Собаководы

ГЛАВА 3. Доберман

ГЛАВА 3. Доберман

А в среду без пятнадцати девять я уже сидел на стуле около стойки ресепшн, ожидая Антона Палыча. Он пришел запыхавшийся, махнул рукой и пошел в сторону своего кабинета.

— Мурат, отлично выглядишь. Надо тебя сегодня взять на переговоры с нашей ювелирной королевой. Дам тебе их ТУ — будет твое первое задание. Стол твой еще не привезли, поэтому у меня располагайся пока.

Начальник кивнул на второй дополнительный стол к основному. Тот был завален папками. Я быстро взглянул через полупрозрачную перегородку на пустой угол около окна и представил, как через пару дней начну там обживаться.

— Можешь использовать свой ноутбук. Только Мите — нашему админу, отдай на проверку и к обеду уже сможешь использовать.

— Спасибо. Завтра принесу тогда. — Я уже расчищал себе уголок для работы, как неожиданно осознал, что в свой ночной побег не прихватил одну очень важную деталь своего рабочего процесса — макбук.

Вечером нужно было ехать в студию в любом случае.

Переговоры измотали. Раиса Вениаминовна оказалась дамой спесивой, на все предложения по продвижению ее трех ювелирных бутиков накручивала выбеленный локон на палец с бордовым когтем. Пафос и безвкусица в одежде из нее перли танком. Антон Палыч немного промахнулся с тем, что взял меня на переговоры — эта фурия меня возненавидела с первого взгляда. Причину я, естественно, не понимал, но догадывался по тому, как она остановилась взглядом на моих часах — недорогие Swatch, но я их обожал. И эти самые часы выглядели дороже, чем бОльшая часть ее золотых «погремушек».

Для слайдшоу на будущий сайт я попробовал отобрать лучшее, распечатал четыре стильных варианта дизайна. Написал статью в стиле Одри Хепберн и «Завтрака у Тиффани», а вишенкой на торте был дизайн дисконт-карт для клиентов.

Одним словом, старался вытянуть местное «Золотое сердце» на уровень Cartier. Но не судьба. Все вернулось к красным и золотым цветам, дикой мелькающей рекламе на таргете и флаерам по почтовым ящикам. Хотелось зарычать от такого убожества, но я лишь тянул губы, молясь, что кожа на них не треснет.

Когда все закончилось, даже Антон Палыч ослабил галстук и уже в машине прошипел:

— Это такая вульгарщина, что у меня рука не поднимется на это безобразие наш логотип ставить. Хорошо, что в наше портфолио включать не обязаны. Ты молодец, хорошо держал мину. Завтра займемся нормальным клиентом. Тебя до метро?

— Да, спасибо. — На тираду про Королеву я решил ответить нейтрально, вряд ли начальник оценит мое словоблудие. — Любой опыт ценен, все в копилку.

— В копилку?! Хорошее выражение, — Палыч хмыкнул, — не забывай его. А вот и Петроградка. Завтра уже стол привезут, переедешь к себе.

Я кивнул с улыбкой и пожал руку. Быстро выскочил из «Ауди» и решил пройтись до дома пешком. Надо было купить извинительный пакет-презент для эсэсовца и как-то этот конфликт обнулить, ведь Лелька прав — сидеть у него вечно я не смогу.

Я зашел в «Лэнд» на Толстого, и проторчал час в дорогом магазине, пытаясь найти лучшее соотношение между видом продукта и моим фальшивым извинением. Да, извиняться я совсем не хотел, хотя понимал весь уровень дебилизма поступка. В детском саду и то умнее троллят. На вид мужик был серьезный, собранный, злой, а значит, надо поддержать первые два качества и найти антагонизм для третьего.

Я как раз изучал полки с крепким алкоголем, когда около меня появился ассистент.

— Что-то подсказать?

— Хорошее, крепкое и адекватное по цене.

Он, не глядя на шкафы, быстро назвал марку — Tullamore Dew. Я пошарил взглядом по полкам и нашел подарочную упаковку с двумя бокалами.

— Спасибо. Беру.

Когда я довольный подходил к кассе, наткнулся на детский отдел, а там черными пуговками на меня смотрел миленький круглый пингвин.

— А вот и антагонизм.

В подъезде я переложил презент в крепкий черный бумажный пакет и на подоконнике быстро написал записку с извинениями. Подписался Муратом, но дух противоречия дергал меня за уши и нашептывал, что надо добавить еще одно слово, чтобы весь этот «извинительный» пакет не порвался от собственного пафоса. Поэтому я размашисто добавил после имени «пидорас» и положил записку на видное место. Пристроил пакет на ручку огромной двери и побежал к себе.

В квартире без Вига было тихо и тоскливо. Я смотал зарядку, положил ноутбук в чехол, заглянул в гардероб и уже начал обуваться, как в дверь позвонили.

Глазок выпуклой линзой показывал мне эсэсовца.

— Как черт побери? Я же не шумел, — нашептывал себе я, попутно открывая дверь. Цепочку не снял.

— Добрый вечер, — сказали мне низким приятным голосом в щель приоткрытой двери. Эсэсовец стоял близко, в коридор сразу затянуло аромат пряного аромата его парфюма.

— Здравствуйте, еще раз извините. Эта глупая выходка.

Он усмехнулся, и взгляд стал острым.

— Простите Мурат, но я не пью крепкий алкоголь. Так что ваши извинения принять не могу.

— Минуточку, — я прикрыл дверь, чтобы отцепить цепочку и открыть ее нормально, меня аж потряхивало от злости. Я рванул дурацкий элемент замка, чуть не выдрав его с корнем.

— Уважаемый Андриус, мы же взрослые люди и понимаем, что это формальная вежливость. Пить вас никто не заставляет. Передарите, в конце концов. Но давайте будем считать, что кошка между нами не пробегала, — закончив, я сложил руки на груди и только сейчас заметил, что он стоит с моим пакетом.

Он наклонил голову влево и прищурился, пристально изучая меня. Молчание затягивалось.

— Простите, мне надо ехать.

— Судя по сумке, вы съезжаете.

— Да… Нет.

Он закинул голову и бархатисто рассмеялся.

— Неужели это я вас так напугал?

— Безусловно нет! — процедил я сквозь зубы, а сам диву давался его чутью.

— Раз так, — улыбка у него была хитрющая, — то приглашаю в субботу вечером ко мне. И весь инцидент будет исчерпан. Можете взять своего песика. Буду ждать в восемь.

И в руки мне перекочевал пакет.

Я захлопнул дверь в полной прострации и присел на пуфик в коридоре, поставив пакет себе на колени.

— Вот это да! Виг, малыш, да нас решили сожрать заживо.

В пакете был только алкоголь, записки и пингвина не оказалось.

Мой страх совершенно не разделил Лелик, усердно поджаривая картошку, умудряясь говорить со мной и отражать мимику лица своей спиной.

— Андриус к тебе подкатывает. Говорю тебе. Ну не будет мужик-гомофоб возиться со всем этим абсурдом, аккуратно выкуривая тебя из норы.

— Уже Андриус! Быстро ты, Лелик, перешел на темную сторону. А если там меня будут ждать еще пять человек, или опоит меня и потом в лесу меня найдут изнасилованного? Ты вообще представляешь, что он может сделать со мной! — мое воображение было не остановить. Теперь я действительно боялся, очертания угрозы перестали быть эфемерными.

— Эй, стопэ! Ты что себя накручиваешь! — Лелька постучал деревянной лопаткой по сковородке и переложил еду в тарелки. — Давай так, вместе пойдем.

— Чтобы нас вдвоем по кругу пустили? — нервно спросил я у спины друга. Спина выпрямилась и уверенно заявила:

— Во-первых, мы сразу предупредим, что оповестили всех, где мы. Во-вторых, скажем, что если не выйдем на связь через час, то ОМОН прибудет через десять минут.

— Лель, ты точно картошку жарил с белыми грибами?

Парень подошел к столу и звонко поставил тарелки, садясь за стол.

— У меня ж дядя из этих. Предупредим, я не шучу. Но пойти должны, иначе ситуацию не решить.

Ворочаясь в кровати и задевая ногами спящего Вига, я весь измучился от дурости, которая загнала меня в такой темный угол.

Весь четверг я готовил план обновления сайта, ТУ в дизайнерский отдел на новый брендбук и продумывал идеи, которые могли бы заинтересовать нового заказчика — крупного игрока на рынке систем безопасности и слежения. Выяснилось, что крупный игрок — близкий друг президента холдинга, а значит надо костьми лечь и ублажить, поэтому с работы я ушел не в шесть, а в восемь на пару с начальником. Антон Палыч подготовленной работой был доволен, но пока не хвалил. Рано. Вот закроем завтра встречу продуктивно, можно будет и расслабиться.

В пятницу в одиннадцать утра в конференц-зале было пусто. Я сидел и крутился на стуле, перепроверяя свои записи. Антон Палыч не приходил, зато пришел заказчик.

— Доброе утро.

Я поднял глаза и выронил папку. Бумага разлетелась по полу, покрывая дорогущие туфли, которые мне уже были знакомы.

— Что вы здесь делаете? — я даже встать не мог, так и прирос к креслу.

Мужчина ухмыльнулся и спокойно ответил:

— Андриус Орбакас — владелец компании Сириус.

Святые яйца! Остановите Землю — я сойду! Как? Как можно было так вляпаться! Ведь он теперь может просто из принципа отвергать все предложения.

Он наклонился и собрал выпавшие листы, отдал мне, пристально разглядывая.

— У тебя хороший вкус, яркие цвета. — Я настороженно посмотрел на свой темно-синий пиджак. Ничего кричащего, хороший кэжуал. — Под своего шпица подбираешь?

Не-на-ви-жу!

Но как только я открыл рот, в зал вошел сам президент — огромный шкаф с короткой стрижкой черных волос.

— Дрюс! Сто лет, тысячу зим! Ты почему не зашел, когда прилетел в Питер? — мужчина смял друга в крепких объятиях. Эсэсовец тоже в долгу не остался, похлопав этого медведя по спине.

— Да закрутился, пока кадровые перестановки делал, пока проблемы разгребал. Кто ж знал, что Баринов так подгадит, — уже садясь в кресло и не обращая никакого внимания на меня, продолжали свою беседу два старых волка. Точнее, волк и медведь.

От знакомой фамилии меня передернуло, и еще больше стало хреново на душе. Мало того, что супер-пупер заказчик — мой конфликтный сосед, так еще и каким-то непостижимым образом он знает Славу. Сомнений в том, что это он — не было никаких. Его профиль работы и его стиль: никогда он не отличался чистоплотностью и принципами. День откровений, прямо.

Я постарался слиться с мебелью и не отсвечивать, не понимая, куда делся Палыч.

— Кишкис, принеси нам кофе и начнем, — Андриус выразительно посмотрел на меня. Президент хрюкнул и обратился ко мне более официально.

— Андриус, познакомься, это наша молодая кровь — Мурат Алиев — специалист по рекламе. Очень толковый малый, — потом перевел свой взгляд на меня и вежливо попросил: — Мурат, принеси, пожалуйста, капучино из кафе. Не хочу разбивать наш мужской коллектив вызовом секретаря.

— Конечно, Виктор Юрьевич. Сейчас будет сделано, — два раза объяснять мне было не нужно и так понятно, что они хотят остаться без длинных ушей. А стоя в очереди за напитками, я вдруг осознал, что эсэсовец меня как-то хитрожопо оскорбил на своем языке, вспомнить бы…

Совещание прошло напряженно. Я весь испариной покрылся, пытаясь не взорваться от словесных игл, которые эсэсовец мне под ногти загонял. Подмечал он ошибки правильно, но тыкать во все носом и возить по столу было излишне — я же не отрицаю, принимаю все поправки. Но чем меньше я использовал букв в ответе, тем красноречивее становился Андриус.

— Дрюс, потише. Мы для этого и обсуждаем предложения. Зачем ты опять склоняешься к узкой специфике. Предложение Мурата — грамотное. Хочешь расширить клиентскую базу — разговаривай на понятном языке. И чем проще, тем эффективнее, — заступился за сотрудника Виктор.

— Потому что мне не нужен поток безмозглых клиентов, которым надо камеру в игрушку впихнуть, чтобы за наемным персоналом последить. У меня серьезное оборудование, а не наборы юного шпиона, — заводился Орбакас.

Я расслабил галстук-удавку. Как же сложно, когда у человека есть только одна точка зрения!

— Давай сделаем так. Мурат у тебя поработает неделю, а потом внесет корректировки в план презентации и мы снова все обсудим.

Эсэсовец замолчал, прищурив глаза и согласился:

— Хорошая идея. Буду ждать его через две недели, — потом вцепился в меня пристальным взглядом и добавил: — Все понял, кишкис?

— Да, — без энтузиазма ответил я.

Виктор Юрьевич сразу испарился, оставляя нас вдвоем. Андриус забрал распечатки к себе в портфель, даже мой набросок дизайна сайта от руки и быстро ко мне подошел, я даже не успел метнуться к двери.

— Завтра в восемь у меня. Ты не забыл? — тоном, не терпящим возражений.

— Господин Орбакас, поясните мне, пожалуйста, цель моего визита к вам? Может быть, лучше встретиться на нейтральной территории?

— Некогда мне с тобой по ресторанам разъезжать. Зайдешь на чай и выйдешь через сорок минут.

Отлично, даже таймер установлен. И при чем здесь это «разъезжать по ресторанам»? Как будто я его разводить на что-то собрался, а он — волчара — все чует и не дает. До чего же «приятный» человек.

От этой приятности тошнило.

— Хорошо, буду вовремя. Сорок минут уделить могу.

На этой доброжелательной ноте и разошлись.