Собственность Рипера

Глава 11

Мари

Меня удивила поездка в Кёр-д’Ален.

С одной стороны, она, казалось, заняла целую вечность, потому что при езде на байке мне пришлось попотеть. Нужно было крепко держаться и быть внимательной всю дорогу, это отняло все мои силы, и к концу дня я чувствовала себя изможденной.

Что касается положительных моментов, у меня не было необходимости говорить с Хосом.

Мы дважды останавливались в местах для отдыха, чтобы я могла сходить в туалет, а Хос – сделать несколько телефонных звонков. Наблюдая за ним, я чувствовала себя голой без своего телефона. Его забрали у меня вместе с ключами от машины, и, думается мне, я не получу их обратно. Хос не говорил, кому и зачем он звонил, а я не спрашивала. Также я не знала, где были остальные Риперы и все ли в порядке с моим братом. Единственное, о чем я беспокоилась, так это о том, чтобы оставаться в вертикальном положении всю дорогу на мотоцикле.

Было уже темно, когда мы съехали с автомагистрали в Кёр-д’Ален. Я не обращала внимания на то, куда мы ехали. Но я заметила, что, прежде чем свернуть на узкую дорогу через лес, мы проехали несколько населенных пунктов, расположенных рядом с очень большим озером. Дома попадались все реже. Хос подъехал к фермерскому дому с причудливыми постройками во дворе и большим красным амбаром.

Совсем не то, чего я ожидала от байкера.

Хос заглушил двигатель, и я неуклюже слезла с мотоцикла и потянулась.

— Это и есть твой дом?

— Купил его три года назад, — ответил он, проходя мимо меня в сторону крытой веранды, на которой (ради всего святого!) были качели.

Как на какой-нибудь почтовой открытке. Дом не был необычным или большим, но был довольно ухоженным, и, подозреваю, уже подвергался покраске в этом году.

Я схватила свой рюкзак и последовала за Хосом. Войдя в дом через парадную дверь, я попала в гостиную, которую по обстановке можно было назвать не иначе как «мужская берлога»[30]. Большой телевизор с плоским экраном, огромный, удобный L-образный диван, четыре разных пульта на журнальном столике и на стене плакат с изображением обнаженной женщины верхом на мотоцикле, которая лежала на животе, прижимаясь щекой к заднему сиденью.

Я и не знала, что мотоциклы и человеческие женщины могли вступать половую связь, но именно она здесь и подразумевалась. Миленько.

Дальше был коридор, ведущий, по всей видимости, в кухню. Лестничный пролет огибал левую стену дома, а Хос стоял наверху той самой лестницы. Я определенно не хотела следовать за ним.

— Располагайся.

Ладненько.

Я поднялась к нему по лестнице, по центру которой стелилась настолько старая ковровая дорожка, что невозможно было сказать, какой узор на ней был изначально. Хос включил свет и, ожидая меня, стоял на достаточно большой, чуть ли ни во всю ширину дома, лестничной площадке. Обычный человек мог бы поставить там стулья и столик, но Хос просто завалил пространство кучей коробок. Три двери вели в другие комнаты: две – в заднюю часть дома, и одна – в переднюю. Он указал на последнюю.

— Эта – моя. Держись, на хрен, от нее подальше, пока тебя не пригласят.

— Хорошо.

— Это ванная, здесь твоя спальня. Если тебе понадобится, внизу есть еще одна ванная, рядом с кухней. Не смывай воду в туалете, если кто-то находится в душе – трубы старые. Иди и распакуй свои вещи, встретимся внизу. Я голоден.

Я представила, как специально смываю воду, пока он принимает душ, и тем самым мгновенно ошпариваю его. Возможно, я плохой человек, но это заставило меня улыбнуться. Хос с подозрением сощурился на меня. Проигнорировав его, я вошла в свою комнату. Она была маленькой и простой с видавшим виды поцарапанным деревянным полом, кремового цвета стенами со старомодной отделкой и двумя окнами с поднимающимися створками. Двуспальная кровать, занимавшая бо́льшую часть пространства, была застелена очень современным постельным бельем – знаете, один из тех комплектов с огромным пуховым одеялом, что можно купить по дешевке в «Уолмарт». У стены, прямо напротив двери с зеркалом, стоял небольшой комод, а справа от него такой же шкаф.

Место было в какой-то мере необжитым. Было бы легко поставить на него знак собственности, даже учитывая то, как мало мне принадлежало. Мне понравилась идея наличия своего собственного пространства, отделяющего меня от Хоса и тех спутанных чувств гнева и похоти, которые оживали, стоило мне только его увидеть.

Распаковалась я быстро, потому что тоже была голодна, да и последнее, чего бы мне хотелось, так это чтобы Хос, в поисках меня, зашел в спальню. Я до сих пор не была уверена, какими были его планы на ночь. И, думаю, лучше не давать ему больше идей, чем он имеет сейчас.

Когда я спустилась вниз, то обнаружила, что телевизор включен и по нему идет трансляция какой-то спортивной игры, но Хоса рядом не наблюдалось, так что я побрела на кухню. Конечно же, дверь слева вела в небольшую ванную под лестницей. Двойные раздвижные двери справа – в столовую с шестифутовым бильярдным столом вместо обеденного, в комплекте с висящими над ним светильниками с логотипами пива. Ну точно «мужская берлога».

Вот почему кухня так сильно поразила меня.

Дойдя до конца коридора, я попала в, должно быть, самую симпатичную кухню, которую когда-либо видела. Прямо как из какого-то журнала в стиле кантри. Я тут же забыла, кто я и где я… Хос стоял перед холодильником, доставая продукты и кладя их на огромный, деревянный разделочный стол, что стоял в центре кухни. Высоко над столом висела кованая, железная подвесная решетка-держатель для кастрюль и сковородок, а вокруг стола стояли табуреты.

В нормальной кухне все это занимало бы тонну пространства, но эта была настолько огромна, что это едва было заметно. У Хоса была старомодная фермерская кухня, которая сама по себе практически являлась еще и гостиной. В дальней стене была дверь, ведущая в прихожую. Стены были оклеены вычурными ярко-желтыми обоями с курочками, а также потолочным плинтусом. На окнах висели, украшенные кружевной каймой, солнечные занавески с клетчатыми оборками.

— Кто помогал тебе обустраивать кухню?

— Моя мама, — не глядя на меня, ответил он. — Она хотела заняться всем домом, но стоило мне только увидеть кухню, как я ее остановил.

— Почему? Это прекрасная комната, Хос, — сказала я, героически сдерживая смех.

Мне нравилось дразнить его, это немного ослабляло напряжение. Хос развернулся и посмотрел на меня, весь такой крутой байкер в своих сапогах, джинсах и кожаном жилете «Риперов», с мрачным лицом и разметавшимися от ветра волосами.

— Я остановил ее потому, что у меня нет киски, и я не хотел, чтобы таковая появилась, — вспыльчиво произнес он.

Все ясно. И все же я не смогла сдержать ухмылки.

— Приготовь чего-нибудь, я пойду, приму душ, — приказал он.

Я машинально раскрыла рот, чтобы возразить ему, но вовремя себя одернула. В этих отношениях власть была у Хоса, не у меня. Так легко было забыть об этом – рядом с Хосом мне было слишком комфортно.

Покопавшись в холодильнике и шкафчиках, я нашла достаточно еды, чтобы сделать сэндвичи. Но если мы не хотели голодать, мне нужно как можно скорее наведаться в продуктовый магазин. К тому времени, как он закончил принимать душ, у меня уже было все готово, и я даже успела несколько минут подискутировать с собой о том, стоит ли начать есть без него. К счастью, Хос, с зачесанными назад влажными волосами, спустился вниз прежде, чем я успела принять решение. Без конского хвоста его волосы едва касались плеч. На нем были только выцветшие треники, низко сидевшие на бедрах, и больше ничего.

Проклятье.

Не знаю, как долго я пялилась на него, просто наслаждаясь видом этого татуированного, мускулистого и почти голого великолепия, которое являлось Хосом. Но он разрушил чары.

— Рад, что тебе нравится.

— Что? — спросила я, недоумевая.

— Мое тело,— самодовольно улыбнувшись, пояснил он. — Оно единственное, на которое тебе можно смотреть или трахать, так что это хорошо, что оно тебя устраивает.

Я сильно покраснела, отвернувшись, чтобы взять тарелки и поставить их на стол. Он сел и схватил свой сэндвич. Я последовала его примеру, стараясь изо всех сил не встречаться с ним глазами. Это было труднее, чем казалось, потому что он сидел прямо напротив меня. Он был большим и с обнаженным торсом, а я очень сильно хотела поближе взглянуть на эти татуировки. Я видела их прежде, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить мое любопытство.

— Хочешь пива? — спросил он, встав и подойдя к холодильнику.

— Не откажусь, — ответила я, дав себе разрешение полюбоваться его задницей.

Славная.

Он поймал меня за разглядыванием, когда развернулся, но, никак не отреагировав, просто вручил мне бутылку, и мы поели в молчании. Я выпила второе пиво и начала чувствовать себя намного более расслабленной. После того как мы закончили есть, он помог мне загрузить посудомоечную машину, как вполне цивилизованный человек. Иногда казалось будто Хос – это два разных человека: крутой байкер, но полный придурок, который раздавал слишком много приказов, и милый, сексуальный мужчина, который заставлял мое тело испытывать то, о чем Гэри не мог даже вообразить, не говоря уже о том, чтобы возбудить.

Какой же из парней был настоящим?

— Хочешь принять душ? — спросил Хос.

— Думаю, да, — ответила я. — Это был долгий день.

— Используй ванную наверху, она посимпатичнее, чем та, что здесь внизу.

Я кивнула и вышла из кухни, где Хос вытер стол и кухонную стойку, как совершенно нормальный человек. Так странно.

Как всегда мне не везет – дверь в ванную не запиралась.

Положительным моментом оказалось то, что когда-то в недалеком прошлом ванную явно переделывали. На самом деле, оглядев пространство, я была вполне уверена, что когда-то это была еще одна спальня, настолько большой была комната. Вся мебель идеально соответствовала дому: большая ванна на ножках в виде когтистых лап и старый комод-умывальник с раковиной-чашей и мраморной столешницей. В комнате было окно с поднимающейся створкой, и тот факт, что на окне не было штор, обеспокоил меня, пока я не осознала, что не было никакого шанса, что кто-то меня здесь увидит. Мы были слишком далеко, в какой-то глухомани.

В дополнение к ванне была гигантская, современная душевая кабина с душевыми насадками по обеим сторонам и длинной скамьей. Эта кабина должна бы быть неуместной, но все же она удивительным образом вписывалась в обстановку. Но вот, что порадовало меня больше всего. Солнечный свет, проникая через большое мансардное окно, освещал всю комнату, это было красиво. Я не могла не задаться вопросом, как такая ванная могла оказаться в старом фермерском доме.

Одежда Хоса все еще кучей лежала на полу, так что я собрала ее и бросила в корзину для грязного белья. Посчитав, что стиркой, вероятно, предстоит заняться мне, я задумалась о том, есть ли у Хоса стиральная и сушильная машины. Ни ту, ни другую я не видела, но я также пока не видела и прихожую. В целом, дом местами мог быть грубоват, но определенно был уютным. Гораздо лучше трейлера, и уж куда шикарнее того места, что я делила с Гэри.

Кто бы мог подумать!

Итак, отсутствие замка было проблемой, и как бы я ни хотела опробовать ванну, мне было бы не комфортно сделать это. Вместо этого я разделась и запрыгнула в кабину, где была рада найти шампунь, кондиционер для волос и гель для душа. Они не были теми, что я обычно использовала, но они будут таковыми до тех пор, пока я не схожу в магазин. К счастью, в душе было много горячей воды, хотя понадобилось немного времени, чтобы вода добралась до второго этажа. Я намылила волосы и промыла их, затем нанесла кондиционер.

Когда я приступила к мытью тела, открылась дверь, и вошел Хос. Я должна была это предвидеть. Я имею в виду, это так предсказуемо. Я волновалась о ванне, но, честно говоря, ничего не подумала насчет душевой кабины. Полагаю, я слишком прагматична. Он только что из душа, зачем ему принимать душ еще раз?

М-да.

Как бы то ни было, я вскрикнула, когда увидела его, но он быстро заставил меня замолчать, когда подхватил на руки. Я инстинктивно обхватила его руками и ногами, когда он прижал меня к стене кабины. Затем он захватил мой рот, и у меня не осталось никаких сомнений в том, как закончится этот вечер.

Как описать тот поцелуй?

Что ж, он был грубым и глубоким. Хос засовывал свой язык снова и снова, и я чувствовала, как его пенис скользил по моей щели, пока он неустанно качал бедрами в такт со своим языком. Мне бы очень хотелось сказать, что я не наслаждалась этим, что я была бедной жертвой Большого Плохого Байкера, но, по правде говоря, это ложь. Если бы Хос не стискивал меня так сильно, я бы вспыхнула как спичка и ластилась бы к нему словно кошка в течке. А пока я зарылась руками в его волосы и наклонила голову, чтобы углубить поцелуй.

Одна его рука, скользнув вниз по спине, прошлась по расщелине моей задницы. Он задел мой задний проход, и я подпрыгнула, но он продолжил двигаться дальше. Затем его пальцы вошли в меня, и, если быть совсем честной, это было круто. Член Хоса скользил по моему клитору спереди, а его пальцы погружались глубоко в меня сзади. Сначала он прошелся по моей точке G, заставив меня задрожать в предоргазменных судорогах. Затем он оторвался от моего рта и приковал своим взглядом, пока его пальцы трахали меня. Вот тогда-то и началась пытка.

Он снова и снова подводил меня к оргазму. Я хныкала и стонала, отчаянно нуждаясь в том, чтобы он дал мне больше, но он просто смотрел на меня с этим холодным выражением лица. Я ненавидела этот взгляд, но было что-то в нем, что меня сильно возбуждало. Захватив мое тело, он контролировал каждое прикосновение, каждое движение, и он не был милосерден. Вытащив, наконец, из меня свои пальцы, он приподнял мое тело так, что мои бедра оказались почти на уровне его груди. Его рот обхватил мой сосок, а палец толкнулся в мою попку, и я застонала, напрягшись от его проникновения.

Он проигнорировал меня, сосредоточив внимание на моем соске, глубоко его всасывая, пока его палец исследовал мой зад – нечто совершенно новое для меня. Я всегда думала, что прикосновения там были бы болезненными, но каким бы грубым Хос ни был с моей грудью — а он, без сомнения, был грубым, чередуя посасывания, облизывания и крошечные укусы — его палец в моем заднем проходе был нежен. Сейчас я была так возбуждена, что не могла начать анализировать все, что чувствовала. Давление поднялось, и я почувствовала приближение оргазма. Я застыла, напрягаясь и сжимаясь вокруг его пальца.

Затем он неожиданно отстранился и поставил меня на пол.

Я покачнулась, и Хос придержал меня до тех пор, пока я не смогла прочно стоять на ногах. Каждый нерв в моем теле был туго натянут и звенел от перевозбуждения. Я захныкала в знак протеста, но он просто подарил мне улыбку, способную заморозить лаву.

— Расплата – та еще сука, не правда ли? — прошептал он, отстранившись от меня, чтобы сесть на скамейку, широко расставив ноги.

Ублюдок. Если до сих пор у меня и были какие-либо сомнения относительно его возбуждения, то один взгляд на него сейчас уничтожил их. Его член был длинным и твердым, а яички – плотно подтянуты, они явно показывали, насколько близко он был к краю.

— На колени, — приказал он грубым голосом.

Я медленно опустилась перед ним на колени, чувствуя себя рабыней, обслуживающей своего завоевателя, что, полагаю, было не так уж далеко от правды. Я обхватила член Хоса обеими руками и, глядя ему в лицо, погладила. Быстрым движением языка я слизала маленькую капельку с нижней части головки.

— Fuck me…[31] — простонал он, и я не могла сказать, был ли это приказ или просто выражение того, насколько хорошо это ощущалось.

Он опустил руку мне на голову и запутался пальцами в моих волосах, убеждая обхватить губами его член. Такое предложение меня устраивало. Открыв рот, я вобрала его настолько глубоко, насколько могла, ведь он был довольно большим. Тем не менее, я работала своим язычком с тем, что смогла принять, впуская в себя и снова выпуская его, в то время как мои руки приступили к делу. Правой я мастурбировала ему в такт с моим ртом. Левую я опустила к его яичкам, поочередно то перекатывая, то сжимая их. Его член стал тверже, и с каждым погружением он, до боли крепко держа меня за волосы, стал несильно толкаться бедрами.

Хос откинулся назад — голова повернута в сторону, глаза закрыты, на лице выражение безграничной потребности — и в этот момент я поняла, как много власти имела над ним. Он не мог отнять ее у меня. До тех пор, пока он хотел мое тело, у меня был особый контроль.

Черт возьми, это так возбуждало.

Я отпустила его яички, чтобы опустить руку между ног и удовлетворить себя. Все быстрее и быстрее, я ускорялась до тех пор, пока не услышала от него стоны одобрения и не почувствовала, как член в основании немного запульсировал. Мои ноги задрожали, когда я воспарила прямо к краю собственного оргазма.

Затем Хос кончил мне в рот, о чем я фантазировала месяцами. Он не занимался сексом вполсилы, как и всем остальным в своей жизни. Единственный, кому я когда-либо делала минет, был Гэри, и тот раз был ничем по сравнению с этим. После того, как он кончил, я все еще продолжала сосать его и вместе с тем начала сильно тереть свой клитор. Его член не обмяк полностью, хотя эрекция немного спала. К несчастью, именно тогда Хос заметил, что я вытворяла своей рукой.

— Остановись, — приказал он, хватая меня за руку и поднимая на ноги.

— Хос, пожалуйста, — умоляла я.

— Осознаёшь ли ты, сколько времени я потратил, думая о тебе и мастурбируя? — спросил он, все еще сидя.

Я отрицательно покачала головой, пораженная этим вопросом.

— Имеешь ли представление, что я чувствовал в тот раз, когда ты оттолкнула меня? Мои яйца посинели от желания кончить, но даже это не описывает того, что ты сделала со мной, детка. Будет занимательно для разнообразия посмотреть на тебя в такой же ситуации.

— Мне жаль, — сказала я, — но я не могла заниматься любовью с тобой, когда у нас была публика. Я просто не могла.

— Заниматься любовью? Не обманывай себя, Мари, это всего лишь трах, — произнес он.

Это ранило, ранило даже сильнее, чем я могла ожидать. Затем он сделал еще хуже.

— И привыкай к мысли о публике, потому что я не позволю тебе легко отделаться только потому, что ты брезглива.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я, деревенея.

— Детка, в моем мире мы не следуем правилам, — ответил он. — Нет ничего, что мои братья не знают обо мне. Помнишь, что я сказал тебе, пока ты паковала свои вещи?

— Да, — будто под гипнозом прошептала я, когда он, подавшись вперед, повел носом между моих ног, затем дважды щелкнул языком по моему клитору, и этого было почти достаточно, чтобы я кончила.

Но только почти.

Я беспокойно поерзала, желая свести ноги вместе, сжать их настолько, чтобы довести дело до конца, но Хос не позволил мне.

— Это моя киска, — сказал он и, погрузив в меня два пальца, решительно потер ими внутреннюю стенку.

Я задрожала.

— Я трахну ее, когда захочу и как захочу. Мы тусуемся с клубом, и я возбуждаюсь – ты же распростерта для меня и даже не истеришь по этому поводу. Ты даешь мне, где бы я ни захотел: у стены, на полу, в центре гребаного продуктового магазина, иначе сделка будет расторгнута. Поняла?

Я кивнула, разрываясь между гневом на его слова и отчаянием из-за его прикосновений. К счастью, он замолчал и всосал мой клитор. Я взорвалась примерно десять секунд спустя, мои стоны эхом отдались в ду́ше, когда я кончила. Мне потребовались все мои силы, чтобы устоять на ногах, и даже тогда я сжала его плечи достаточно сильно, чтобы оставить следы.

Он оставил меня одну, чтобы я закончила свои водные процедуры, которые состояли в основном из смывания кондиционера с моих волос и успокоения сердцебиения. Перед тем, как пойти к себе в комнату, я обернула полотенцем свои волосы и надела треники с поношенной футболкой. В доме было тихо, а дверь в комнату Хоса была закрыта. Это почему-то удивило меня. Полагаю, я ожидала увидеть его снова, думала, что он хотел бы большего от меня. Я знала, что он любил спать вместе, мы делали это уже дважды, и оба раза он держал меня в своих объятиях всю ночь. И вдруг все полетело в тартарары.

Хос не желал моего присутствия в своей комнате, потому что я не была его женщиной. Однажды он предложил мне, но я сказала «нет». Теперь моей работой было обслуживать его и не мешаться под ногами. Внезапно наличие своей собственной комнаты показалось мне не таким привлекательным, как раньше. На самом деле, я почувствовала себя одиноко из-за этого подонка, желая, чтобы он провел ночь со мной. Но Хос дал ясно понять: объятия предназначались лишь подругам и старухам.

Теперь я была всего лишь «быстрым перепихоном», и это была только моя гребаная ошибка.