Снисходительный любовник

Глава 8

Дженни изумленно посмотрела на нее, но тут подошел хозяин-итальянец и сказал, что шеф-повар готов принять заказ. Дженни последовала за Наоми, двигаясь как во сне. Наверняка она что-то не поняла. К тому же и Наоми Кэмерон вела себя так, как будто не сказала ничего особенного. Она присела за уединенный угловой столик, раскланялась с мужчиной, сидящим за соседним столиком, и углубилась в меню.

— Я заказала скампи, но что бы нам взять сначала? Дыня с копченой ветчиной — звучит неплохо…

Покончив с этой проблемой, она непринужденно продолжала:

— Ну, о чем мы там говорили? Ах да. О Брюсе. Он влюблен в тебя, моя дорогая. Хотя не думаю, что он уже успел тебе в этом признаться.

— Он никогда не проявлял ко мне других чувств, кроме дружеских, миссис Кэмерон.

— Брюс никогда не любил спешить, он будет выбирать соответствующий момент, как и во всем, что он делает. Но в этом нет никаких сомнений. Я читаю по его лицу.

— Вы уверены, что не ошибаетесь? Может быть, это кто-то другой.

— Это ты, Дженни. Я понимаю Брюса. В конце концов, он мой сын, хотя мы и не похожи друг на друга. Почему, ты думаешь, он так внезапно отослал Лэрри? А теперь он озабочен тем, как бы все устроить для тебя. Он это так называет. Он хочет этим дать понять тебе и всем остальным, что ухаживает за тобой.

— Но я не люблю его, миссис Кэмерон! — вскричала Дженни. — Я никогда не думала о Брюсе в этом смысле.

— Вместо этого ты поглощена мыслями о Лэрри, — сказала Наоми. — Я это могу понять. Он такой привлекательный мальчик. Все девушки влюбляются в него. Но он никогда всерьез не думал о тебе, моя дорогая, ни на мгновение. Это был всего лишь мимолетный эпизод. Почему бы тебе не быть благоразумной и не забыть об этом?

— Наверное, это было бы правильно.

— Без сомнения. Брюс для тебя очень выгодный вариант. Он может обеспечить тебе жизнь куда лучше того жалкого существования, что ты влачишь в этом убогом маленьком магазинчике твоего отца. В конце концов, в прошлом году он чуть не обанкротился. К тому же Брюс будет верен тебе. Он так устроен.

Официант принес им заказ. Когда он снова удалился, Дженни спросила:

— А Брюс знает, что вы все это говорите мне, миссис Кэмерон? Он… он просил вас все это мне сказать?

Наоми покачала головой:

— Нет. Он только попросил, чтобы мы обсудили фестивальный кортеж. Но я подумала, что лучше тебе обо всем знать. Чтобы у тебя было время все хорошенько обдумать до того, как Брюс сделает тебе предложение.

Дженни прямо посмотрела в прекрасные, золотисто-карие глаза.

— Зачем вы это делаете? — спросила она. — Ведь однажды вы уже сказали, что в «Кэмерон-Хилл» меня не ждет счастье, даже с Лэрри. А теперь вам хочется, чтобы я вышла замуж за Брюса и жила в вашем доме.

— Ничто не доставило бы мне большего удовольствия, — призналась Наоми. — После этого я могла бы спокойно уехать из «Хилл» и из Новой Шотландии; обосноваться в Нью-Йорке, где мне всегда хотелось жить. Там жизнь идет стремительно и живо, люди интересуются модой, искусством и всем тем, чего здесь не найти. Это мое место. Но поскольку «Кэмерон-Хилл» не может остаться без хозяйки, я остаюсь в Харборе и все это время стремлюсь оставить это место. Да, мои мотивы совершенно эгоистичные, но кто сможет осуждать меня?

— Почему же вы тогда сказали, что я не смогу найти свое счастье в «Хилле»? Пожалуйста, объясните мне…

— Не с Лэрри, — сказала Наоми. — Он такой же, как и я. У него нет стремления жить в этом доме. Он не хочет быть отрезанным от всего мира. Он хочет находиться в самом центре событий. Брюс не такой. В глубине души он очень домашний. Вы подходите друг другу, Дженни. А теперь ешь свой ленч и давай поговорим о чем-нибудь другом.

Дженни отказалась от предложения Наоми подбросить ее до магазина, когда они вышли из ресторана. Это только даст повод ее отцу и Марте вновь и вновь обсуждать все это. Девушка поблагодарила свою спутницу и сказала, что предпочитает прогуляться до дома в одиночестве.

— Очень хорошо, моя дорогая. Тогда до свидания. И подумай о том, что я тебе сказала. Ты все еще в сомнениях, я знаю. Но думаю, ты очень скоро поймешь, что я права.

Дженни поспешила назад в Лонгфелоу-Лейн, а ее мысли снова и снова возвращались к словам Наоми. Она все еще была под впечатлением от самой мысли, что может нравиться Брюсу Кэмерону.

Когда Дженни подошла к дому, отец встретил ее с озабоченным лицом.

— Марту вызвали в Риверсайд, — объявил он. — У ее кузины Миры Катлер был удар этим утром. У старой леди осталось немного шансов. Марта уехала полчаса назад. Ей пришлось закрыть свой магазинчик. Если некому будет готовить, то нечего будет продавать.

— Господи! Мы можем что-нибудь сделать?

— Я буду присматривать за ее магазином. У меня есть запасные ключи. Если будут заходить покупатели, придется говорить им, что на этой неделе магазин не откроется. Она обещала позвонить мне попозже, сегодня вечером, когда выяснит, как обстоят дела.

У Дженни не было времени расспросить поподробнее, так как компания путешествующих автостопом студентов шумно ввалилась в магазин, требуя почтовые карточки и брелоки для своих рюкзаков. Вечером позвонила Марта и сообщила, что ее кузина умерла еще до ее приезда, так что ей придется остаться на несколько дней.

— Я думаю, что должен поехать туда и привезти ее назад в воскресенье, — сказал Чарльз, вешая назад трубку. — Я действительно скучаю по этой маленькой женщине.

— Скучаешь по ее пирогам и пирожным, ты хочешь сказать, — засмеялась Дженни. — Не страшно. Я испеку тебе завтра английский яблочный пирог и немного ячменных лепешек. Где именно находится Риверсайд?

— В тридцати милях отсюда. Через нашу реку, вверх по Мэгэнни-Хиллс; он на берегу старой речушки Матимак. Опрятный маленький городок. Очень популярен среди туристов, которые предпочитают рыбалку и катание на лодках. Миссис Катлер владела там туристической гостиницей. Говорят, что деньги там так и текут, так что в ее завещании будет что-то стоящее.

В следующие несколько дней Дженни была чрезвычайно занята. В воскресенье утром Чарльз уехал в Риверсайд, а Дженни прибралась в магазине и в доме, а потом, как обычно, направилась в церковь. Мораг привычно кивнула ей в знак приветствия, когда они встретились на улице, но за этим не последовало приглашения присесть на их семейную скамью. Вместо этого Дженни тихо проскользнула на общественные места рядом с проходом, только после этого обнаружив, что сидит прямо за местами Ирвинов. В этот момент вошла Грейс в сопровождении высокого молодого блондина, который был с ней на пляже. Она одарила Дженни довольно любезной улыбкой и кивком, которые были ей возвращены.

Брюс появился как обычно, сегодня он был один, если не считать миссис Гатри, которая присоединилась к нему, как только началась служба. Когда служба закончилась, Дженни решила ускользнуть, не вступая с ним в разговор. Внезапно она почувствовала, что стесняется Брюса Кэмерона. Но никто не пытался задержать ее после церкви. На самом деле казалось, что Брюс даже не заметил ее присутствия на богослужении. Она медленно шла к дому, — в конце переулка ее уже ждала Топси, — размышляя, следует ли ей идти поплавать сегодня днем или заняться вместо этого стиркой, которой накопилось уже довольно много. Когда она вынимала из холодильника два яйца, чтобы приготовить себе омлет на ленч, входная дверь отворилась. Дженни повернулась, ожидая увидеть кого-нибудь из соседей, которые обычно запросто заходили, как было здесь принято, но вместо этого она увидела черную лохматую голову собаки, которая с любопытством заглядывала через порог. Топси приветствовала Барона восторженным мяуканьем и тут же побежала к нему, чтобы нежно потереться о его грудь. В дверях вслед за собакой появился и ее хозяин.

— Доброе утро, Дженни, — сказал Брюс. — Ты ушла из церкви так быстро, что я не успел перехватить тебя.

— Неужели? О!

— Ты еще не начинала готовить себе ленч, не так ли? Отлично. Потому что я хочу, чтобы мы пообедали вместе.

— В «Хилле»? — сказала Дженни. — Я не думаю…

— Не там. У моей матери собираются друзья, чтобы поиграть в бридж сегодня днем. Я привез с собой целую гору всякой еды в машине, и мы могли бы или пообедать вместе на борту моей шлюпки, или отправиться в мою хижину вверх от устья реки, я рассказывал тебе о ней, когда приходил к тебе в прошлый раз. Что ты предпочитаешь?

Дженни застыла в раздумьях:

— Вы считаете само собой разумеющимся, что я поеду с вами?

— Я надеюсь, что ты поедешь, Дженни. Ведь я считаю, что мы друзья, поэтому у тебя нет причин, чтобы отказать мне.

Внезапно Дженни приняла решение. Она готова встретиться лицом с тем, что он, вероятно, планирует на ее счет, если верить миссис Кэмерон. Его глаза и голос были такими искренними, и она знала, что у нее нет причин опасаться остаться с ним наедине, вдалеке от окружающих.

— Нет, разумеется, нет, — согласилась она. — Честно говоря, мне нечего делать сегодня днем. Давайте поедем. Но сначала я должна переодеться.

— Так лес или море, Дженни? — спросил он.

— Я думаю, лес. Я еще не заходила туда. Только на опушку, где сорвала этот ужасный ядовитый плющ. Но вы говорили, что это путешествие займет три часа. Это означает, что мы доберемся туда не раньше четырех часов.

— А уедем около девяти. Времени у нас достаточно. Мы можем остановиться, чтобы перекусить сандвичами; а когда мы доберемся до места, я приготовлю тебе настоящую канадскую маисовую кашу.

По его совету Дженни надела джинсы и башмаки на толстой подошве и перебросила теплый кардиган через руку. Большая машина ждала их в переулке, и, когда они двинулись в путь с Бароном на заднем сиденье, Дженни подумала, заметили ли соседи их отъезд. В ее теперешнем странном настроении ей было почти все равно, даже если это и так.

Они мчались по главному шоссе к Северу, куда Дженни до сих пор не ездила, потом свернули на грубую, узкую дорогу, которая вела в сердце леса.

Хижина Брюса находилась в узкой лощине, на поверхность которой выходила темно-серая скальная порода, а рядом стремительно бежал ручей. Они вышли из машины и стали подниматься вверх к маленькому домику, построенному из грубо отесанных бревен, но чистому и уютному внутри. На полу лежали ковры, а рядом с каменным камином стояли глубокие кожаные кресла; в камине уже лежала связка дров. Брюс поднес к ним спичку, и пламя запылало, голубое и желтое, наполнив длинную и низкую комнату запахом сосны.

— Старый проводник, Джок Ангус, следит здесь за порядком. А теперь пойдем полюбуемся водопадом, пока разгорается огонь. Я думаю, что уже поспела дикая земляника. Мы наберем для тебя немного.

Он повел ее посмотреть на каскад, с брызгами падающий в ручей, и поискать ягоды, растущие поблизости. Когда они шли назад через расчищенный участок леса, Дженни услышала в лесной чаще странный тихий звук, как будто кто-то стучал зубами. Прямо перед ней стоял огромный дикобраз, растопырив все свои иглы.

— Это старина Сэм, — сказал Брюс. — Всегда приходит к двери за миской молока, когда я приезжаю. Обрати внимание на его хвост, Дженни. Он может вращать иголками очень быстро, если захочет.

Когда дикобраз сдвинулся с места, Брюс обнял Дженни за талию, чтобы отодвинуть ее в безопасную сторону. Его объятие было теплым и сильным, она почувствовала себя защищенной рядом с ним.

Брюс приготовил еду в огромной чугунной сковородке на маленькой масляной печке, стоящей в углу комнаты. Дженни сидела и наблюдала за ним. Взглянув на нее, с вилкой в руке, Брюс сказал:

— О чем ты думаешь сейчас?

— Я думала, как вы не похожи с Лэрри, — ответила она.

— Да. Он любит прямо противоположное тому, что люблю я. Может, поэтому мы так редко проводим время вместе. Лэрри терпеть не может эту лесную глушь.

— Надеюсь, он будет счастлив в Монреале.

— Он всегда хотел там жить, — сказал Брюс. — Мама расскажет мне о нем, когда повидается с ним на следующей неделе. Она поедет туда дней на пять за покупками.

— Я знаю. С Грейс Ирвин, которая будет выбирать себе королевское платье для фестиваля.

— Грейс не едет с ней, надо заметить, — сказал Брюс. — Мама полетит, а Грейс поедет с Джоном Клаусманом. Он из Нью-Йорка, она познакомилась с ним в своей гостинице. Он хочет продолжить свои каникулы в Монреале.

— Я видела их вместе на пляже. Он очень красивый.

— Наверное, она считает, что очередной красавец рядом с ней заставит Лэрри ревновать, — сказал Брюс. Он отошел от печки и приблизился к ней, продолжая: — Ты хочешь поехать в город, чтобы купить себе платье для фестиваля, Дженни?

— Нет. Я не могу сейчас оставить папу. Кроме того, я не знаю, что буду делать на фестивале.

— Ты будешь Морской принцессой. Мама рассказала тебе о моих планах, ведь так?

— Она думает, что это очень удачная идея.

Но как только она посмотрела на Брюса, ей вдруг показались совершенно глупыми и ненужными собственные сомнения и непонимание. Почему бы ей и не выступить на отдельной платформе, которую организует для нее Черный Брюс, ведь он ее друг и он нравится ей больше, чем она могла представить себе несколько недель назад.

— Ты не согласна с ней? Почему, Дженни? Скажи мне, в чем ты видишь трудности?

— Нет никаких трудностей, правда. Я буду вашей принцессой, Брюс. Спасибо, что попросили меня об этом. Это так мило, что вы… вы пытаетесь компенсировать мне отъезд Лэрри, ведь правда?

— Сначала так и было, — ответил он. — Но сейчас это важно для меня по другим причинам. Я расскажу тебе о них после еды.

Он положил Дженни на тарелку жареное мясо и блинчики, которые жарились вместе.

— Лепешки, — объяснил Брюс. — Их всегда готовят во всех канадских лагерях.

Они ели за столиком, который Брюс придвинул к окну, чтобы Дженни могла наблюдать, как старина Сэм кормит ласточек хлебом, размоченным в молоке. Когда замерла последняя нота мелодии, Брюс выключил проигрыватель и сказал:

— Еще кофе, Дженни? Нет? Тогда давай поговорим.

— Что вы хотите сказать мне?

— Очень многое, но мне трудно начать.

Он хмурился, и внезапно Дженни поняла, что этот большой мужчина стесняется говорить о своих внутренних чувствах. Это тронуло ее, и она ободряюще улыбнулась ему, поэтому он продолжил:

— Мне трудно говорить с женщинами. Я не могу выразить свои эмоции и не умею находить правильные слова, чтобы очаровывать их, как это умеет делать Лэрри, когда захочет. Поэтому временами это осложняет дело.

— Вы совершенно другой человек, не такой, как Лэрри, — сказала Дженни. — Но у вас свои достоинства. Продолжайте, Брюс. Я слушаю.

— Ты спросила, почему я внезапно начал так заботиться о тебе, Дженни. Думаю, тебя это удивляло. Наверное, будет лучше, если я попытаюсь объяснить тебе; сначала я думал о тебе, как об очередном увлечении Лэрри, ты меня не интересовала до тех пор, пока я не встретил тебя. А когда я увидел, что ты другая, мне захотелось уберечь тебя от разочарований. Я знал, что они неизбежны. Поэтому я и попытался оторвать тебя от него, ради твоей же пользы. К тому же Лэрри полностью истощил мое терпение, поэтому я и согласился отпустить его в Монреаль, чтобы он оставил нас всех в покое. Я хотел, чтобы ты стала королевой Яблоневого цвета, это было бы что-то вроде компенсации, ведь Кэмероны задолжали тебе. Я все еще помню, какую боль увидел в твоих глазах в тот вечер у рыболовного навеса.

Он остановился, как будто подыскивая слова. Дженни молча ждала. Брюс продолжал:

— Только после этого я стал понимать, что не так уж равнодушен, как мне казалось. Ты привлекала меня, Дженни. Мне нравилась твоя откровенность и мягкое достоинство, которым ты обладала, несмотря на юный возраст. И у меня серьезные намерения. Я не собираюсь плутовать, как это делал Лэрри. Ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да, Брюс, — ответила она. — Сегодня, когда мы обедали с вашей матерью, она намекала на что-то в этом роде.

— Неужели? Да. Она могла. — Он застенчиво задвигался. — Вот такие дела. Лучше будет, если ты все узнаешь. Тебе не нужно ничего отвечать, потому что ты должна узнать меня намного ближе, чтобы принять решение. У нас впереди еще куча времени. — Он улыбнулся. — Ты знаешь, Дженни, у нас, у морских волков, есть поговорка. Весна для сева, лето для работы, осень для ухаживаний, а зима для свадеб. Мы оба будем заняты этим летом, но к осени уже сможем принять решение.

Дженни быстро сказала:

— У тебя все распланировано, Брюс. Ты очень деловой человек.

— Это же не бизнес, Дженни. Это… впрочем, довольно на сегодня. Думаю, тебе нужно сначала привыкнуть ко мне.

— Помнится, ты советовал мне держаться Джада Блика, — заметила Дженни. — Но теперь ты изменил свое мнение.

— Но ведь ты не любишь Джада, не так ли?

— О боже, нет. Я не видела его уже целую вечность. Он бросил меня после тех танцев в «Лейдис-Хаус». Как мне показалось, у него сложилось впечатление, что я слишком близка к вам, Кэмеронам.

— Джад был прав, — сказал Брюс. — Он рыбак, поэтому понимает, откуда ветер дует. С этих пор я буду навещать тебя так часто, как смогу, Дженни. Мы будем кататься на яхте, ловить моллюсков по воскресеньям, я повезу тебя в Бредбери, чтобы показать тебе заповедник. Там полно медведей и лосей и всего такого. Мы можем ходить на танцы в «Лейдис-Хаус», если у тебя будет настроение. Я позабочусь, чтобы ты получала удовольствие в свое свободное время.

— Звучит заманчиво, — сказала Дженни. — Кажется, у меня впереди восхитительное лето.

— Такое наполненое, какое я только смогу тебе обеспечить.

«Почему бы и нет?» — легкомысленно подумала Дженни. Он не требует никаких обещаний, он хочет, чтобы она просто ждала, смотрела и была ему веселой спутницей в это время.

Они сидели за столом до тех пор, пока не запел дрозд-отшельник, провожая заходящее солнце. Когда они уже собирались уезжать, Дженни обернулась, чтобы полюбоваться на это мирное место, на хижину среди деревьев, сквозь листву которых просачивался золотистый свет, чтобы послушать нежное воркование птиц и лесных обитателей, готовящихся ко сну. Старина Сэм забрался на маленький клен и сердито поглядывал оттуда, как будто был недоволен, что оказался в таком месте. Барон зарычал на него, когда они проходили мимо, но не сделал попыток разобраться с колючим коротышкой, поглядывающим на него крошечными блестящими глазками.

— Здесь все как в сказке, — заметила Дженни. — Мне не хочется уезжать, Брюс.

— Мы скоро снова приедем, — пообещал он. — Я рад, что тебе понравилось в лесу, Дженни. Я научу тебя всему, что знаю сам, и тогда ты полюбишь лес так, как я люблю его.

Была уже почти полночь, когда они вновь въехали в Лонгфелоу-Лейн, но почти во всех окнах еще горел свет, так как люди здесь по воскресеньям ложились поздно. Дженни вылезла из машины, похлопала Барона по голове и пожелала Брюсу спокойной ночи. Она подумала, станет ли он целовать ее, но он только слегка коснулся ее руки. Конечно, Брюс Кэмерон был не такой мужчина, который станет обнимать девушку на таком открытом месте.

Дженни увидела, что ее отец первым добрался до дома. Он сидел в кресле, явно что-то обдумывая, а Топси спала у него на коленях. Когда Дженни заговорила с ним, он вздрогнул:

— А, что… О, привет, дорогая. Я был далеко. О многом нужно было подумать.

— В самом деле? Как там Марта? Она вернулась вместе с тобой?

— Осталась в Риверсайде на неделю-другую. Кажется, она наследница своей кузины. Ближайшая родственница.

— Ты хочешь сказать, что Марте придется приглядывать за туристической гостиницей, пока все не наладится?

— Это теперь ее гостиница, Дженни. Кажется, миссис Катлер завещала ее ей. Отличное место. Тридцать номеров, теннисный корт и лужайка для крокета. Народ приезжает туда из года в год. Нужно кое-что модернизировать, но Марта займется этим позже.

Дженни дала тут же проснувшейся Топси ее вечернее молоко.

— Значит, Марта теперь будет жить там? Она собирается закрыть свой магазин?

— Нет. В гостинице есть экономка, которая сможет управлять делами до конца сезона. Марта не получит документ, подтверждающий ее право на собственность, до официального утверждения, которое состоится в августе, поэтому она собирается остаться здесь, по соседству, на все лето, а переехать только ближе к зиме. С наступлением канадской зимы не так легко путешествовать, Дженни. Ты это поймешь, когда придет время. Ездила с Брюсом Кэмероном сегодня, не так ли?

— Да. Совершенно верно, папа. Я полагаю, что кто-то видел нас и рассказал тебе. И кто это был?

— Джо Мэтчен из магазина инструментов. Он позвал меня на ужин. Чтобы я рассказал о Марте. Эллен Мэтчен интересовалась, собирается ли Брюс жениться на тебе по осени.

— Он этого не говорил, — засмеялась Дженни. — Если тебе и придется нанимать новую продавщицу, то я заранее извещу тебя об этом! Хотя не думаю, что это очень вероятно.

Следующие две недели прошли так быстро, что Дженни, глядя в календарь, диву давалась — куда они пропали.

В воскресенье Брюс отвез ее в залив на борту своей шлюпки. Они плавали вдоль мыса за маяком и приплыли на маленький уединенный пляж, на который можно было попасть только с моря. Затем Брюс достал длинные деревянные грабли, и они стали прочесывать песок в поисках ускользающих моллюсков. Потом они запекли их на маленьком костре, который Брюс развел между двух скал. Брюс показал ей морскую лаванду и красные водоросли, которые будут украшать платформу Морской принцессы.

В понедельник позвонил телефон, и Дженни услышала голос Наоми:

— Привет! Я привезла тебе необыкновенное платье… Я пригласила Грейс и ее фрейлин на примерку в «Хилл» к шести часам, может, и ты тоже приедешь, Дженни? Брюс сказал, что заедет за тобой по пути домой.

Когда Дженни рассказала об этом Чарльзу, он не выказал никакого удивления.

— Надеюсь, сегодня у тебя все будет хорошо, — сказал он.

Дженни начала подозревать, что Чарльз что-то замышляет. Он выглядел даже более равнодушным и рассеянным, чем обычно. В кассовой книге все было более или менее в порядке, поэтому Дженни раздумывала, какая свежая идея так поглотила его и действительно ли он вынашивает свой очередной план.

Брюс приехал во вторник вечером. Теперь он выглядел настоящим бизнесменом — в темно-сером офисном костюме и с портфелем вместо собаки на заднем сиденье. Когда они подъехали к дому, он провел Дженни в длинную гостиную, где уже обосновались Наоми и все прочие.

— Я полагаю, это чисто женское собрание, поэтому не хочу попадаться им на глаза, — сказал он и быстро удалился.

Дженни подумала, что никогда еще Грейс не выглядела очаровательнее, чем сейчас, когда она надела свое королевское, белое с серебром платье, а «бриллиантовая» корона засверкала на ее густых черных волосах. Хотя дело было не только в нарядах. Грейс сверкала, лучилась каким-то внутренним счастьем, которое отражалось на ее лице, в глубоких карих глазах, как бледное пламя, горящее в алебастровой вазе. Она весело смеялась и шутила с Лиз, Кэрол и еще шестью девушками, которые будут сидеть у ее ног в светло-розовых платьях, с гирляндами из яблоневых цветов. Но тут нечему было удивляться, ведь Грейс только что вернулась из Монреаля и снова виделась с Лэрри. Может быть, они уже назначили день своей свадьбы.

Дженни надеялась, что кто-нибудь упомянет о Лэрри и она услышит новости о нем, не спрашивая, но никто этого не сделал. Когда она уходила, Грейс предложила подвезти ее до города.

— Я не поеду через лес, — захихикала она, заметив, что Дженни колеблется.

Дженни не смогла придумать никакого разумного предлога, чтобы отказаться в присутствии посторонних, еще и потому, что в других машинах не было свободных мест. Она залезла в красную спортивную двухместную машину, и они помчались вниз по направлению к долине и городу.

Грейс непринужденно заметила:

— Так, значит, Брюс делает из тебя Морскую принцессу? Он и в самом деле не на шутку влюбился в тебя.

— Ты не возражаешь? В конце концов, ты будешь звездой процессии.

— Я не жалуюсь, — ответила Грейс. — Можешь рассчитывать на мое благословение. Он станет для тебя настоящим мужем — хорошим и солидным, если ты этого добивалась. Ведь этого?

— Может, да, а может, нет, — возразила Дженни, полная решимости не дать Грейс шанса выиграть эту партию.

— Чуть не забыла. У меня для тебя сообщение от Лэрри.

— От Лэрри! — Эти слова вырвались помимо ее воли.

— Мы с ним много общались в Монреале. Выглядит отлично, к тому же настоящий денди. Городская жизнь ему подходит. Он посещает академию дважды в неделю — современная ритмика и композиция и все такое. Кроме того, почти каждый вечер он играет в клубе «Золотой кот». Это такое шикарное местечко. Только для избранных. Мы протанцевали там до двух часов ночи.

— Ты сказала, что он что-то передал мне.

— Именно так. Он сказал: «Как поживает эта малышка Дженни Дин? Она все еще сходит по мне с ума?» Я сказала, что понятия не имею, а Лэрри засмеялся и сказал, что ты действительно очень сдержанная, как и все англичане. «Передай ей мой воздушный поцелуй, когда увидишь ее, и скажи ей, что я считаю ее милашкой». Это его точные слова.

Дженни молчала. Грейс снова заговорила о фестивале, словно мгновенно позабыв о Лэрри. Она высадила Дженни на углу Лонгфелоу-Лейн, и девушка медленно побрела к дому, вновь и вновь прокручивая слова Лэрри в голове.

Подойдя к магазину Марты, Дженни увидела, что ставни открыты и в окне появилась седая голова хозяйки.

— Заходи, Дженни, — позвала она. — Твой отец ужинает у меня.

Дженни присоединилась к ним в веселенькой гостиной, украшенной вазонами с цветами.

— Как хорошо, что ты вернулась, Марта, — сказала она. — Мы скучали по тебе. Папа впал в совершенное отчаяние. Надеюсь, что ты останешься здесь надолго?

Марта ответила уклончиво.

— Может быть, — сказала она. — Попробуй пирог с говядиной и маринованные огурчики с укропом, я их делаю по особому рецепту. Люди говорят, что у меня лучшие маринады по эту сторону Дигби.

Они продолжали ужинать, но в сердце Дженни закралось подозрение, что тут что-то не так. Чарльз был необычно молчалив, а Марта почти не рассказывала о своей поездке. В воздухе чувствовалось необычное напряжение, Марта держалась натянуто, что так не походило на ее обычное прямодушие. Они никогда не вели себя в ее присутствии подобным образом.

— Что случилось? — наконец спросила Дженни, решительно отодвигая тарелку. — Я чувствую, что что-то не так. Я знаю, что-то случилось. Пожалуйста, расскажите мне все.

Марта посмотрела через стол на Чарльза, и тот кивнул ей.

— Думаю, лучше сказать ей сейчас, — сказал он. — Мы ведь все равно собирались все рассказать тебе сегодня, Дженни.

— Что за новости, папа?

— Ну, в октябре мы с Мартой собираемся пожениться и переехать в Риверсайд.