Снисходительный любовник

Глава 6

На следующее утро туристический магазин открывался для посетителей. Дженни почувствовала явную нервозность при виде первого покупателя, но уже очень быстро она приноровилась обслуживать их. В основном это были американцы из Буффало, Чикаго и Нью-Йорка, отправившиеся на «ранние каникулы», ярко одетые и увешанные камерами и солнечными очками. Все женщины восклицали: «Господи, вы англичанка! Я просто без ума от этого приятного акцента». Они много всего покупали, легко расставаясь с деньгами. Дженни удивлялась про себя, что они собираются делать со всей этой кучей странных сувениров, которые она теперь привычно называла поделками.

Чарльз был в восторге от того, как началась летняя торговля.

— Нам предстоит небывалый сезон, Дженни, — заявил он. — Я чувствую это нутром. Ты принесла мне счастье, вот в чем дело.

В течение дня Дженни обслужила двух приятных девушек, которые купили почтовые открытки и соломенные шляпки. Они представились канадками из Оттавы, сотрудницами правительственных учреждений. Пока Дженни разговаривала с ними, отвечая на их расспросы об Англии, три раза прозвенел телефон.

— Это мне! — воскликнула Дженни. — Прошу прощения.

Чарльз подошел и занялся с покупателями, а Дженни бросилась в гостиную и схватила трубку.

— Привет, Дженни, — сказал голос, который она и ждала услышать. — Угадай, кто это?

— Мне не нужно угадывать.

— Отлично. Но не надо упоминать ничьих имен, так как соседи всегда подслушивают по общему телефонному проводу. Когда я снова увижу тебя? У тебя есть планы на завтрашний вечер?.. Тогда давай встретимся на маленьком пирсе около семи. Пока. — Он повесил трубку, а Дженни продолжала смотреть на телефон, как будто никогда не видела его прежде, и пульс ее бился с бешеной скоростью — Лэрри всегда вызывал в ней мгновенное возбуждение.

— Кто это был? — поинтересовался Чарльз.

Дженни засмеялась и ответила:

— Один из моих поклонников назначил свидание.

Две девушки тоже засмеялись, заметив, как это отрадно слышать, что в городе есть подходящие женихи.

— Что за каникулы без романов? — заметила одна из них.

К следующему дню Дженни казалось, что она работает продавщицей уже несколько недель, а не несколько часов. Ее ноги болели, а голос огрубел от постоянных разговоров. И тем не менее ей нравилось ее новое занятие. Было так интересно встречаться с новыми людьми. Она также испытывала удовольствие от осознания того, что ее отец ценит ее помощь по магазину. Она действительно нашла свою нишу в местном окружении, и эта мысль делала ее счастливой. Если бы только еще она была уверена в том, что Лэрри действительно любит ее так же сильно, как она его.

В семь она уже стояла в ожидании рядом с маленьким пирсом, наблюдая, как лодочки мягко покачиваются, стоя на якоре, прислушиваясь к пронзительным крикам чаек. Тут она увидела желтую машину, несущуюся по направлению к пирсу. Из нее выскочил Лэрри и схватил ее за руки. Его лицо было более оживленным, чем когда-либо прежде, его карие глаза сверкали; он был в необыкновенном возбуждении.

— А вот и моя красотка Дженни! — закричал он. — Поедем покатаемся. Я так много должен рассказать тебе. Залезай.

Они поехали вдоль берега к устью. Затем Лэрри повернул на узкую грязную дорогу и остановил машину около сосновой рощицы. После этого он повернулся и, схватив Дженни в объятия, стал страстно целовать ее.

— Ты сегодня такая вкусная, — сказал он.

— Что случилось? — спросила Дженни. — Ты словно на вершине мира. Я никогда не видела тебя таким довольным.

— Так и есть. Сегодня в «Кэмерон-Хилл» случилось чудо, Дженни.

— Чудо! — повторила она. — Какое чудо?

— Я свободен, Дженни, любовь моя. Наконец свободен. Я наконец получу свои деньги. — И так как она недоуменно смотрела на него, он нетерпеливо объяснил: — Я уже говорил тебе об этом. Только не говори, что ты не помнишь. Брюс согласился выделить мне часть моего наследства, чтобы я смог поехать в Монреаль и заниматься там музыкой. Он вошел в мой кабинет в офисе и сказал, что он изменил свое решение и больше не желает удерживать меня в своем бизнесе. Уже все устроено, и я уезжаю в конце недели.

— Уезжаешь! Уезжаешь из Харбора, ты это имеешь в виду?

— Именно это. Я с трудом верю в это сам. Черный Брюс наконец-то смягчился. Это слишком хорошо, чтобы это было правдой. Но так и есть. Я свободен. Свободен. Свободен! — Он взволнованно рассмеялся и снова поцеловал ее. — Радуйся за меня, Дженни, — приказал он.

— Я радуюсь. Я знаю, что ты именно этого хотел, но…

Лэрри не унимался:

— Наконец-то уехать из этого леса и всего остального! Если бы ты знала, как я смертельно устал от всего от этого. Я куплю квартиру в городе рядом со «Стар-клаб» и буду жить среди людей, которые мне нравятся, которые близки мне по духу. Людей, которые говорят на моем языке и думают так же, как я, и которые умеют получать удовольствия от этой жизни. Это будет просто чудесно.

— Но не для меня, — сказала Дженни. — Ты получишь то, к чему так стремился, но… — Ее голос задрожал, и она замолчала. — Я буду так ужасно скучать по тебе, мой любимый. Я даже не могу подумать об этом. Я просто не представляю, как буду жить без тебя. Ты скоро уедешь?

— Наверное, в субботу. Раньше не получится. К тому же нужно будет устроить вечеринку накануне отъезда. — Он дотронулся пальцем до ее щеки. — Что это, слезы? Ты плачешь из-за меня, дорогая?

— Я не могу сдержать их… я хочу сказать… я хочу, чтобы ты был счастлив. Ты такой умный. У тебя должен быть шанс на успех. Но только… только…

Лэрри снова поцеловал ее, прижал к себе, поглаживая волосы:

— Ты на самом деле любишь меня, Дженни, не так ли?

— Да. Но я бы хотела разлюбить тебя, чтобы не так переживать твой отъезд, как сейчас.

— Ты такая милая, Дженни, — сказал он. — Я без ума от тебя. Представь себе, я тоже не хочу расставаться с тобой. Почему бы тебе не собрать свои чемоданы и не поехать со мной в Монреаль? Ты будешь там счастлива. Ты замечательно сможешь там устроиться.

Дженни вздохнула:

— Если бы я только могла.

— А почему нет? Да, это решение, Дженни. Ты должна поехать со мной. Мы будем сказочно проводить вместе время.

— Нет ничего на свете, чего я бы так желала, как быть с тобой вместе, Лэрри. Но это невозможно.

Рука Лэрри нежно ее поглаживала.

— Предоставь это мне, — сказал он. — Я все устрою. Я полагаю, что поеду в ближайшую субботу, поэтому ты сможешь ускользнуть и присоединиться ко мне на старом мосту на шоссе.

Эта идея его захватила.

— Это получится словно в кино, настоящее старомодное похищение. Будет так здорово, если ты поедешь со мной в Монреаль. Я повезу тебя на Монт-Рояль полюбоваться видом, мы потанцуем в «Стар-клаб» до двух часов ночи, а после этого выпьем кофе с горячими круассанами в маленьком французском кафе, на улице Сент-Катрин. Ты говоришь по-французски, Дженни? В Монреале это второй язык, ты знаешь. Только подумай о тех людях, с которыми ты встретишься. Все девушки и парни из «Золотого кота», где я буду играть со своей группой.

— Замолчи, — взмолилась Дженни. — Я не могу этого выносить, потому что как я могу поехать в Монреаль? Хотя бы из-за одного. У меня нет денег, чтобы путешествовать.

— У меня будет куча денег, — заявил Лэрри. — Я куплю тебе вечернее платье, как только мы приедем туда, Дженни, — зеленый шифон, который будет кружиться вокруг тебя, оттеняя твои волосы. Тебе также будут необходимы хорошенькие золоченые туфельки, чтобы выходить в свет.

— Не надо, Лэрри. Пожалуйста, не надо. Конечно, все это будет полным блаженством, но это только сны наяву. Разве я могу уехать? Тут мой отец. Я должна буду работать в магазине все лето и присматривать за ним. У него больше никого нет.

— Чарли прекрасно обойдется без тебя. Ведь он справлялся до твоего приезда в Харбор. К тому же есть еще старая Лессе по соседству, которая всегда поможет, разве не так? Говорят, она к нему очень добра. Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Дженни. Разве ты не понимаешь?

Она безрадостно кивнула:

— Да. Я понимаю. И я всем сердцем хочу поехать с тобой. Но я не могу, дорогой. Я просто не могу бросить отца, и я не могу жить на твои деньги. Это будет неправильно.

— Неправильно? Ты употребляешь странные слова, Дженни. Как же ты старомодна. Эти понятия давно исчезли вместе с корсетами и ароматическими солями.

— Ну что ж, тогда давай скажем, что у меня есть гордость.

— Что ты имеешь в виду? Ты просто находишь отговорки, вот и все. Ты боишься поехать со мной. Ты недостаточно мне доверяешь. Ты не так сильно меня любишь к тому же. Вот и все.

Она встревожено закричала:

— Но я люблю тебя, Лэрри! Люблю. Люблю! Ты не должен так сердиться. Ты не должен.

К своему разочарованию, Дженни заметила, что он стал раздражительным и нетерпеливым с ней. Вся веселость исчезла с его красивого лица. Теперь оно было мрачно-насупленным, таким же, каким оно было в субботу вечером, когда он смотрел на Грейс из-за виноградных листьев.

— Пожалуйста, любимый, — несчастно бормотала она. — Не делай меня еще более несчастной.

— Пустые разговоры — вот и вся твоя любовь, — сказал Лэрри, немного отодвигаясь от нее. — Если бы ты действительно любила меня, то я значил бы для тебя больше, чем все остальные. Но это не так.

— Так! Я люблю тебя так сильно, что это причиняет мне боль. Я знаю, что делать. Я буду усердно работать все лето, а потом я смогу приехать к тебе в Монреаль.

— Нет. Я хочу, чтобы ты поехала со мной сейчас или никогда. Поэтому решай побыстрее, Дженни. Говори, что ты решила.

Слезы, которые стояли в глазах Дженни, потекли по ее щекам. Но Лэрри больше не считал, что это знак привязанности с ее стороны. Он еще долго рассыпался в упреках, а потом сердито выскочил из машины и немного прошелся, мрачно поглядывая на устье реки, над которым уже начинали сгущаться сумерки. Дженни поспешно выскочила за ним.

— Почему ты так обращаешься со мной? — спросила она. — Если я твоя девушка…

— Ты не хочешь быть моей девушкой, — возразил он. — Если бы ты хотела, то поехала бы за мной без слов. Ты боишься покинуть этот заплесневелый городок, не так ли? У тебя совсем нет смелости.

— Если бы только ты выслушал меня, любимый. Я действительно люблю тебя. Ты для меня все…

— Докажи это. Поедем со мной в субботу вечером.

— Но как я могу? Если бы я могла, я бы поехала, и мы бы…

— Я напрасно теряю с тобой время, так мне кажется. Ты меня разочаровала, Дженни. В таком случае поступай по-своему.

— Не говори так, Лэрри. Ты причиняешь мне боль. Неужели ты не понимаешь, почему я не смогу присоединиться к тебе в субботу? Я бы так этого хотела.

— Ты бы смогла, если бы захотела, но просто не очень сильно этого хочешь. Я не поеду с тобой, в конце концов я это понял. О'кей. Давай распрощаемся и покончим с этим.

— Нет, Лэрри! Нет!.. Что ты делаешь?.. Не уезжай.

Так как он повернулся на каблуках и зашагал назад к машине, Дженни поспешила за ним, но она не успела залезть в машину, как он уселся на переднее сиденье и рванул с места.

Неуверенно спотыкаясь, она отыскала пыльную дорожку вдоль реки и зашагала по ней к морю.

Когда она снова подошла к маленькому пирсу, городские часы как раз пробили вдалеке восемь часов. Всего час прошел, а с ней столько всего случилось. Она вдруг почувствовала в воздухе аппетитный запах горячей рыбы. Он плыл из огромного железного котелка, стоящего на костре, а красные и голубые язычки пламени освещали лица мужчин, которые кружком сидели на опрокинутых лодках. Дженни узнала Поля и Джада, и не успела она отойти в сторону, как они тоже заметили ее.

— Привет, Дженни! — прокричал Поль. — Иди-ка сюда и угостись омаром. Мы как раз готовим свой улов.

Дженни медленно пошла вперед. Сейчас ей не хотелось никого видеть, но уже трудно было этого избежать. Ночь, по крайней мере, скрывала следы слез на ее лице. Джад бросил длинную веревку в котелок и выудил омара:

— А вот и омар. С тебя пятьдесят центов. Присаживайся, а я пока охлажу его.

— Иди сюда, к нам, — сказал один из мужчин. Она обреченно узнала в нем Брюса Кэмерона, в тяжелой вязаной фуфайке и морских ботинках. Он тоже, по всей вероятности, выходил в море. Мораг Гатри сидела с другой стороны, держа на коленях корзинку.

— Привет, Дженни, — позвала она. — Что ты делаешь здесь так поздно? Тебе кто-то рассказал о лобстерах?

— Я просто гуляла, — ответила Дженни, старательно держась в тени. — Мне захотелось подышать свежим воздухом.

— О боже, у вас, у англичан, такие странные привычки, — засмеялась Мораг. — Каждый парень в городе был бы счастлив отвезти тебя на прогулку, а тебе приспичило гулять в одиночестве.

Дженни заметила, что на Мораг надеты джинсы и свитер; она была веселой и разговорчивой, как и всегда, когда рядом был Брюс.

— Ты тоже выходила в море на лодке? — спросила Дженни.

— Мне не выпало такого счастья. Я не могу уйти из банка раньше шести часов. Брюс выходил в море, и он обещал мне первую пару омаров, поэтому я здесь, чтобы забрать свою долю. Между прочим, мы все собираемся поплыть в бухточку в воскресенье, так что присоединяйся к нам, если у тебя на примете нет ничего более привлекательного.

— Поедем вместе с нами, — пригласил Брюс, когда все лобстеры были охлаждены и разделены между присутствующими. Он бросил Джаду монету за лобстера, который достался Дженни, а также заплатил за те, что выбрала Мораг. Дженни вежливо поблагодарила его и пошла вместе с Мораг к машине.

Брюс остановил машину около магазина и вышел, чтобы открыть заднюю дверцу для Дженни. Дженни осмелилась потрепать на прощание Барона, тот вежливо это позволил, и Брюс, улыбнувшись, сказал:

— Рад, что встретил вас сегодня, Дженни. Вы придете в городскую башню на конкурс королевы Яблоневого цвета?

— Думаю, что да, мистер Кэмерон.

— Все девушки туда собираются, — вмешалась Мораг. — Тебе следует прийти и встать в очередь вместе с остальными.

— Да, вам так и следует сделать, — сказал Брюс. Он понизил голос, чтобы его могла услышать только Дженни. — Вас выберут, — мягко сказал он. — Я прослежу за этим.

Затем он обычным голосом пожелал ей спокойной ночи и снова сел за руль. Дженни медленно направилась к двери, но, как только она подошла к дому, ее окликнул Чарльз через низкую изгородь, которая отделяла их задний двор от владений Марты. Он стоял в открытых дверях дома Марты с таким видом, будто находился у себя дома.

— Я сегодня в гостях, — сказал он. — Заходи тоже, дорогая.

Дженни не смогла не подумать, насколько уютнее и комфортнее гостиная Марты по сравнению с их собственной, отделанная в ярких цветах, с новыми голубыми чехлами и цветущими растениями в длинных плетеных вазонах. Запах выпечки наполнял все помещение, так как Марта готовила продукцию для своей кондитерской на завтра. Она отрезала большой кусок абрикосового слоеного пирога и настояла на том, чтобы Дженни съела его с чашкой кофе.

— Думаю, ты можешь позволить себе еще один кусочек, Чарли, — заметила она.

Он засмеялся и сказал, что не может отказаться, когда пирог приготовлен ее порхающими пальчиками.

Марта была в восхищении от лобстера.

— Просто королевский экземпляр! Его нужно медленно зажарить на решетке. К нему хорошо подходит чесночный соус, и несколько ложек капустного салата не помешают. Я вот что скажу тебе, Дженни. Оставь его мне, а я приготовлю его для тебя. Моя духовка лучше работает, чем ваша. Я принесу его к вам на ужин.

— И ты, разумеется, останешься и разделишь его с нами, — настоял Чарльз.

— Большое спасибо, — улыбнулась Марта. — Это будет лучше, чем ужинать в одиночестве. Я также позабочусь о десерте — моем пироге с пеканом, — я знаю, как ты его любишь, Чарли.

В следующие несколько дней Дженни готовила, убиралась в доме и обслуживала туристов в магазине, но какая-то часть ее сознания постоянно прислушивалась в ожидании телефонных звонков. Телефон звонил, но это всякий раз приносило ей только разочарование. Выйдя за покупками на Мейн-стрит, Дженни заскочила в аптеку и позвонила в офис Кэмеронов из платной телефонной будки. Уверенный голос сказал ей, что мистера Лоуренса нет на месте и не будет, но его можно будет найти в «Кэмерон-Хилл» до субботнего вечера.

Дженни медленно опустила трубку на рычаг и вышла на оживленную улицу. Как же ей позвонить в «Кэмерон-Хилл»? Ее сердце восставало при этой мысли, но в то же время возрастала ее боязнь, что Лэрри так и уедет, не сказав ей больше ни слова и не оставив сообщения.

К субботнему вечеру Дженни уже была убеждена в этом. Сразу после пяти позвонила Кэрол и пригласила ее в боулинг. Дженни отказалась, так как у нее все еще оставалась последняя надежда.

— Боюсь, что не смогу, спасибо. Я не очень хорошо играю в кегли, ты же знаешь. Я кидаю неправильно. Да, вероятно, мне необходима практика, но не сегодня…

Телефон больше не звонил, и Дженни в конце концов отправилась в постель. Она легла и зарылась лицом в подушки, стараясь заглушить рыдания, чтобы Чарльз не услышал их через тонкую стенку. На следующее утро она спустилась с темными кругами под глазами, чувствуя, что внутри у нее все как будто заморожено. Она была рада, что в этот день нужно было убираться в магазине и загружать новый товар. Это служило оправданием тому, чтобы не ходить этим утром в церковь, а значит, и не видеться со множеством людей после службы и не вести с ними необходимые разговоры. Чарльз надел свой лучший темный костюм и выкатил машину, чтобы отвезти Марту в Ривербэнд — та собиралась навестить свою дальнюю родственницу, мисс Катлер.

— Ты поедешь купаться с остальной молодежью, я думаю, — сказал он Дженни, которая неопределенно кивнула ему.

Дженни подумала, что для нее будет легче провести весь день дома в одиночестве, но к трем часам она не могла больше находиться в этом замкнутом пространстве. Она решила пойти на прогулку, подняться вверх по холму и собрать букет диких цветов и красивых листьев, чтобы расставить их в вазы в магазине.

Она шла по направлению от океана, через пустой деловой район, к шоссе с оживленным движением. Несколько раз водители останавливали машины и открывали для нее дверь. Никто в Канаде, казалось, не понимал, что можно гулять просто потому, что это нравится. Чтобы уклониться от этих предложений, Дженни свернула на первую попавшуюся боковую дорожку. Она бежала через лес, где все купалось в тени зеленых деревьев, а яркий внешний мир казался в нескольких милях отсюда. Именно эта атмосфера была нужна Дженни в ее теперешнем состоянии. Она присела на травянистый склон, обхватила руками колени и стала думать о своем потерянном возлюбленном. Но внезапно она услышала, как по дороге приближается машина. Она быстро вскочила на ноги и стала собирать серовато-красные листья, которые были бы отличным фоном для нескольких тюльпанов в белой вазе. Машина неотвратимо приближалась и наконец поравнялась с Дженни.

— Не подбросить ли вас до города? — позвали оттуда, а после этого добавили: — О, это вы!

Дженни взглянула на сверкающую маленькую красную машину спортивной модели, за рулем которой сидела Грейс Ирвин. Она выглядела элегантно в сине-белом костюме и белой блузке, и Дженни тут же стало стыдно за свои джинсы и застиранную рубашку.

— Да, это я, — ответила она. — Добрый день.

Грейс спросила довольно дружелюбно:

— Что ты, черт побери, делаешь здесь в лесу? Неужели собираешь листья?

— Мне они нужны, чтобы украсить магазин, — объяснила Дженни. — Мне нравится, когда вокруг стоят вазы с цветами и листьями. Я думаю, если магазин будет выглядеть более привлекательно, это пойдет на пользу бизнесу.

— Может, ты и права, — сказала Грейс. — Бизнес и флористика? Хотя еще только начало сезона. У нас пока заполнена половина номеров, но через неделю-другую свободных мест не будет.

— Лаверберн-Харбор действительно популярный курорт — я имею в виду место для отдыха, особенно среди американцев.

— Им нравится ощущать себя иностранцами, стоит только пресечь границу, — заметила Грейс. — Послушай, а почему бы тебе не сорвать вон тот красный и желтый плющ? Он будет выглядеть очень декоративно, если обвить им вазу с цветами.

Дженни добавила несколько веток плюща к своему букету, подумав, что Грейс так же непредсказуема, как и Лэрри, — быстро впадает в ярость, а затем так же быстро забывает свой гнев. Грейс неожиданно сказала:

— Ты знаешь, что Лэрри Кэмерон уехал в Монреаль?

Дженни вздрогнула. Она ожидала от Грейс упреков, и эта непринужденность ее обезоружила.

— Да. Я… Он сказал мне, что уезжает в Монреаль, когда мы виделись в последний раз, — ответила она. — Поэтому я предполагала, что он уехал.

— Уехал прошлой ночью. У нас была прощальная вечеринка. Сегодня я с трудом открыла глаза.

Дженни медленно проговорила:

— Я так поняла, что он уехал, чтобы поселиться там навсегда.

— Без сомнения. Он долго не вернется сюда, если вообще захочет вернуться. Харбору теперь придется жить без Лэрри. Но я, разумеется, буду видеться с ним, когда буду ездить в город. Я каждую осень провожу в Монреале.

— Как это чудесно, — пробормотала Дженни. Грейс рассмеялась.

— Не хочу спускать глаз с моего мужчины, — заявила она. — Он станет встречаться с первой же хорошенькой девушкой, которую увидит, если я не прослежу. У него такая привычка. Просто не может чувствовать себя счастливым, если под рукой нет девушки. Может, мне стоит выйти за него замуж поскорее? Таким образом я решила бы кучу проблем. Ну, не буду отвлекать тебя от озеленения, Дженни. Пока. О, не забудь, что в следующий вторник состоятся выборы королевы. До встречи.

— До свидания, мисс Ирвин.

Дженни со странным чувством смотрела, как удаляется машина Грейс. Что-то тут было не так. Такое спокойное и бесстрастное поведение Грейс в подобной ситуации было неестественным.

Дженни набрала еще немного цветов и листьев, кружевных гвоздик, каких-то белых цветочков и огромных голубых петуний, которых она никогда не видела прежде, и еще несколько ветвей разноцветного плюща. Наконец она вернулась в переулок Лонгфеллоу и зашла в опустевший магазин. Пока она расставляла цветы в вазы, Топси запрыгнула в кухню через открытое окно и нежно потерлась о ноги Дженни, прежде чем вскочить на стол и проинспектировать результаты ее работы. Топси осторожно понюхала цветы и внезапно так громко зашипела, что Дженни удивленно взглянула на нее.

— Ну, в чем дело? — поинтересовалась Дженни. — А я думала, что ты любишь цветы. Вечно ты засовываешь свой нос в вазы и разрушаешь букеты!

Топси посмотрела на нее долгим, мрачным взглядом и спрыгнула на пол. Она чихнула три раза и выбежала прочь.

Дженни приготовила себе чай. Выпив чаю, она просмотрела страницы еженедельного журнала, который выбросил Чарльз. Время тянулось так медленно, что она вскочила с облегчением, когда раздался громкий стук в дверь и вошел Брюс Кэмерон. На нем был его килт, который он всегда надевал по воскресеньям.

— Добрый вечер, Дженни, — сказал он. — Твой папа дома?

— Нет. К сожалению, его нет. Он уехал в Ривербэнк с мисс Лессе и не вернется до девяти часов.

— Хорошо. Я зашел, чтобы поговорить с тобой. Нам нужно кое-что обсудить.

Дженни холодно сказала:

— Если вы собираетесь сообщить мне, что Лэрри уехал в Монреаль, то я это уже знаю.

— Полагаю, он сам сказал тебе об этом вчера вечером, когда возил тебя к устью реки, — заметил Брюс. — Когда ты подошла за лобстером, у тебя был совершенно побитый вид.

— Я была удивлена, — коротко сказала Дженни. — Я всегда думала, что вы хотите удержать его здесь, в офисе. — Она не смогла удержаться, чтобы не добавить: — Как вы узнали, что я видела Лэрри вчера вечером? Вы что, следили за нами?

— Когда его машина выехала из этого переулка, а рядом с ним сидела девушка, я понял, что это была ты, — ответил Брюс. — Я не мог даже надеяться, что он уедет из города, не увидевшись с тобой еще раз.

— Почему вы так против нашей дружбы, мистер Кэмерон? Почему вы так не любите меня?

— Ты мне нравишься, — ответил он. — Это одна из причин, почему я здесь. Меня сразу обеспокоило, что ты слишком юна, чтобы стать очередной победой Лэрри. Я не так волновался об остальных, потому что они выглядели способными постоять за себя. Но ты другая. Не говоря уже о том, что ты здесь чужестранка. Я не хотел, чтобы он причинил тебе боль, как ему это уже удалось… — Внезапно он оборвал себя, внимательно рассматривая ее. — Что случилось? — спросил он ее. — Ты больна, Дженни?

— Больна? Нет, со мной все в порядке.

— Вовсе нет, — сказал он. — Посмотри на себя. Он указал ей на маленькое настенное зеркало, и удивленная Дженни повиновалась. Она увидела, что ее лицо покрылось отвратительными красными нарывами, а посмотрев на свои руки, обнаружила, что они тоже поражены — красные и вспухшие. Дотронувшись до них, она почувствовала, что они горят.