Согласие на брак

ГЛАВА 13

Кэтрин Блейк была дома, в своей лондонской квартире, расположенной в десяти минутах ходьбы от редакции "Дайери".

Подхватив ложкой остатки манного пудинга с абрикосами, она, стараясь говорить громко и внятно, произнесла:

– Открываем ротик пошире. Это для нашей киски.

– Иски, иски! – Сидевшая за детским столиком малышка отчаянно забарабанила кулачками по пластиковой крышке, однако в следующее мгновение, зажмурившись, послушно открыла рот, обнажив при этом несколько крохотных, похожих на речной жемчуг, молочных зубов.

– Вот и умница! Посмотри, какая чистая стала тарелка.

В ответ раздалось лишь аппетитное чавканье. В этот момент в дверь позвонили.

– Кого это принесло?.. – пробормотала Кэтрин.

– Пьинесло, пьинесло, – старательно повторила вслед за ней девочка.

– А ты, девочка, похоже, уже выросла из своих башмачков, – проронила Кэтрин, направляясь к двери. – О нет! – пробормотала она, припав к смотровому глазку.

Звонок повторился. На сей раз, когда Кэтрин знала, кто стоит за дверью, ей послышалось в этом резком звуке что-то нетерпеливо-раздраженное. За те несколько дней, которые Кэтрин вынуждена была провести с этим человеком в "Хоквуд армс" в Дербишире, она успела заметить, что терпеливым его никак не назовешь.

Она открыла дверь. По крайней мере, у него хватило вежливости изобразить виноватый вид.

– Привет! – Одет он был как всегда неопрятно, однако рубашка была чистая, разве что неглаженая. Кэтрин не могла взять в толк, почему он настойчиво таскает одну и ту же чудовищную клетчатую куртку. Может, хочет таким образом обратить на себя внимание? Или ему просто лень открыть гардероб и выбрать что-то другое, если у него вообще есть гардероб! Кэтрин отметила, что куртка в тот день выглядела еще более нелепой из-за того, что за спиной у него висел какой-то дурацкий рюкзак.

– Привет, привет, – сказала она. – Ты как меня нашел?

– Если я скажу, по телефонному справочнику, ты же мне все равно не поверишь?

Кэтрин покачала головой.

– Это невозможно. Меня нет в справочнике.

– Мне не хотелось бы никого подставлять. – Он рассеянно разглядывал носки своих башмаков.

Однако его вид, вид нашкодившего мальчишки, не произвел на Кэтрин впечатления. В том, что касалось мужчин, она всегда была начеку.

– Ты был в редакции, – сообразила она. – Могу поспорить, что ты говорил с этой новенькой девушкой. Наверняка принялся плакаться, и она сжалилась над тобой.

– Настолько, что, прежде чем сообщить твой адрес, предложила мне чашку кофе. – Он томно, лениво улыбнулся. Кэтрин отметила, что Марк Пауэлл ничего не делает в спешке.

– Ну, заходи.

– Очень любезно с твоей стороны, – насмешливым тоном произнес он.

Кэтрин посторонилась, давая ему пройти.

– Не люблю умников. – Кэтрин закрыла дверь и навесила цепочку.

– Я тоже. Ты большая умница, что избегаешь умников.

– Послушай-ка, – сказала она. – У меня сегодня был трудный день, и я хочу пораньше лечь спать. Так что давай-ка сразу к делу.

Из кухни донесся громкий писк.

Марк Пауэлл испуганно воззрился на нее.

– У меня аллергия на кошек. Я от них весь пятнами покрываюсь.

– Это не кошка, кретин. Это ребенок.

– Боже мой! Ты часом не замужем?

– А что? У тебя гнусные намерения?

– О господи! Как тяжело иметь дело с женщиной, у которой есть чувство юмора.

– Может, это потому, что у тебя самого оно отсутствует? – Кэтрин прошла на кухню и вернулась, держа ребенка на руках. – Это Кимберли, или просто Ким.

Марк приблизился, заглянул девочке в глаза и, взяв ее за руку, нарочито серьезным тоном произнес:

– Кимберли, меня зовут Марк. Я не очень-то нравлюсь твоей маме, хоть и принес ей красивые картинки.

В глазах Кэтрин отразилось недоумение.

– Но в последнее время мы не обращались к тебе по поводу фотографий, разве что… О нет! Неужели снова эта Трейси?..

– Нет, нет, нет. – Марк покачал головой. – Ваша новенькая здесь ни при чем. Неужели ты забыла? Когда мы были в Дербишире, я пообещал дать тебе некоторые снимки Уайдейл-холла.

– Почему же? Я не забыла. Только я думала, что ты сказал это из вежливости.

– Я никогда не бываю вежливым.

– Мне не хочется об этом говорить, но здесь я с тобой согласна. Достаточно вспомнить, каким грубияном ты себя показал, когда я взяла тебя с собой в Уайдейл. – Крепче обхватив ребенка, Кэтрин добавила: – Пойдем лучше в комнату. Стоит подержать эту кроху на руках несколько минут, и мне начинает казаться, что она весит добрую тонну.

С этими словами она прошла в уютную, со вкусом обставленную гостиную.

– А у тебя здесь очень мило, – сказал Марк; он снял рюкзак и бросил его на пол.

– Может, разденешься? – предложила Кэтрин не столько потому, что хотела, чтобы он задержался, сколько потому, что видеть не могла его кричащую клетчатую куртку.

– Пожалуй. У тебя здесь довольно тепло.

– Приходится поддерживать постоянную температуру для малышки.

– Очаровательная девочка.

– Я того же мнения.

– Сколько ей?

– Только что исполнилось два годика.

– А где же папочка?

А он не стесняется в выражениях, про себя отметила Кэтрин.

– Папочки нет. Он умер.

– Мне очень жаль. Кэтрин мрачно усмехнулась.

– Мне тоже.

Она села и посадила девочку себе на колени. Марк опустился на колени, открыл рюкзак и извлек оттуда пачку фотографий восемь на десять.

– Можешь использовать для своей статьи про Уайдейл-холл, – сказал он, протягивая ей снимки. – И позволю себе упредить твой вопрос, это бесплатно. Считай это дружеским жестом с моей стороны. Заметь, это большая честь, потому что я редко позволяю себе дружеские жесты.

Кэтрин положила снимки на кушетку рядом с собой, затем осторожно поставила девочку на пол. Та стояла, засунув большой палец в рот, и внимательно наблюдала за Марком.

Кэтрин принялась рассматривать фотографии. Снимки были первоклассные – гораздо лучше тех, которые она привезла с собой из Дербишира.

– Великолепно! – Кэтрин весело рассмеялась. – Мне особенно нравится вот эта, где развалины, и вот эти с зимним садом. Мистер Уэлдон показывал мне его на второй день. Должно быть, когда-то это был очаровательный уголок.

– Да, – согласился Марк. – Но сегодня, чтобы вернуть дому былое великолепие, в него нужно вбухать уйму денег.

– Все же я должна заплатить тебе за…

– Об этом не может быть и речи, – отрезал он. – Фотографии твои.

– Но…

– Кэтрин, мне не нужны деньги.

– Но, Марк, ты еще совсем молодой человек. Тебе надо зарабатывать на жизнь, как и всем нам. Когда мы пользовались твоей фототекой, я представляла тебя совсем другим – солидным пожилым мужчиной. – Она засмеялась. – Когда я встретила тебя в Дербишире, я была просто ошарашена.

– Может, тебе написать обо мне для твоего журнала? – предложил он.

– Эй, не искушай меня. А ведь было бы неплохо рассказать нашим читателям, как ты за столь короткое время умудрился сделать себе имя.

Марк помрачнел.

– Для этого хватило бы двух предложений. Первое, я должен был помогать матери, и второе, я бросил школу в шестнадцать лет, не получив аттестата, но с огромным желанием заниматься фотографией, и у меня был учитель, который заметил во мне талант.

Малышка Ким, видимо утратив интерес к взрослым разговорам, пошлепала в угол, где стояла плетеная корзинка с игрушками; там она села на пол и принялась разбрасывать их по комнате.

– Ты бы согласился на интервью? – спросила Кэтрин; ей все больше нравилась идея сделать статью о молодом, но уже добившемся известности фотографе.

Марк пожал плечами.

– Возможно. Как-нибудь.

– Марк, я серьезно. Может получиться интересный материал.

– Как-нибудь в другой раз. Позже. Пока мои слова могут причинить некоторым людям боль.

– "Дайери" не охотится за сенсациями из частной жизни, – сказала Кэтрин. – Ты будешь говорить только то, что сочтешь нужным.

– А что, если я сознательно захочу причинить кому-то боль, рассказав всю правду? – задумчиво протянул он. – Как к этому отнесется журнал?

Кэтрин оторопела.

– Ты странный человек, – наконец промолвила она. – Я никак не могу понять тебя.

– Ты сегодня удивительно снисходительна. Я тронут. Это на тебя не похоже. Я думал, ты привыкла считать всех мужчин дерьмом. И все же, по-моему, ты видишь во мне самовлюбленного эгоиста. Большинство женщин считают меня именно таковым. Я еще не встречал ни одной, которая понимала бы меня, разумеется, за исключением матери.

Кэтрин вдруг заметила, что начинает чувствовать себя свободнее, раскованнее в обществе этого загадочного человека. Откинувшись на спинку кушетки, она спросила:

– И все же, почему ты так хотел попасть в Уайдейл? Тогда мне показалось, что тебя неудержимо влечет туда. Почему ты не мог позвонить и попросить разрешения сделать несколько снимков? Или просто постучать в дверь?

– Я привык действовать более изощренно.

– Это не ответ.

– Тебе надо было идти в секретную службу, а не в журналисты, – сказал Марк. – Мисс Блейк, вы пытаете всех, у кого берете интервью?

– В этом моя прелесть, – сухо проронила Кэтрин.

Марк посмотрел на Ким, которая самозабвенно резвилась в углу комнаты.

– Знаешь, а ты мне понравилась там, в Дербишире.

– Но теперь твое отношение ко мне резко изменилось…

– Дети – это не мое. Если я позволю себе питать к тебе нежные чувства, мне поневоле придется играть роль отца, а это не по мне.

– Может, тебе станет легче, если я скажу, что я слишком стара для тебя.

– Нельзя измерять возраст в годах, а здесь, – он многозначительно постучал пальцем по лбу, – я намного древнее, чем можно предположить на первый взгляд. Скажи, как у тебя на все хватает рук? Я имею в виду ребенка. Ты же работаешь.

– У журнала есть собственные ясли. К тому же мне помогает старшая сестра, с которой мы снимаем эту квартиру.

– О! Так нас в любой момент могут прервать? – Он принялся подозрительно озираться.

– Разве мы чем-нибудь занимаемся, чтобы нас можно было прервать? – Кэтрин рассмеялась.

– Конечно, занимаемся. Мы беседуем. Общаемся. Я как раз собирался задать тебе очень важный вопрос.

– Извини! Но вечерами я, как правило, занята. Мне хочется побольше времени проводить с ребенком, поэтому я редко куда-то хожу.

– С чего ты взяла, что я хочу куда-то пригласить тебя?

– Должно быть, это профессиональное. Задаешь вопрос, заранее зная ответ. Люди существа легко предсказуемые.

– Поедем как-нибудь на выходные в Шотландию, – ни с того ни с сего выпалил Марк. – Познакомишься с моей матерью. Возьмем с собой Ким. Мама у меня не то что я – обожает детей.

– Что-о? – От удивления Кэтрин забыла закрыть рот.

– Что, не ожидала? – Впервые, по крайней мере на памяти Кэтрин, Марк рассмеялся с искренней, как ей показалось, радостью.

– Но ты меня совсем не знаешь.

– Ты оказала мне услугу, так что я твой должник. Я же не предлагаю тебе руку и сердце, пока всего лишь провести уик-энд у моей матери.

Кэтрин на мгновение лишилась дара речи и промычала что-то нечленораздельное.

– Ты помогла мне проникнуть в Уайдейл-холл, – продолжал Марк. – Пожалуй, я не прочь заглянуть туда еще раз. Тамошняя экономка даже напоила меня чаем, если можно назвать чаем это отвратительное пойло.

Кэтрин впилась в него взглядом.

– Все же скажи, почему тебя так интересует это место? – спросила она.

– Не хочу пока болтать. Возможно, со временем, если мы будем крутить шашни, ты все узнаешь. Когда я дам тебе обещанное интервью.

– Марк, я не буду крутить шашни, как ты изволил выразиться, – вспылила Кэтрин. – Мне двадцать шесть лет, у меня есть ребенок, и я не кручу шашни.

– Мне двадцать два, можешь взять это на заметку. Всего двадцать два года, а я уже миллионер… ну или почти миллионер.

– Тем не менее я не собираюсь крутить с тобой шашни. – Кэтрин не скрывала своего негодования. – Будь ты хоть трижды миллионер. Ты можешь заговаривать зубы кому-нибудь помоложе. Какой-нибудь девчонке, вроде той в Уайдейл-холле. Она больше подходит тебе по возрасту.

– Эми Уэлдон! Боже упаси!

– Ты говоришь так, будто она тебе не симпатична.

– Ну почему же, она ничего…

– Что я говорила? – Кэтрин вдруг нахмурилась. – Мне тоже показалось, что она очень милая.

– А какой у тебя к ней интерес? – встрепенулся Марк. – Ведь ты видела ее лишь мельком.

– Нет у меня никакого интереса, – поспешно ответила Кэтрин, пожалуй, даже чересчур поспешно. Она смущенно отвела взор.

– Меня не проведешь. Я же вижу, что мой вопрос задел тебя за живое, верно? Вон ты даже в лице переменилась.

– Не понимаю, о чем ты. – Она рывком поднялась с кушетки.

– Ты первой заговорила о ней. И не случайно. Признайся, семейство Уэлдон интересует тебя не только в качестве владельцев Уайдейл-холла, о котором ты хочешь написать статью, я прав?

– Мистер Пауэлл, мне пора укладывать Ким. У меня был тяжелый день.

– Хорошо. Намек понял. – Марк поднял с пола рюкзак и куртку.

– Послушай, я не хочу показаться невежливой. Я действительно признательна тебе за фотографии…

– Ты еще поедешь в Уайдейл-холл? – без всяких околичностей спросил он. Этот вопрос застиг Кэтрин врасплох; на мгновение ей показалось, что он прекрасно знает истинную причину ее приезда в Уайдейл. Щеки ее залил румянец.

– Я думала отвезти туда гранки, чтобы показать старику.

– Разве это делается не по почте? – подозрительно спросил он.

– Иногда, – попыталась уклониться от ответа Кэтрин, чувствуя себя не в своей тарелке. Марк загнал ее в угол. Каким-то образом он догадался, что в Уайдейл-холл ее привело не одно профессиональное любопытство.

– Дело в этой девушке? – не унимался он. – Не зря ты вспомнила о ней во время разговора, верно? Хотелось бы мне знать, почему она так тебя интересует.

Кэтрин опустилась на кушетку и сокрушенно потупилась. Отшвырнув в сторону рюкзак и куртку, Марк присел рядом с ней на корточки, пытаясь заглянуть ей в глаза.

– Эй, что случилось? Похоже, ты из-за нее не на шутку расстроилась?

Кэтрин подняла голову и медленно произнесла:

– Эми Уэлдон поместила объявления в газетах, чтобы найти меня.

– Объявления? – переспросил он с нескрываемым удивлением в голосе.

Кэтрин кивнула.

– Именно поэтому я решила сделать материал про Уайдейл-холл. Мне нужно было узнать, что у нее на уме. Однако я вернулась ни с чем.

Кэтрин замолчала, погруженная в собственные мысли.

– Эй, я здесь, – решил напомнить о себе Марк.

– Да, да. – Она отрешенно посмотрела на него и покачала головой. – Только это длинная история.

– У меня куча времени. Мне спешить некуда. – С этими словами Марк занял место на кушетке рядом с ней. – Я же вижу, что тебе необходимо выговориться.