Снэк

Глава 6: 1999 — Блондинки-самоубийцы

Можно подумать, что тем летом, когда нам было по двенадцать, после того как он поцеловал меня, на этом все закончилось.

Влюбленные с детства наконец-то признались друг другу в любви и вуаля! Жили долго и счастливо. Если бы. Нет, как сказал Шекспир, — «Путь истинной любви никогда не проходит гладко.» — Но в двенадцать лет кто действительно знает, как определить, является ли то, что они чувствуют, любовью и как выглядит «спокойное течение» в их жизни? Я наконец убедила себя, что он забыл о поцелуе, и я, естественно, не собиралась поднимать эту тему и ставить его в неловкое положение.

В младших классах мы со Снэком вместе ходили в школу пешком или ездили на велосипеде. Мы тусовались после школы, играли в видеоигры или делали миксы на компакт-дисках. Я ходила на школьные дискотеки с группой ребят, в которую входили Снэк, Клип и другие парни, с которыми они еще бегали. О, и давайте не будем забывать о девушках, которые были очарованы ими. Каждый раз, когда я оборачивалась, очередная девушка набрасывалась на Снэка.

Даже несмотря на то, что он поцеловал меня в тот единственный раз, казалось, что я была просто еще «одним парнем» из компании. Я была в замешательстве. Зачем ему целовать меня и называть своей девушкой, а потом возвращаться к тому, чтобы быть просто друзьями.

К тому времени, когда мы пошли в среднюю школу, поцелуй превратился в поблекшее воспоминание. По крайней мере, я думала, что для него это так.

Снэк встречался с другими девушками. Каждая из них была блондинкой. И высокой. И стройной. У меня не было ни одного из этих качеств.

Я была ростом 163 см. У меня сине-зеленые глаза, а мои волосы — обычного пепельно-коричневого цвета. Я знаю это, потому что со времен колледжа у меня было множество цветов волос, и корни были намного темнее, чем в детстве. Из любопытства, пару месяцев назад я взяла свою фотографию из средней школы в супермаркет, чтобы выяснить свой настоящий цвет. Он соответствовал среднему пепельно-коричневому цвету L'Oréal 5A. Не то чтобы я хотела к нему возвращаться, мне нравится мой нынешний светлый цвет. Он определенно не хуже моего натурального.

Дело в том, что странным в Снэке и его блондинках было то, что после свиданий он приходил ко мне домой и тусовался со мной.

В то время я не придавала этому особого значения.

— Минни, Снэк здесь! — кричит мой папа с лестницы от входной двери.

— Отправь его в мою комнату, — кричу я в ответ.

Я слышу папины шаги, когда он приближается.

— Твою комнату? — кричит он.

Я кричу отцу в лицо, как только он входит в мою дверь.

— Господи, папа, это всего лишь Снэк!

Мой папа шепчет:

— О, точно. — Как будто мы со Снэком никогда раньше не зависали. Как будто это что-то новое. Снэк поворачивается боком и проскальзывает мимо моего отца, чтобы сесть на мою кровать.

Мой папа хмурится и тихо, но твердо добавляет:

— Дверь оставить открытой.

Я качаю головой и ухмыляюсь. Затем, когда он не двигается с места, я киваю, чтобы он ушел. Он пятится из моей комнаты и оставляет дверь приоткрытой. Снэк — просто мой друг. Мы все время тусуемся, и ничего не происходит. Не то чтобы я была бы против, если бы что-то произошло. Но этого никогда не происходит. И никогда не будет.

Однажды вечером, когда Снэк случайно зашел ко мне домой до того, как я вернулась с поздней работы над школьной газетой, я подслушала разговор между Снэком и Клипом, который заставил меня задуматься.

Я не хотела подслушивать, но услышала, как Клип сказал:

— А что насчет Джекси? — Характерный щелчок кнопок игрового джойстика эхом разносится по комнате. Когда я заглядываю за угол, они смотрят в другую сторону от меня, играя в Марио.

Снэк стонет и говорит:

— Дженнифер Джекси? Нет, ни за что. Она преследовала меня с первого дня. И она — закладка.

— Закладка?

— Да, девушка, которую парни используют, чтобы отметить место, где они остановились, когда расстаются со своей девушкой. Это Джекси. Это ужасно, но в случае с Джекси — правда.

Клип отвечает: — Ха! — а затем говорит: — Возьми ее, чувак. Ей понравится. Ей всегда нравится.

Я точно знаю, что Клип трахнул Дженнифер Джекси. Знаю, потому что слышала их. Однажды в выходные у Клипа была вечеринка, отец уехал в командировку на ночь. Боже мой, было ужасно слушать их по ту сторону стены.

— Пенни Дженни? Правда, Клип? — Снэк стонет.

— Конечно. Повеселись немного. Безобидная забава. Это обойдется тебе всего в пенни. (прим. переводчика — бесплатная Дженни)

Я тут же решаю, что мой брат настоящий придурок.

Я уже собираюсь войти и сказать им обоим, что они полные идиоты, и так нельзя говорить о девушке, когда Снэк меняет тему.

— Клип, это не та, кого я хочу. Ты знаешь, с кем я хочу быть. — Снэк наклоняет голову и кивает в сторону зала, где я нахожусь. Я делаю несколько шагов назад и прячусь за углом на случай, если он обернется. О ком он говорит?

— Этого никогда не случится. Нет, если только ты не прекратишь трахаться со своими блондинками и не станешь серьезным… И ты, блядь, слишком молод, чтобы быть серьезным.

— Да, — бормочет Снэк низким и покорным голосом, который я едва могу разобрать.

Когда я снова отваживаюсь двинуться вперед, Клип хлопает его по спине.

— Чувак, а как насчет Шарлотты? Знаешь, Шарлотта Карпентер, новенькая. Одно это качество делает ее в миллион раз интереснее местных цыпочек.

Ух ты! Клипи использовал слово «качество» в предложении. И правильно. Может быть, когда-нибудь он поступит в колледж.

— Я не знаю, — начинает Снэк, а затем его тон меняется. — Хм, Шарлотта Карпентер.

— О, да. Шарлота. Я вижу, что она заинтересовала тебя, просто по тому, как ты произносишь ее имя.

Господи, Клип может быть слизняком. Мой брат, сутенер.

Я больше не могу этого выносить. Я ненавижу шпионить за Снэком. Он ведь должен быть моим лучшим другом, верно? Я могу поговорить с ним о девушках, верно?

Беззаботно входя в комнату, я говорю:

— Кто-то упоминал Шарлотту?

Клип и Снэк поворачиваются, чтобы посмотреть на меня. Клип немедленно возвращается в игру и говорит:

— Да.

Снэк виновато отводит взгляд.

— Подумываешь о свидании с другой блондинкой-самоубийцей, Снэк? — фыркаю я. Я ничего не могу с этим поделать. Это выходит сопливо.

— Блондинка-самоубийца?

— Да, ты знаешь, эти чертовы блондинки, с которыми тебе нравится встречаться. Те, которые настолько великолепны, что заставляют обычных девушек хотеть покончить с собой.

Брови Снэка хлюпают вместе.

— Это довольно грубо, Минни.

Мне не нравится это чувство. Снэк — мой. Ну, не совсем. Я не могу этого вынести. Мне нужно убираться отсюда.

— Да, ну… — Я вылетаю из комнаты так быстро, как только могу, но пытаюсь вести себя беззаботно.

Шарлотта Карпентер. Она учится в северной средней школе Даунерс-Гроув всего три месяца и уже является желанной болельщицей и членом студенческого совета. Она прямая, как (хорошо, в этом мы квиты), блондинка, стройная и уверенная в себе. Носит макияж, как гребаную боевую раскраску, и одевается, как на подиум. Идеальная. Каждый день. Можно подумать, что в коридорах школы были красные дорожки, по которым она ходила. И, судя по всему, она была милой. Сука! Она сделала невозможным ненавидеть ее.

Она была всем, чем я не была. Превосходной. За исключением хороших оценок и умения писать, я всегда была средней. Вплоть до моих коричневых, не карамельных, не каштановых волос. Средней.

Снэк начал встречаться с Шарлоттой, блондинкой-самоубийцей, на следующий день.