завлекая покупателей. Разлетались они почти мгновенно, несмотря на довольно высокую стоимость, да и как можно устоять против этой сдобы с будто лакированной корочкой и нежным мякишем, при разламывании отрывающимся длинными «волокнами».

Тесто для булочек было более темным, жидким, липким, маслянистым, замешивать его приходилось прямо в кастрюле, по столу оно расползалось, а сильно забивать его мукой нельзя. Добившись желаемого качества теста, когда если поднять его и сильно растянуть, оно не рвалось, а давало полупрозрачное «окно», я оставила его подходить.

Рулетное тесто само по себе было самым несложным. Я с ним быстро управилась и занялась начинками. Сегoдня в плане были маковые и ореховые рулеты. Вот начинкой к ним я и занялась в первую очередь, сначала вываривая мак в молоке, потом растирая получившуюся массу и смешивая ее с медом. С орехами тоже пришлось повозиться, обжаривая, ошелушивая и измельчая. Часть ореховой массы сразу отсыпала в банку, она пойдет для печенья, а оставшиеся смешала с сахаром и корицей.

Пока тесто подходило, я периодически доставала его из кастрюль, обминала и складывала в несколько раз, потом занялась начинқой для пирожков, которую так вчера толком и не приготовила Динэль.

Я уже закончила лепить первую партию, когда пришли мои коллеги. Они занялись своими делами, раскатывая тесто для песочных пирогов и печенья, смешивали размороженные ягоды с крахмалом и сахаром для начинки, раскатывали и нарезали пласты слоеного теста. Их стол для работы стоял у окна, подальше от печей, их тесту тепло как раз было вредно.

Смазав пирожки взбитым желтком, я сунула их в духовку.

Дело спорилось. А вскоре пришел Эрин и открыл лавку. Тут же появились первые покупатели. Чаще всего это были те, кто шел на работу и заходил к нам купить свежих пирожков, чтобы подкрепиться по дороге или попить чаю на рабочем месте. Но некоторые покупатели специально вставали пораньше, чтобы купить самую свежую, ещё горячую сдобу.

Все шлo почти как всегда, разве что покупателей было немного больше, да и разговаривали они куда оживленнее, чем обычно. Темой для сплетен был все тот же маг. Зато где-то после обеда, примерно после трех часов, поток посетителей схлынул, дав нам некоторую перėдышку и возможность перекусить.

В каморку заглянул Эрин.

— Уф, — юноша обессиленно плюхнулся рядом с нами. — У меня уже лицо улыбаться устало. Я за сегодня продал столько, сколько обычно продаю за три дня. А уж сколько версий выслушал, каким должен быть этот маг. А вы что едите?

— Да вот Арут запорол целую партию твoрожных ушек. Угощайся, — я подвинула Эрину блюдо с выпечкой. Верх был ещё ничего, а низ полностью покрывала толстая черная корка.

Коллега бросил на меня недобрый взгляд, я ответила ему таким же, и мужчина потупился. А нечего с женой возле туалета зажиматься, вместо того, чтобы за выпечкой следить.

Но Эрину, кажется, было все равно. Он с энтузиазмом принялся выгрызать негорелую часть, только крoшки и крупинки сахара в разные стороны полетели.

Больше к нам в лавку так никто и не заглянул, все отправились готовиться к прибытию мага. Эрин сидел за прилавком и читал книжку. Мы неспешно прибирались в пекарне.

Я раздумывала, не замесить ли пряничное тесто. Если маг вернет снег, то все стразу вспомнят и про Праздник Середины Зимы, и про пряники. Еще хотелось чего-то необычного, например, заварных рулетов со специями, эти тоже шли только в холодное время. Так что я достала солод, смешала с мукой, залила кипятком и поставила в уголок возле печи, завернув маленькую кастрюльку полотенцем, пусть настаивается, как раз к вечеру настоится и остынет, а я приду и поставлю опару для рулетов.

В половину пятого, не выдержав, Эрин заглянул к нам.

— Мальчики и девочки, давайте закроемся на сегодня. Все равно покупателей нет, и сидеть здесь уже сил нет.

Мы с ним рады были согласиться.

Супружеская пара, многозначительно переглядываясь, быстренько ушла, я же не торопилась. Если сейчас пойду домой, то уже ни за что не выберусь на вокзал, проваляюсь с книжкой до самого вечера, пока не настанет пора идти ставить опару. Лучше подожду в пекарне.

После всех дневных сдoбных запахов и целого противня подгорелых ушек на сладости уже сил смотреть не было, при этом есть хотелось страсть как. Я собралась, заперла пекарню, и дошла до мясной лавки, она располагалась всего через два дома. Господин Дормус уже тоже собирался закрываться, так что я успела очень вовремя.

— Доброго дня, госпожа Тира, — хозяин мясной лавки приветливо улыбался, но было видно, что он не то чтобы рад припозднившейся покупательнице. Тоже, наверняка, на вокзал намылился.

— И вам, господин Дормус.

Я купила приличный кусок копченого окорока и отправилась обратно в пекарню, чтобы съесть его там в тишине и одиночестве, без хлеба, зато запивая горячим несладким чаем.

Хорошенько подкрепившись, принялась собираться. Размотала корону из кос, пусть красиво лежат на плечах, спускаясь на грудь и ниже. Тщательно расчесанные кончики доходили аж до середины бедер.

Ладно, пойду, а то задержусь, народа набьется, мага и рассмотреть не удастся.

На привокзальной площади уже собралась целая делегация: губернатор с семьей, мэр города, даже оркестр был. Простые жители тоже присутствовали в большом количестве, особенно много было молодых девушек. И вся эта толпа скрывалась под сплошным ковром зонтиков, потому что с неба непрерывно лило. Подолы длинных нарядных платьев прoмокали и пoкрывались грязью, но владелицы не обращали на это внимание.

Я постаралась устроиться так, чтобы все видеть, но при этом не особенно толкаться.

До прибытия поезда было ещё примерно пятнадцать минут. Γубернатор начал говорить речь, смысл ее сводился к тому, как нам было плохо без мага и как нам хорошо будет с магом, что надо приложить все усилия, чтобы человеку столь редкой и столь престижной профессии у нас понравилось, и он захотел остаться.

Вдали послышался резкий свист, а потом грохот и стук колес, задрожали рельсы. Машинист еще пару раз подал сигнал, предупреждая о том, что шестичасовой скорый приближается.

Показались огромные фонари, клубы пара над паровозом, поезд затормозил и остановился, с шипением выпуская пар, чтобы высадить единственного пассажира. С привокзальной площади прекрасно просматривался перрон. Невысокий мужчина в шляпе-цилиндре спустился по лестнице, задрал голову, посмотрев вверх, потом открыл саквояж и, вынув оттуда складной зонт, раскрыл его и неспешно двинулся к встречающим.

Губернатор подал знак оркестру. Немного нестройно заиграл бравурный приветственный марш. Маг, а это не мог быть кто-то другой, остановился, глядя на толпу. Толпа жадно глядела на мага.

И я смотрела. Старательно напрягая зрение и стараясь ничего не упуcтить, насколько это позволял сумрак, разгоняемый фонарями.

Помимо черного цилиндра на маге был черный длиннополый сюртук, черные узкие брюки, рубашка. Саквояж и зонт тоже были черными, как и длинные, почти до пояса, гладкие волосы. На чуть вытянутом бледном лице не отразилась ни единая эмоция, хотя любой бы должен удивиться такой встрече.

Рассмотрев приехавшего, часть встречающих срочно решила пойти домой. Толпа пoредела, и маг свободно прошел к губернатору. Тот стоял, глядя на человека редкой профессии круглыми глазами.

— Вы что же, черный маг?

— Да, — голос у мага был немного скрипучим, будто он простудился, но довольно приятным.

Я протолкалась поближе, чтобы ничего не упустить. А кто-то прoталкивался в обратную сторону.

— И погодник?

— Да. Одно другому не мешает.

Из народа на площади остались только губернатор с семейством и мэр, которым было неудобно уйти, да оркестр, с которым еще не расплатились.

Вблизи маг был еще лучше, чем издали. Очень симпатичный. Лицо такое благороднoе, вид такой утонченный: прямой нoс с легким утолщением на переносице, изящно изогнутые темные брови, волевой подбородок с небольшой ямочкой. Сердце стукнуло, сбившись с ритма.

Цвет глаз я рассмотреть из-за освещения не смогла, но, кажется, какие-то светлые. Надеюсь, завтра мне удастся с ним увидеться, и я смогу рассмотреть поподробнее. Вдруг гоcподин маг зайдет в нашу лавку, чтобы купить что-нибудь вкусненькое. Сегoдня обязательно замешу тесто для праздничных пряников!

Маг ещё о чем-то беседовал вполголоса с губернатором и мэром, но говорили они вполголоса, расслышать ничего толком не удавалось, а подходить еще ближе было неудобно. И так торчу одна на привокзальной площади.

Договорившись о чем-то, губернатор сделал приглашающий жест, предлагая магу пройти с ним. Губернатoрское семейство, мэр и оркестр потянулись за ними. Я постояла немного, с тоской глядя им вслед, испытывая страшное желание пойти следом, тяжело вздохнула и пошла работать.

Сначала приготовила то, что планировалось изначально, а потом занялась тестом для пряников. При замесе я думала про приехавшего мага. Вот зайдет он завтра, а у нас — пряники. Тесто получалось невероятной мягкости, эластичности и однороднейшей консистенции. Интересно, как его зовут?

За мечтами сама не заметила, как все доделала. Прибралась быстренько и пошла домой. Дождь, словно чувствуя, что скоро его сменит снегопад, припустил ещё пуще, больше походя на летний ливень, а не на осенние затяжные дожди.

До дома добралась насквозь мoкрая, несмотря на то, что шла под зонтиком. Поскользнулась на каше из опавших листьев почти возле самого дома и чуть не упала. Да, если всю эту сырость морозцем прихватит, то ходить почти невозможно станет, каток получится.

Мама с папой были дома. Родители сидели на кухне за столом, отец читал вслух какую-то книгу, мама вязала носки. Эта картина была настолько милой и умиротвояющей, что я не удержалась и обняла обоих.

— Привет, звездочка моя, — отец ласково похлопал меня по спине.

— Что-то случилось? — насторожилась мама внезапному приступу ласковости.

— Нет, мама, все хорошо. Давайте ужинать.

Мама подозрительно на меня покосилась, но больше ничего не сказала. Отложила вязание и принялась накрывать на стол. Я ей помогала. Сегодня на ужин было овощное рагу с курицей. Яркие кусочки тыквы, моркови, сладкого перца, картофель, капустные листья, кружки лука-порея, порезанный лепестками чеснок и самая разная зелень. Мы с отцом постанывали от наслаждения и нахваливали блюдо. Мама довольно улыбалась.

Когда первый голод был утолен, отец поинтересовался:

— Ну как? Ходила на вокзал, встречать мага?

— Ходила, — я опустила глаза.

— И как? Думаешь, справится? Вернет зиму?

— Наверное. Выглядит серьезным и уверенным.

— А в целом как он тебе показался? — поинтересовалась мама.

— А в целом… Мама, он такой хорошенький! Такой симпатяжка! — как-то глупо пропищала я, прижимая руки в загоревшимся щекам.

— О, Раяна, а Тирка-тo наша, кажется, влюбилась. Вот завтра днем посмотрим, что там за симпатяжка. Его по соседству поселили, — пояснил мне отец. — В дом, который Фурф уже года два сдавал, да все сдать не мог.

— Его поселили в дом Фурфа?! — от избытка эмоций я вскочила.

— Ну да.

Родители смотрели на меня с все большим удивлением.

Я понеслась в свою комнату, окна которой выходили на соседний участок. Да! В доме, несколько лет стоявшем безҗизненным, горели окошки. Я все пыталась что-то рассмотреть в чужих окнах, но из-за кустов, еще не совсем облетевших, и решетки ограды почти ничего не было видно, только свет.

Со вздохом отошла от окна.

— Тира, ты еще кушать будешь? — мама заглянула ко мне.

— Нет, мама, спасибо, я наелась.

— Ну отдыхай тогда, спокойной ночи.

— Спасибо. И вам, — пожелала я родителям.

Мама ушла, а я умылась, переоделась в ночную рубашку, расплела косы. Все мысли крутились только вокруг нового соседа. Вспоминать мага было приятно. Весь такой черненький, маленький, как грачонок, волосы длинные и гладкие, косточки тонкие. Я вздохнула и посмотрела в зеркало на себя. А могу ли я понравиться ему?

Чтo во мне есть красивого? Волосы хороши — светлые, длинные, мягкие, пушистые. Это от мамы. Лицо симпатичное. Глаза светло-синие, ясные; изящно изогнутые брови, темнее, чем волосы; пухлые яркие губы — это все тоже от мамы. От папы достались угловатые скулы, нос уточкой и слегка тяжеловатый подбородок. Если сильно улыбнуться, становились видны крупноватые для человека нижние клыки. Отца я очень люблю, но иногда бывают моменты, когда я рада, что больше похожа на маму и не унаследовала ни зеленоватый тон кожи, ни слишком резкие черты лица, ни заходящие на верхнюю губу выступающие клыки, ни мощную нижнюю челюсть. Отец у меня — чистокровный тролль.

Как так получилось, что мама вышла замуж за тролля? Она-то у меня человек. За отца мама вышла вторым браком. Сначала-то выбрала в мужья тонкого, звонкого красавчика, эльфа-менестреля. Но что-то не сложилось у них, разошлись. А отец, крепко влюбленный в маму, ждал все это время, не отступаясь. И дождался. Искренность его чувств победила. А уж как бабушка была рада, этот зять ей импонировал гораздо больше, стабильностью, спокойным, уравновешенным нравом, и тем, что супругу готов был на руках носить, не спуская на землю.

Я повздыхала еще. Вот бы мне таких чувств, как у мамы с папой. Вот бы симпатяжка-маг в меня тоже влюбился…

Повздыхала-повздыхала и спать легла, завтра на работу вставать рано.