ГЛАВА 12

ЛИНДЕН


Я знал, что это было ошибкой. Я знал это в тот момент, когда открыл свой чертов рот. И понял, насколько был прав, когда получил сообщение от Стефани: Пошел на хрен.

Она обо всем узнала. Я облажался по полной программе.

Все потому, что я пытаюсь быть хорошим парнем.

А в итоге получается полная херня.

Когда я поцеловал Стефани, мне было абсолютно плевать, смотрят на нас или нет. Никого другого для меня не существовало. Только я и она. Ее сладкие розовые губы со вкусом корицы, шелковые волосы и нежное тело, которое прижималось ко мне так, словно мы единое целое, словно она принадлежит мне.

Это все, что я видел в тот момент, и все, чего я хотел.

А потом все закрутилось, и я почувствовал, как возбуждаюсь. Это было довольно неуместно, но я ничего не мог сделать. Но тут появилась моя девушка и оттолкнула от меня Стефани.

Я не могу винить Надин за то, как она поступила, но я бы предпочел, чтобы ее агрессия была направлена на меня. Я вел себя как последняя свинья и вины Стефани в этом нет. Именно я отчаянно хотел гораздо больше, чем она могла мне предложить.

Но, по крайней мере, я получил то, что было не так далеко от моих самых сокровенных мечтаний.

Стефани убежала, и Пенни последовала за ней следом. Надин кричала на меня за то, что я зашел слишком далеко, и мне ничего не оставалось кроме как согласиться с ней, я пытался списать все на алкоголь – я действительно был пьян, и, безусловно, это повлияло на меня и мое поведение. Затем она ударила меня – опять же, вполне заслуженно – и отправилась спать, оставив меня с Ароном и Джеймсом.

Самое смешное, Арон на самом деле не выглядел расстроенным, и когда я сел обратно за стол рядом с ним и сказал «Хей, прости меня за это, я перебрал», Арон рассмеялся, сказав «Не парься, чувак!», и попросил передать ему пива.

Но Джеймс…Лицо Джеймса буквально кричало «убей, убей, убей, умри, умри, умри», я практически видел, как он превращается в Джейсона и распиливает меня пополам. (прим. Джейсон Вурхиз (англ. Jason Voorhees) — вымышленный персонаж, главный злодей фильмов серии «Пятница, 13-е», маньяк-убийца, известный своими кровавыми способами расправ над жертвами.) Это не удивило меня, учитывая те негативные вибрации, что исходят от него в последнее время.

Да, это меня не удивило, но обеспокоило. Он кажется счастливым рядом с Пенни, но вдруг Джеймс все еще влюблен в Стеф? И если это так, то что делать мне?

У меня нет ответа на этот вопрос. Если бы Джеймс сказал мне, что он все еще влюблен в нее, я бы отступил. Я бы не смог быть со Стеф, не так, особенно учитывая тот факт, что подкатывать к бывшей девушке своего лучшего друга – это полный отстой.

Но хоть Джеймс и пытался испепелить меня взглядом, он ничего не сказал, и я не собирался у него что-то выпытывать. А раз не сказал, значит это не так.

Так что я пошел за Стеф и нашел ее около его машины. Похоже, она от кого-то пряталась. Но от кого? От меня? Или от Надин?

Один взгляд в ее глаза, и я понял, что она тоже сожалеет о случившемся, жалеет, что увлеклась. Мне нужно было показать ей, что ничего страшного не произошло.

Я хотел рассказать ей о тех грязных вещах, что мечтал сделать с ней все эти годы.

Но она была хорошей девочкой. Она думала об Ароне. А я думал о Надин.

Я знал, что должен порвать с Надин. Не мог вернуться к ней, зная, насколько лучше мне рядом со Стеф. Один поцелуй перевернул весь мой мир.

Все следующее утро и долгую дорогу домой я думал о том, когда и как мне лучше это сделать. Я знал, что Надин не воспримет мое решение спокойно и непременно обвинит меня в связи со Стефани, хотя между нами уже давно все не так гладко.

Я все спланировал. Я приду к ней в понедельник вечером, захвачу бутылку вина, чтобы облегчить разговор, и скажу, что не смогу дать ей то будущее, о котором она мечтает, что мне лучше быть одному, найти себя, и тому подобные вещи, отдаленно напоминающие правду.

Ночь с воскресенья на понедельник Надин провела в одиночестве под предлогом «мне нужно время все обдумать», именно так она и сказала. Но утром в понедельник она появилась в офисе вся в слезах.

Оказывается, прямо перед работой Надин получила уведомление, в котором говорилось, что здание ее дома непригодно для проживания, и она должна немедленно съехать. Она живет в чертовом Эмеривилле, в старом Викторианском доме, разделенном на шесть квартир. Надин снимала там жилье и для её арендодателей это оказалось такой же неожиданной новостью, как и для нее. К сожалению, уже ничего нельзя было сделать, если только после более тщательного осмотра структурной целостности здания специальная комиссия не решит, что существует возможность ремонта.

Черт возьми, я не мог порвать с ней прямо сейчас, не тогда, когда она осталась без крыши над головой. Так что я гладил ее по спине и всячески успокаивал, пока она плакала на своем столе. Мне позвонили и сказали отвезти мужчину из Оклахомы аж в Реддинг, а когда я вернулся, она сообщила мне, что никто из ее друзей не может приютить ее. У нее было недостаточно сбережени, и вариант с переездом к родителям отпадал, так как те переехали в Ливермор и оттуда слишком далеко добираться до работы.

Так что мы оба оказались в отстойном положении.

В итоге я сделал то, что сделал бы любой нормальный бойфренд, не говоря уже о любом достойном человеке. Я сказал, что она может переехать ко мне, пока эта ситуация не разрешится.

Я уделил особое внимание той части уговора, в которой говорилось «пока не», но она пропустила все мимо ушей. Надин тут же начала звонить всем подряд, чтобы рассказать о том, что переезжает ко мне.

Я хотел предупредить ее не писать об этом на Facebook, но она бы все равно это сделала.

А затем я увидел сообщение от Стеф.

Скорее всего, она подумала, что все то, что я говорил ей о своем желании быть с ней, было ложью. Я сделал все, что в моих силах, чтобы поговорить с ней, отправив кучу сообщений «Поговори со мной» и «Позволь все объяснить», но они все остались непрочитанными.

К середине недели Надин уже достаточно освоилась в моей квартире, заменив мои черно-белые фото вертолетов на фото Одри Хепберн и Бруклинского моста из Икеа. Кое-как мне удалось улизнуть в «Лев», чтобы выпить. Джеймс был занят, и за стойкой бара была только Пенни, мне ничего не оставалась, кроме как поговорить с ней.

- Так она переехала к тебе, да? – сухо спросила Пенни, посасывая коктейльную вишенку.

- У меня действительно не было выбора, - сказал я, тяжело вздыхая. - Она не знала, куда пойти.

- Как благородно с твоей стороны, - заметила она и сделала паузу. - Ты слышал, что Стеф рассталась с Ароном?

Мое сердце в миг обледенело.

- Она что?

- Да. Дала ему пинка под зад в воскресенье вечером. Похоже, что наши маленькие выходные забили последний гвоздь в крышку этого гроба. Я, конечно, знала, что к этому все идет, хотя не думаю, что Арона так уж обеспокоил ваш поцелуй взасос. Или, может быть, это не совсем так…

Я наклонился за барную стойку в поисках бутылки или еще чего-нибудь. Мой стакан был уже пуст, и я не мог думать.

Пенни подвинула мне свой Манхеттен.

- Держи, это поможет.

Я быстро отправил содержимое бокала себе в рот и постарался отдышаться.

- Она действительно бросила его?

Она кивнула.

- Ага. У вас, ребята, вроде было какое-то соглашение?

Чертово соглашение.

Она забрала у меня бокал.

- Но вряд ли это имеет какое-то значение, ведь ты по-прежнему с Надин, ха. Забавно, как иногда поворачивается жизнь.

После чего Пенни встала и ушла в уборную. Джеймс был занят общением с покупателями, так что я последовал её примеру и тоже ушел. Я не мог говорить с ним прямо сейчас. Я вообще не мог ни с кем говорить.

Но я знал, что должен сделать, если не собираюсь выставить себя еще большим идиотом.

Следующим же вечером я порвал с Надин, но только после того, как нашел ей жилье. Округ Марин находится недалеко от работы, и я оплатил аренду на месяц вперед, чтобы она не беспокоилась. Я сказал ей, что у меня есть фургон, который я арендовал на выходные, чтобы все ее вещи были в целости и сохранности.

Она заехала мне кулаком в лицо. Прямо в челюсть.

Думаю, я этого заслуживаю, но я правда не знал, что еще сказать. Я понимаю, что повел себя как последний урод, бросив её в такой момент. Но я ничего не могу с собой поделать. Я просто не могу упустить возможность быть со Стефани. Не сейчас, не после всех этих лет несвоевременности и непопадания.

Надин не стеснялась в выражениях, и ее слова были гораздо больнее, чем удар в челюсть.

- Думаешь, ты можешь откупиться от меня? - закричала она, схватив фоторамку с нашей совместной фотографией. - Думаешь, что раз ты такая важная шишка с богатенькими родителями, то можешь купить мне небольшую квартирку и избавиться от меня?

- Я просто пытаюсь помочь, - сказал я, поднимая руки вверх в знак капитуляции. У меня было такое ощущение, что это фото сейчас полетит прямиком мне в лицо.

- Помочь?! - едко усмехнулась она. - Ты не знаешь, как помочь кому-то, кроме себя. Бедный маленький богатенький мальчик делает вид, что на самом деле ему не насрать на всех вокруг себя. Помнишь, ты говорил, что твои родители не обращали на тебя внимания, что они бессердечные и холодные? Я наконец-то увидела ваше семейное сходство. Ты такой же, как и они, выбрасываешь на помойку свои отношения, когда тебя прижало, и надеешься, что немного денег и украшений помогут решить проблему.

Ее слова повергли меня в панику.

- Нет, это не то же самое. Я не такой. - И все же я реально испугался, потому что это именно то, чего я боялся больше всего, я с лёгкостью отказывался от отношений, которые можно было исправить.

Но это уже не имеет значения. Ничего не исправить. Фоторамка взлетает в воздух, разбиваясь о стену позади меня, и я едва успеваю пригнуться. Затем она начинает бить все рамки с фото, даже свои собственные, кидая их в стены и усыпая осколками пол. Правду говорят, что все рыжие девушки немного чокнутые.

Надин яркий тому пример.

Я еле остался жив после той ночи и даже не появлялся на работе несколько дней, потому что встреча с ней ничем хорошим бы не закончилась. К тому времени, как наступила суббота, грузчики забрали ее последние вещи, и она ушла, ушла из моей жизни.

По крайней мере, я не увижу ее на работе до понедельника.

И вот я один, сижу на своей кухне и пью апельсиновый сок прямо из коробки. Я наслаждаюсь тишиной и постепенно возвращаюсь к себе прежнему. Я все еще чувствую себя последним козлом из-за того, что бросил Надин в такой момент, но, в конце концов, я сделал все возможное, чтобы она чувствовала себя комфортно.

Забавно, но это заставляет меня чувствовать себя лучше. Интересно, именно так чувствовали себя мои родители, когда сорили деньгами, пытаясь заглушить муки совести и решить их главную проблему.

Проблемой был я, и не думаю, что деньги залечат те дыры, что остались в моей душе. Я никогда не чувствовал себя частью любящей семьи и эту пустоту внутри меня ничем не заполнить.

Я понимал, что вот-вот упаду в яму самобичевания, поэтому надел спортивные штаны и вышел за дверь. Я бегал целую вечность, пробежав от Эмбаркадеро до Пресидио и обратно. Ломбард-Стрит едва не прикончила меня, колени адски ныли от боли, но я бежал до тех пор, пока не почувствовал, что больше не тону.

Затем я принял душ, оделся и вызвал такси. Я собирался в «Бургундский Лев» и в мои планы не входило вернуться домой трезвым.


***


- Что ты здесь делаешь? - спросил Джеймс, когда я сел за стойку.

Я пожал плечами, снимая пиджак.

- Я свободный человек и могу идти туда, куда захочу.

- Так что, она действительно ушла, да? - спросил он, наливая мне пинту пива. - Лонгборд, лучшая часть бочонка.

Я с благодарностью принял пиво и поднял бокал.

- Спасибо, друг. - Я залпом выпил почти половину и испустил долгий вздох. - Да, она на самом деле ушла.

Он протер угол стола, несмотря на то, что тот был и так чистый. Думаю, он просто делает вид, что работает, на самом деле болтая со мной, хотя, черт возьми, это его бар и он может делать все, что захочет.

- Я уж решил, что ты поедешь к ней, чтобы помочь обустроиться и все такое. В смысле, ты реально ведешь себя как святой в отношении происходящего.

Я выгнул бровь.

- Что? Я думал, что веду себя как последний козел.

Джеймс пожал плечами.

- Она изначально знала, кто ты такой. И нет, ты не козел. Возможно, было лучше немного подождать с разрывом, но я понимаю тебя. Что кончено, то кончено.

- Да. И я никогда не умел притворяться.

- Нет, - сказал он, мгновение удерживая мой взгляд. – Не умел.

Интересно, что бы это значило. Я допил оставшееся пиво и спросил:

- А где Пенни?

Он словно оцепенел, услышав мой вопрос, и отвел взгляд в сторону.

- Я не уверен. Вроде какой-то девичник.

Я кивнул, не зная, стоит мне спросить, все ли в порядке, или не стоит. Вместо этого я осторожно поинтересовался:

- А Стеф?

- Она здесь, - сказал он.

- Что? - я выпрямился. - В баре?

Он кивнул, прищурившись, а затем указал на другую часть бара. Я пригнулся, чтобы получить лучший обзор. Она сидела в одной из кабинок в углу вместе с Николой и Кайлой.

Вот дерьмо. Я в курсе, что Кайла не лучшего обо мне мнения, и уверен, что Никола тоже не моя большая фанатка. Даже если отбросить тот факт, что Стефани сейчас готова выпустить мне кишки, мне следует держаться подальше от этого столика.

Но я не могу. Может, потому что я идиот и мне нравится быть мальчиком для битья, но я прошу у Джеймса еще одно пиво и встаю со стула.

- Что происходит? - спрашивает он, протягивая мне пинту пива. - Вы со Стефани на ножах?

Я пристально смотрю на него в ответ.

- Почему ты так решил?

- Ну, когда я чуть раньше произнес твое имя, она посмотрела на меня так, словно собиралась кого-то зарезать вилкой, а когда я сейчас упомянул о ней, то судя по твоему лицу, ты именно тот, кого она собиралась зарезать. Что-то…случилось?

- Нет, - быстро сказал я. - Что ты сказал ей? Про меня?

- Я сказал ей - поговоришь с Линденом позже? - и она вздрогнула так, словно кто-то прошелся по ее могиле.

- Не везет мне с женщинами, - сказал я в шутку.

Но Джеймс не улыбнулся.

- Стеф не просто одна из твоих женщин, Линден. Она твой друг.

Господи, когда он стал таким занудой? Похоже, все в этом мире обозлились на меня. Только этого не хватало.

Проигнорировав его, я обошел бар и направился к угловой кабинке. Никола увидела меня первой, и ее глаза чуть не вывалились из глазниц. Кайла просто молча источала яд.

В этот момент Стеф повернулась в мою сторону, и я понял, что Джеймс был прав, когда говорил, что она готова швырнуть вилку мне промеж глаз. Знаю, что заслуживаю весь её гнев, но все же я надеялся, что она даст мне шанс все объяснить.

Черт меня побери, она чертовски сексуальна, когда хочет меня убить.

- Тебе лучше уйти, - сказала Никола, указывая мне на дверь.

- И никогда не возвращаться, - добавила Кайла. – Придурок.

- Дайте мне минутку, - сказал я, стоя у края стола со сложенными на груди руками. Я заметил, как взгляд Стефани прошелся по моим бицепсам, и подумал, что это уже маленькая победа.

- Почему ты все еще злишься на меня?

Они обе посмотрели на Стефани. И я последовал их примеру.

Она вздохнула и сказала:

- Девочки, оставите нас ненадолго?

Кайла и Николь обменялись понимающим взглядом и не двинулись с места.

- Пожалуйста, - уставшим голосом сказала Стеф. - Все в порядке.

- Нет, не в порядке, - сказала Кайла, а затем взглянула на меня. Уверен, она вспоминает тот эпизод, когда я бросил ее.

- Я просто хочу поговорить с ней, - сказал я ее «сторожевым псам». – Это правда.

Наконец, они обе ушли. Когда Никола проходила мимо меня, я на полном серьезе предложил ей забрать все острые предметы, на что она только рассмеялась.

Теперь, когда мы остались наедине, главное все не испортить.

- Ничего, что я здесь? – спросил я Стеф, сидящую неподвижно в углу.

Она покачала головой.

- Ты последний человек, которого я хочу сейчас видеть.

- Могу я хотя бы объяснить произошедшее?

Она сделала большой глоток из своего стакана.

- Какой в этом смысл?

В мгновение ока оказавшись рядом с ней, я схватил ее за руку. Она попыталась вырвать свою руку, но я крепко держал её, сжимая еще сильнее и наслаждаясь теплом и мягкостью её кожи.

- Все кончено, - сказал я ей. - Я с ней расстался. Она съехала. Все кончено.

Она беспокойно сглотнула и отвела взгляд, рассматривая старомодные картины с изображением лис и псов на стене, являющиеся частью оригинального декора «Бургундского Льва». Уголки её губ медленно опустились вниз, она всегда выглядит так, когда расстроена. Мне приходится изо всех сил сдерживаться, чтобы не впиться поцелуем в эти губы.

- Зачем ты говоришь мне это?

- Потому что, - говорю я умоляющим тоном, чувствуя, как горло сдавило отчаяние, - Я хочу, чтобы ты знала, что все то, что я говорил тебе, чистая правда. Я хочу тебя и всегда хотел. Тебя и никого больше.

Застыв на мгновение, она украдкой бросает на меня взгляд.

- Я порвала с Ароном.

Я киваю, надеясь, что это выглядит как знак сочувствия, а не как свидетельство нетерпения с моей стороны.

- Я знаю. Пенни сказала мне. Я собирался порвать с Надин, как только вернулся домой, но потом узнал, что ее выселили. Ей было некуда пойти. Я не знал, что делать. Я просто не мог с ней так поступить.

- Но все же ты это сделал…

Я сгримасничал. - Да. Сделал. Я не мог больше ждать. Не мог притворяться.

- Притворяться? - спросила она, и я слышал лишь её мягкий голос во всем шумном баре.

- Да, притворяться. Притворяться, что я не хочу ничего больше, кроме как разложить тебя на этом столе и показать, что значит по-настоящему трахаться.

Ее рот приоткрылся, она почти засмеялась. Я как всегда застал ее врасплох, но она уже привыкла к этому.

- Линден, - осуждающе прошептала она.

- Поцелуй меня, - попросил я. В этот момент я был один сплошной нерв, как змея, готовая броситься на свою жертву. Я чертовски хотел ее.

Она обеспокоенно выдернула свою руку из моей хватки и отодвинулась подальше от меня. - Держи себя в руках, ты переходишь все границы.

- Я делаю то, что должен был сделать уже давно, - сказал я, садясь рядом с ней. Я прячу свое лицо в ее волосах и вдыхаю ее свежий, пьянящий аромат. - Не делай вид, что ты не думала о том поцелуе каждый день после той ночи, - шепчу я, - Не притворяйся, что не мечтала о том, чтобы сделать это снова. Это и много больше.

Я кладу свою ладонь ей на бедро и медленно веду вверх, пока она не начинает меня отталкивать, упираясь мне в грудь руками.

- Мы не можем, - шепчет она.

- О да, еще как, черт возьми, можем, - отвечаю я. Прикусив мочку её уха, я тяну до тех пор, пока она не испускает легкий вздох.

- Не сейчас, не здесь, - просит она, и я улавливаю нотки паники в ее голосе.

Она права. Не здесь. Я сажусь в нескольких дюймах от нее, оглядывая бар. Кажется, она говорит про Кайлу и Николу, но лично меня больше волнует Джеймс.

Что бы ни случилось между нами, будет лучше, если Джеймс ничего не узнает. По крайней мере, не с самого начала. Я не смогу быть с ней, если узнаю, что у него есть к ней чувства, но я заставляю себя выбросить эту мысль из головы. Все, что происходит, касается нас двоих.

- Мы можем оставить это в секрете? - шепчу я.

- Нам нечего оставлять в секрете, - едко подмечает она.

- Пока, - говорю я, удерживая ее взгляд. - Но к концу этой ночи все изменится.

Она смотрит в сторону, и я понимаю, что кто-то идет. Я быстро и якобы случайно поднимаюсь и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть Николу и Кайлу приближающихся к нам с парой бутылок сидра.

- Вижу, ты все еще жив, - говорит Никола, переводя взгляд на стол. - И даже вилки не в крови.

- Все хорошо, - говорит Стеф, криво улыбаясь. На секунду она встречается со мной взглядом и снова смотрит на подруг. - Мы снова лучшие друзья.

- Просто лучшие друзья? - подозрительно спрашивает Кайла.

Прежде чем Стефани успевает ответить, я говорю:

- Просто лучшие.

Кивнув Стефани, я возвращаюсь за стойку бара.


Загрузка...