Снэк

Глава 14: 2014 — Дата

Я открываю дверь, чтобы впустить Снэка, но упираюсь взглядом в его спину, он машет «Хонде Одиссей», отъезжающей от тротуара. Я легко могу разглядеть своего папу, две маленькие белокурые головки и маленькую йоркширскую мордочку, смотрящую в ответ. Эйден улыбается и машет рукой, Фифи — нет.

Снэк проскальзывает в дверь.

— Может ли быть что-то более неловкое, чем твой тридцатилетней парень, высаженный из минивэна твоим отцом, детьми и собакой на буксире, и все они наблюдающие за происходящим?

— О да, это действительно задает тон вечеру. — Я дразню.

— Давай начнем сначала… — говорит он. Прежде чем я успеваю согласиться, Снэк поднимается по лестнице, обнимает меня за талию и притягивает к себе. — Думаю, мне просто придется приложить чуть больше усилий, чтобы стереть это воспоминание из твоей памяти.

И с этими словами он наклоняется, не отрывая взгляда, и облизывает, покусывает, а затем с жаром сосет мою нижнюю губу. Из меня вырывается всхлип, и это, кажется, подпитывает наш поцелуй. Он кладет ладони мне на затылок, прижимая меня к себе. Я, напротив, похоже, потеряла контроль над своими конечностями. Серьезно, я такая… такая… Даже не знаю. Мои руки безвольно свисают по бокам. Мозг кричит протянуть руку и обнять его за шею, но я сосредоточена на том, чтобы целовать и пробовать его на вкус, и, по-видимому, у меня нарушена моторика. Как только мозг приходит в себя, я кладу руку на его напряженное мускулистое предплечье. Когда я прикасаюсь к нему, он прерывает поцелуй и отступает назад.

— Почему я не потратил больше времени на поцелуи с тобой? — спрашивает он, задыхаясь. — Я действительно был глуп тогда.

Я громко смеюсь.

— Мы на самом деле много целовались, Снэк. — Я делаю шаг к нему, но Снэк отступает, поднимая руки, чтобы остановить меня.

— Минни, если ты прикоснешься ко мне, мы никогда не пойдем на это свидание.

Мысль о том, чтобы взять его прямо здесь, на лестничной площадке, является очень даже привлекательной. Я снова подхожу к нему.

— Все в порядке, — многозначительно говорю я.

— Нет, нет, нет! Нет, это не так! Мы не будем целоваться на лестничной площадке или в твоей спальне. У меня на тебя еще кое-какие планы. Мне нужно многое наверстать. Возьми пальто и дай мне ключи от машины.

Он действительно берет на себя ответственность сегодня вечером.

— Такой властный. Мне нравится!

Мое пальто уже было перекинуто через перила, поэтому я хватаю его, надеваю, роюсь в кармане и протягиваю ему ключи от «Эль Камино».

Когда он отворачивается, я не могу удержаться, тянусь вперед и хватаю его за задницу.

Через плечо Снэк говорит:

— Вот это хватка. Мне это нравится! — Затем он наклоняется и добавляет: — Мне также нравится твой наряд!

На мне узкие джинсы, заправленные в высокие черные ботинки на высоких каблуках, и черная кашемировая туника с глубоким V-образным вырезом. Тот факт, что ему нравится мой наряд и я ему понравилась, заставляет меня улыбнуться.

Снэк тянется ко мне и берет меня за руку. Он подносит ее к губам и целует каждый из моих пальцев. Затем, все еще склонив голову, он поднимает прикрытые веки.

— Готова?

Я могла бы легко сказать: «Больше, чем ты думаешь», учитывая трепет в моей груди и растущую потребность в моем сердце, но не делаю этого. Я просто тихо шепчу в ответ:

— О, да.

Снэк улыбается и тянет меня вниз по лестнице к двери.

— Тогда поехали!

***

Мы едем на север по шоссе около двадцати минут. Я неоднократно спрашиваю его, куда мы направляемся, на что он всегда отвечает: «Увидишь». В перерывах между расспросами я слушаю радио и играю в гляделки со Снэком.

— Я прочитал кое-что из твоих записей в Интернете. Я так рад, что ты занялась любимым делом. Ты всегда отлично справлялась со школьной газетой, Минни.

— Кажется, я стала Джин Моос из повествовательной журналистики инди-хипстеров. — Мне очень повезло, что я работала в ряде прогрессивных газет и журналов, освещающих всевозможные новости и события. — Моя любимая вещь, которую я пишу, — маленькая непонятная история, которая трогает твое сердце. Крошечные сказки, которые эпично заканчиваются и содержат в себе некую тайну. — Я не говорю ему, но думаю, что наша история именно такова.

Снэк планирует остаться в Даунерс-Гроув навсегда. Он оставил свою работу инженера-механика в крупной автомобильной компании в Дублине, штат Огайо, с достаточными сбережениями, чтобы потратить несколько месяцев на то, чтобы дети приспособились и устроились. Он говорит, что не уверен, где будет работать дальше, но его активно зовет чикагская автомобильная консалтинговая фирма. Очевидно, он был главным инженером по большей части внутренней работы некоторых из самых популярных автомобилей, продаваемых в Америке. Я была так далека от Снэка, что понятия не имела, насколько успешным он стал.

Когда звучит песня «Fall For You» группы Secondhand Serenade, первая строчка останавливает нашу болтовню. Певец поет о той ночи, когда он снова влюбился в свою девушку. Это чувство так знакомо, что я чувствую, как краснею. Снэк делает радио погромче. Затем берет меня за руку и проводит большим пальцем по моей ладони. Каждое его прикосновение заставляет меня пожалеть, что я не подняла этот вопрос в доме моего отца и не настояла, чтобы он занялся со мной любовью. Мои мысли совсем не об ужине.

Мы въезжаем на стоянку очень оживленного пригородного торгового центра. С каждым мгновением я все больше запутываюсь. Это не может быть правильно. Я собираюсь выдать ему кучу язвительных поддразниваний, когда он останавливается у знака парковки служащего. Не то, что я ожидала увидеть в торговом центре, рекламирующем кафе «Леголенд» и «Тропический лес».

— Добро пожаловать в паб Гинза, — говорит тощий камердинер-подросток, открывая мою дверь. Когда я смотрю ему за спину, то вижу небольшой ресторан с таким названием. Снэк обходит машину, чтобы присоединиться ко мне. Я слышу, как камердинер с энтузиазмом говорит:

— Эта машина такая классная, — садится в «Эль Камино» и уезжает.

Снэк ведет меня в паб Гинза, направляя меня, положив руку на поясницу. Даже через пальто и тунику, он все еще заставляет меня немного дрожать.

Паб Гинза маленький и темный, в нем около десяти столиков разной высоты. Декор и атмосфера представляют собой сочетание высококлассной ночной жизни Токио и паба Изакая (прим. — обычные места для выпивки после работы, похожие на британский паб или ирландский паб, испанские тапас-бары и американские салуны, и таверны). Что-то вроде стильного паба в центре города, где можно поужинать в непринужденной обстановке. Повсюду неоновые рекламные вывески японского пива, большие плакаты с более традиционными гейшами и сценами боев самураев вперемешку с современными плакатами концертов на серых стенах. Слабое освещение делает его интимным, в то время как домашняя музыка наполняет пространство энергией. Мне сразу же начинает здесь нравиться.

— Неожиданное место в торговом центре, — громко шепчу Снэку, как только мы складываем наши пальто и садимся. Я могу либо придвинуться к нему поближе и прошептать ему на ухо, либо крикнуть через стол. Первый вариант гораздо более привлекателен, и у меня есть ощущение, что я планировала сделать это именно так.

— Да, я нашел его случайно, когда вернулся. Дети не любят суши, и мне нужно было на несколько часов отвлечься от роли папочки. Не пойми меня неправильно. Я люблю своих детей — больше всего на свете. — Я улыбаюсь ему. Я рада, что он так сильно любит своих детей.

Снэк прочищает горло и кладет руку на спинку моего стула.

— Больше, чем что-либо — пока. — Я поворачиваюсь к нему так, чтобы наши лица были в нескольких дюймах друг от друга. Его зрачки расширены, а радужная оболочка — цвета глубокой ночи, какой я раньше не видела. — В любом случае, — продолжает он, — я пришел сюда по рекомендации, чтобы поесть суши и выпить пива. Все время, пока был здесь, я продолжал думать, как здорово было бы поделиться этим местом с кем-нибудь. Я надеялся, что ты оценишь, когда согласилась пойти со мной на свидание сегодня вечером.

— Мы еще даже не поели, а мне уже нравится.

— Просто подожди, пока принесут еду. Возможно, ты не захочешь уходить.

Я протягиваю руку и глажу бороду Снэка и провожу большим пальцем по его нижней губе, губе, которую я хотела бы поцеловать прямо сейчас.

— Я в этом очень сомневаюсь.

Снэк ерзает на стуле. Надеюсь, я влияю на него так же, как он на меня.

Молодой официант-американец азиатского происхождения, который, я уверена, не случайно выглядит как персонаж аниме, прерывает наши ласки. У него высокая иссиня-черная прическа и огромные глаза.

— Добро пожаловать в паб Гинза! — говорит он. — Я Рен. Сегодня вечером я буду вашим официантом. Мы работаем здесь как одна команда, так что вы встретите множество других официантов. Вы всегда можете обратиться к ним, если вам что-то понадобится, хорошо? Что я могу предложить вам выпить?

Снэк заказывает нам бомбы с саке. Я не пробовала его со времен колледжа, и надеюсь, что вспомню, как это делать, не испортив свою одежду. Он также заказывает что-то под названием тако с летающими тигровыми креветками, даже не заглядывая в меню.

После того, как Рен ставит наши шоты с порцией саке, сбалансированной на палочках для еды над нашим пивом из Саппоро, я прошу инструкцию. Он дает нам несколько советов, и мгновение спустя мы стучим по столу, считая по-японски: ичи, ни, сан, пока рюмка не падает в пиво. Мы со Снэком оба кричим: «Бомба!» и сразу же выпиваем. Когда я ставлю стакан обратно на стол, комната кружится. Хм, может быть, мне следовало сначала поесть. Рен спрашивает, не хотим ли мы повторить, и оба отказываемся. Я заказываю большую порцию воды и еще один «Саппоро». Снэк заказывает колу. Я бросаю на него взгляд.

— Я за рулем, и мы не хотим вызывать такси, не так ли? — шепчет он мне на ухо.

«Точно нет», думаю я, но не говорю. Когда я смотрю на него и киваю, его брови приподнимаются, и на его лице появляется дьявольское выражение.

Еще немного изучив меню, мы заказываем несколько видов суши и горячие камни. Горячие камни — это как раз то, что написано в меню. Горячие круглые речные камни на ложе из каменной соли доставляются к вашему столу, и вы кладете на них кусочки мяса или рыбы, чтобы приготовить их до нужного вам уровня.

Наш ужин веселый и интерактивный. Приготовление пищи за нашим столом и совместное использование тарелок дает множество возможностей прикоснуться и накормить друг друга палочками для еды.

Рен возвращается и спрашивает:

— Хотите счастливый конец? — Я недоверчиво смотрю на него. Снэк громко смеется. Рен тоже смеется и быстро успокаивает мои страхи. — Не волнуйтесь, счастливый конец — это то, что мы называем десертом в пабе Гинза. — Снэк говорит Рену, что нам просто нужен чек.

— Мы оставим счастливый конец на потом. — Я хлопаю Снэка по плечу.

Рен приподнимает бровь.

— Я понимаю. — Я снова бью его кулаком.

Он потирает руку и снова смеется.

— Что? Я имела в виду десерт!

Должна сказать, что его способность выводить меня из себя великолепна — во всех смыслах.

Вернувшись в машину, я начинаю расспрашивать Снэка о нашем следующем пункте назначения, и он наконец говорит мне:

— Я знаю лучшее место для счастливого конца. — Я решаю не бить его снова. Это причиняло боль моей руке.

***

По ориентирам могу сказать, что мы возвращаемся в Даунерс-Гроув. Как только мы сворачиваем с шоссе в другой район, заполненный торговыми центрами, в глубине души у меня возникает чувство, что я точно знаю, куда мы направляемся. Мое внутреннее предчувствие подтверждается, когда мы останавливаемся перед Баскин-Роббинс. Наш Баскин-Роббинс. Много лет назад.

— Отлично, — говорю я, когда Снэк паркует машину.

— Я подумал, что тебе это понравится, — говорит он, помогая выйти из машины. Он снова кладет руку мне на поясницу, а другой придерживает, чтобы я не поскользнулась и не упала на обледенелой парковке. Когда мы проходим мимо обочины, где мы впервые поцеловались, я замечаю, что почтовый ящик украшен оберткой, чтобы он выглядел как R2-D2. Я качаю головой.

Снэк должен заметить.

— Что?

Я хихикаю.

— Это может быть самое идеальное свидание на свете.

Мы останавливаемся рядом с почтовым ящиком.

— Я рад, что ты так думаешь. Я бы с удовольствием остался здесь и целовал тебя рядом с этим почтовым ящиком дроида всю ночь ради ностальгии, но думаю, что мы оба замерзнем. Так как насчет одного поцелуя, а потом мы войдем и получим этот счастливый конец — я имею в виду десерт.

Он едва заканчивает слово «десерт», как мои губы встречаются с его. Наши губы холодны, но быстро согревают друг друга. Мой мозг возвращается к нашему первому поцелую, виртуально вздыхает, а затем меняет направление и начинает фантазировать о том, что может быть в самом ближайшем будущем. К чему может привести этот поцелуй.

Я чувствую, что ни один из нас не хочет прекращать целоваться, но он проявляет некоторую сдержанность и между поцелуями говорит:

— Давай. Возьмем. Ту. Миндальную помаду. — Только мой смех прерывает поцелуй.

Сейчас девять часов вечера, и «Баскин-Роббинс» набит битком. Почему все эти семьи покупают мороженое в разгар зимы? Вдобавок к семьям там собралась вся команда по синхронному катанию на коньках Даунерс-Гроув. По их чрезмерно накрашенным лицам и сильно уложенным волосам могу сказать, что они, должно быть, только что устроили шоу и празднуют. Несколько человек останавливаются и разговаривают, чтобы перекусить. Я остаюсь почти незамеченной. Должно быть, я выгляжу иначе, чем в старших классах. Снэк заказывает наше мороженое. Точно такой же заказ мы сделали, когда нам было по двенадцать.

Снэк оглядывает магазин и наклоняет голову, чтобы поговорить со мной.

— Не знаю, как ты, но я не хочу сидеть в Баскин Роббинс со всеми нашими бывшими одноклассниками и их отпрысками. Давай убираться отсюда.

— Ты уверен?

— Да, я умею водить и лизать.

Ух ты, кажется, мой лед для дайкири только что растаял у меня в руке. Не пытаясь быть слишком встревоженной или очевидной, я спрашиваю:

— Еще свидание?

Снэк долго, целеустремленно облизывает свое мороженое и глотает.

— Гораздо больше свиданий.

***

Мы приезжаем в центр Даунерс-Гроув, и Снэк разъезжает в поисках места для парковки. Похоже, старый спортивный бар дальше по улице был преобразован в новый бар/ресторан под названием «Виски, пиво и барбекю», и он стал очень популярным. Должно быть, сегодня вечером здесь оживленное место, потому что парковка в центре города стоит дорого. В конце концов мы отказываемся от уличной парковки и соглашаемся на место на пригородной стоянке по другую сторону железнодорожных путей. Я полагаю, мы едем на новое место.

Мы идем рука об руку обратно по рельсам, и я понимаю, что приближаюсь к своему любимому месту в мире — с любимым человеком в мире. Как только мы добираемся до площади, я останавливаюсь. Снэк продолжает идти, но из-за того, что я останавливаюсь, ему приходится остановиться и обернуться.

Он поворачивается и ничего не говорит, но одаривает меня потрясающей улыбкой, а затем притягивает меня в свои объятия. Я смотрю через его плечо и замечаю, что закусочная закрыта. Обычно Коллетт все еще была бы внутри и убиралась. Я вдруг начинаю немного беспокоиться. Надеюсь, что все в порядке.

— Снэк! — внезапно говорю я. — Почему кафе закрыто? Все в порядке? Тебе не звонили, не писали или еще что-нибудь, не так ли?

Снэк отступает назад, чтобы отпустить меня, и наклоняет голову вперед, так что наши лбы соприкасаются.

— Успокойся, Минни. Все хорошо. Я попросил маму сегодня вечером закрыться немного пораньше. Хотел, чтобы это место и чердак были в нашем полном распоряжении.

— Ой. — Я вздыхаю. Тогда я понимаю, почему Снэк хотел, чтобы его мать закрыла заведение пораньше, и издала более понимающее «Ооооооо».

Снэк хихикает и целует меня в лоб, а затем в нос и в каждую щеку, пока, наконец, не находит мои губы. И вот он. Поцелуй, которого я ждала годами. Поцелуй на морозе со Снэком в тени железнодорожного вокзала. Мое любимое место в мире. Я обхватываю его бородатую челюсть руками в перчатках. Поцелуй начинается медленно и сладко и переходит в горячее неистовое переплетение губ и языков. Этот момент становится еще более особенным благодаря звуку поезда, проезжающего через город и сигналящего клаксоном.

— Ты знал, что это мое любимое место в мире? — спрашиваю я, когда мы выходим подышать свежим воздухом.

— Нет, не знал, — отвечает он с интригой в голосе.

— Это то место, где я стояла, когда впервые увидела дом твоих родителей. Это место, где я всегда чувствую легкую надежду и испытываю трепещущее чувство внутри, что должно произойти что-то хорошее.

Снэк проводит тыльной стороной ладони по моей щеке. Когда он достигает моего подбородка, то приподнимает мое лицо и пригвождает меня своим горячим взглядом.

— Не борись с этим чувством, Минни.

Хотя это мое любимое место, я больше не хочу здесь находиться. Я хочу побыть наедине. С ним. Я крепко хватаю его за руку и тащу через улицу.

***

В закусочной темно, если не считать нескольких тусклых лужиц света по всей площади. Я следую за ними в заднюю часть и поднимаюсь по лестнице на чердак. Снэк где-то позади меня. Он сказал, что я могу подняться и устроиться поудобнее, так как ему пришлось запереть все и сбросить сигнализацию.

Лунный и уличный свет смешиваются и проникают через окна на чердак.

Направляясь на кухню, я замечаю коробку с выпечкой с логотипом закусочной на ней. На верхней части коробки есть записка, но я не могу разобрать, что там написано.

— Остановись! Оставайся на месте. Не двигайся, — командует Снэк с другого конца комнаты. Я замираю. — Ты выглядишь как ангел в этом свете.

Я уверена, что полностью покраснела. В комнате становится жарче за считанные секунды.

Снэк шагает ко мне, стаскивая с себя пальто и шапку, бросая их на диванчик по пути. Я отворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Он подходит прямо ко мне. Так близко, но не прикасается. Я полностью под его чарами, все глубже погружаюсь в его пристальный взгляд. Он осторожно снимает мое пальто с плеч и спускает вниз по рукам. Он быстро целует меня в губы, вешая пальто на барный стул.

Я издаю смешок, когда Снэк поднимает меня с пола и усаживает на кухонный остров.

Он стоит между моих ног; его руки раскинуты на перекладине рядом с моими бедрами, по сути, заманивая меня в ловушку. Пробегая пальцами по его бороде и гладким густым светлым волосам, я притягиваю его к себе для глубокого затяжного поцелуя. Я хочу попробовать на вкус каждый дюйм его рта.

Не прерывая нашего поцелуя, Снэк расстегивает длинную молнию на моем ботинке. Стон срывается с его губ. Он делает то же самое со вторым и, сдернув его с моей ноги, стаскивает меня со стойки. Я медленно опускаюсь вниз, все мое тело скользит вниз по его телу. Меня встречает приятная твердость внизу его живота, и я ахаю.

— Господи, Мин. Мне было тяжело просто расстегивать молнию на твоих ботинках, у меня будут большие неприятности!

Я не могу удержаться от хихиканья.

— Я не знала, что у тебя фут-фетиш.

— Ноги, попка, грудь — любая часть, которая прикреплена к тебе!

В последний раз, когда мы были на чердаке, я замерзла. А теперь я вот-вот воспламенюсь.

Я наклоняюсь, чтобы снять свитер, но Снэк хватает меня за руки.

— Нет, позволь мне.

Он медленно, мучительно стягивает мой свитер вверх через голову. Куда он делся после этого? Кто знает? Кого это волнует.

— Спасибо. Я… мне было так жарко.

Он целует меня в шею и вдыхает прямо под моим ухом.

— Ты такая горячая.

Я дрожу. Как можно быть такой горячим и дрожать одновременно? Только Снэк мог так поступить со мной. Я никогда так не реагировала на мужчину — никогда!

Он продолжает целовать и посасывать мою кожу до самого плеча. Он спускает бретельки моей кофточки вниз и покусывает мое плечо. Точно так же, как и в случае со свитером, моя кофточка вскоре исчезает. Я стою посреди чердака полуголая, с босыми ногами, в лифчике, трусиках и джинсах, с мужчиной, о котором мечтала всю жизнь.

Он обхватывает мою грудь обеими руками. Его большие пальцы скользят по моим напряженным и измученным соскам.

Когда он начинает расстегивать мои джинсы, моя сдержанность подводит, и я начинаю подталкивать его.

К кровати.

Мне нужно, чтобы он разделся, и как можно скорее. Мои пальцы не могут работать достаточно быстро, чтобы расстегнуть его темно-синюю пуговицу. Снэк отступает назад ровно настолько, чтобы снять футболку. Мои руки немедленно возвращаются к нему, исследуя каждую выпуклость и рельефность его мускулистой груди и крепкого пресса. Я бы хотела встать на колени и лизнуть их, но это означало бы прекратить то, что я делаю. Я делаю себе пометку сделать это позже. Осмотрев обнаженный торс Снэка, я наклоняюсь, чтобы расстегнуть молнию на его джинсах, но не раньше, чем прикоснусь ладонью к его эрекции. Я почувствовала ее у себя на животе, теперь хочу почувствовать ее в своих руках. Я могу разглядеть жесткий ствол и набухшую головку даже через ткань его джинсов.

Снэк откидывает голову назад и стонет от моего прикосновения.

Мы срываем друг с друга джинсы. Снэк ведет нас назад к кровати. Я спотыкаюсь, когда мои джинсы собираются вокруг лодыжек, болтаясь, как джинсовый осьминог. Я падаю ему на грудь, и он падает обратно на кровать. Идеальное расположение. Мы оба визжим от смеха. Не совсем соблазнительное поведение с нашей стороны.

Между смешками и фырканьем я признаюсь:

— Я… Я просто так нервничаю. Ты такой… Боже, ты такой красивый, и я такая… — Я зажмуриваю глаза, не зная, как противостоять своим сомнениям в себе. — А что, если это неправильно? — Снэк качает головой и ухмыляется.

— О чем ты? Ты прекрасна. Самая прекрасная в моем мире. Мин, это будет потрясающе!

Я снова провожу руками по его груди, смотрю на его губы, а затем в глаза.

— Перестань читать мои мысли.

— Заставь меня.

Наши джинсы исчезают в считанные мгновения, как и его боксеры и мои трусики. Больше никаких преград для нас!

Снэк обхватывает меня своей большой рукой за талию и хорошо рассчитанным поворотным движением укладывает меня горизонтально на кровать под собой. Его рот обрушивается на мой, и наши языки танцуют и кружатся.

Я извиваюсь под ним, толкаясь и вращаясь вокруг его бедра. Член Снэка настойчиво упирается в меня. Я так сильно хочу, чтобы он был внутри.

Мое желание только усиливается, когда губы Снэка покидают мои, и он опускает лицо к моей груди. Он быстро оглядывается на меня и выгибает бровь, показывая свое намерение дразнить меня дальше.

Снова обхватывая и разминая мои груди, он дышит на них, и я выгибаюсь и стону. Когда я выгибаюсь, Снэк берет один из моих сосков в свой горячий рот и глубоко сосет. Так глубоко, что мне приходится закрыть глаза и сильно вытянуть шею, чтобы справиться с этим ощущением. Мучительно болезненное удовольствие пронзает мой клитор, и я клянусь, что чувствую, как он пульсирует. Снэк снова повторяет это изысканное движение с другой грудью. Я вцепляюсь ему в спину, невербально умоляя его дать мне больше. Мои руки скользят вниз к его круглой, упругой заднице, и я притягиваю его к своему тазу. Я собираюсь взять все в свои руки, если это не произойдет в ближайшее время.

— О Боже, Минни. Я больше не могу ждать.

— Хорошо! Я… Потому что я тоже не могу. Пожалуйста, Снэк. Маркус, пожалуйста!

Снэк остановился.

— Боже, ты назвала меня Маркусом.

— Я серьезно, Снэк, — стону я. — Сейчас, пожалуйста!

Снэк не нуждается в большем поощрении. Он ставит свой большой член у моего входа, и как только собирается войти, я кричу:

— Подожди! А как насчет защиты?

Снэк застывает в своей почти неподвижной позе и смотрит на меня выпученными глазами.

— О черт! Мне она давно не была нужна.

Почему? Потому что у него не было секса или потому что он был женат?

— У тебя нет?

В отчаянии качает головой.

— Неееет!

Я приподнимаю его голову обеими руками и улыбаюсь.

— Не волнуйся, у меня есть!

— Слава Господу, потому что нам пришлось бы прибегнуть к какой-нибудь профилактической ситуации с сумкой Макгайвера на молнии, если бы ее не было! Я никак не могу остановиться сейчас!

Мысль о самодельном противозачаточном устройстве Снэка просто уморительна! Я выкатываюсь из-под него и тянусь через край кровати за своими джинсами. Годы наблюдения за сексуальными сценами моих братьев научили меня держать одного из этих плохих парней наготове. Никогда не знаешь наверняка, но в случае с сегодняшним свиданием я что-то заподозрила.

Я сажусь, и Снэк опускается на колени обратно на пятки. Мне представляется его великолепный, твердый, подергивающийся член, на который я быстро надеваю презервативом. Это занимает слишком много времени. Пока я прикрываю своего зверя, он скользит пальцем между моими складками, а затем присоединяется его большой палец, кружа и надавливая на мой уже набухший клитор.

Я откидываюсь назад, позволяя ему продолжить восхитительную прелюдию еще немного, но затем изливаю свою потребность, не сводя с него глаз. Снэк отвечает, накрывая меня всем своим телом и одним медленным движением толкая свою пульсирующую эрекцию. Мы оба стонем. Я ждала этого целую вечность, и наконец это случилось. Мы со Снэком наконец-то занимаемся сексом. Нет, не просто сексом. Мы занимаемся любовью.

Сознательно Снэк не двигается. Он остается неподвижным.

Затем, глядя вниз в течение долгого времени, он тихо и глубоко произносит:

— Привет!

Я хихикаю, что вызывает приятное сокращение внизу живота, а затем говорю:

— Привет! — в ответ. Я никогда раньше так много не смеялась во время секса. Это довольно приятное чувство.

А потом смех заканчивается. Я погружаюсь в медленные, ритмичные толчки, с каждым сокращая свои самые чувствительные внутренние мышцы.

— Боже, Минни, ты вся горишь.

— Мммм. — Мои дар речи ослабевает. Я чувствую, как нарастает мой оргазм. Это не займет много времени. Я повторяю что-то вроде. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, — когда он целует меня в шею прямо под ухом.

— Не волнуйся, детка, я доставлю тебя туда. — Снэк встречает меня вращением за вращением, и как только я поднимаюсь и хватаюсь за простыни, он замирает, и мы оба вскрикиваем в глубоком гортанном неразборчивом высвобождении эмоций.

После нескольких долгих выдохов он выходит из меня, и я вздрагиваю от потери, сразу же скучая по его близости. Он тянется в постели, а потом я чувствую, как он вытирает меня между ног. Я могу только догадываться, что он схватил откуда-то кусок одежды. Я зеваю и улыбаюсь ему. Его лицо спокойно и счастливо в теплом сиянии окружающего света.

— Почему мы не сделали этого раньше? — Я зеваю ему в грудь.

— Так много причин, — шепчет он мне в волосы. — Причины, которые, хоть убей, я не могу четко вспомнить. Я ругаю себя за то, что заставил нас так долго ждать.

— Мы больше не будем долго ждать, — с надеждой говорю я.

Снэк смеется.

— Нет, мы этого не сделаем!

Снэк целует меня в лоб и тянет под руку, так что моя голова оказывается между его грудью и плечом. Он нежно накрывает меня пуховым одеялом.

И я быстро проваливаюсь в сон.