Собаководы

ГЛАВА 16. Тойчик

ГЛАВА 16. Тойчик

Снег пошел с самого утра. Взял и посыпал белым крошевом первого января, засыпал всю зелень травы, что виднелась на газонах под окнами. Иннокентий размял плечи, хрустнул парой суставов и уставился, загипнотизированный на падающие мягкие хлопья.

— Ну наконец-то! — выдохнул он и потянулся. Маленькая пихта, вся украшенная гирляндами и маленькими деревянными игрушками, еле дотягивала своей верхушкой до метра в высоту, но лапки были пушистыми и по-новогоднему пахучими.

Это был первый Новый год в своей квартире.

Иннокентий копил на на нее без отпусков несколько лет, а потом пришлось все-таки влезть в кредит для ремонта, но это того стоило! Главное, маме всего не говорить, а то она прилетит из своей Испании со своим Хуаном и начнет заботиться, помогать...

Нет, Кеша маму очень любил и даже глазом не моргнул, когда у них встал вопрос о покупке своего дома на Тенерифе. Не хватало как раз половины стоимости от их двушки, и он сразу же сказал — продаем.

А потом накопил и купил себе однушку в Петергофе, где всегда и мечтал. Осталось выбить у администрации разбивку сквера на пустыре за новостройками и будет тут локальный рай. И для собачников тоже.

Около его ног завозились, негромко затявкали, требуя внимания, и Иннокентий наклонился к своему маленькому питомцу, забирая его на руки. Его Риттер Спорт, а по ласковому Ритузя, хозяйские объятия обожал и притирался не хуже любого кота.

Кеша потрепал его за ухом и спросил:

— Гулять?

Ритузя тявкнул особенно громко и завилял хвостиком.

— Ну пошли, — опуская его на пол, сказал Кеша и пошел одеваться.

Лишь на секунду он задержался у зеркала в коридоре, в котором отразился в полный рост, совсем небольшой по мужским меркам. Он в свои тридцать вообще выглядел подростком, особенно со спины. Пару лет назад даже комплексовал по этому поводу, а потом забил — стал носить так ему любимые спортивные костюмы, куртки и несуразные вязанные шапки с помпонами, потому что удобно! Ему девушек соблазнять было не нужно, а на свой пол он тоже пару лет назад... забил.

И перестал переживать.

Квартира теперь есть, работа любимая была и есть, а еще судьба ему Ритузю подарила.

Вот как раз под Новый Год и подарила, привязанным за ошейник к поручню в автобусе. Люди вокруг кудахтали, возмущались, но дрожащую собаку никто даже не развязал. Кеша помнил с какой злостью отрывал поводок от поручня и забирал пса. Какая-то женщина старше его лет на десять крикнула в спину: «Пацан, а родители-то не против будут». Ему тогда так и хотелось свое удостоверение научного сотрудника показать или паспортом потыкать. Но маленькое существо, замерзшее на ледяном полу автобуса, дрожало и жалось к нему, и он плюнул на свои мужские амбиции и сразу же направился домой, тогда еще в съемную комнату. Хорошо, что соседа он знал сто лет, и дядя Митя, старый озеленитель в ГУПе Петергофа, был мужиком мировым.

А через год они с Риттером уже встречали следующий год вдвоем в теплой квартире на четвертом этаже.

Кеша поправил шапку с большим помпоном и позвал питомца. Кстати Риттер Спортом он его назвал за невероятный оттенок молочного шоколада, который видел только у этой марки. А еще за сильный характер настоящего спортсмена, с которым его маленький пес боролся с болезнью и стойко терпел все уколы и таблетки, которые по расписанию выдавал Кеша. Сначала у него дрожали руки, когда он брался за шприц почти вполовину маленького питомца, и сжимал зубы от злости на его бывших хозяев, которые так хладнокровно выкинули собаку только потому, что он был болен.

Но потом Ритузя пошел на поправку, а Кеша отпустил свою злость. Нельзя о плохом думать, оно, как грязь, все больше и больше на себя притягивает, и в душе можно такой ком говна взрастить, что дышать будет тяжело.

Вот и жили они с Ритузей по своему золотому правилу — ценить то, что имеешь. И жили, к слову сказать, замечательно, пока не случилось утреннее происшествие.

Визг тормозов он услышал так громко, что чуть не оглох. Сразу же развернулся и увидел дорогущий хищный «Porsche Macan» ярко-синего цвета, который однозначно был здесь чужаком, потому что не стал бы так гнать по узкой дороге во внутреннем дворе. Кеша кинулся к машине. Сердце колотилось где-то в горле от страха. Он только на секунду отвернулся, проверить мессенджер на телефоне, и вот!

Ритузя сидел на дороге около машины. Живехонький и испуганный.

Он моментально подхватил его на руки и уже собирался рассказать этому горе-водителю правила ПДД на втором (матерном) языке, как низкий голос крикнул на него:

— Слышь, пацан, ты за собакой следи! Что он у тебя по дороге носится! Радуйся, что у меня тормоза отличные и реакция!

Кеша вскипел, как чайник на огне. Он развернулся и на секунду завис — мужчина был как с обложки: взъерошенные светлые волосы, яркие пронзительные синие глаза, легкая модная небритость, распахнутая тонкая темно-коричневая дубленка, светлые джинсы и высокие сапоги. Фигура у мужчины была то, что надо. Надо для Кеши и всех его фантазий. А ключицы, что выглядывали в низком вороте бежевого свитера заставили его сглотнуть слюну.

— Что застыл. Сказать нечего, — зло рыкнул на него мужчина, а Кеша отмер, словно кипятком его облили.

— Какой я вам пацан! Да я старше вас! И орите на себя! Это вы тут на своем драндулете скорость превышаете! А если бы ребенок выбежал? — завелся Кеша, все сильнее прижимая к себе притихшего Ритузю.

Желваки по скулам красавца так и метнулись вверх-вниз, а потом он подошел ближе, разглядывая Иннокентия. От этого взгляда стало как-то не по себе. То ли кожу с него заживо сдирал глазами, то ли шлепал по заднице. Хотя последняя мысль явно была Кешина. Фантазировать мозгу же не запретишь...

— И правда, постарше выглядите. Ну так тем более должны понимать, что рядом с дорогой надо быть внимательнее.

— Да какая тут дорога, — повысил голос Кеша. — Это придомовая территория, надо пять километров в час ехать, а не гнать, как вы привыкли!

Красавец закатил глаза, выдохнул, а потом порылся во внутреннем кармане дубленки и выудил визитку.

— Давайте так, чтобы исчерпать инцидент, вы мне позвоните, как узнаете, сколько будет стоить реабилитация вашего щенка. И я все оплачу.

«Да он откупиться от меня хочет, говнюк. Привык решать все деньгами? Хорошо, посмотрим!» — решил про себя Кеша и выхватил визитку, сразу сунув ее в карман.

— Я подумаю, — процедил он и пошел к своему подъезду. Позади послышался звук двигателя, и красавец явно уехал. Уже дома он разделся и достал визитку.

«Семен Беркутов. CEO Green Industry Corp.»

Иннокентий нахмурился, имя почему-то показалось ему знакомым, но про такую компанию он точно никогда не слышал. А может имя у красавца просто было подстать внешности — звучное и хищное. Не желая больше думать о мужчине, он повесил визитку на холодильник, закрепив магнитиком. А потом тщательно осмотрел собаку, но Ритузя был бодр и весел, и признаков страха не проявлял.

В первое время Кеша очень переживал, что собака взрослая, а имени он ее не знал, поэтому называл то Малышом, то Тойчиком, но в какой-то день после укола он так распереживался, что обнял его крепко и сказал:

— Ты мой Риттер Спорт, самый лучший пес на свете!

И Ритузя гавкнул, зализал лицо и после с огромной радостью стал откликаться на новое имя.

***

Злость с новой силой заклокотала внутри под ребрами, и Кеша решил эту ситуацию так просто не оставлять. Как-то проучить этого Беркутова, и, видимо, его желание было таким сильным в праздничные новогодние дни каникул, что исполнилось оно самым быстрым и невероятным способом — Семену Беркутову понадобился специалист. И не просто специалист, а кандидат наук, ученый, светлый ум, настоящий агроном! Потому что Семен Беркутов готовил масштабный проект по созданию гольф-клуба вблизи Петергофа и столкнулся с неприятной, неучтенной ситуацией, при которой западные спецы, собаку съевшие на разработке таких проектов, забуксовали с озеленением в местном климате. Трава, которую они предлагали, не приживалась...

— Иннокентий Вениаминович, только вы сможете помочь. Никому не смогу доверить такой заказ, — разводил руками его научрук, глава ГУПа «Петергоф» и проректор Аграрного Университета Баженов Вадим Романович. Тоже мировой мужик, который в свое время очень многое сделал, чтобы Кеша смог продолжить изыскания по своей научной работе.

Отказать — значит отплатить неблагодарностью.

— Да у меня же сессия скоро, Вадим Романович...

— Я тебе все часы оставлю, по табелю проведем, но ты можешь лично сокращать свои часы лекций. Задавай этим бездарям домашнее. Три месяца потерпят. И деньги можешь просить любые. Там такой заказчик, что... — Вадим Юрьевич многозначительно замолчал, давая понять Кеше, что у него полный карт бланш на все.

— И кто же этот золотой телец?

— Беркутов, который у нас под Петергофом гольф-клуб планирует строить. С газонами проблемы возникли, вот он и с зимы уже готовиться, ищет спеца.

При знакомой фамилии у Кеши екнуло сердце. Мужчину он больше не видел, и несмотря на свое кровожадное настроение, так и не позвонил. Решил не рисковать своим душевным спокойствием — все-таки Беркутов был слишком... слишком его тайной фантазией.

Но запрос он в космос отправил, а вот и ответочка пришла, когда не ждали.

— А только я могу помочь?

— Конечно! — настойчиво произнес Вадим Юрьевич. — Ты же работу защищал по внедрению методик улучшения грунта. У нас же ее потом космонавтчики даже забирали для своих программ. Да кто, если не ты, Кеша!

Каждый научный сотрудник, работавший над своим детищем, хочет услышать эти слова! Но сейчас Кеша чувствовал огромный груз непомерной ответственности крупного задания от человека, который и так ему иногда снился. Голый и потный.

Ну и как он ему в глаза будет смотреть?!

Но долг перевесил все душевные метания, а встреча была назначена на пятницу.

***

Иннокентий погладил свою белую рубашку, достал из чехла темно-серый пиджак, который у него служил и в пир и в мир, начистил зимние туфли. Так как он их надевал по особым случаям, например, в театр, то обувь служила ему уже лет пять. Он специально подбирал классику, которая не выйдет из трендов за сезон. Пальто у него было демисезонное, поэтому проверив деньги на карточке, Кеша решил заказать такси — встреча была назначена в ресторане «Кладовая», в центре Петергофа. Доедет, не разориться, зато появится в нужном виде и взрослым мужиком. Этот Беркутовский окрик «пацан» до сих пор в ушах звенел.

В ароматах Иннокентий тоже ценил хорошую классику, но на других. На себе почему-то не любил, поэтому максимум, что позволил себе сегодня, это лосьон после бритья.

— Ты тоже красавчик, — похвалил себя в зеркало Кеша, а Ритузя тявкнул, подтверждая. На самом деле Иннокентий считал себя достаточно привлекательным: темно-русые волосы, зеленые глаза, правильные черты лица. Не голливудская звезда, но и заматываться шарфом ему не нужно было. Он наклонился и погладил своего той-терьера. — Пожелай мне удачи, она сегодня пригодится.

Ритузя завилял хвостиком и снова тявкнул. Кеша засмеялся и продолжил собираться, чтобы не опоздать, предвкушая, какое лицо будет у Беркутова.

Во дворе он прошел к выезду со двора, чтобы такси не заворачивало внутрь и принялся ждать, подъезжающую машину. Рядом с ним проехал больно знакомый «Porsche Macan», обдав брючины мокрым снегом.

— Вот же урод! — крикнул Кеша, и машина вдруг резко затормозила. Стекло плавно опустилось вниз, а на него уставился Семен Беркутов собственной персоной. Он прищурился, осмотрел Кешу и расплылся в мерзкой улыбочке.

— Здравствуйте, «пацан». Что же вы мне так и не позвонили, а я ждал. — Голос у Беркутова был красивый, так бы Кеша и заслушался, если бы не кипящий котел злости в районе печени, рядом с желчным пузырем.

— Пожалел вас, а то ведь не расплатились бы.

— Какое благородство в наши дни. Спасибо, тронут. — Кеша смотрел, как Беркутов над ним издевается, но молчал, сдерживался, через полчаса посмеется уже он. — А вы на свидание так оделись? Такая классика, которую я уже лет сто не видел. У дедушки своего одолжили?

Вот же честолюбивый мажор. Все не может простить Кеше, что тот позволил себе номер барина не набрать. С таким характером мужик точно одинок. Кто его терпеть в здравом уме будет, кроме охотниц за денежками.

— Вам-то какое дело? Вы же спешили куда-то, опять неслись по двору, вот и поспешите дальше.

Беркутов натурально скрипнул зубами и хмыкнул, а потом кинул словами, словно крошкой льда:

— Не хворайте, — и поднял стекло, снова набирая скорость.

Когда он уехал, сразу подъехало такси, в которое и прыгнул Кеша. Его колотило: то ли от промозглой погоды, то ли от Беркутова, который сегодня был еще краше. Вот пожалеет он об этом заказе. Ох, пожалеет!

Подойдя к столику, он наблюдал вытянувшееся лицо Беркутова и сдержанно улыбался.

— Здравствуйте, простите, не знаю вас по батюшке.

— Львович, — ответил хрипло Беркутов.

— Тогда здравствуйте, Семен Львович, — и протянул руку для рукопожатия, за которую ухватился Беркутов, как за спасательный круг.

«Да, Семушка, ты себе сам поднасрал, никто за язык не тянул», — мстительно подумал Кеша.

— Здравствуйте, Иннокентий Вениаминович, — пробасил он, еще не придя в чувства, но секунда, другая, и вот уже от растерянности не осталось и следа. — Виноват, признаю. Знакомство наше хорошим можно назвать с натягом, но, как и говорил ранее, готов загладить свою вину.

— А вас с ног не собьешь, Семен Львович.

Он усмехнулся так, что это у Кеши ноги задрожали, а в голове мелькнула шальная мысль — каково это провести с таким красавцем ночь. Безумная, кто же спорит, но на то и фантазия.

— Не привык отступать. Присаживайтесь. Что будете?

— Закажите на ваш вкус, — быстро ответил Кеша, понимая, что меню прочитать не в состоянии. Семен укладывал его на лопатки одним взглядом. Рядом с ним, Кеша крайне сильно ощущал удушающее одиночество. Когда живешь своей жизнью, то легко себя убедить, что так и нормально, так и хорошо, но стоит встретить, нет... увидеть вот такую ожившую мечту, как становится больно, ведь даже коснуться не можешь, да и смотреть тоже.

— Хорошо. Может быть мы что-нибудь выпьем? За Новый год?

— Так все праздники прошли?

— Ну а мы вспомним про них и отметим, январь же еще, Иннокентий Вениаминович, — с улыбкой дьявола предложил Семен.

— А давайте. Обсуждать нам много, — вдруг на свою погибель согласился Кеша. Пить он не любил, но иногда за компанию... В этот раз головой он точно не думал.

Начиналось все благопристойно, они прошлись по документам, по заключениям английской фирмы, которые Семен перевел и заверил на русском, потом перешли к решению проблем, где Кеша так ушел в анализ, что не заметил, что давно снял пиджак, и расстегнул немного рубашку, а заодно и выпил больше запланированного с Семеном, который смотрел на него, почти пожирал глазами. Или Семен просто так внимательно слушал?

Потом они перешли на собак, и Кеша запел соловьем про своего Ритузю, а Семен вдруг стал «подпевать». У него тоже оказался русский той-терьер. Достался от мамы. Черненький и борзый, но любимый шкет. Он и жил пока с мамой. Пока Семен строил дом в вип-поселке около гольф-клуба.

Что дернуло Кешу так вульгарно навязаться, он и сам не понял, но спросил:

— А можно будет посмотреть на него, когда перевезешь сюда?

На «ты» они перешли почти сразу, как чокнулись первыми стопками.

— Не вопрос, — ответил Семен, а потом предложил выпить еще, потом говорили о семье, и вроде выпили еще... В общем, Кеша был сильно пьян, когда вдруг обнял Семена на тихой улочке, где они ждали такси и прошептал:

— Мы с вами не сработаемся, Семмен Лвоич... Вы мне нравитесь, как мужчина, а я страдать не лблю...

Семен обнял его покрепче, а потом трезвым голосом спросил:

— Вы гей, Иннокентий?

Кеша не в силах уже говорить, лишь кивнул, и прижался к мощной груди своей ожившей мечты. Видел бы он себя сейчас со стороны, то придушил бы шарфом, как домой бы вернулся. Пьянь, да еще и липнущая пьянь!

А потом Семен уверенно ответил:

— Я тоже.

Кеше показалось, что он ослышался.

— Что?

— Я тоже гей, Иннокентий.

— Так не бывает, — улыбнулся Кеша.

Такси наконец-то подъехало, и он уже понадеялся, что сейчас его усадят и закроют дверь, а он в машине вдруг поймет, что все это ему привиделось, но Семен уверено разместил его на заднем сидении и сел рядом. Так и доехали до дома.

А потом Семен вдруг оказался в его квартире, помогая раздеться. Вообще. До боксеров.

Кеша сначала хмурился, а потом полез целоваться, и ему ответили слишком реалистично и жарко для фантазии. А потом... потом была темнота, которая вдруг будто разбилась при звуках будильника. Он пошарил рукой, но не нащупал телефон, зато нащупал мощный бицепс и твердый живот. Он еле разлепил глаза, а когда увидел обнаженного Семена в своей кровати, дал петуха:

— Почему ты здесь?

Семен медленно открыл глаза и недовольно пробасил:

— Ложись, рано еще, — и сильной рукой уложил к себе на грудь, где мерно билось сердце.

Кеша так и лег с выпученными глазами, пытаясь вспомнить, что вчера произошло. Натворил он дел. Наломал елок.